Уготованное судьбой

Глава 7. Барс

Она девчонка. Именно от этого я застыл, как вкопанный при виде нее. Когда мать сказала про сеанс у гадалки, то в голове нарисовался образ старой женщины, похожей на ведьм из фильмов и сказок. Полной, с огромным носом и обязательно с наличием бородавки. Но она не была ведьмой. Ни по роду деятельности, ни внешне. Она была очень даже хороша собой. Молодая, красивая, утонченная. Снять бы с нее этот уродский прикид и безвкусные украшения, смыть макияж, или хотя бы изменить - и она бы выглядела еще лучше. Но я смог даже через весь этот грим разглядеть ее красоту.

«Мошенница» - промелькнуло в голове. Не может девчонка всерьез этим заниматься, у них другие занятия - гулянки, тусовки, подружки. Значит это все обман. Не то что бы я поверил сказанному, увидев перед собой 60-летнюю женщину. Нет, это все бред в любом случае. И ее имя тоже было выдуманным псевдонимом. Я был в этом уверен, даже доказательства никакие не нужны.

И она была с характером, не давала себя в обиду, огрызалась. Это забавляло, хотя я не подавал вида. Слышал радостный голос своей матери, от того становилось неудобно. Это все ложь, чистая наглая ложь, простое вымогательство денег. Но если в деньгах не было проблемы, то вот ложной надежде матери я не был рад. Представляю как ей будет больно, когда эта надежда вновь разобьется вдребезги. Но ничего не говорил, ни при этой девочке, пока терпел. С мамой поговорю позже. Но и девочку кошмарить я не хотел. Было игривое настроение, запугивание, колкости, но не с целью обидеть, а больше позабавиться. Она притягивала к себе.

И мое молчание она видимо расценила, как свою победу надо мной, предлагает задать два дополнительных вопроса. Она даже не представляла с кем связалась. Она считай брала меня на спор, но победителем буду я, потому что не верю в эту ерунду.

— Серьезно веришь в то, что сможешь меня убедить? — она перевела глаза на карты, не выдержав моего взгляда.

— Нет, — секундное молчание, и я потерялся, не понимая к чему она ведет, пока она снова не посмотрела на меня с самодовольной улыбкой, — я уверена в этом.

Это было похоже на игру. Игру на право звать себя победителем. И каждый из нас был уверен в своем триумфе, но двух победителей не бывает. Сильная, дерзкая, уверенная в себе. Она однозначна располагала к себе. И я точно попался в ее сети, но у меня еще есть возможность доказать, что я рыба покрупнее.

— Хорошо, — моя улыбка была похожа на ее, видимо от того, что я не сводил глаз с ее губ, — будет тебе вопрос. Что случилось со мной 7 лет назад? Уж постарайся ответить и убедить меня в своем шарлатанстве, — ее глаза блеснули вспышкой гнева, но от нее улыбка стала еще шире.

— Я надеюсь вы понимаете, что шарлатан не может дать дословный ответ, но может дать максимально приближенный к правде тех событий, — показывает, что ее невозможно задеть, но у меня и в мыслях этого не было.

На самом деле, я сразу понял какой вопрос задам. Потому что если мама и успела ей что-то рассказать обо мне, то вот об этом она не знала. Я скрыл от нее причины своего настоящего повышения, не желая пугать ее и травмировать. Наврал что-то, придумал другую историю, но истина осталась для нее неизвестной. Об этом знали лишь люди на работе, а поискав она обо мне информацию в интернете, ничего не нашла бы, кроме должности.

Поэтому она сейчас с треском провалиться и я готов вкушать аромат ее неудачи. Она смотрит мне прямо в глаза с улыбкой на лице, когда кладет одну карту за другой на стол. Но поворачивая голову к ним, улыбка сползает с ее лица. А я ничего не понимаю.

— Ну? Что молчишь? — она смотрит на меня как-то растеряно, без той уверенности, сглатывает ком в горле, прежде чем начинает говорить.

— Страшный суд, смерть, колесо фортуны… — она начала глубже дышать, ни осталась и следа от ее самообладания. — «Суд» говорит, что в определенный день вы нуждались в кардинальных изменениях в своей жизни, реальность нуждалась в обновлении. Тогда в вашу душу ворвался ветер перемен и вы с достоинством его приняли. Карта «Смерти» говорит о жизненном пределе, который вы смогли переступить. Вы воспользовались всеми знаниями и дарами судьбы, что были вам даны, и потому остались живы. Но она была близка. И «Колесо фортуны», единственная положительная карта в этом раскладе, которая показывает, что это все вознесло вас на вершину. Вершина была за вами, страдания остались позади, уступая дорогу новым свершениям.

