Челюсти пираньи

4.

 Я проводил Ланину взглядом,  затем поднялся на второй этаж и оказался в своих новых апартаментах. Надо отдать должное моему работодателю: он  постарался,  и комната производила весьма приятное впечатление.  Кровать манила своей шириной и мягкостью;  не раздеваясь, я упал на покрывало. Спать на этой перине будет замечательно, а сны приходить - только хорошие.

     Немного повалявшись на мягком ложе,  я встал  с  кровати.  Пришло время  сделать  первую оценку ситуации.  Я так поступал всегда,  когда принимался за новое дело. Однако положение, в котором я находился, было весьма неопределенное,  обычно я, расследуя преступление,  а тут оно еще только готовится,  если вообще готовится, а не является плодом воображение испуганной дамочки,  наследницей отцовых миллионов?  Да,  но ведь Ланина-то убили и первый улов в виде "жучка" в его бывшем кабинете уже мною пойман.  Значит,  кто-то все-таки ведет свою игру.  А  раз так, то рано или поздно последуют в ней и ходы.

     Я решил,  как мне советовала моя новоявленная хозяйка,  осмотреть дом. Я  исходил его вдоль и поперек,  мысленно отметил все заинтересовавшие меня места.  Я пытался представить,  как совершилось  у******о: кто-то спустился со второго этажа,  вошел в кабинет к Ланину и застрелил его.  Но выстрела никто не слышал.  И убийцу никто не видел,  хотя дом был полон народу. Предположим, пистолет был с глушителем, но почему убийца был таким, то ли уверенным,  то ли беспечным, что не побоялся оказаться замеченным?  Или он знал,  что его никто не увидит? Но каким образом он создал такую благоприятную для себя возможность?  Не  очень понятно.

     Я вышел из дома, подошел к железным воротам, нажал на кнопку, они отворились. Я прогуливался по тихому и почти безлюдному поселку,  прикидывая, где могли оборудовать пункт прослушивания? Но вокруг меня были лишь заборы, да плотно занавешенные окна,  надежно  укрывающие  свои тайны. Постепенно я забыл про  цель,  которую  преследовал,  и  просто праздно шатался по улицам, наслаждаясь разнообразной, причудливой архитектурой особняков,  непривычной тишиной и свежим,  без примеси гари и выхлопных газов, воздухом.

     И все же не могу сказать, что я провел время уж совсем безрезультатно. Теперь  я неплохо представлял ту сцену,  где предстоит действовать мне, отметил некоторые места, которые могут представлять для меня повышенный интерес. Я посмотрел на часы: пора было возвращаться.

     Ланина ждала меня в гостиной. На столе рядом с ней стояла бутылка с каким-то вином, лежала пачка сигарет, дымок от одной из них вился над головой молодой женщины.  Сама же она пребывала немного в отрешенном состоянии, откинувшись на спинку кресла. Я заметил, что по сравнению с дневным временем,  она очень бледна. Мое появление она встретила почти безучастным взглядом.

     - Вы много работали и, кажется, сильно устали? - произнес я.

     Ланина задумчиво посмотрела на меня.

     - Это не усталость.  Я все это время читала оставленные папой документы, в них много пометок,  сделанных его рукой. Мне стало грустно.

Почему вы стоите, садитесь, хотите выпить?

     - Спасибо, не откажусь.

     Я налил себе вина,  попробовал его,  к моему удивлению оно оказалось весьма крепким.  Я посмотрел на Ланину.  Она поймала мой взгляд и усмехнулась.

     - Вас удивляет, что я пью такие крепкие напитки?

     Я осторожно пожал плечами.

     - Вы многое пережили в последнее время.

     - Ваше объяснение неверно,  я пила и когда был жив  папа.  Просто теперь я это делаю чаще.

     Если она алкоголичка,  это может осложнить все дело,  с  тревогой подумал я.

     - Что вы обнаружили во время прогулки?

     - Пока ничего особенного. Но у меня возникло несколько вопросов.

     - Спрашивайте.

     - Меня удивляет,  что в вашем доме нет никакой охраны. Так было и при вашем отце?

     Она кивнула головой.

     - Папу много раз предупреждали, что ему необходимы телохранители, но он не любил,  чтобы за ним кто-то все время ходил,  как  тень.  Ему нравилось ощущать себя никем и ничем не стесненным.

