Танец яда и проклятий. Том 1

4

Я столкнулся лицом к лицу с кем-то, кого я мог считать только сумасшедшим. Ни один здравомыслящий человек не стал бы рвать кому-то лицо и не бросил бы так небрежно другого человека в огонь. Я вздрогнул, глядя на Зеленого Глаза и борясь с тем фактом, что он избавил меня от вреда, но он также продемонстрировал тревожную жестокость. Для меня он был не союзником и не врагом, а неизвестной опасностью.

Между тем я еле мог стоять, и у меня почти не оставалось сил. Острая головная боль в сочетании с постоянным приступом головокружения не позволили мне убежать, а мое правое плечо все еще болело настолько сильно, что я не хотел использовать свою руку.

Зеленоглазые отошли от побежденной троицы и подошли ко мне. Уверенность в его походке делала очевидным, что он мог видеть меня даже в тени. Он отвел руку в сторону, кровь, прилипшая к ней, разлилась по травинкам.

Прежде чем он смог дотянуться до меня, я щелкнула левым пальцем и подняла руку, сжимая рукоять материализовавшегося меча. Рукоять была деформирована, рукоять казалась грубой на ощупь, а лезвие даже не было прямым и не имело хорошего края. Я держал его перед собой, острие колебалось, пока я изо всех сил пытался удержать его в воздухе.

Зеленоглазый ответил вздохом. Все было кончено в мгновение ока, он наступил на меня прежде, чем я успел заметить движение. Одна рука ударила меня по запястью с такой силой, что онемел вся рука.

Расколотый клинок выпал из моих рук, когда я вскрикнул от шока. Он схватил меня за талию и тут же поднял на плечо, как будто я был всего лишь мешком картошки. Я боролась с его хваткой и пыталась бить и пинать, боясь, что он что-то со мной сделает, пока я ослаблен.

Однако борьба в сочетании с ношением на плече расстроила мой и без того обезумевший живот. Я начал подниматься и дышать, так как в желудке не было ничего, что можно было бы изгнать. Зеленоглазый не обратил на это внимания, когда он молча пошел обратно в направлении кострища.

В какой-то момент Уоррену удалось выбраться из огня, и он со стоном лежал на траве. Не сбавляя шага, Зеленоглазый небрежно ударил его ногой по лицу, с силой, достаточной, чтобы вырубить его, прежде чем он продолжил свой путь к палаткам. Все, что я мог делать со своей позиции, - это смотреть, как позади нас угасает костровая яма.

Когда мы подошли к палаткам, там было четыре человека. Двое были мертвы, а двое явно пришли в ярость. Охранники, которые служили нашей средней защитой во время миссии по сопровождению, были убиты.

"Так на вас двоих тоже напали?" - спросил Коротышка.

Я пошел отвечать, когда Зеленоглазые кинули меня в ближайшую палатку на груду одеял и подушек. Воздух был выбит из моего тела от удара о землю, и я мог только свернуться калачиком и стонать от новых волн боли, вызванных этим.

«Чай шианти с Мандори», - объяснил Зеленоглазый.

«Мандори? Здесь? Обычно это видно южнее, не так ли?» Коротышка подумал про себя, прежде чем щелкнуть языком и взглянуть на Скару: «Мне нужно пойти навестить торговца, я приду, так как у меня много вопросов. Сможете ли вы справиться со всеми? водители? "

"Могу я?" - спросил Скара, прежде чем засмеяться настолько громко, что моя головная боль усилилась. «Надеюсь, они устроят битву лучше, чем эти идиоты. Я до сих пор не могу поверить, что они пытались у***ь нас во сне».

«Мм, наверное, не ожидал, что мы мгновенно проснемся, когда они вошли в палатки, - заявил Шорти, - а что мы собираемся делать с нашей раненой принцессой?»

