Ошибка в нотной тетради

Глава 7. Кристина

Некий Гурьянов, как я слышала от Ильиничны, был старинным другом Владимира. Он заявился в дом через полторы недели после того, как Миров предупредил нас.

Мужчина лет сорока на вид, симпатичный и ухоженный, упакованный в стильный костюм, выглядел потрепанным и бесконечно уставшим. Он познакомился с Дариной, преподнёс ей куклу и плюшевого медведя. В отношении меня ограничился простым приветствием, но глянул с подозрением. А затем с Владимиром удалился в кабинет. 

Они были там долго. Уже минуло время обеда, затем ужина, на улице стемнело, когда они вышли. Как выяснилось - у них закончился вискарь. Затем снова скрылись в своей импровизированной берлоге. 

- Чего не интересуешься, что такого случилось? - Костя внезапен, как понос. 

Положил свой подбородок мне на плечо, коснувшись своими седыми волосами моей щеки. Затем немного развернулся, осторожно тронул губами уха и легонько подул в него.

Такие моменты проявления внимания с недавних пор стали для нас нормой. Ясное дело, только наедине. Начиналось всё бесконечными ссорами. Константин прохода мне не давал, постоянно приставал. Получая от ворот поворот каждый раз, начал устраивать мне подлянки. Я-то отлично знаю, что не крала деньги у Ильинишны, например. 

Видя, что подкаты не работают, он попробовал банально зажать меня у стенки. Только вот не знал, что я несколько лет работала в стриптиз-клубе официанткой, и умение отшивать выработала на отлично. Так, получив пару раз по яйцам, Костя притих. Хотя голодного взгляда с меня не спускал.

Всё разрешилось, когда я, соскучившись по работе в клубе, его шуме, громких басах, отдающихся где-то в горле, и свете прожекторов, выгодно подчеркивающих все прелести танцовщиц, решила сходить расслабиться в подобное заведение, но без шлюшек на шестах.

Нарядилась так, будто собираюсь папика искать, натянув на себя супер узкое платье-футляр красного цвета, обула туфли на длинной тонкой шпильке - и для защиты подойдет, глаз наверняка выколет. Волосы, уже немного отросшие после болезни, уложила. Помада на губы, тушь на ресницы - время сражать московских мужиков блядским видом.

Ближайший клуб, пришедшийся мне по душе отзывами о нём, назывался просто - "Яблоко". Его посетители писали в сети, что надо его посетить, чтобы понять почему так. Едва приметное здание выделялось только вывеской, неоновыми огнями привлекающей людей, как огонь мотыльков. Но не всех пропускала охрана внутрь. Пара шкафов в строгих костюмах пристально оглядывала каждого, кому давала добро потанцевать и отдохнуть здесь.

Наверняка в первую очередь они обращали внимание на платежеспособность клиента. Ведь чем больше денег человек оставит в баре, тем лучше. Во-вторых смотрели на внешний вид. Мой лук из серии "слаба на передок" явно произвел впечатление, потому что пропустили меня без вопросов.

Клуб состоял из двух этажей. На первом стояла сцена, на которой сейчас находился диджей и крутил пластинки, бар, по которому суетливо наливали напитки три бармена, и танцпол с дрыгающейся на нем толпе. 

На втором уровне располагалась зона со столиками справа от лестницы и приватными кабинками слева. И если людей за столиками было видно, то плотные тяжелые занавески вместо дверей на кабинках полностью скрывали происходящее за ними. Между мебелью шустро двигались симпатичные официанточки, одетые также откровенно, как и я, расставляя заказанные напитки и еду. 

Сразу складывалось впечатление об этом месте. Такое ощущение, что хозяин хочет угодить всем: молоденьким девочкам и мальчикам, пришедшим надраться вдрызг и поплясать, более состоятельным людям, которые из-за своих столиков наблюдают за "малышней", и вип-клиенты, обсуждающие свои таинственные дела или уединяющиеся с партнерами в кабинках.

Себя я справедливо отнесла к первой категории и буквально ворвалась на танцпол. Протискиваться не пришлось, толпа меня приняла, обтекая со всех сторон. Я попала в вакуум, не слыша ничего кроме музыки. Жар от тел раздразнивал двигаться быстрее.

Музыка била по барабанным перепонкам, сминая меня и выжимая кайф из каждой клеточки тела. Я прижималась то к одному безликому, то к другому. Терлась задницей о чужой пах, чувствуя, как у незнакомца стоит, потом прижималась грудью к спине девушки напротив. Ничего так бутерброд получался, со вкусом. 