     - Но ведь он считался одним из самых богатых людей в стране. Разве он не понимал, что является крупной мишенью?

     - Да,  о нем действительно часто писали, как об очень богатом человеке. И насколько я знаю, это действительно так. Но если вы имеете в виду деньги,  то их совсем немного;  папа почти все,  что зарабатывал, вкладывал в свой концерн.  На себя он почти не тратил.  Он не был жадным,  просто  его  это совершенно не интересовало.  Он хотел возродить комбинат.

     - Понимаю.

     Ланина вдруг схватила почти полностью сгоревшую сигарету и,  пыхнув ей едва ли не мне в лицо,  вскочила со своего места и нервно зашагала по комнате.

     - Что вы можете понимать, такого человека, как мой отец, я ни разу не встречала.  Вы знаете,  что всего год назад он спас женщину; какие-то три подонка пытались ее изнасиловать тут неподалеку в лесу; папа ехал мимо,  услышал крики и бросился в темноту,  не  имея  никакого оружия.  Они его едва не убили, у них у всех были ножи. Но папа хорошо дрался, когда-то он занимался вольной борьбой и сумел отбиться от этих негодяев  и  спасти  женщину.  Второго  такого человека нет и не может быть.

     Выпалив эту тираду,  Ланина немного успокоилась  и  вновь  заняла

свое место в кресле. Она налила себе в бокал вина и залпом выпила.

     - А теперь я осталась одна со всем этим хозяйством. И что я должна с ним делать? - вдруг проговорила она.

     - Да, сложная задачка.

     - Сложная! - Ее голос внезапно завибрировал самыми высокими интонациями. - Они хотят меня у***ь! Я всем только мешаю, я никому не нужна. Когда я смотрю на них,  то вижу в их глазах один и тот же  вопрос: ну как от тебя избавиться?

     - Но  я  не  совсем  понимаю,  почему ваш отец собрал вокруг себя

таких людей?

     - Он  был  очень доверчив и из-за этого плохо разбирался в людях. Ему всегда было трудно поверить в чужую подлость.  Вот  вы,  наверное, легко в нее верите?

     - В общем, да, - не стал отпираться я. - Я видел ее чересчур много, иногда даже кажется,  что ничего,  кроме подлости, в мире и не существует. Но,  думаю, это все же не совсем так. А могу я вас спросить: вы уже решили занять место отца?

     Ланина ответила не сразу.

     - Об этом я все время думаю. Если я сумею отстоять свои права, то окончательно  подпишу  себе смертный приговор.  Эти пауки в банках мне такого не простят.

     - Но вы имеете все законные основания занимать это место.

     - Вот  поэтому-то  меня и убьют,  что по закону у меня все права. Или вы не понимаете такой простой вещи?  - Эта фраза прозвучала как-то насмешливо-зловеще. - Самое ужасное,  что это может случиться в  любой момент. Я устала жить под постоянным напряжением страха.

     Я испытывал некоторое смущение,  так как не знал, как себя вести. Как мужчина  я  неплохо знал свою роль;  я должен был как-то успокоить ее, может быть,  даже обнять, но как ее подчиненный я не мог позволить себе подобных  вольностей.  Поэтому я оставался сидеть в кресле,  лишь наблюдая за Ланиной.

     - Мне сегодня хочется лечь пораньше спать, - вдруг после довольно длительной паузы сказала она.  - Но я боюсь, а вдруг повторится тот эпизод.

     - Вряд ли,  - возразил я,  - не исключено,  что тому или тем, кто это совершил,  уже известно о моем появлении. И вообще я собираюсь эту ночь посвятить не сну,  а дежурству.  Так что постарайтесь быстрей уснуть и не просыпаться,  завтра,  насколько я понимаю,  вам понадобится много сил.

     - Попробую,  -  сказала  она.  -  Вы,  в самом деле, не собираетесь

спать?

     - Да.

     Мне показалось, что она хотела что-то сказать, но в последний миг передумала. Вместо этого захватила с собой опустошенную лишь наполовину бутылку. Поймав мой взгляд, Ланина пояснила:

     - Я не собираюсь напиваться,  это так, на всякий случай. Вдруг не усну, приму как снотворное.