Ни Скара, ни Зеленоглазый не ответили на вопрос. Я выглянул из палатки на них и удивился, почему они беспокоятся обо мне. После этого Скара и Шорти ушли, хотя ни один из них не дал ответа на вопрос. Когда они ушли, я заметил, что Зеленоглазый положил руку на рукоять меча - оружия, о котором я даже не подозревал.

Я вздрогнул при мысли о том, что он использует оружие вместо голых рук.

В отличие от предыдущей ночи, у меня не было проблем с засыпанием, хотя мои сны больше не были о смерти Ани. Вместо этого это была сила одного человека, и его изумрудные глаза смотрели на меня так пристально, что я мог только содрогнуться.

♪ ♫ ♬ ♫ ♪

На следующее утро меня разбудил солнечный свет. Воздух был свежим и с нотками росы, и когда я выбрался из палатки, я глубоко вздохнул. Я потянулась, как в любой другой день, и пожалела об этом, так как боль все еще распространялась по моей правой руке. Судя по тому, что я мог сказать прошлой ночью, он не сломался, а это означало, что я скоро поправлюсь.

Головокружение и тошнота наконец-то прошли, оставив лишь незначительную головную боль. Когда я потянулся, чтобы коснуться того места, где я был ранен, я почувствовал повязку, а также отсутствие засохшей крови. Кто-то очистил его и завернул для меня, за что я был ему очень благодарен.

Я осмотрел окрестности и мысленно заметил, что большинство палаток были опрокинуты и разбросаны. Фургоны стояли без лошадей, за исключением единственной, в которой было столько вещей, сколько они могли в нее запихнуть. На скамейке в передней части фургона сидел мужчина с серебристыми волосами.

«Привет, Зеленоглазые, - сказал я, - куда делись Скара и Коротышка?»

На мой голос Зеленоглазый не подпрыгнул, хотя очень медленно повернул голову в мою сторону. Его взгляд остановился на мне, и я почувствовала это как нож, как будто он вонзается в мою плоть. «Уборка», - сказал он мне без дальнейших объяснений, - «Тарин».

"Какие?"

«Меня зовут Тарин», - сказал он мне, а затем снова посмотрел на дорогу.

Я в раздражении щелкнул языком, но больше ничего не сказал. Вместо этого я прошел через наш лагерь, осторожно пробираясь мимо усыпавших его мертвых тел. Я на время остановился, чтобы взглянуть на работу Тарин, и, подавив страх, который он вызвал, пошел и поднял свой серебряный меч.

Глядя на него, я мог думать только о том, как моя мать дала мне его. Когда я впервые взял его в руки, он таял в моей руке и стекал по руке, наконец, образуя серебряные петли, которые я так часто делал. Это был инструмент, привязанный к моей душе, и для его формирования и использования требовалась концентрация.

Моя мать получила его в качестве свадебного подарка от моего отца Вандросса. Чтобы использовать Shatterblade, нужно было выполнить два требования. Первая заключалась в привязке души к инструменту, в результате чего только пользователь мог управлять им или передавать его. Другим требованием были концентрация и воображение, и именно там я практиковал годы.

Чтобы активировать Shatterblade, моих мыслей было достаточно часто, но иногда щелканье пальцев помогало сосредоточить мой разум. Говорение могло даже позволить мне сосредоточить внимание на нем, и именно так мне удалось превратить его в мощное оружие. В целом «Расколотый клинок» был гибким оружием с бесчисленным множеством применений, хотя и имел ограничение по дальности. Если бы он был слишком далеко, я не смог бы изменить форму, поэтому использовать его в качестве метательного оружия не рекомендуется.

Я сосредоточился на Расколотом клинке, и деформированный меч снова превратился в знакомые петли. И снова они чокнулись у меня на запястье, и я улыбнулся, когда вернулось мое любимое оружие. Это было почти так, как если бы оно стало частью меня.

«Так вот где ты». Скара вышел из кустов. В левой руке он держал меч, который был поднят и положил ему на плечо. В его правой руке было яблоко, нетронутое и восхитительное на вид. Мой живот заурчал достаточно громко, чтобы он мог это услышать, и с ухмылкой он кинул мне яблоко. «Давай, мы собираемся уйти сейчас».