За временем я не следила, отталкивалась от собственных ощущений. Когда стопы заломило от туфель, а платье слишком уж задралось, решила передохнуть. 

Отлучилась в туалет, где утёрла пот, а после вернулась к бару, где заказала симпатичный синенький коктейльчик, приятно отдающий запахом куантро и легкой ноткой алкоголя. Плюхнулась на высокий стул, закинула ногу на ногу и взяла пузатый бокал. Втянула через тонкую соломинку напиток и почувствовала, как расслабляюсь. Через ещё два коктейля усталость отступила, и я была готова к новым свершениям.

Приятная пьяная нега разлилась по телу, и я вернулась на танцпол. В этот раз двигалась ещё развязнее. Всё-таки, давно не имела секса. И теперь искала себе одноразового партнера. Через три песни нашёлся достаточно наглый парень, оттеснивший остальных. Он положил руки мне на талию, задавая темп. Подобная самоуверенность мне всегда импонировала. 

Вскоре одна из его рук оказалась чуть выше, приятно сжимая мою грудь. Я не напрягалась с ношением лифчика в подобное место, поэтому имела удовольствие прочувствовать всю ласку, ничего не упуская. Откинула голову ему на плечо, прикрыв глаза. От его шеи исходил тонкий аромат туалетной воды. Я окончательно разомлела. Пальцами легонько сдавил сосок, заставив меня застонать.

- А я ведь говорил, что тебе понравится! - Безликий партнёр по танцу оказался Костей. - Да не дрыгайся ты так. - удержал меня в своих руках.

- Ты чего здесь забыл? - я была всё ещё шокирована. - Тебе сколько лет-то? Восемьдесят или девяносто? Не верю, что член стоит без таких синеньких таблеток...

Мои руки оказались прижаты к телу так крепко, что я не смогла ими шевельнуть. Но и находиться в объятиях этого мудака престарелого не очень хотелось.

- Успокойся, дурочка, тут все равно не обратят внимания на твои потуги. А если и обратят, примут за флирт.

Он перехватил мои запястья, сводя их за спиной.

- И неужели не чувствуешь кое-что у своей ладной попки? - спросил, прижимаясь. - Для этого мне достаточно просто глянуть на тебя.

О, я чувствовала. Еще как чувствовала. Но хотела бы этого не делать. Но вот в чем прикол - коктейли боком вылезли для меня. Тело будто превратилось в один оголенный нерв.

- Думал из дома выбраться, проветриться. Зашел к знакомому в клуб, а тут такая прелесть о других мужиков трется, - продолжал на ухо говорить Константин. - Если ты готова на каждого встречного запрыгнуть, то чего же передо мной ломаешься?

- Не хочу, чтобы в процессе помер. Еще обвинений в непредумышленном убийстве мне не хватало. - Постаралась сказать с такой интонацией, чтобы он различил в голосе сарказм.

- Черт, я всего на пару лет старше Володи! 

- Да при чем здесь он? - тут уж мне стало и правда любопытно. - Или перед ним штабелями падают молоденькие, вот и ты решил попытать удачу?

Мужчина шумно выдохнул и выпустил руки из захвата. 

- Пойдем наверх что ли? - поинтересовался он у меня, а затем добавил, - забронировал столик.

Мы поднялись с танцпола, и я сразу оценила идею дизайнеров. Тут музыка звучала тише, давая ею просто наслаждаться. Костя галантно помог мне устроиться за столом и устроился напротив. Щелкнул пальцами и как по-волшебству рядом с нами появилась официантка. 

- Чего желаете? - миловидная брюнетка вышколенно улыбнулась, держа наизготове ручку и блокнот. 

- Ей «Маргариту», а мне виски.

Этот наглый мужик не дал мне и рта открыть. Или он считает меня за безмолвную игрушку, которая годна лишь для одного?

Девушке я не дала тут же убежать, прихватив на локоть, а Константина пнула под столом по коленке. Тот ойкнул, я же обратилась к официантке:

- Мне джин с тоником два к одному. И оливку закинь, ок? - та отреагировала понятливо, черканув в блокноте мои пожелания.

Брат Мирова глянул на меня со скепсисом. 

- Лишь бы собственные пять копеек вставить, не так ли?

И схватил меня за ступню, которую я занесла для очередного удара. 

- Может, хватит из себя жертву строить, а? - улыбка, прежде царившая на его лице, немного потускнела. - И ты, и я отлично знаем, что ты не недотрога. Мы взрослые люди, что мешает нам просто вместе спустить пар. Без обязательств и обещаний.