Так же как ее улыбка спала с ее очаровательных губ при виде карт, также и моя осела, услышав ее расшифровку. Разве бывают такие совпадения? В ее колоде на вид больше пятидесяти карт, вытащить эти три, каков шанс? Это невозможно! Но она была права, чертовски права. Стопроцентное попадание. Да, все размыто, но это точно подходит под описание произошедшего. Тот пожар, который мог забрать мою жизнь, но принес славу и новую должность.

— Надеюсь, я смогла правильно ответить на ваш вопрос и простите, если напомнила о чем-то плохом, — она не смотрела на меня, только строго прямо перед собой, ее голос подрагивал от сочувствия.

Как ей это удалось? Можно ли вообще получить ответ на этот вопрос? Это было то дело, в котором я был бессилен, чтобы докопаться до истины. Но даже если это принять за случайность, то у меня остался еще один вопрос. И ответь она на него правильно, я больше не смог бы принять это за случайность.

— Как насчет будущего?

Она думала о чем-то своем, по прежнему не смотря в мою сторону, будто ее захлестнули те же воспоминания, что и меня. Она молчала, но ее руки продолжали обеспокоенно тасовать карты. Девочка поменялась из сильной - в поникшую. Если ее прежнему состоянию была свойственна притягательность и красота, то сейчас я наткнулся глазами на синяки, выглядывающие из под ее блузки, рукава которой она закатила. Синяки представляли собой последствия крепкого захвата. Мне часто приходилось такое наблюдать на работе, вычислял это уже по одному лишь взгляду.

— Вы уверенны, что хотите его знать? Там может быть как хорошее, так и плохое, — она повернула голову ко мне, заставляя оторваться от ее синяков.

— А похоже, что я чего-то боюсь? — мне нужно было это знать, чтобы убедиться в ее словах.

— Как скажете, — она сделала глубокий вдох и закрыв глаза, вытащила карты, словно боясь их видеть. — Повешенный… Император… Шут… — опустив глаза на карты, она стала более расслабленной. — Карта «Повешенный» предвещает трудную ситуацию, в которой вам придется испытать немало эмоций. Ваше терпение подвергнется серьезному испытанию, и может сложиться впечатление тупика. «Император» говорит, что вам придется совершить нечто, где вы проявите свою твердость. Это будет ваше личное решение, которое избавит вас от каких-то привычек, может быть, идей. А «Шут» поселит в вашем сердце весну, и вы не захотите расставаться с этим ощущением. Вы отбросите все предубеждения, что называете «нормой». Но это все предвестники трех разных ситуаций, а не единой.

— А не пытаешься ли ты из меня шута сделать? — если в ее рассказ о моем прошлом я поверил, то вот такое будущее было точно неправдоподобным.

— Зачем мне это? — ее лицо выражало бесстрастие, чистое непонимание.

— Чтобы содрать с меня побольше денег, например, — она хмыкнула, отвернувшись, не показывая своего недовольства.

— Я разве прошу с вас деньги? Я никогда ни у кого не просила деньги за сеансы. Есть люди, который благодарят меня деньгами по своему желанию, но я рада и обычной словесной благодарности, — хорошо заливает, но у меня к этому уже иммунитет.

— Или боишься брать деньги, потому что многим не нравятся твои слова о будущем, о чем говорят синяки на твоих руках, — я успеваю уловить секундный испуг в ее глазах, прежде чем она спускает рукава и смотрит на меня со злобой.

— Вы ничего обо мне не знаете, чтобы так говорить! — если бы она могла, то обязательно просверлила бы во мне дыру взглядом. — Эти синяки на моих руках, от приставании начальника на работе, — ее глаза блеснули, готовые налиться слезами. — И если у вас больше не осталось ко мне вопросов по поводу карт, то вы можете покинуть мою квартиру.

— Ты знаешь кто я? — язык не сотрудничал с головой, он жил своей жизнью.

— Нет, я даже имени вашего не знаю. И не вижу причин узнавать вас глубже положенного, — она была на грани срыва.

— Я полковник полиции и за мошенничество могу завести на тебя уголовное дело.

— Ах, раз так! — она протягивает мне руки, ладонями кверху, сложенные вместе. — Вот, надевайте наручники, наказывайте, сажайте.

Она ничего не сказала в свое оправдание, и она не блефует, значит все, что говорит это правда. Я почувствовал себя полным идиотом, наговорившим ей гадостей. Я ошибся в ней, это только моя вина. Думал, что я буду крайне недоволен этим мероприятием, однако себя чувствую просто паршиво, а девочку довел почти до слез. Она ведь совсем юная, и с чистыми намерениями. А я видимо и правда заработался, везде подвох ищу. Она этого не заслужила, я не должен был так поступать с ней. Чувствую себя паршиво, боясь представить какого ей сейчас.

Достаю бумажник, вытаскивая пятитысячную купюру, и кладу на стол, игнорируя ее руки. Встаю и в пару шагов дохожу до двери, останавливаюсь и через плечо бросая ей единственное слово, прежде чем скрыться за дверью:

— Спасибо.