Я поймал яблоко и тут же откусил его. Я радостно вздохнул, когда пошел за Скарой, наслаждаясь этим. "Куда мы идем?"

«Викна, конечно, мы забираем кое-что из этого, а Шорти собирается сбросить его на какой-нибудь свой контакт», - объяснил Скара, когда мы приблизились к фургону. Коротышка уже заняла место на водительском сиденье, а на заднем сиденье среди нескольких ящиков находилась Тарин.

Я сел рядом с Шорти на сиденье водителя, от чего Скара выглядел немного обиженным. «Думаю, я не так популярен, как думал», - пожаловался он, забираясь в кузов фургона.

"Были ли вы когда-нибудь?" Коротышка с ухмылкой подумал вслух, а затем потряс поводьями: «Мы должны успеть туда до наступления темноты, тем более, что сейчас есть только мы».

Я нахмурился при этом, поскольку, хотя я знал, что они, вероятно, убили Элиаса и других охранников, а как насчет возчиков? Они мне ничего не сказали, и тот факт, что они могли хладнокровно убивать невинных людей, меня не устраивал.

Лошади безропотно двинулись вперед, им было все равно, кто держит поводья. Мои мысли о пропавших без вести заставили меня взглянуть на север, и все, что я увидел, это пустая дорога позади нас. Вдали собралось темное облако, но я не обратил на него внимания.

♪ ♫ ♬ ♫ ♪

Город Викна был таким же, как и любой другой, в том, что его стены окружали все это место. Стены были сделаны из дерева, а не из камня, и вдоль него было несколько башен. Здания внутри Викны также были в основном деревянными, что, на мой взгляд, было плохой идеей. Малейшее блуждающее пламя могло превратить это место в ад смерти.

Территория за городом была ровной и открытой, все деревья были вырублены. Холмы, которые обычно существовали, были разорваны и сглажены, поэтому к тому времени, когда мы достигли северных ворот, они уже заметили наш подход. Грунтовая дорога, по которой мы ехали, закончилась, когда достигла северных ворот, превратившись в булыжник.

Ворота Викны были открыты, что было лучшим знаком для путешественника. Если только не была поздняя ночь, присутствие закрытых ворот всегда означало неприятности, будь то вторжение или Чума. На колокольне в центре города тоже было тихо, за что я благодарил богов.

Когда фургон катился по главной дороге, мы видели самых разных людей. Люди, мимо которых мы проезжали, обычно имели какой-то культурный вид. На них была чистая одежда, почти без слез и пятен, и на их лицах не было грязи. Некоторые из людей даже выглядели немного более обеспеченными, в более красивой одежде, которую обычно носят дворяне.

Больше всего мое внимание привлекли легионеры у ворот. Двое мужчин были одеты в тяжелые доспехи и алые накидки с вышитым солнцем. Когда кто-нибудь подходил к ним, легионеры смотрели, но не мешали. Я отпрянул, но не из страха, а для того, чтобы избежать их внимания. Я не думал, что какие-либо знакомые мне легионеры будут в этой области, но я не был заинтересован в проверке этой теории.

Когда мы достигли центра Викны, где находился ужасный фонтан, фургон остановился. Вокруг центра стояли ларьки из бревен, и мужчины, торгующие дешевыми безделушками и заплесневелой едой, требовали внимания.

«Хорошо, ребята, идите, мне нужно поговорить с моим другом и сообщить ему кое-что», - сказал нам Коротышка.

Мы втроем вышли из фургона, и когда я спустился вниз, я спросил: «Мы не можем поехать с тобой?»

«Только если ты хочешь, чтобы мы умерли», - со смехом ответил Коротышка, - «Увидимся завтра утром, западные ворота! Если вы опоздаете, мы уезжаем без вас».

Я помахал на прощание Коротышке, когда он повел повозку на восток, хотя он был повернут к нам спиной, а затем посмотрел на Скару и Тарин. "Что дальше?"

