Лабиринты судьбы

Каждое его дыхание, так казалось, стоило всех её страданий, тех испытаний, что подарила судьба. Лиза, вошедшая в комнату, тихонько прикрыла дверь, стараясь остаться не замеченной, она села на край кровати. Сон не шел. Он скрылся где-то в пустотах сознания, спрятался за волнением и тревогой смешанными с той тихой радостью, что пришла днем. Скоро Новый год. Отца выписали из больницы, жизни тому ничего не грозит. Льву тоже. Тот спал тихо и мирно на постели в доме дяди. На лице его заживала рана, доктор сказал — останется небольшой шрам. Возможно, для мужчины это неприятный факт, но для неё… Волковой все равно. Главное, чтобы тот, кого она любит, был жив. За эти дни пока мужчина был в больнице, краски жизни её потускнели. Учеба тянулась невыносимыми пытками, а сдавать зачеты другому преподавателю по дисциплинах Лазарева было еще тем удовольствием. Она была готова сдать десять зачетов за день, где Лев докапывался к ней с множеством вопросов, на глазах у всей группы выводил из себя бы, поставил еще в конце концов плохую оценку, как он умеет, придерживаясь своих глупых традиций… Главное, чтобы с ним было все хорошо, как и с отцом. Лиза поправила одеяло. Сердце замерло, когда оказалось, что Лев отнюдь не спал. Он резко ухватил её ладонь и распахнул глаза, улыбнулся. — Да ну тебя, — выдохнула девушка, — так и меня скоро до больничной койки доведешь. — Тебя? Любительница по чужим комнатам ночью шастать, тебя доведу, да… Но к другому месту. Его чувство юмора, несмотря на произошедшее осталось прежним, а может даже местами и обострилось, все же человек был многое пережил, после такого, как говорят — личность меняется. В полутьме она видела его очертания лица, немного грустного, уставшего, хоть мужчина улыбался. Рука его крепко сжимала девичью ладошку, пальцами он гладил её тыльную сторону. Миг тишины прекратился. — В больнице у меня сон стал очень чутким, — сказал он, — всякое бывает, Лизонька. — Кажется, и раньше тот таким был. Лазарев ничего не ответил. Поднялся, сел на край постели, сгреб девушку в объятия. Она уткнулась носом в его шею, вдыхала аромат травяной мази, что часто мужчина сейчас использовал. — Что с нами стало, солнышко? — прошептал он. — Тогда рассорились… Ты только себя не вини, мол, мы повздорили и такое случилось — повторяю в сотый раз, ласточка, это столкновение судеб. Волкова не ответила. Именно в этот момент ей хотелось тискать его, подобно ребенку, что радуется плюшевому мишке, ведь это такой желанный долгожданный подарок, что тешит душу, рассудок и приносит смех. Лазарев тяжело вздохнул. — Что мы будем делать? — прошептала она. — С нами что будет? — Дорогая Лизонька… В его глазах появилась грусть, по крайней мере девушка восприняла так увиденное под лунным светом, что заливал комнату через окно. Непонятно почему, но Лев занавески не закрывал, несмотря на свою привычку. «Многое, наверное, переменилось в его душе, — мелькнуло в её голове. — Как, впрочем, и у меня». — Мы не поднимали эту тему раньше, точнее ты увиливала от неё, как студент от домашних заданий в начале семестра, — он хмыкнул, но в тот же момент стал строгим. — Так вот, все дедлайны пришли, времени чтобы уклоняться от такого нет. Мы поговорим об этом сейчас! Голос его не подразумевал возражений. Лизе даже показалось, что мужчина уж очень громко говорит, то и дело хотелось шикнуть на него, мол, тише-тише, нас услышат. Ситуация в доме была немного накалённой. Между её родителями видно было, что кошка пробежала вновь. Олег же, смотря на все это произнес сухо: «Вам лучше пока побыть в отдельных спальнях, не одни вы в доме, да и родители твои, Лиза с нами будут несколько дней». Волкова вздрогнула, ей то дело мерещилось, что под дверью стоит ужасающий её до мурашек Гриша со стаканом в руках и подслушивает разговор. Впрочем, Лазарев и сам сообразил, что вещать истину дней последних, или в этом случае, крайних минут, нужно полушепотом. Пальцы их рук сплелись. Девушка сейчас готова себя была укорить за то, что её ладони намного холоднее чем его. Почувствовала себя неловко. — Согрею, — нежным голосом проговорил мужчина, но тут же натянулся как струна, потупил взгляд, — Лиза, ты ведь понимаешь, что я Чижикову на дух не переношу? Да и если бы мне захотелось женщину, то я бы нашел себе гораздо лучший вариант, где внешность краше, есть хоть какие-то пропорции… Её щеки налились румянцем. Волкова улыбнулась, слушать подобное о своем враге номер один — упоение. Даже в этой ситуации. — Ты понимаешь, что мне по сути эта…. — он запнулся. — Я скажу грубое слово, но к тебе это не относится… Малолетка не нужна. Она смутилась, захотелось поежиться. Впрочем, мужчина это заметил, прочистил горло с тенью неловкости на лице. — К