Оказавшись за дверью стало еще более паршивее. Какой же я урод! Должен же был понять, что если живет в таком убогом месте, значит не мошенница. И ведь она была права, она правду сказала о моем прошлом. И если сбудется и все остальные ее предсказания, то я буду чертовски виноват перед ней. Понял, что зря с ней так поступил, но уже было поздно, чтобы что-то менять. И как всегда откупился деньгами от проблем. Видимо у меня в крови откупаться от женщин. От мамы откупался, чтобы внуков не ждала, и с девочкой также поступил. Я себя корил всю дорогу до дома, называя себя всякими разными обзывательствами, собрав целый список топ-100.

Девочка, милая, красивая, живет в трущобах, еще и пытается вроде как помогать людям. Откуда она только такая взялась? Я уже и не думал, что такие в наше время остались. На работе встречались полные противоположности Аполлинарии. Неужели имя тоже настоящее? Мне казалось, что она вся настоящая от макушки до кочиков пальцев ног - и внешне, и сердцем, и душой. А я поступил некрасиво.

И почему-то меня волновали не ее слова, касательно меня. А волновали лишь те слова, что я не должен был ей говорить. Чувство вины било по вискам, не давая об этом забыть. А совесть подключилась, сжимая сердце, словно это было в наказание мне. В тишине стоял ее голос, перед глазами маячил ее образ. И я был готов поверить, что она ведьма, точно наложившая на меня какую-то порчу. Но ее чистая натура, не позволила так о ней подумать. Теперь не позволила. Мои раздумья об этой девочки, прервал звонок матери.

— Да, мам, — не стал скрывать горечь в голосе.

— Сынок, ты чего такой грустный? Случилось что? — случилось, мама, твой сын - идиот. Хотел бы я так ей сказать.

— Да так, задумался просто, — язык не повернулся признаться.

— О ее словах думаешь? — если бы ты только знала, что я думаю не только о ее словах, но и о ней в целом. — Но она же столько хорошего тебе сказали.

— Зато я ей много чего плохого наговорил, — выпаливаю раньше, чем успеваю сообразить.

— Что?! Что ты наговорил девочке?! А ну признавайся, паразит! — резкой перемене настроения матери могли позавидовать многие актрисы.

— Ничего, я… — замолчал на полуслове, не придумав нелепой отмазки.

— Господи, надо ей хоть позвонить, извиниться за тебя, оболтуса такого, — послышался тяжелый вздох матери и досада в интонации.

— Не надо, мам. Я сам извинюсь, самому тошно от себя.

— Извинись-извинись. Небось наговорил ей гадостей, запугал и весь день ей испортил. А она только хорошего тебе желала, эх ты… — уровень чувства вины в крови повысился в двое, благодаря словам матери.

— Мам, послушай кое-что, — но стоило поговорить с мамой о другом. — Я понимаю, ты рада была услышать все это. Но прошу тебя, не жди, что это произойдет завтра. Если уж верить, что я когда нибудь обзаведусь семьей, то пожалуйста не подгоняй, ничего не говори, просто жди, когда это само собой произойдет.

Мама могла бы ждать от меня внуков уже и правда завтра, но этого мне не было нужно. В это предсказание я верил только на половину, вторую часть все же занимали сомнения. Я хочу подготовить мать к тому, что это все-таки может и не произойти. Я привык жить по правилу - готовься к худшему, а надейся на лучшее.

— Договорились, никаких невест тебе присылать не буду, — ее замечание немного сгладило напряжённую атмосферу, заставляя усмехнуться. — Ну ты только не шарахайся от девушек, как ты это любишь делать.

— Да, хорошо, — хотя от девушек я не шарахался, а вот от серьезных отношений еще как.

— И извиниться перед девочкой не забудь, обидел небось сильно. А вдруг еще к ней пойдешь, а она тебе откажет помочь, — о еще одном полноценном сеансе я и думать не думал до ее слов. Сомневаюсь, что захочу пройти через подобное еще раз.

— Да, извинюсь я, не сейчас же ехать. Потом, извинюсь, — когда решусь на это.

— Знаю я это твое «потом», — укоризненно упрекнула мама, зная меня как облупленного. — Ладно, сыночек, спать пойдем с папой укладываться. Спокойно ночи, милый.

— Спокойной ночи, — эхом повторил я, когда не смог придумать ничего своего.

Только откинул голову на подушку, закрывая глаза, как телефон снова стал разрываться от звонка. Думая, что это мама забыла что-то сказать, но разлепив глаза и увидев звонок от своего капитана в такое время, сразу же отвечаю.

— Да, Серег. Что стряслось? — он бы не позвонил в такое позднее время просто так.

— Товарищ полковник, прошу извинить за поздний звонок, но вам нужно срочно приехать в участок. Тут…