Два лика Луны

13.НИКОЛЬСКАЯ & РОЩИН

 Кабинет Рощина располагался под самой крышей. И

Никольская слегка задохнулась, пока поднималась к нему, так как боялась опоздать. Они заранее договорись о встрече, и он указал точное время, когда ей следует прийти.  Во время телефонного разговора Рощин общался с ней не то, что высокомерно, но она не могла отделаться от ощущения, что в голосе режиссера то и дело проскальзывают пренебрежительные нотки. Впрочем, возможно это всего лишь ее мнительность; в последнее время это качество  сильно развилась у нее.    

Никольская для порядка постучалась в дверь, затем толкнула ее - и оказалась в небольшой комнате. При виде посетительницы Рощин встал и, не стесняясь, стал откровенно рассматривать ее. У нее невольно возникла ассоциация с невольничьим рынком, где хозяин подыскивает себе рабыню для плотских утех. 

- Кого я вижу, к нам пожаловала сама Юлия Никольская, - вдруг воскликнул он так, словно бы они перед встречей не разговаривали по телефону. -  Чем обязан столь высокой честью? 

 - Мне нужна работа, - прямо заявила она.

 Рощин сделал удивленное лицо, хотя Никольская ничуть не сомневалась, в том, что он прекрасно осведомлен об ее положении.

-   Неужели такой известной актрисе трудно ее найти? – сказал он.  

 Никольская почувствовала привычное в последнее  время раздражение.  Это примитивная игра с его стороны вызывала в ней желание резко развернуться и уйти. Но она все же решила не спешить. Других вариантов у нее не было.

-  Вы отлично знаете, что трудно. И знаете, почему.

 Эта прямота оказала на Рощина определенное воздействие, выражение его лица изменилось, исчезла какая-то искусственность,  оно стало более человечным.

- Что вы хотите от меня, у меня маленький театрик. Вакантных мест, к сожалению,  нет.  

 -  А если бы были, то дали?

    - Я создавал этот театр с первого  гвоздя. Я его выстраивал так, как считал нужным. Здесь все работает на мою концепцию. И я, честно говоря, не вижу, каким образом вы можете в нее встроиться.

Никольская почувствовала, как падает в бездну отчаяния. Очередной отказ. Сколько их уже было за последнее время.

- Но вы даже и не пытаетесь увидеть. Вы говорите «нет» раньше, чем я вас о чем-то попрошу, - сказала она скорей наудачу.

Рощин пожал плечами.

-  Вы, разумеется, можете думать, как вам будет угодно, но боюсь, что ничем не  смогу вам помочь.

С каждой минутой ей было все трудней сдерживать слезы. Но она все же решила доиграть эту сцену до конца.

- Хорошо, я уйду. Но я никогда раньше не предполагала, что мир мужчин может быть таким жестоким по отношению к женщине. В пьесах, которые вы ставите, столько славословия о любви к нам, но в жизни все наоборот. Вы упиваетесь своей властью  надо мной, знаете, что я абсолютно беззащитна. Я  беззащитна до такой степени, что не могу заставить никого выслушать мои оправдания. Хотя мне оправдываться не в чем, так как я ни в чем не виновата.  

- Естественно, не виноваты, если не считать такой мелочи, что из-за вас умер лучший режиссер страны.

-  Я могла бы вам многое рассказать об этой истории. И вы бы даже поставили замечательную пьесу. Вы же любите такие сюжеты, об изменах и предательствах. Только я никого не предавала, это меня предали. А я лишь позволила себе по-настоящему увлечься человеком, поверить ему. Но я забыла, что  в наше время этого делать нельзя, сама же будешь не только за это наказана, но еще обвинена во всех смертных  грехах. Да я наивная и глупая, признаю это. И за это меня действительно надо наказывать. Разве можно быть такой.    

 Рощин нахмурился. Он явно не ожидал такого поворота  в разговоре.

-  Вы давите на жалость, мне известны это чисто женские штучки. Надо сказать, что у вас это неплохо получается. Вы, в самом деле, хорошая актриса. Думаю, вы сумеете найти себе подходящую работу, но не в моем театре. Вы, наверное, не знаете, но  Арсений Слуцкий был моим преподавателем. И я многому у него научился.   Только по этой причине я вам не могу ничем помочь. До свидания.

С утра Никольская ничего не ела. Впрочем, не ела она и в ужин, если не считать выпитой чашки чая. И сейчас вдруг ощутила, как быстро оставляют ее силы. Внезапно перед глазами все закружилось, она сделала еще пару неуверенных шагов. И вдруг очутилась в темноте. Сознание оставило ее, и она упала.

Несколько секунд  Рощин в изумлении смотрел на нее. Затем бросился к Никольской.

- Что с вами? Вам плохо? – Он попытался ее приподнять и увидел, что глаза у нее закрыты. - Да, она потеряла сознание! – воскликнул он.

Эти слова странным образом воздействовали на нее, Никольская очнулась. Она открыла глаза и посмотрела на режиссера, который обнимал ее за плечи.

 - Не беспокойтесь, со мной сейчас будет все в порядке, - произнесла она почти абсолютно белыми губами. -  Эта секундная слабость.

-  Да, вы очень бледны. Что с вами? Скажите, вы сегодня ели?

- Сегодня не ела, - призналась она.

- А вчера?

- Вчера тоже. Но это к вам не имеет никакого отношения. Помогите мне встать, и я пойду.

- Да, подождите вы, я вовсе не такой жестокий человек, каким вы меня представляете. Садитесь вот  в это кресло, а я сейчас приду. Только никуда не уходите.

-  Мне надо идти, - упрямо произнесла она.

- Я вам сказал: сидите и не двигайтесь. Вы очень слабы. А я сейчас приду.

Рощин почти силой поставил ее на ноги, а затем усадил в кресло.   

- Мне надо идти, - как заклинание повторила она.

- Пойдете, когда я скажу. Сидите, а я скоро приду.

Рощин поспешно вышел из кабинета. Никольская попыталась встать, чтобы уйти, но сразу поняла, что на выполнение этих таких простых действий у нее не хватает сил. Ничего другого не остается, как ждать возвращения режиссера.   

Рощин вернулся через несколько минут.

- Я вам принес несколько бутербродов. В нашем буфете вечно ничего нет. Самый голодный в мире народ – это артисты, все сметают с прилавка.  

-  Спасибо, но я не буду,- отказалась она, одновременно жадно глядя на еду. -  Я отдохнула и могу идти.

- Пойдете, как только съедите эти бутерброды. Я понял вашу главную черту: вы невероятно упрямы. – Он подошел к ней и передал бутерброды. Она взяла их.

- Какая есть, - проговорила Никольская.

- В самом деле. Вы действительно существуете.

- Я вас не понимаю.

- Со временем поймете. Просто есть люди, которые телесно есть, а хочешь их ощутить – ничего не выходит. А вас я ощущаю. Для меня это крайне важно. Теперь хоть немного понимаете?

Никольская нахмурила брови.

-  Смутно.

- Ничего, это уже прогресс, - засмеялся он. - Ого, вы поставили мировой рекорд по скорости поедания бутербродов. Надо бы вам достать что-нибудь еще пожевать.

-  Спасибо, но я пойду. 

Рощин сделал нетерпеливый жест рукой, словно бы отметая ее слова.

-  Вот что, у меня заболела актриса, я хотел ее заменить другой, но вместо нее сыграете вы. Правда, роль совсем крошечная, но за нее вы получите хоть какие-то деньги. Хватит, чтобы питаться бутербродами два дня. А там посмотрим