Юленька

«Истинная любовь похожа на приведение: все о ней говорят, но мало кто видел». Франсуа де Ларошфуко Летом я приехал погостить к старому другу, с которым меня некогда связывали дела. Мы давно не виделись, года три, и он был рад меня встретить снова, как и я его. Мы сохранили хорошие отношения, остались добрыми товарищами несмотря на разлуку и редкую переписку. Он был старше меня лет на десять, пятнадцать, но это не мешало нам водить некое подобие дружбы. Его усадьба стояла чуть поодаль небольшого городка в Челябинской области, но относилась скорей к деревне «Истоки», что так же находилась рядом, а не к самому городу. Красивый, густой лес простирался за высокой оградой дома. Сад на территории усадьбы был изумительным, полным восхитительных плодовых, цветочных и травяных ароматов. Узкие аллеи, затенённые ветками рябины, вели на много метров вглубь. Редкие лучи солнца, проникавшие сквозь густые ветви и играющие в волосах жены моего доброго друга, помнились мне как сегодня. Дом был старым, но построен добротно, поэтому выглядел пусть и немного обшарпано, но всё же крепко. А вот фасад, недавно покрашенный, привлекал внимание своей новизной, двойные двери, по всей видимости, тоже сменили на новые. Дом был в два этажа. Я помнил, что на первом находился большой холл, гостиная, кухня и нечто на подобие библиотеки или кабинета, как угодно. Второй этаж насчитывал пять спален и одну большую террасу. Анистов любитель беседок, террас и веранд. Последняя стояла и перед домом. Я приехал к вечеру и большой дом встретил меня приветливыми огнями из окон и шумной ватагой деревенской ребятни, что промчалась мимо моей машины, и унеслась в лес, постепенно затихая вдали. Дети растут, и, как многие меня уверяют, растут очень быстро. Мы с Анистовым сидели и курили у него на веранде, вспоминали былые времена и глупые истории, что приключались с нами, нетрезвыми, засиживавшимися иногда в каком-нибудь баре, когда во двор прямо-таки влетела резвая наездница на вороном скакуне в развевающемся на прохладном ветру чёрном плаще. Белый летний берет, не скрывал красивые светлые кудряшки, обрамляющие немного бледное (должно быть от быстрой езды), худенькое юное личико. Я был поражён той грацией, с которой двигалась девушка! Она легко спрыгнула с коня и отдала поводья конюху. Сняла берет и заткнула его за поясок брюк. — Позволь представить мою племянницу, Юлию, — добродушно, но как-то немного сконфуженно проговорил Анистов, кивая на юную особу. — Она приехала несколько дней назад погостить на лето. Почти всю жизнь прожила в деревне. Детонька, подойди. Девушка направилась к нам, а я осторожно разглядывал её, словно диковинку на базаре. Небольшого роста, вся такая беленькая, с косой до самого пояса. Удивительно женственное круглое личико, не испорченное веснушками, оно дышало молодостью и отменным здоровьем, а добрая открытая улыбка была не омрачена ещё никакими тяготами жизни или несчастливыми событиями. Стройная, точёная фигурка притягивала взгляд. Я отметил полные губы цвета спелой вишни и представил как касаюсь их большим пальцем руки… Девушка остановилась в паре шагов и посмотрела на нас. Маленькие кудряшки, обрамляющие лицо, весело качнулись от движения головой. — Юлия, это Алексей Громов, мой старый друг, познакомься. Я вдруг подумал: «Любовь такой девушки — гордость для любого мужчины». Для любого, но я не был любым. Я был горд тем, что сам влюблял в себя девушек, а ещё я дорожил своей свободой. Я протянул девушке руку, и она подала свою узкую, теплую ладошку. Мягкая, гладкая и такая маленькая её ручка мигом утонула в моей большой ладони. Её улыбка светилась смущением, а озорные ямочки на щеках глядели на меня будто с вызовом, который я тотчас принял, широко улыбнувшись ей. Она в смятении опустила взгляд и произнесла красивым мелодичным голосом: — Здравствуйте. Я снова приметил два непокорных белых кудрявых локона у её