Мой любимый демон

Глава 2 Чистые помыслы или грязные мысли.

Часть 1 Звездное небо

Тишину раннего утра разрезал стук топора. Где-то на окраине леса молодой мужчина разрубал поваленное дерево на несколько частей, примерно в метр, может, полтора длиной. После чего относил их в повозку, что стояла у леса. Лошадь, запряженная в телегу, слегка двинулась, переместившись чуть глубже в поляну у леса, щипала траву. Но вот громкий лай заставил мужчину отвлечься от своего занятия. - «Что ты, дружок?» — дворняга подбежала к хозяину, вертелась вокруг него, махала хвостом. - «Ну что ты разлаялся?» — но пес не желал умолкать, отбегая в сторону леса и возвращаясь вновь, казалось, звал хозяина глубже в лес. - «Что ты там нашел, малыш?» — мужчина воткнул топор в валяющееся на земле дерево и пошел следом за собакой. Пес пробежал вперед и снова громко залаял. - «Что это?» — мужчина подошел ближе, оттащив от тела девушки пса, тыкавшегося мордой в позеленевшую, покрытую мелкой чешуйкой кожу. Молодой мужчина пригнулся над нею, медленно провел пальцами по блестящей зеленой коже. - «Девушка? Что же случилось с нею, а, дружок?» — пес снова залаял, подошел к девушке с другой стороны и облизал её щеку. Лицо, шею и грудь девушки покрывали высохшей корочкой ожоги. Сколько времени она лежала вот так без сознания, было непонятно. Пес, завыв, забрался мордой хозяину в складку между рукой и коленом. - «Ну что ты, дружок?» — мужчина погладил пса по морде и, поднявшись на ноги, подошел к девушке еще ближе, пригнулся, поднял на руки. Пес снова завыл, завертелся вокруг него волчком и побежал к повозке. - «Иду, дружок, иду». - И лишь стоило мужчине подойти к повозке, как лошадь фыркнула, нервно затрясла головой. Казалось, её испугало то существо, что нес на руках её хозяин. - «Тише, тише, Зорька» — мужчина положил девушку на бревна в повозке и погладил по морде лошадь, успокоил её. И лишь когда лошадь перестала фыркать, подозвал к себе пса, и тот запрыгнул на повозку, устроился рядом с телом девушки, а сам хозяин дернул лошадь за поводья и медленно повел её к дому. - «Ну что, приехали». - Вот он загнал повозку во двор и, сняв с лошади сбрую, отвел её к сараю, потом подтянул за ноги тело ближе к себе и, подняв на руки, понес в дом. - «А ты здесь оставайся! Куда в дом лезешь!» — ругнулся он на пса, и тот послушно уселся возле двери на крылечке, протяжно заскулив.

Мужчина быстро прошел через сени в горницу, и там уже в узкую комнатку, что принадлежала ему, положил девушку на кровати и присел рядом. Теперь он мог более точно разглядеть её красивые черты лица, слегка задранный к верху носик, пухлые, хоть и покрытые коркой высохшего ожога, губы. И то, как поблескивает ярко-зеленая чешуя, что покрывала её тело вместо кожи. Он отодвинул прядь её волос, оголив её шею и грудь. Казалось, хотел придумать, как ей помочь, как залечить её раны. Но вот дверь скрипнула, раздались шаги. «Алёшенька, ты что так рано вернулся?» Его мать отдернула завесу, служившую вместо двери, и, сделав шаг в его комнатку, но, увидев девушку на его кровати, словно остолбенела. Остановившись и схватившись рукой за сердце, казалось, не знала, что сказать, что сделать. Тот цвет, что дарила коже девушки, явно пугал женщину. «Лешка, ты что такое в дом притащил?» Громко проговорила она, быстрым шагом приближаясь к молодому мужчине, и, отдернув его за рукав, заставила отойти дальше от кровати. Но, вглядевшись в лицо незнакомки, в те чешуйки на её коже и те раны на её теле, затряслась. «Дракона в дом принес!» Словно в ужасе прошептала женщина. «Думала, они умерли все давно?»

«Дракон?» — мужчина, казалось, совсем не понимал слова своей матери. — «Ты еще скажи, что тоже веришь в прабабкины сказки».

- «Не сказки — это сынок». — вздохнула женщина. — «И это существо тому доказательство. Вот только она, видимо, совсем маленький дракон, раз незамеченной столько лет прожила». Она достала платок из рукава, намочила его в ведре с чистой водой, что стояло на невысоком табурете у входа в комнатку, и, вернувшись к девушке, протерла слегка её лицо, плечи, грудь. — «Иди-ка, сынок, в кладовку, принеси мне масло из облепихи. Я пока девушку переодену. Платье её уж очень узкое, стягивает и без того поврежденную кожу, да и рваное, грязное. Надо в чистое переодеть, тело омыть. Так что иди пока что погуляй!» Он кивнул головой и вышел из комнаты, но не собирался далеко уходить, подглядывая из-за шторы, как его мать, разрезав ножницами зелёную ткань, снимает с девушки платье, как протирает её кожу влажным платком, стирает с неё грязь и прилипшую землю. Тонкие голые ножки, округлые ягодицы, плоский животик, втянутый и притягательная, соблазнительная грудь, хоть и была небольшой, но при этом упругой с напряженными, темного цвета сосками. Женщина протерла еще раз тело девушки платком, более влажным, и кожа, впитывая влагу, наполнялась телесным оттенком. Приятным и нежным, хоть и достаточно бледным. И вот он дрогнул, но не опускал с неё взгляда. Девушка открыла глаза, смотрела прямо на него, казалось, понимая тот взгляд, которым он смотрел, что за чувства сейчас овладевали им. Но её глаза, наполненные рыжим мутноватым цветом с черными крапинками и прямой черной полосой, как у ядовитой змеи, его пугали. Она снова закрыла глаза, казалась неживой, хоть и было слышно сейчас её дыхание, тяжелое, больное.

Открыв тяжелые веки, она оглядела комнатку. Узкая и достаточно маленькая. Вмещала в себя узкий шкафчик, тянущийся от пола до самого потолка, столик, что стоял вплотную к нему. И ту узкую деревянную кровать, на которой она лежала. «Где это я?» — прошептала Роса и медленно, приподняв спину, оторвалась от подушки, опустила ноги. Она сидела на краю кровати, продолжая осматривать темную комнатку, в которой не было окна. Вот она увидела ведро с водой у входа в комнату и спустила ноги на пол, попробовала подняться. Ноги казались ватными, совсем не слушались свою хозяйку. Она сделала несколько шагов и упала на пол. Вздохнула и на несколько секунд прикрыла глаза, казалось, желая угомонить быстро бьющееся сердце внутри груди. Девушка, открыв глаза, подползла к ведру с водой. Казалось, боялась сделать новый рывок и попытку подняться на ноги. Она сняла ведро с табурета, подтянула ближе к себе и умыла лицо. Затем зачерпнула ладонями воду и выпила одним глотком. Приподняла руку и оглядела черные длинные ногти, что еще не успели принять привычные человеческие формы. «Что я делаю в человеческом доме?» — хмыкнула она устало, осмотрела ту рубашку, что устроилась на её теле. «И где моё платье?» Она снова поднялась на ноги, придерживаясь руками о стенку, отдернула штору, что служила дверью, и вышла в большую светлую комнату. Доковыляв до большого круглого стола, повисла на нём, отдышавшись, снова глубоко вздохнула. «Ноги совсем не слушаются».