Он сказал именно то, что я от него ожидала. Может, у него есть суперспособность, что-то типа чтения чужих мыслей? С другой стороны, в чем-то Константин прав. Мне не помешало бы уже потрахаться, целибат длится уже который месяц. Ну если только не считать отсос вонючему менту. А так-то я охочая до секса. Было бы с кем.

- Мне такую сказочку уже однажды заливали, мол, только переспим несколько раз и разбежимся, - решила поведать мужчине одну историю их своего прошлого. - В итоге мы с ним все отели в городе посетили, перетрахались в укромных уголках и однажды даже в кинотеатре. Не знаю, что стукнуло ему в голову, но, видимо, это был спермотоксикоз. 

Костя явно заинтересовался историей. Вытянулся на стуле, пригубил только что принесенный напиток. Наслаждается, негодник, ситуацией.

- У него, оказывается, жена была и двое детей. Которых он благополучно бросил, решив уйти ко мне, - я поправила немного выбившуюся из укладки челку, сделала глоток джина, смачивая горло, и продолжила. - Ты только представь, заявился ко мне на квартиру с чемоданами. "Теперь мы поженимся", - вот что сказал мой трахатель.

Брат Мирова буквально покатился со смеху.

- Хотел бы видеть выражение его лица, когда ты дверь прямо перед носом захлопнула, - утирая выступившие слезы, заметил он.

- Так у меня есть! - порылась в сумочке, доставая средство связи, открыла галерею с фотографиями и быстро отыскала нужную, показывая. - В жизни так не хохотала.

Атмосфера между нами стала более расслабленной. Напряжение спало. Странно, и почему мне в голову раньше не приходило просто пообщаться с Костей? Могли бы уже давным-давно уладить свой конфликт. Да и мужик он вроде симпатичный. Когда же это феминистическое дерьмо перестанет из меня переть?

После этого между нами будто убрали стену, и беседа потекла потихоньку. Мы обсуждали то одно, то другое. Коктейль за коктейлем и снова вышли на танцпол. В этот раз я уже отлично знала, чьи руки жадно шарят по моему телу. И это даже заводило.

А потом всё завертелось вокруг, закрутилось вертолетами, я окончательно перестала себя сдерживать. Мир окрасился новыми красками, тревоги испарились. Жизнь представилась прекрасной.

Вот мы танцуем, а вот мы уже в клубном сортире обжимаемся. Язык Кости влажно скользит у меня во рту, а я стискиваю его в объятиях. Оттягиваю его голову, ухватив за волосы. Тот стонет, но не отпускает. 

Отсос под басы, такси, дорога до дома, кровать в комнате мужчины - всё мелькает какой-то веселой каруселью...

Проснулась на следующее утро не в лучшем состоянии. Во рту кака, голова бобо. А между ног влажно хлюпает сперма...

- Уверен, ты думаешь о чём-то приятном, - отвлёк меня от воспоминаний голос сбоку. 

- Давно прошу тебя не дуть! - возмутилась я. - Щекотно же.

- Могу «пощекотать» где-нибудь и в другом месте, - Костя стал говорить тише. Его шёпот мурашками пробежал по тонкой коже моей шеи. 

Но мне было совсем не до увлекательных потрахушек. Я беспокоилась о том, что отлучка Мирова по неизвестным мне делам, на которые в принципе, мне было плевать, может плохо отразиться на моей сестре. Дарина почти не знала семейного тепла. Наши родители умерли, а я, признаться честно, хоть и делала всё возможное для благополучия сестренки, но вряд ли дала ей хоть малую часть того, что дал Владимир.

- Чем может обернуться его отлучка? - хоть и не назвала имени, но Костя понял меня верно. - Это что-то опасное?

- Не думаю, что я вправе рассказывать тебе, могу лишь успокоить - тут мы имеем дело лишь с одной разгневанной склочной бабой, которую, думаю, два мужчины смогут приструнить.

Не слишком-то подробно, но мне и этого хватит.

Константин тем временем стал обнимать меня чуть откровеннее. Одной рукой забрался под майку свободного кроя и провел ладонью по моему животу. Пересчитал ребра пальцами, будто играя на арфе и остановил её над сердцем. Не знаю, что он ожидал почувствовать, но оно билось спокойно и размеренно, как и всегда. Я же спиной ощущало, как тяжело и заполошно стучит его собственное.

- Мы ведь договорились, что никаких обязательств, - попеняла мужчину. - Чего бы ты не хотел получить, в итоге можешь остаться с разбитым сердцем. Прекрати.