«Дальше? Затем я напьюсь, найду хорошую девушку и заставлю ее научить меня городским приемам», - честно признался Скара и, отдав небольшой салют, пошел в западную часть города.

Я улыбнулся, но решил не следовать. Группа пьяных мужчин всегда была приглашением к неприятностям, и у меня не было никакого желания ввязываться в выходки Скары. Вдобавок к этому последние слова, которые он сказал, еще больше воодушевили меня вообще избегать таверны, поскольку она меньше походила на место, где можно перекусить.

Поэтому я обратил свое внимание на восток, гадая, что я могу найти в этом направлении. К востоку дорога была в хорошем состоянии, здания были причудливыми, а у края улицы толпились многочисленные легионеры. Мысль о том, чтобы пойти по этому пути, была немедленно отброшена, так как я не собирался облегчать моей матери поиск меня.

Это оставило меня либо на севере, либо на юге, а на юге я увидел темные переулки и грязную дорогу. Между деревянными домами пролегали переулки, и сомнительные люди активно входили и выходили из тени. К югу я заметил еще одну вещь - отчетливый звук щелчка кнута.

Пока я колебался, куда идти, Тарин сделала первый шаг, когда направилась на юг. Я нахмурился при этом, но когда я взглянул на север, то увидел, что легионеры двинулись в нашу сторону. Их вел худощавый мужчина в рваной одежде, который быстро говорил и продолжал указывать на Тарин и меня. В конце концов, мне пришлось согласиться с негласной причиной, по которой Тарин направилась на юг, поскольку переулки дадут нам хороший способ спастись.

Мы немного пошли по южной дороге, прежде чем Тарин резко остановилась передо мной. Его голова повернулась, когда он посмотрел на обочину улицы, и со своего места рядом с ним все, что я видел, была ярость в его глазах. Я проследила за его взглядом и не могла не нахмуриться при увиденном.

Там был ребенок, такой маленький, что я даже не мог догадаться, мальчик это или девочка. Их волосы имели что-то вроде металлического оттенка и доходили до талии. Маленький ребенок, который носил только тряпки, свернулся калачиком на земле и заплакал, потому что рядом стоял мужчина и продолжал бить его кнутом.

Это был раб, о чем можно было догадаться по ошейнику на шее ребенка. Хозяин, хотя я чувствовал, что они не заслуживают такого названия, был высоким мужчиной. У него не было таких мускулов, как у Скары, но его рост все равно был впечатляющим. В правой руке он держал хлыст и постоянно хлестал им ребенка, извергая ненормативную лексику.

Я и раньше видел публичные наказания, так что для меня это не было большим шоком, но я впервые видел такое жестокое. Моя мать никогда не беспокоилась о публичном наказании, если какой-либо раб, которого она купила, создавал проблему, она всегда решалась наедине. По правде говоря, она даже не наказывала их так строго, и были времена, когда я думал, что она поступает со мной жестче, чем рабы.

Не участвовать в публичном наказании было нормальным этикетом. Люди, которые вмешиваются, могут иметь проблемы с Легионом, и, что еще хуже, общественность склонна рассматривать вас как преступника. Поэтому меня воспитывали игнорировать подобные ситуации, но, наблюдая, как этого плачущего ребенка бьют снова и снова, я начал шагать вперед.

Как мало значили мои действия в тот момент. Прежде, чем я успел понять, что произошло, работорговца выбросило через дорогу, силы которого было более чем достаточно, чтобы вонзить его в стену дома. Дерево треснуло, затем часть дома рухнула на работорговца. Вокруг нас раздавались вздохи, крики и даже несколько хлопков.

Я повернулся, чтобы посмотреть на Тарин, смятение и гнев, которые я чувствовал в тот момент, не могли быть выражены должным образом. Он явно создал для нас проблему своим поступком, но когда я увидела, что он прижимает к себе ребенка, подвергшегося насилию, мой гнев утих. Тарин ответила на меня своим взглядом и улыбкой.