-Но вы все-таки поехали. – Носов смотрел на нее точно так же, как Стас тогда.- В газетах было написано, что вы подбросили ребенка, а сами уехали.
-Да, я поехала. Пришлось ехать из-за денег. Стас ведь не хотел работать. Если бы я могла тогда знать, что эти гастроли станут прощальными для нас с моим сыночком. – Никольская снова поднесла платочек к лицу, чтобы промокнуть, выступившие на глаза слезы.
-Так что же все-таки произошло дальше?
-Я уговорила Стаса остаться с сыном. Он естественно поломался, но потом согласился. Иначе нам пришлось бы сидеть без денег. Ему на помощь я наняла одну женщину. Но это не помогло. Когда я уехала, он взял мальчика и отнес его на вокзал. Его нашли какие-то люди и отнесли в милицию. Конечно же, там быстро установили кто его родители. Было заведено уголовное дело, в ходе которого Стас дал показание, что это я научила его отнести ребенка на вокзал.
-Но вы же не молчали. Вы рассказали в суде всю правду? – Спросил Носов.
- Рассказала.
- И что вам не поверили?- удивился Носов.
- Поверили. Но родительских прав все равно лишили. Так как сочли, что женщина с такой профессией, с такой неупорядоченной личной жизнью, с такой скандальной репутацией, не сможет быть заботливой и хорошей матерью своему ребенку, не сможет дать ему надлежащее воспитание. Вот так печально закончилось мое неудавшееся материнство.
Никольская замолчала и прикрыла глаза. Она чувствовала себя такой обессиленной, что не способна была сказать больше ни слова. Этот рассказ полностью обесточил ее. Когда Носов спросил ее о следующем визите, она ничего не могла ответить вразумительного.
- Я сама вам позвоню, когда приду в себя, - только и смогла выдавить она, едва шевеля губами.