Illjuzija greha

Глава 2-3

– Но почему? Пусть учится читать, она уже большая, – возразила Лидия.

– У нее другое предназначение, – ответила Галина.

И так было почти всегда. Она бросала непонятные, загадочные фразы, исполненные какого-то потайного смысла, и не считала нужным нормально объясняться с подругами. С годами это становилось все заметнее и все тягостнее для окружающих. Терехины растеряли всех знакомых, к ним в дом никто не хотел приходить. После Наташи родилась Оленька, потом Павлик. Все дети у Терехиных были не очень здоровыми, постоянно болели то одним, то другим, и у Галины, занятой детьми, наверное, просто не было ни сил, ни времени поддерживать отношения с подругами. Года за два до несчастья Лидия перестала звонить ей и приходить. Галина, казалось, этого даже не заметила.

Однажды Лида встретила на улице неподалеку от своего дома Леонида Терехина, мужа Галины, с десятилетней Ирой. Леонид почему-то ужасно смутился, а Ира, простая душа, громко заявила:

– Мы ходили папиного друга дядю Гришу навещать, он болеет. Только вы маме не говорите, что нас видели, ладно? А то она ругаться будет.

– Ругаться? – страшно удивилась Лида. – Почему мама должна ругаться? Вы же не сделали ничего плохого.

Терехин смутился еще больше, ласково погладил дочку по голове и бросил на Лиду затравленный взгляд.

– Ирочка, добеги до булочной, мы с тобой забыли Наташе шоколадку купить, вот возьми деньги.

Когда девочка отошла подальше, зажимая в кулачке деньги, Леонид сказал:

– Лид, ты правда Галке не говори про нас, хорошо?

– Да в чем дело-то? Что вы такого страшного натворили?

– Ничего мы не натворили, Гришу Самсонова навестили, болеет он.

– Ну и что?

– Галка терпеть его не может. Запрещает мне с ним встречаться. А уж если узнает, что я Иру с собой брал, вообще убьет.

– Господи, чем Гришка-то ей не угодил? Сколько вас знаю, вы с ним друзья закадычные, и Галя всегда к нему нормально относилась. Поссорились, что ли?

– Ну, вроде того. Уж не знаю, в чем там дело, только однажды она мне сказала: «Дай слово, что с Самсоновым больше общаться не будешь». И больше ничего не объяснила. Ты ведь Галку знаешь, она как скажет – так все, как отрезала. И никаких объяснений. Спрашивай – не спрашивай, а результат один. Ничего не добьешься. Смотрит с тихой улыбкой, укоризненно так, и сам начинаешь себя виноватым чувствовать. Но что-то у них с Гришей произошло, это точно. Я ведь и с ним пытался поговорить, выяснить, в чем дело, а он усмехнулся и говорит: «Ты, Леня, на меня зла не держи, я твою жену ничем не обидел. Но и на нее не сердись. Незачем нам с нашими женщинами ссориться. Не велит она тебе со мной общаться – ну и ради бога. Будем встречаться потихоньку, без шума и пыли».

– Так и не выяснил ничего?

– Нет, – покачал головой Леонид. – Но я думаю, дело все выеденного яйца не стоит. Галка религией увлеклась, так я-то нормально это воспринимаю, нравится ей – и пусть, а Гриша – он воинственный очень, ехидный, на язык злой. Наверное, ляпнул что-нибудь про бога или про церковь, она и обиделась.

– Тяжело тебе с ней? – сочувственно спросила Лида.

– Я ее люблю, – просто ответил Терехин. – Люблю такой, какая она есть. А вот другим, наверное, действительно с ней тяжело. Нина Боженок сильно обижается, да и ты, Лидуня, тоже, я же вижу. Галка всех подруг разогнала, никто ей не нужен. Так ты не скажешь ей, что мы к Грише ходили?

– Не скажу, не волнуйся. Но все-таки не по-людски это, – укоризненно сказала Лида. – Как можно друзей разлучать из-за ерунды?

Вернулась Ира, неся в руке большую шоколадку в яркой обертке…

Когда в семье Терехиных произошла непоправимая беда, Лидии Евтеевой в Москве не было. За несколько месяцев до этого она вышла замуж за военнослужащего из Риги и уехала к нему в Латвию. Вернулась год назад вместе с мужем, который стал в силу русского происхождения и незнания латышского языка нежелательным элементом и был уволен в запас. Узнала от Нины Боженок о том, что случилось в семье Терехиных, и сразу же помчалась к Ире, но та встретила ее неприветливо и даже нагрубила. В квартире было полно каких-то шумных мужчин, говорящих не по-русски, и Лидия поспешила ретироваться, решив, что Ира занялась «делом» и в помощи не особо нуждается.

