В пьяном угаре на меня вдруг навеяли философские мысли, которые, к сожалению, не с кем было разделить. Поэтому, я как больной на голову, стал общаться сам с собой.
— Жизнь - дерьмо. Или только моя жизнь? — язык заплетался, голос не был похож на мой, слова растягивались до невозможности. — А чё я хочу? Дальше пить, хасанить и драть все, что движется и у чего есть жопа с сиськами? Неплохо. Но надоело. Еще и отец пристал, как лист к ж... Ну не жениться же мне. Или мне теперь обра... образу... образумиться. Во! Как отец стать? Не, нафиг.
Поток мыслей прекратился, я зевнул и почти мгновенно отрубился.
Бездна, темная и непроглядная, длилась какое-то время, пока ледяная вода не захлестнула меня. Я резко открыл глаза и подскочил с кровати. С меня текли струи ледянкой воды, грудь сильно колыхалась.
Рядом стоял отец с уже пустым ведром.
— И тебе доброе утро, — прохрипел я, отчаянно нуждаясь в воде для смочения пересохшего горла. И вода была, вот только не так, как хотелось бы.
— Для тебя оно недоброе, — хмыкнул отец, ставя пластиковое ведро на пол. Полез в карман брюк за телефоном и принялся дальше докучать мне: — Тебе уже двадцать два, хотя по развитию так и не скажешь. В общем, птенцу пора выметаться из родительского гнезда. Жить больше с нами ты не будешь. Карты все твои я заблокировал, поэтому зарабатывать на жизнь тоже станешь сам.
— Шутки у тебя всегда были хр*новые, бать, — ответил я, чуть наигранно посмеиваясь, хотя сердце бешено колотилось в груди.
— Я не клоун, чтобы тебе здесь шутки шутить. Я говорю всерьез. Дело учебы теперь лежит полностью на твоих плечах, хочешь отчисляйся - это твоя жизнь. Могу лишь предложить работу.
Смех все усиливался, а шок достиг максимальных размеров. И вот когда мой смех уже походил на фильм ужасов, я осознал, что это реально не шутка. А вот фильм ужасов - вполне. Улыбка дрогнула от натянутых нервишек, я шумно судорожно сглотнул.
— И что за работа?
— Моему другу Федору, главврачу психиатрической больницы, требуется санитар. Могу сделать поблажку и договорится о зарплате чуть выше обычной. По-родственному.
— Меня? — ткнул себя пальцем в грудь. — В психушку?!
— Будь моя воля запихал бы тебя туда пациентом, а я предлагаю всего лишь работу санитара. Может, тебе там даже ночлег предоставят, не придется на вокзале жить. Если порадуешь своим поведением, то сможешь вернуться.
Снова хохотнул, но смех поперек горла встал. Голова рухнула в пол. В уме сразу же проскользнула мысль, что лучше мне было сдохнуть вчера в той аварии.
А может я сдох, и за все свои грехи попал в ад? Это вполне себе похоже на него.
Какая на хр*н психушка?!
«Ты псих, Богдан», — вспомнились вчерашние слова Данила, брошенные после драки.
И кажется психа отправляют в его родной дом.