Единственная для президента

— Как она?! — Состояние критическое, врачи делают всё возможное, — сбившимся голосом пытается доложить охранник. — Мне жаль, Владимир Николаевич. Мне очень жаль... Резко сбрасываю вызов, сдавливая телефон в кулаке с такой адской силой, что тот сейчас треснет.  Нет, Полина. Нет! Ты не можешь... У тебя маленькая дочь. Твоя дочь с моими глазами. Что я ей скажу, если тебя не станет? — Жми на газ, недоносок! Быстрей, я сказал! Кулак врезается в переднее кресло, в котором сидит водитель, тот, уяснив всю серьёзность ситуации, газует на полную, проносясь на красный.  — Если через минуту не окажемся в больнице, я скормлю тебя своим ротвейлерам! Кожу жжёт... На костяшках выступают капли крови. Я хочу открыть глаза и вдруг осознать, что все это — сон.  Больше всего моё сердце рвётся на части из-за маленькой дочки. Малышки, которую я полюбил больше жизни, сразу, как только впервые увидел в детском доме. Тогда ещё я не знал, что у меня есть тайная дочь, которую от меня скрывали. Это был благотворительный визит, ничего особенного, пока мои глаза не столкнулись с моей миниатюрной копией.  Маленькая, с тёмными, кудрявыми волосами и моими глазами. Увидел её и забыл, как дышать. Я на подсознательном уровне почувствовал, что она моя… Затем догадки подтвердили сотрудники детского дома, назвав имя матери.   — Чья это девочка и кто её мать? — Девочку зовут Вера, а мать — Полина. Полина Агафонова.  Перед глазами мелькают синие, как океан, глаза и волосы, цвета солнца. Не знаю почему, но из всех женщин, с которыми я встречался за последние пять лет, я неосознанно вспомнил именно её. Горничную, что работала в моём доме, в которую я влюбился по уши, как глупый мальчишка.  — Где она? — В больнице. Авария. Врачи делают всё возможное… Эхом звучат в голове слова заведующей, напоминая о том роковом дне, который навсегда изменил мою жизнь.  Решение забрать малышку Веру из детского дома было мгновенным. Хотя мой зам отговаривал меня от этой опасной затеи, потому что на кону череда важных событий: помолвка с президентской дочкой, выборы, пост главы государства. Это то, к чему я стремился всю жизнь…  Резкий звук тормозов. Бронированный Хам**р останавливается напротив главного корпуса третьей городской больницы, я почти на ходу выскакиваю из автомобиля, несясь к входным дверям.   — Владимир Николаевич, вы нарушаете правила безопасности! — охрана едва поспевает за мной, пристально оглядываясь по сторонам.  Правила безопасности? Сейчас я не в состоянии думать о чём-то другом, когда за стенами этого здания умирает важный мне человек. Оказываюсь на этаже, уже издали вижу её палату, а в окошке бокса происходит какое-то движение — там много людей в белых халатах, они суетятся вокруг хрупкой фигурки, лежавшей на кровати, в окружении медицинского оборудования.  Хватаюсь за голову, врастая в пол как столб. Ноги отказываются двигаться, я их совершенно не чувствую, а перед глазами сгущается тьма, когда я вижу Полину… в таком душеразрывающем состоянии. Ненавижу её! Презираю за то, как поступила со мной, за то, что гнусно предала, сбежав с деньгами и, как выяснилось недавно, с моим ребёнком в животе! Но, глядя на неё сейчас, такую хрупкую и жалкую, я отчаянно понимаю, что всё это, как наказание для неё, перебор.  — Владимир Николаевич, — окликает меня знакомый голос, заставляя обернуться. Я вижу Элеонору Валерьевну — главврача отделения, она выглядит уставшей и немного растрепанной.  Подходит ко мне. Мягко касается кончиками пальцев манжета моей рубашки и опускает глаза. — Очень сожалею…   В ушах отвратительный звон, а её слова улетают куда-то далеко-далеко, протяжным, пробирающим до мурашек эхом.  Я не верю её словам! Я отказываюсь верить в то, что происходит! Это сон! Всего лишь дурной кошмар мне сейчас снится! — Я ей обещал! — Кому, что? — Я обещал Вере, что спасу её мать, или пожалею! Хватаю врача за запястье, сжимая слишком сильно, не рассчитывая силу. Я теряю над собой контроль, поглощённый аффектом. Я готов дать приказ своим людям, чтобы они, к дьяволу, стерли всё здесь в порошок вместе с теми, кому я доверил Полину.  — Простите! Я не договорила! — отчаянно вскрикивает она. — С Полиной всё хорошо… уже, — и нервно сглатывает, — у нас получилось! Мы смогли успешно провести реанимирующие действия, состояние пациентки, на данный момент, стабильно.  