"Девушка с двустволкой"

ЧАСТЬ 1 ЧЕРНАЯ КРОВЬ

Она объясняла ему смысл его существования, суть черной крови и то, кто он такой. Но все её слова, все фразы и взгляд. Действия, что она позволяла себе, давали понять. Открывали то пренебрежение, ту отстранённость и недоверие. Казалось, она специально не рассказывала ему о том, для чего жила черная кровь. И ни слова о ритуалах и о лунном свете. Казалось, она не собиралась просвещать его в тайны черной крови. Объясняя лишь самую мрачную сторону черной крови. И из её уст он получал лишь знания об убийствах, о тех истязаниях, что творил его отец. Казалось, желала, чтобы и этот парень стал его копией. Злобной, бесчувственной тварью, убивающей юных девушек и забирающей их светлые души. Она рассказывала всё в своём искаженном виде, так что сразу становилось понятно, как сильно она его ненавидела сейчас. Как сильно желала его смерти и была бы счастлива его смерти. И то, что его сын попал в её руки, было подарком судьбы. И что настанет день, когда черная кровь наберёт силу и разрушит заклятия старого колдуна. И тогда черная кровь возродится, заиграет новой силой. Более злобной, более грязной и жестокой. Сама не зная, к чему это может привести. Лишь слепое желание отомстить его отцу и выбраться из плена вело сейчас ею.

И он слушал её, внимая каждое слово, принимая на веру всё, что она говорила. И казалось, сейчас она была для него неким светлым пятном в его жизни. Соратником и другом. Кем он будет считать её еще очень долгие годы. И вот она прижалась всем телом к его спине, нашептывая слова, от которых кровь закипала в жилах. Слова, не связанные со страстью и порочными действиями. Слова злые и невыносимо тяжелые. — «Разрушь это проклятье, разорви оковы черной крови», — сказала она громче. — «Выпусти всё то зло, что спало в тебе, возненавидь всех людей, что когда-либо причиняли тебе вред. Хватит пресмыкаться перед ними! Пора уже этим людям пасть к ногам великого колдуна. Пора уже всем вспомнить, почему так трепетали тела. Почему так плакали души при одном лишь упоминании черной крови!» — И он поднял руку, вонзая лезвие в свою плоть, позволил черной крови тонкой струйкой окрасить его светлую кожу. Сейчас он наполнялся яростью, злобой. Всё, что жило в его разуме, — это воспоминания того времени, когда насмехались над ним. Над его слабостью. Над его стихами. И он прислонил ладонь к двери, и черная кровь впиталась в дерево, расползаясь по доскам и далее по стенам, словно это была некая зараза. Доски покрылись трещинами и развалились на мелкие щепки, освободив пленников из темницы. Он сделал шаг и вышел за черту дверной коробки. — «Пойдем со мной», — парень обернулся, разглядывая таким безразличным пустым взглядом женщину, что, казалось, боялась переступить черту, выйти из той комнатки. Он протянул ей руку, и она, глубоко вздохнув, обвила пальцами его ладонь, сделала шаг, и вот она — свобода. Ева улыбнулась широкой улыбкой, заключив человека в крепкие объятья. — «Я хочу забрать себе этот город», — ухмылка поселилась на его лице. И он двинулся, медленно двигаясь ниже по лестнице, не отрывая ладони от стен, что покрывались паутинами, расползающимися по стенам вычерченными мрачными линиями черной крови. Ева следовала за ним, высасывая жизнь из каждого, кто пробовал их остановить. Так они дошли до тронной залы, где их уже ждал герцог, окруженный стражей.

— «Чего ты хочешь, мальчишка?» — полным гнева голосом проговорил старый герцог.

— «Я хочу взять в жёны твою дочь и заполучить этот дом», — хмыкнул парень, и тогда Ева, сделав шаг, встала рядом с ним, давая всем своим видом, гордо поднятой головой, понять, что это совсем не шутка.

— «Тебе лет-то сколько? Мальчишка! Думаешь, сумеешь править герцогством?» — посмеялся герцог.

— «А я не собирался», — снова хихикнул парень, после чего провел ладонью по белым волосам. — «Я лишь хочу получить этот дом и твою дочку!»

— «Вот как?» — герцог подал знак рукой, и стража окружила парня. — «Неужто ты думаешь, мальчишка, что я отдам дочь конюху! Размечтался!»

Ева улыбнулась и, прижавшись всем телом, обняла молодого человека. — «Задумай что-нибудь плохое и щелкни пальцами», — прошептала она ему на ухо, и молодой человек сделал, как она сказала. Он закрыл глаза и прошептал: — «Пусть каждый, кто посмеет поднять на меня меч, обратится в прах». — И щелкнул пальцами. И так и было. Каждый стражник, что стремился выполнить волю своего господина и стремился у***ь наглого мальчишку, заходился огнём, моментально сгорая, обращался в прах.

— «Хватит, пожалуйста!» — взмолилась молоденькая темноволосая девушка, выбежав из-за трона своего отца и упав на колени перед парнем, обняла его ноги. — «Пожалуйста, не надо никого убивать».

— «Я перестану убивать твоих стражников только после того, как твой отец приклонит передо мной колено и согласится на мои требования!» — произнёс он так громко и гневно, что девушке показалось, что она его совсем не знает. Она поднялась на ноги и, покрываясь слезами, коснулась ладонью его лица.

— «Зиг, ты ли это?» — прошептала она, казалось, не узнавая того блеска в его глазах. — «Что стало с тем человеком, которого я полюбила?»

— «Я делаю это только ради того, чтобы ты была моею, и никак иначе», — ответил он и, успокоившись, опустил руку, обняв девушку за плечи. — «Я люблю тебя и хочу быть с тобою. И я готов лишить жизни столько народу, сколько потребуется, пока твой папаша не отдаст тебя мне».

— «Хорошо!» — недовольно сказал герцог. — «Я соглашусь выдать за тебя свою дочь, но ты должен обещать мне не лезть в государственные дела».

— «Меня волнует только Эвелин. Других богатств мне не надо!» — Зиг улыбнулся, и девушка, расплакавшись, повисла на его шее. Сейчас он снова был спокоен и светел, как тогда в конюшне, когда они встречались тайком и он читал ей свои стихи.