лица, и мне тут же захотелось дотронуться до них, убрать за ухо, будто ненароком коснувшись девичьей щеки. — Здравствуйте, Юленька, — произнёс именно так я её имя. Так и не иначе, ибо по-другому оно для меня и не звучало. Она зарделась румянцем, бледность ушла совсем. Я увидел её теперь полутаинственную, полулукавую улыбку, которая так противоречиво смешалась с её смущением. Мой друг, кажется, и не заметил моей вольности во взгляде и в таком близком обращении. С того дня я звал девушку Юленькой, и это нравилось ей безумно. В тот же вечер мы впервые оказались наедине. Ужин закончился, и я вышел подышать на террасу, окна и дверь которой выходили в сад. Здесь, вдали от города, даже дышалось легче. Я, ярый путешественник и любитель больших, шумных городов, в таких местах чувствовал покой, который иногда и моей мятежной и извращённой душе был нужен. Собственно поэтому я и приехал к Анистову в гости: хотел отдохнуть перед тем как снова кинуться в омут с головой. Разве я знал, что ещё до поездки упаду в омут голубых пронзительных глаз! Я не сразу заметил на террасе Юленьку. Она сидела на скамье тихо и в полу тени. Я прошел к окну террасы и заглянул в сад. Солнце начало клониться за горизонт, раздавая последние лучи перед сном. Вечер всегда был моим любимым временем. Я вдохнул полной грудью прохладный воздух, в котором угадывались ароматы трав, деревьев и цветов. Здесь, повторюсь, дышалось легко, чистый воздух опьянял, не хуже крепкого вина. Почему-то эта вечерняя свежесть напомнила мне ароматы лесных ягод. Тут до леса рукой было подать, да и время как раз ягодное. Июль. Черника, голубика, ежевика созреет скоро… Я это знаю ещё с детства: родители часто ходили в лес за грибами, ягодами. Хоть сам я собирать не любил, но в лес с ними отправлялся. — В лес стоит прогуляться завтра же, — решил я, проговорив вслух. И вот тут я уловил движение слева от меня. Оглянулся. Терраса озарилась тусклым светом. Наверное позаботились включить на ночь лампу на случай, если придёт кто посидеть в одиночестве и посмотреть на сад. Юленька смотрела на меня с лёгкой улыбкой на вишнёвых губах. Я покачал головой как бы осуждающе. Она опустила взгляд, поняв, что напугала меня. — Правда дышится легко? — Робко спросила Юленька, теребя край своей длинной юбки. Я заметил одну её особенность (что это особенность, выдающая её волнение, я понял чуть позже, а сейчас она просто меня позабавила): девушка поставила носки ботинок вместе и перебирала ими туда сюда. Это выглядело довольно комично, но я улыбку сдержал, лишь кивнул и ответил: — Да. Здесь дышится легче и приятнее, особенно, если дышишь с кем-то рядом, — я внимательно глянул на неё, хотел посмотреть на эффект, который произведут мои слова. Юленька подняла бровь и снова улыбнулась. Ямочки вновь бросили мне вызов. И вновь я его принял. Я сделал шаг по направлению к девушке, намереваясь сесть с ней рядом, но недалеко послышался резкий звук падающей кастрюли (кухня была совсем близко), Юленька вскочила, испугавшись, и, пробормотав что-то неясное, убежала с террасы. Я пожал плечами, удивляясь её странной боязни и её поспешному уходу. Ещё с полчаса постоял на террасе, выкурив две сигареты и отправился в свою комнату, что располагалась на втором этаже. Соседская комната пустовала, а следующая принадлежала Анистову и его жене. Где находилась комната Юленьки, я не знал, но был уверен, что узнаю без труда в последующие дни. Я сходил вымыться перед сном и, заведя будильник на телефоне, лег в мягкую необъятную кровать, накрывшись лёгким одеялом. Я задумался над своей жизнью и характером. И то, и другое лично меня устраивало, чего не могу сказать о других. Родился я в небольшой деревне под Екатеринбургом. Позже мы с семьёй переехали в город Кыштым, что в Челябинской области. Я с детства знал, что не могу усидеть на месте. Мне всегда куда-то было надо! Когда подрос и был способен сам добраться