Твою ж мать… События этой недели меня точно доконают. — Вы же несколько часов назад мне звонили и заверяли, что опасность миновала. Давали гарантии, что завтра Полина придет в себя. Что ей сто процентов ничто не угрожает! — Верно! Но, клянусь, я не понимаю, что произошло. Приборы внезапно дали сигнал, давление резко упало, мы едва её не потеряли. Еще бы немного, и увы… Должна сказать, что эта девушка точно родилась в рубашке. Ей опять повезло.  — Подождите! То есть, вы говорите, что произошло что-то необъяснимое?  — Вероятно, что да.  — И вы не можете назвать точную причину? Пожимает плечами.  — Пока нет. Нужно посмотреть на анализы.  — Я понял.  Наклонившись, шепнул ей на ухо: — Делайте свою работу лучше, Элеонора Валерьевна, думаю, не стоит напоминать вам кто я такой? Женщина побледнела. Кивнув, поспешила обратно в палату. Её силуэт мелькнул за стеклом бокса, а потом до меня донеслась брань: — Лена, возьми кровь из вены на анализ! Ира! А ты что ворон стоишь считаешь?! Систему проверь! Живо! Егор Павлович, вы сегодня на сутках!  — Но… — Есть возражения? Вы не выйдете из этой палаты до завтрашнего утра, минимум, — ставит перед фактом, похоже, реаниматолога, чуть тише добавляя: — Иначе нас всех здесь отправят на тот свет. Вслед за Агафоновой! Окидываю взглядом холл, останавливаясь на поджарой фигуре безопасника, которому было велено охранять палату Полины. Направляюсь к нему для допроса.  — Кто входил в палату за последние сутки? — Только медперсонал, — твёрдо отвечает он.  — Уверен? — Абсолютно. Я ни на секунду не отходил от дверей, камеры видеонаблюдения подтвердят. — Выясним это позже.  Даю поручения своим людям, приказываю удвоить охрану у входа в отделение, ставлю возле палаты ещё одного человека, сам сажусь на диван, прикрывая глаза.  Ужасно напряжённая выдалась сегодня ночь…  В какой-то момент мне показалось, что всё, надежды больше нет. Но случилось самое настоящее чудо.  Рано тебе ещё умирать, Полина, ты обязана посмотреть мне в глаза и ответить на главный вопрос!  Я не заметил, как задремал, пока на плечо не опустилась чья-то рука, женский голос мягко позвал по имени:  — Владимир Николаевич. Открываю глаза, передо мной опять Элеонора Валерьевна. Она одаривает меня мягкой улыбкой. — Полина очнулась…  Резко поднимаюсь на ноги, сон как рукой сняло.  — Что-то сказала? — Да… Ваше имя.  *** Полина Ледяные порывы ветра бьют в лицо, заставляя ежится от пронзающего холода. Град, вперемешку с мокрым снегом обрушивается на меня штормовой волной, пытаясь сбить с ног. На улице темно, ни одного прохожего. Пустынные, мрачные улицы, и всего два тусклых фонаря на весь район. Я двигаюсь по тротуару, приближаясь к мигающему светофору. Ступаю на зебру, потому что мне надо перейти дорогу. Слышу пронизывающий до самых костей рокот мотора! Я кричу, но мой крик получается сухим и сжатым, в глаза бьёт вспышка фар, он несётся на меня на бешеной скорости и не собирается останавливаться, а мои ноги будто прибили к полу!  Бум! Адская боль разрывает тело в клочья, на миг время застывает и всё как в замедленной съёмке. Я смотрю прямо перед собой, сквозь лобовое стекло, захлёбываясь в феерии ужаса, ведь там огромная, тёмная фигура, с хрустом сжимающая руль.  Луч света падает на его лицо, я вижу янтарные глаза, горящие в огне, меня пронзает ещё большей болью. Это… ОН!  Смотрит на меня так, будто ненавидит больше всего на свете. Красивые губы, которые когда-то горячо покрывали моё тело поцелуями, изгибаются в кривой ухмылке, превращая её в оскал чудовища.   — Нет, пожалуйста, нет! Бьёт по педали газа со всей силы! Я падаю на холодный, грязный асфальт с глухим ударом, вышибая из лёгких весь кислород. Из последних сил приподнимаюсь на локтях, глядя вперёд и получаю самый болезненный удар, в самый центр сердца.  Он стоит передо мной, в шаге от меня, цинично усмехаясь, и держит на руках мою дочь.  — Я её забираю, а ты должна исчезнуть. — Нет! Яркая вспышка света обрушивается на меня во тьме, выдёргивает на поверхность, заставляя жадно ловить ртом воздух и звать на помощь.  — Полина, Полина! Кто-то кричит. Кто-то касается моих рук, легонько их сдавливая.  Черная пелена мигает белыми пятнами, в один миг — хлоп! Передо мной появляется белая комната, а вскоре и взволнованное лицо немолодой женщины в белом халате.  Это её голос. Она меня зачем-то зовёт. Звала и раньше, только что говорила, не помню. Были и другие голоса, но я их не видела. Я видела только тьму и вопиющий кошмар, который повторялся сотни раз, изводя мою душу снова и снова, похуже самой жестокой пытки.  