тебе это не относится. Ты красивая, желанная, сам уже не знаю почему… Так вот, к чему я клоню, я не заставлял её вскакивать на стол, оно как-то само получилось… — Не надо объяснений, — голос её дрогнул. В горле образовался ком, скорее всего, потому что Лиза вспомнила произошедшее с Травниковым, почувствовала за собой огромный груз вины. «Вечно мы с ним целуемся, когда надо и нет, м-да». — Я все прекрасно осознала, — она заглянула в его глаза, — да и она подходила ко мне с ехидством, это понятно, что Вика специально сделала, чтобы насолить нам, откуда-то она прознала о наших взаимоотношениях. — Почему ты раньше не сказала? — немного грубо сказал он, стиснув её пальцы, а потом вовсе убрал руки, сложил те на груди. — Теперь обо мне пойдет правдивая молва, о том, что мы с тобой… — Любовники, — твердо произнесла Лиза, перебив его. — Да, именно они. О том, что все мои оценки — подставные и не заслуженные, о том, что я отнюдь не порядочная девушка, и… — Рано или поздно подобное бы всплыло наружу, — он лег на кровать и уставился на потолок, раскинул руки. — Потому что все изначально пошло не так, как я планировал: контракт подразумевал под собой вступление в брак после четвертого курса, со всеми вытекающими последствиями, радостями жизни пары. График нарушен, понимаешь… — График функции вообще не существовал, — буркнула Лиза. — Или изначально был задан неверно, или точки его были настолько дурацкие, что толком построить ничего невозможно, что получилось, то получилось, чего уж жалеть? Она не смотрела на него, потупила взгляд. Выпрямилась гордо, чувствуя неуклюжесть — еще немного и девушка свалится с постели. Ей так не хотелось вспоминать дурацкое прошлое… Желалось как можно быстрее переступить новую черту жизни, всего да ничего осталось, дурацкая неделя… Надо сдать документацию. Экзамены и зачеты прошли, о которых она будет вспоминать, как о страшном сне. Лиза зажмурилась. — Мы должны решить, что с нами будет окончательно, — в тишине его голос был слишком громким, напористым. — Мне, право, надоели эти качели: «Сошлись-разошлись-сошлись», и так до бесконечности. Если любим друг друга, то значит все… Будем вместе! Нет — дороги расходятся, как бы прискорбно это не звучало. Его слова, в девичьей голове звучали огромными бусинками, падающими на стол в кромешной тишине — резко, с наглостью и укором. Порвался разноцветный браслет счастья-несчастья. Очередной его компонент — темный шарик упал на гладкую поверхность и покатился: «Тук-тук-так-тук». Послышалась вибрация, когда он остановился возле первой бусинки. — Лиза, ты должна знать: если сойдемся опять, я хочу снова подписать контракт… Нет, не смотри ена меня так будто убиваешь! Воздух между ними накалился. Девушка намеревалась взять подушку в руки и как следует отлупить Льва за его умысел, даже и добрый. «Опять контракты, да вы издеваетесь! — вопило все внутри её. — Я вам что, человек для подписей бумажек всяких?» Все её эмоции, видимо, отразились на лице девушки, отчего мужчина поморщился и предостерегая будущее, он поднялся и ухватил её за плечи, заглянул в глаза. — Не такой, который мы подписывали в начале наших… Отношений, — он прочистил горло. — А юридическое соглашение, даже завещание, в котором будет сказано: если со мной что-то случится, то часть моего имущества перейдет к тебе, — Лев запнулся. — Возможно даже все, мы решим… — Я не зараза какая-нибудь, — прошипела Волкова. — Чтобы встречаться с кем-то из-за денег. Она ступила несколько шагов назад. Лев тут же ухватил Лизу за локоть, притянул к себе. — Да послушай же! Это гарантия твоего будущего, солнышко. Я заберу у тебя годы жизни молодой, в брак неизвестно когда вступим, что тогда… — Будто в нашей стране подобное одобряется. Он цокнул языком и плотоядно улыбнулся. — Тебе напомнить о том пакете законов, которые приняты совсем недавно — год назад, кажется. Там говорится о подобных взаимоотношениях, гражданский брак рассматривается по-новому, но я хочу в самом деле в жены тебя взять… — Мне все равно, Лазарев, — процедила сквозь зубы она. — Хочешь подписывать — валяй! Но я быть существом меркантильным не желаю, да и что будет с нами… — Я, как и раньше, готов быть с тобой… Лиза отвернулась от него, но мужчина тут же обнял её сзади, начав шептать на ухо. — Служить нашим отношением, на наше благо, творить невиданные вещи. Что скажешь ты? — Лазарев, — она вздохнула, — ты ведь знаешь: я тебя люблю. Миг. Он развернул её к себе, поцеловал в щеку. Влюбленные глаза искрились теплом, то, будто наполняло Лизу от макушек до пят, даровало нежность, то за чем она скучила последние дни. — Я так рада, что ты жив, дорогой… — Я безумно счастлив, что ты опять со мной. Волкова угодила в его объятия. Все же предел эмоций