Он отпустил меня, с сожалением напоследок поцеловав в макушку. Невинный жест.

- Тебе не стоит волноваться. Будем придерживаться прежнего курса.

И ведь не солгал. Больше с его стороны не было жестов проверки. Мы спокойно встречались для одного - безудержного секса. Сбрасывали напряжение и снова разбегались. 

Этот дом стал для меня почти родным. Ко мне раньше с такой теплотой, как тут, относились только покойные родители. Без Мирова конечно было немного скучно, не хватало наших душевных разговоров, но в целом, я была счастлива. 

Особое внимание я оказывала занятиям с Дарой. Как и я, в ней чувствовался талант. А еще сила воли, которой у меня не оказалось. Какой-то стальной стержень крепко застрял в моей сестренке, заставляя её час за часом разучивать музыкальные пьесы. И игра этой девочки с каждым днем становилась всё лучше.

Время от времени на наши занятия приходили посмотреть Ильинишна и Костя. Они скромно присаживались на диван, чинно распивали чаи и наслаждались атмосферой. Переодеть всех в средневековые костюмы и вполне могло бы создаться впечатление, что мы оказались на светском приеме.

Как я и предполагала, отлучка Владимира не прошла без внимания Дарины. Первые пару дней она держалась, занимая себя наконец-то начавшейся учебой в школе, игрой на фортепиано и вечерними посиделками со мной. Через неделю сестренка загрустила. И не мудрено. Человек, которому она доверилась впервые за долгое время, открыла свою маленькую детскую душу, не давал даже знать о себе, попросту пропав.

Дара загрустила. Просиживала свободное от занятий время у окна, будто ожидая приемного отца. Отказалась играть в ковбоев. На десятый день отсутствия Мирова произошло совсем невозможное для неё - начала делать ошибки в игре на фоно. 

- Ещё раз! - вышла я из себя, заметив невнимательность ученицы. 

Был поздний вечер, и она, и я устала. Девочка начала заново играть, легко касаясь клавиш. Но вновь ошиблась. Не выдержав, остановила метроном, удерживая стрелку в зажатой ладони.

- Может, хватит на сегодня? - не подняла на меня взгляд. Убрала прибор на каминную полку. Вернулась обратно и захлопнула крышку музыкального инструмента. Коротко взвизгнула где-то там внутри струна. - Неужели ты не замечаешь, как я устала?!

Девочка была бледной до синевы, волосы, прежде живые и объемные, сейчас безжизненно лежали на плечах, собранные в два хвостика. В глазах застыла тоска, а живой блеск покинул их. Да и сгорбленная спина не добавляла привлекательности. Стало совестно. Что же я за тварь такая, если делаю с ней то же, что делали со мной?

- Ты права, - попыталась коснуться макушки Дарины, но та отодвинулась, не давая ни единой возможности коснуться себя. - Забудь. Сходи к Ильинишне, она тебе травяной чай заварит. Может, если поспишь хорошенько, то тебе станет легче.

Не прощаясь, сестра ушла, оставив меня мучиться угрызениями совести. Как говорится, за что боролась, на то и напоролась. Хотела получить ребенка в депрессии, сама его туда и загнала.

Что меня волновало больше всего, так это нежелание Дары говорить о школе. Когда она туда пошла, мы ожидали, что она все уши нам прожужжит об одноклассниках, учителях, уроках. Но она промолвила в первый вечер: "Лучше, чем раньше". И всё. Мы отлично знали, что было раньше, вот и надеялись на более подробный ответ. Наверно, его сможет вытянуть только Миров.

- Детка, ты слишком много на себя берешь, - это уже Марь Петровна нашла меня ближе к полуночи у камина. - Ты же еще совсем молоденькая...Пойми, ответственность за этого ребенка теперь делится на нас четверых. И если ты чувствуешь, как тяжко становится, то попроси помощи. - Женщина протянулась мне большую чашку с чаем, тем самым, что я Даре посоветовала, и румяную булочку. - Нам будет только в радость. Считай, что стала частью большой семьи, где все друг друга поддерживают.

- Я боюсь стать ненужной, - решила рассказать о своем страхе. - Что если Владимир Игоревич выгонит меня? Не могу потерять и сестру. Она - всё, что у меня осталось. 

Ильинишна теперь смотрела на меня внимательно, буравя своими глазами, уж не рентгеном ли просвечивает?

- Володя тебя не выставит вон, - уверенно ответила женщина, - да и вы с ним на удивление гармонично ладите, уж поверь старухе.