в соседние города, то часто уезжал из дома и долго там не появлялся. А однажды я уехал и не вернулся совсем. Лишь изредка я пишу домой письма. Где только я не был! Сначала исколесил всю Челябинскую область, потом выехал за её пределы. Объездил половину страны. Потом приехал в Санкт-Петербург. Там сделал небольшую остановку в пару лет. Работал. Скопил денег и снова пустился в лихую дорогу. Но все мои путешествия по матушке по нашей России всегда заканчивались быстро и довольно резко. Каюсь, не отличаюсь экономией, а если учесть, что скопленного было не так уж и много, то вскоре я вновь вернулся к жизни, как я называл, «остановочной», потому что такая жизнь не предполагала путешествий. Мне случилось познакомиться с работником журнала. Он, видя мои познания о России и её природе, пригласил меня работать к себе. Я с радостью согласился. Стал работать внештатным журналистом, а уже через год занял место моего знакомца, когда того уволили за непрофессионализм. Да, это было для него обидно, но раз встретившись у меня на пути — берегись. В особенности если мне дело нравится. Да и редактор получал больше обычного журналиста. Жизнь текла своим чередом. Работа у меня была хорошая. Как раз тогда я познакомился с Анистовым, пришедшим к нам со своими стихами. Я стихи принял, мы с ним разговорились. А потом пошли кутить. Наши кутежи длились довольно долго. Больше трёх месяцев. Я даже побывал у него в усадьбе, попав в неприятную для меня историю, потом мы вернулись обратно. Он прожил в Санкт-Петербурге ещё пару недель, затем уехал домой, а я остался со своим журналом и печатал его стихи. Позже я так заскучал, что бросил очередную пассию, что пыталась навязать мне брак. Я и думать никогда не думал о браке. Я птица вольная. Мне свобода дороже всего. Скука меня одолевала с каждым днём всё сильнее. Я не хотел ходить на работу, даже бриться стало мне лень. Казалось, ещё немного, и я брошусь с моста или удавлюсь у себя в квартире. Меня не интересовали больше ни статьи, ни стихи, ни рассказы, ни перспективные авторы, ни работа редактором. Я встретил однажды того самого приятеля, место которого занял. Он пытался пройти мимо меня, но я, выпив в тот вечер больше обыкновенного, зацепил его рукав о свою ладонь и потянул на себя. — Стой, — сказал я. — Хочешь, верну тебе работу твою? Мне она наскучила. Тот как-то равнодушно на меня посмотрел и сказал, что у него уже есть работа, что ему мои подачки не нужны. Не знаю зачем, но я полез в драку. И почти выиграл! Почти, потому что в самый решающий момент ноги подвели меня. Я рухнул на асфальт, промахнувшись и попав кулаком себе же в коленку. Мой бывший приятель пнул меня и сделал ноги. Я кое-как поднялся, крикнул ему в догонку, что он трус. Поплелся домой. Мне казалось, вот и всё, жизнь кончена, но именно в тот момент, вдруг, судьба повернулась ко мне лицом. Тогда я кинулся в порывы страстей человеческих и окончательно утонул в них. Перевернувшись с боку на бок, я вновь подумал о Юленьке. Что она делает сейчас? Наверное, спит. Нужно обязательно прогуляться с нею по лесу завтра. Лесные прогулки, среди чистого воздуха и зелёной листвы, поднимают настроение, настраивают на дружелюбный лад. Юленька, конечно, дружелюбна, но она так смущается, что невозможно с ней поговорить. А мне очень хочется с ней поговорить. Странно, что Анистов никогда не упоминал о племяннице. Я и не думал, что у него в родственниках числится такая милая, невинная девушка, так сильно меня заинтересовавшая с первого же взгляда. Я решил завтра же заслужить её доверие и расспросить Юленьку о её жизни. Глянул на зашторенное окно, по которому бродили тени в этот поздний час. Мне показалось, что я вижу силуэт с распущенными волосами. В темноте я улыбнулся. То была игра моего заинтересованного воображения. Юленька. Как хорошо, что я приехал погостить к моему старому приятелю. Эти несколько недель будут занимательными.