был достигнут — от умиления в глазах появились слезинки, которые он утирал своими пальцами. — Не плачь, — тихо произнес Лев. — Тебе недостаточно тех дней, что ты в больницу ко мне приходила? — Так от счастья же… — Эх, — он прижал её к себе, погладил по голове. — Моя бедная-бедная Лиза, солнышко, сколько ты слез пролила за последнее время, сколько горя к тебе пришло, боюсь представить даже, и ведь это только начало… Я постараюсь сделать так, чтобы все было хорошо. Она еще долго проводила время в его крепких объятиях, плакала, сожалея о прошлом. Отныне в сознании Лизы четкая черта — с Травниковым уже все окончено. С ним только дружба, и то, желательно, только холодная, а все остальное… Злой умысел лукавого. — Дурашка, — засмеялась девушка, когда они оказались на кровати. — Доктор сказал, что у тебя швы могут разойтись, так что на бочек и спать, тихонько посапывая. — Только с тобой, мое счастье лягу, — он покрепче обнял её, когда увидел, что Лиза хочет встать. — Разреши с тобой уснуть за столь долгое время одиночества. Утром, кажется, счастливыми были только они. Спустившееся к завтраку в столовую. Олег, как всегда, пребывал в меланхолии, с гордостью рассматривал новую картину от пресловутого мастера «М». — Новая, дети мои, утречка вам доброго, — произнес дядя Льва, смотря на экспонат. — Вот, вчера вечером только доставили, пока тут стоит, не знаю куда повесить. На картине были нарисованы двое — мужчина и женщина в темном одеянии, что заглядывали друг другу в глаза. Он — седой уже, она — темноволосая с золотыми украшениями на лице, до дикости странными, до захватывания духа — мрачная и романтичная одновременно. — Осколок судьбы — так творец подписал, — между тем продолжал старик. — Эх, сколько любви, сколько экспрессии, романтики… По его лицу видно было — он пытается разнообразить тяжелую атмосферу, что образовалась за столом. Её родители были не в духе. Даже несмотря на то, что с Владленом все хорошо, Алиса была грустной. Лиза уже не первый день за ней замечала подобное — вчера та была задумчивой, будто кто-то взвалил на хрупкие материнские плечи тяжелую плиту из раздумий и заставил по жизни идти, да и отец… Тень размышления не спадала с его лица еще там в больнице. Впрочем, она не заметить не могла посылку от кого-то, что пришла курьером к нему. «Возможно она была от той женщины, — додумалась она. — Или даже хуже, любовница попыталась в больницу пробраться, — девушка посмотрела на возлюбленного, — этот прохвост наверняка знает, я душу с него всю выбью, но узнаю». Она искоса посмотрела на Льва, тот заметил взгляд, состроил непонимание на лице, едва не открыл рот и не уронил вилку. — Вы, молодежь, — Олег ухмыльнулся и указал в сторону Лизы и ректора. — Уже окончательно помирились? Или еще планируете ссориться? Он смотрел на пару ехидно, будто знал каждую секунду происходящего между ними. «Вот я не удивлюсь даже, — Лиза натянула улыбку. — Если сюжет какого-нибудь триллера придет в реальность и окажется, что он нанял детектива, чтобы шпионить за нами, с помощью каких-то технологий записывает наши разговоры со Львом». — Наверное, подарю эту картину вам, дети, на будущее, на любовь и прочие цветы счастья в жизни вашей, — произнес Олег. — Скоро мне свадьбу ждать и детей нянчить? Алиса с Владленом полностью отсутствовали, никакого внимания те не обратили на слова Лазарева старшого. Мать апатично всматривалась в омлет, отец и вовсе забылся в телефоне. «Ну, что же случилось? Чем решите добить или удивить?» Возлюбленный сжал её ладонь под столом, мол, все будет хорошо. Но Лиза, смотря на его лицо, на родителей понимала: это не так. Хозяин дома хлопнул в ладоши. — Говорю: когда свадьба! — произнес он громко. — Детей нянчить будем! Алиса встрепенулась, Владлен выронил телефон из рук. — Утречка доброго, родственники, почему за молодыми не наблюдаем? — с укором произнес Олег, поднимая чашку с кофе в воздух, отсалютовав ею. — Совсем уж неинтересна судьба ребенка? — Нет, — голос её матери дрогнул. — Наоборот, но я уже ничего больше не скажу, что хочет, то пусть и выбирает, Лиза — свободный человек. Свадьба — хорошо. Дети — отлично! Всем поможем, на ноги поставим и вырастим. Отец же пожевал губами. — Вы сошлись из-за моей оплошности, — мрачно произнес он. — Я уже даже и не знаю — мне корить себя, радоваться или что… — Смириться с судьбой, — пробормотал Лев. — С тем, что твоя дочь выбрала своей участью выйти замуж за твоего друга. Печали не надо, мы ведь теперь семья? И Лиза наблюдала, как её родители согласились — сбитые с толку, недовольные собой возможно, они натянули улыбку на бледные лица, и приступили к завтраку. В то утро больше никто не заикался за свадьбы. Да и стоило ли, когда в воздухе витал аромат беды?