Григорий Самсонов, певец музыкального театра, жил неподалеку от Евтеевой, и Настя решила заглянуть к нему наудачу. Ей повезло, Самсонов был дома и, по-видимому, скучал, так как к визиту сотрудника уголовного розыска отнесся с явным удовольствием. Ему хотелось поговорить. Стоял июнь, жена с детьми уехала на дачу, и певец рад был скоротать одиночество в обществе незнакомой женщины.

Ситуацию, о которой шла речь, он помнил очень хорошо.

– Да знаю я, почему Галка запретила Лене со мной общаться, – заявил он безапелляционно. – Боялась она.

– Чего боялась? – удивилась Настя.

– Я так думаю, что у нее был любовник. Может, и не был, но она тогда здорово перепугалась. Вся белая стала.

– Когда – тогда? Григорий Петрович, я ничего не понимаю из ваших слов. Давайте-ка все сначала и подробно.

– Я встретил Галку, когда она выходила от Катерины. Я хочу сказать – от Екатерины Венедиктовны Анисковец, но мы за глаза ее все Катериной зовем. То есть звали.

– Вы были хорошо знакомы с Анисковец?

– Ну… Как сказать… – Он улыбнулся и развел руками. – Мы все знали ее много лет. Она была большой ценительницей оперы и ходила в наш театр регулярно, не реже раза в неделю. Ее всегда приглашали на капустники, юбилеи, премьеры. Она у нас была чем-то вроде талисмана. Посмотришь в зал, видишь – Катерина сидит, значит, все в порядке, мир не перевернулся, все живы-здоровы. Но сказать, что я знал ее близко, нельзя. Она хорошо умела держать дистанцию, к ней в душу влезть было не так-то просто. – Расскажите, пожалуйста, как вы встретили Терехину.

– Я должен был заехать за Катериной, чтобы отвезти ее за город, на дачу к нашему главному режиссеру. У него было шестидесятилетие. Я подъехал к дому, поднялся на лифте, а в это время дверь Катерининой квартиры открылась и на лестницу вышла Галка Терехина. Я страшно удивился: что ей тут делать? Никогда не слыхал, чтобы Катерина была с ней знакома. Галка стала белая как снег, на меня зыркнула, поздоровалась сквозь зубы и в лифт нырнула, я даже дверь еще закрыть не успел.

– А у Екатерины Венедиктовны вы не спрашивали о Терехиной?

– Спросил, а как же. Но она только головой покачала. Дескать, не спрашивайте, Гришенька, это не моя тайна, разглашать не имею права.

– Да какая же тут может быть тайна?

– О, какая угодно! – рассмеялся Самсонов. – Катерина обожала покровительствовать чужим романам. Достоверно знаю, что многим известным личностям она предоставляла приют в своей квартире для амурных встреч. Но назвать ни одного имени не могу. Катерина была просто на удивление неболтлива. Ей бы в разведке работать, честное слово.

– Можно ли из ваших слов сделать вывод, что в квартире Екатерины Венедиктовны Галина Терехина встречалась с кем-то из известных людей?

– Ну, насчет вывода – это сильно сказано. Но это вполне правдоподобно. Кстати, совсем не обязательно, чтобы эти встречи носили романтический характер. Не удивлюсь, если окажется, что у них там проходили спиритические сеансы или еще какая-нибудь дребедень в том же роде.

– Разве Анисковец была верующей? – спросила Настя. – Об этом никто из ее близких не говорил.

– Э, нет, Катерина была отъявленной безбожницей, но очень светской и за модой следила. Как пошла мода на экстрасенсов и медиумов – Катерина тут как тут. Она любила устраивать у себя «салоны», только повод дай. А поводом мог служить любой интересный или известный человек, актер, писатель, диссидент, экстрасенс. Кто угодно.

– Как вы думаете, Григорий Петрович, есть такой человек, который может знать, что общего было у Анисковец и Галины Терехиной?

Самсонов усмехнулся и покачал головой.

– Если и есть, то только один. Тот, с кем Галка встречалась в квартире Катерины. Ну и сама Катерина, разумеется, только теперь ведь ее не спросишь.

Что ж, круг замкнулся. Настя надеялась, выбрав путь от Терехиной к Анисковец, получить ответ на свой вопрос, но ничего у нее не вышло. Да, эти две женщины были знакомы, Марта Шульц не ошиблась. Ну и что? Имеет ли это какое-нибудь отношение к смерти Екатерины Венедиктовны? Вряд ли. Даже наверняка – никакого.