Глава 6
1063 Words
Глава 6. Рассказ Палыча.
Палыч оказался дедушкой действительно общительным, но сразу же предупредил, что по «теме» разговор получится, только если я ссужу его полтинничком. Он тут же отправил куда-то участкового и тот уже через десять минут приволок полуторалитровый баллон самогонки.
Честно говоря, после сегодняшнего дня желание выпить у меня было. Я сначала с опаской пригубила из рюмки, а потом, распробовав, с удовольствием выпила. Самогон был хороший.
Дед сразу же проникся ко мне доверием: «Знаешь, Александровна, глаз-то у меня наметанный. Я ведь в СМЕРШЕ служил. Ты, Вадимка, возьми-ка у Ольги полтинничек, да сходи к Софье за добавочкой. Да очень-то не торопись. Ты ведь к Александровне сегодня прикомандированный. Ну, так вот и помоги моей соседке забор поправить, а мне с человеком необходимо поговорить. С глазу на глаз».
Мы остались вдвоём. Дед налил мне сразу полстакана самогонки. «Пей, тут разговор откровенный нужен» — я покорно выпила, чувствуя, что мой собеседник, несмотря на свой весёлый нрав, на этот раз настроен серьёзно.
Дед за мной выпил полный стакан. Потом убрал со стола бутылку с остатками спиртного, словно желая ещё раз подчеркнуть, что разговор действительно будет серьёзным.
«В тот день моя соседка Софья буквально силком затащила меня в церковь. Мы с ней два бобыля. У неё Борис еще в шестидесятых годах помер. Моя Анна, когда помирала, наказала нам обоим, чтобы мы сошлись. Мы ведь дворами соседи. При жизни Софья и Анна самыми близкими подружками были. В войну вместе мужей с фронта ждали. Всю жизнь на колхоз проработали. У нас до перестройки крепкий колхоз был, богатый. Мы с Борисом с фронта пришли в разное время. Ему меньше повезло — он на передовой служил. Пришёл весь израненный. А я в разведке самые страшные годы прослужил, потом, когда освободили Прибалтику, перевели в СМЕРШ. Так, что вроде и фронтовик, а пришел ни одного ранения. Борька первое время даже не здоровался, а потом ничего – поостыл. Я ему старался по хозяйству помочь. Вроде как вину, какую перед ним чувствовал. А уж когда Софья одна осталась, то, почитай, два хозяйства на мне. Анна у меня всегда была безмолвной, но я знал, что она даже рада этому. По-христиански, говорит, это Паша. Ты у меня даром что упрямый, в Бога не веришь, а поступаешь по-божески. Впрочем, в богомольстве и Софья ей не уступала.
Ну, так вот. С полгода назад объявился в нашей деревне этот поп – Анастасий. Молодой. На мотоцикле катается. Весь в коже, волосы длинные – по телевизору таких парней байкерами называют. Я тут у ребятишек спрашивал – мотоцикл дорогущий говорят. Не меньше хорошего «Мерседеса» стоит.
В последнее время у меня начал болеть желудок. Пища у нас в деревне, сами понимаете, здоровая. Самогон вообще целебный. С роду ничего не болею, а тут занедужил. Вот Анна, то есть Софья мне и рассказывает, что поп-то наш молодой вроде как от хвори избавляет. Софья, после того, как Анна померла, в церковь то ходить не больно большая охотница оказалась. Самогонкой стала увлекаться – продает понемножку. А тут, значит, наши старухи и напели про попа.
Она в церковь сходила. Вроде как поясницу отпустило. Тут я свидетель.
Ну, я нашим бабам не больно — то доверяю. Выпили с мужиками, поговорили. Те, кто у попа побывал – подтвердили. Помогает, дескать. У каждого, конечно, своя хворь, но говорю же, подтвердили – легчает. Ну и пошел я с мужиками первый раз в жизни в церковь…».
Я с облегчением вздохнула. Пал Палыч рассказчик хороший, но поскорей хотелось узнать о самой службе, а перебивать не решалась – вдруг обидится.
«… Народу в этот день в церкви было очень много – воскресенье. Почти все приезжие – так что о людях, которые в тот день были на службе, ничего сказать не могу. Но на одну компанию я сразу же обратил внимание.
Их было шесть человек. Они тщательно скрывали, что одна команда. Но я заметил, что они подают друг другу условные знаки. Словно в разведке. И знаете, мне кажется, что отец Анастасий это тоже заметил. Еще их выдавала одежда. Они стояли в церкви в разных местах, и это не бросалось в глаза, но если их представить вместе, то словно в форму одеты – все в чёрном. Вроде как сатанисты какие-нибудь.
Во время службы мне действительно стало легче, но зато на душе, словно темнота какая-то. У меня на фронте такое было, когда я первого фашиста своими руками убил.
Я в церкви у самого входа стоял. Сзади, так что обзор полный. Всех вижу. К концу службы смотрю, а эти, в чёрном, в один момент собрались вместе, и сразу же к выходу просочились, и мимо меня, по одному вышли на улицу. А потом шум поднялся. Женщины закричали. Этого со звездой на лбу убили».
Всё это я, в общем-то, слышала ещё в Москве от Самсонова, когда он меня сюда отправлял. Для меня главное было другое.
«Пал Палыч, а вы не могли бы поподробнее рассказать об этих своих ощущениях. Ну, вот вы говорили о тяжести на душе».
«Да что рассказывать. Будто дурман какой-то в голове, а в теле легкость. Ничего не болит. Два дня в таком состоянии проходил, а потом начало, как будто, выветриваться».
То же самое и я испытывала во время беседы с Анастасием. Что-то здесь не так. Не может исцеление, приходящее от Бога, сопровождаться чем-то плохим. Это противоречит природе божественной любви. Но главное, для меня — я смогу доложить начальству, что случай с Анастасием может заинтересовать наш отдел.
Я уверена, что здесь есть проявление божественной силы, которое следует изучать. Я продолжу исследование природы Божественного Дара, а уж дело начальства, как они доложат наверх о пользе моей работы для службы безопасности.
Но оставался еще один немаловажный момент – я должна была параллельно с изучением дара Анастасия расследовать у******о мужчины в церкви.
Благо деревня была небольшая. Воскресенье, когда на службу из города наезжало столько народа, здесь было событием. Даже те, кто никогда не ходил в церковь готовились к этому дню, как к празднику. Надевали всё лучшее. И почти каждый в такой день минимум раз пять мимо церкви пройдёт. Так что информации здесь должно быть много, а уж с информацией работать я умела.
Я решила начать с Софьи – соседки Пал Палыча, тем более она уже передала, что приглашает нас к себе.
Софья Александровна была эвакуирована в Боголюбское из блокадного Ленинграда. До начала войны успела закончить три курса университета и проработала здесь всю жизнь учительницей. В конце 80-х школу закрыли – некого было учить. Замуж вышла уже здесь за местного парня. Похоронила в 60-е.
Приняла она меня очень хорошо. И сразу же озадачила фразой: «Знаете, деточка, без сатаны здесь не обошлось…».
- Writer