Голова как пустая кастрюля, по которой молотят ложками — гудит и раскалывается. Ничего не понимаю. Мало что помню. Где я вообще нахожусь? Почему так сильно хочется спать… Но спать нельзя! Там кошмары. Они будут изнывать меня вечно, до тех пор, пока я не сойду с ума и не продам душу дьяволу. Лишь бы всё прекратить… — Валь, давай быстрей укол!  Вскоре, глазам становится лучше, да и шумы в голове стихают. Кажется, я просыпаюсь окончательно и начинаю постепенно лучше себя чувствовать.  Передо мной по-прежнему стоит женщина в белом, глядя с волнением. Понимаю, что она врач, раз на ней белый халат, а кругом оборудование и запах как в аптеке.  — Очнулась? Скажи что-нибудь, — выдавливает улыбку, сильней стискивая мою ладонь. — Где я? — в горле пустыня. — Пить очень сильно хочется. Боже, как я мечтаю хотя бы о глотке воды! — Ты в больнице.  — Что с-случилось? — тихо выдавливаю из себя с трудом.  — Авария.  Одно решающее слово, и перед глазами всё, как на перемотке. Ужас бьёт по телу не хуже кнута, я резко поднимаюсь на кровати и кричу: — Вера! — Вы что, нельзя! Лежите! — меня быстро укладывают обратно на подушку, но я сопротивляюсь.  — Где моя дочь! Прошу, скажите, где она?! — из глаз брызнули слёзы.   — Успокойтесь, Полина, всё хорошо! Пожалуйста, вам нельзя нервничать… Врач продолжает что-то говорить, но я теряю концентрацию, потому что слышу шаги. Тяжёлые, властные, навевающие новую порцию волнения… Дверь открывается, на пороге появляется массивная фигура в тёмном костюме.  Он поднимает голову и глаза, цвета огненного янтаря, врезаются в меня острым лезвием. Дыхание перехватывает. Пол, стены, потолок, начинают плавно раскачиваться, пробуждая внутри меня вопиющую панику.  Влад… Пожалуйста, пусть это будут всего лишь галлюцинации! Я жмурюсь. Интенсивно моргаю. Но его образ никуда не исчезает. Тогда я убеждаюсь, что это не сон. Он — настоящий. И он пришёл за мной, спустя столько лет.  Убить? Скорее нет, если я всё ещё жива… Мучать и мстить за измену, которой не было никогда.  Но разве можно переубедить того, у кого самый сложный в мире характер? А душа выкована из стали… Он начинает приближаться, я лишь отчаянно вжимаюсь спиной в подушку, осознавая, что бежать некуда. Потому что едва чувствую тело и вижу свою ногу в гипсе.  Я такая бесполезная… Лучшая добыча для него — кровожадного монстра, которому чужда человечность. Важны лишь деньги, статус, власть. Он пойдёт ради этого на всё. Даже если цена — жизнь собственного ребёнка.  Власов подходит ко мне, держась высоко и властно, в своей привычной манере. Он смотрит пристально, на меня, а я рассматриваю его, задержав дыхание. Ледяное молчание, повисшее в комнате, заставляет кожу покрыться мурашками. Так холодно становится…  — Здравствуй, Полина. Давно не виделись… Ещё сильней сжимаю пальцами простыни, изо всех сил сдерживая слёзы. Я молилась, чтобы мы больше никогда не встретились, но судьба решила иначе. Мой самый худший кошмар ожил и стал реальностью.  — Ты должна ответить на два вопроса!  Замирает в шаге от кровати, его лицо не выражает сейчас ничего. Такое же жёсткое, волевое, опасно-красивое. Он привык всегда держать эмоции под контролем, как скала. Но Влад изменился. Стал ещё взрослее и серьёзней. Прибавил морщин, мужественности, сменил причёску, сделав стрижку немного короче. В волосах появились редкие серебряные нити. Форма тела такая же крепкая, мускулистая. Он возмужал. С возрастом стал только привлекательней.  Но для меня он по-прежнему монстр.  — А потом сама сполна ответишь… — делает шаг, упираясь коленями в матрас. — Как ты посмела мне врать? Как ты посмела скрыть от меня дочь?! Темные пятна бьют по глазам, импульсы тока проносятся по нервам, заставляя содрогнуться.   Господи, он знает!  Но как? Я была осторожна, а он уехал на длительное время за границу — я специально узнавала. И была уверена, что вернётся нескоро. Вообще была уверена, что он давно обо мне забыл.  — Как ты меня нашёл? Как ты узнал о дочери? — Вопросы здесь задаю я.   Внезапно хватает за руку, угрожающе сжимая тонкое запястье.  — Что ты помнишь? Кто тебя сбил?  Кто-то будто щелкнул пальцами, и я вновь улетела в сегодняшний кошмар, судорожно задышав. Я видела лицо водителя! Вопль ужаса раздался в ушах, заставляя кровь застыть в жилах, сердце дернуться в агонии.  Одинокая слеза упала на щеку, медленно покатившись вниз. Подняла на него глаза, глядя в упор, холодно произнесла:  — Ты.