- Да какая из вас старуха! Марь Петровна, цветете и пахнете. Может, ещё и жениха себе найдёте. - Решила я пошутить. 

Та махнула на меня рукой, мол, придумаешь ещё. Но улыбка расцвела на её морщинистом лице.

- Мне нравится, какая ты сильная девочка. Мирочка вот... - начала меня нахваливать и вдруг замолкла, поняв, что лишнего мне сообщила. - Так вот, ты мне очень нравишься. Пей чай и ложись спать. 

Ильинишна ушла, оставив меня недоумевать. Что ещё за Мирочка? Вроде слышала это имя раньше краем уха, но когда именно, припомнить не могу. 

Мне известно, что Владимира была жена. И не одна. Может, это одна из бывших супруг? Или пассия Константина? Хотя, если связать некоторые моменты, то эта девушка скорее связана как-то с таинственным Гурьяновым.

Думая и не находя ответа, я доела булочку с чаем и отправилась в свою комнату. Но в итоге сама не поняла, как оказалась у двери спальни сестры.

Тихонько стукнула. Но Дарина не ответила. В принципе, уже поздно, она давно должна была спать. И тогда я повернула ручку и толкнула дверь. Та с тихим скрипом в петлицах открылась. Я прошла и затворила её за собой.

В комнате сестры царил полумрак. Луна, пробиваясь через неплотные занавески, ласкала своими лучами лицо девочки. Она лежала на кровати на животе, почти скинув скомканное одеяло. Подложив руку под щёку, Дара посапывала. Я подошла к ней, стараясь не шуметь, убрала с лица прядь волос, рассматривая такие знакомые и родные черты.

Как же мне жаль, что жизнь так жестоко обошлась с нашей семьей. Родители были замечательными, делали всё для нас, своих детей, жили по совести. А теперь лежат в стылой земле и не могут увидеть, что стало с лелеянными ими девочками. Да и есть ли им сейчас до этого дело?

Дарина зашевелилась во сне, забормотала что-то, перевернулась на спину, и я увидела, что на ней пижама со Спанч Бобом. Еле сдержала рвущийся наружу смех. Вот же умора - мнит себя взрослой, а спит в одежде с мультяшных персонажем. 

Завтра обязательно извинюсь перед ней.

***

Вернулся Владимир Игоревич такой же осунувшийся, как до этого был Гурьянов. Мне даже показалось, что на его голове стало больше седых волос. Он устало прошел до гостиной и плюхнулся на диван, не раздеваясь. Бархатная обивка мигом испачкалась грязью с его туфель. 

- Без комментариев, пожалуйста, - повернулся к нам спиной, укрылся пиджаком. - Меня здесь нет.

Но обстановку разрядила Дарина, примчавшаяся аж со второго этажа. И как только узнала, что отец вернулся?

- Пап, я видела твою машину! - теперь становилась понятна проницательность девочки. - Я так скучала, ты даже не представляешь.

И кинулась к нему с объятиями. Миров вначале пытался мягко отбиться от них, но быстро сдался, не желая навредить дочери. Он приподнялся на мягких подушках, позволил Даре усесться на колени. Та спрятала лицо у него на груди и неожиданно расплакалась.

- Думала, ты уже не вернешься, - продолжала она пускать слезы на дорогую одежду. 

- Ну ты чего, малыш, я же обещал, что все в порядке будет, - поднял её лицо, заставляя посмотреть ему в глаза. - Вот он я, смотри, в абсолютном порядке, на мне ни царапинки.

Увещевания не помогли, девочка продолжала рыдать, и это плавно переходило в истерику. Тогда Владимир поднялся с дивана, подхватив ребенка на руки - она вцепилась крепко, боясь, наверно, что отец может уйти, стоит ей отпустить лацканы. 

- Пока не вернусь, не сметь перемывать мне косточки, - пригрози нам пальцем и унес девочку. Им и правда будет полезно побыть вместе.

Мы с Ильиничной послушно ждали его пару часов, но затем, притомившись, разошлись по своим делам. День только начинался, негоже его было бы провести в прострации. 

Я успела поиграть на фортепиано, вспоминая свою прошлую, сценическую, жизнь, пообедать и прочитать больше пятидесяти страниц книги об Александре Македонском, когда Миров наконец-то решил предстать перед нашими глазами. 

- Знаете, это были тяжелые две недели. Не думал, что не только для меня. - Тяжело вздохнул. - Но и рассказывать о произошедшем пока нет никакого желания.