Веди меня в танго на ощупь

Глава 6

quebrada (пауза) — позиция, в которой танцор стоит на одной ноге, другая — свободная позади опорной. Часто танцор с весом на партнере

Сидеть на берегу озера в молочно-белом тумане оказалось даже приятно. Крис почувствовал это на вторую ночь, когда понял, что заходить в воду совсем не обязательно, и никто тащить его туда силком и топить не собирается. Светлячки всё так же копошились в туманном мареве, и не было никакого смысла и цели у их полёта. Он казался хаотичным и надуманным, как и всё это место. И чем-то неуловимо успокаивал. Вода под пальцами рук едва плескалась, тёплая и уютная. Берег под задницей устилала мягкая трава непонятного в тумане цвета, на ощупь словно шёлковая. И песчаное дно без единого камушка — зарываться ступнями в песок показалось Крису высшим удовольствием.

Он никогда не верил, что во сне можно понимать, что это сон. И при этом ничего не предпринимать. Никого не было в этом тумане, никто не тревожил его покой. И Крис, сидя на берегу в комфортном одиночестве, просто отдыхал душой и телом, наблюдая за мерцающими завитками полёта светлячков. Это завораживало и вводило его в подобие флегматичного транса.

Пока на третью ночь в его спокойную идиллию не вторгся кто-то, кого Крис не видел, но прекрасно слышал и даже чувствовал: до пальцев доходила рябь по совершенно гладкой прежде воде. Судя по приглушённому, словно уходящему в вату звуку, его невольный сосед тоже вошёл в воду, как он когда-то. Но оказался умнее, и дальше не полез — поверхность озера успокоилась, зато послышалась возня на берегу и после ровное дыхание. «Он сел в траву точно так же, как и я, — понял Крис. — А может, он тут не первый раз? Может, именно он спас меня тогда?» Эта мысль не побудила встать и идти искать этого другого. Только вызвала лёгкую досаду на то, что такое приятное уединение нарушено… а потом он привык. Привык прислушиваться к чужому размеренному дыханию и даже тому, что в голове иногда возникали вопросы — о чём тот, другой человек думает, сидя на берегу в этом молочном тумане? Догадывается ли о его присутствии? И придёт ли снова?

Как бы то ни было, наутро Крис помнил каждый свой сон, где он сидел на берегу озера светлячков. И вставал потрясающе отдохнувшим. Пока на него не наваливалось осознание дня недели и яркое воспоминание: Себастьян смотрит на него с пониманием, терпением и невысказанным голодным чувством во взгляде. А потом его глаза затопляет печаль. Когда Крис уходит? Или раньше?

Он не знал, но думать об этом не было никаких чёртовых сил. Благотворный эффект от сна испарялся в ту же минуту, и Крис, чувствуя себя дряхлым разваливающимся стариком, у которого ноют колени на погоду, вставал и ковылял к ванной, чтобы отлить и умыться.

Ему очень, невозможно тяжело давалось всё это. Не такая уж проблема понять что-то о себе, как принять это за данность, примириться и срастись душой и телом. Крис понимал, что открыть свою бисексуальность к тридцати намного лучше, чем осознать её после пятидесяти или не осознать вовсе, мучаясь от непонятных чувств, фрустраций и неосуществлённых желаний, переплавляющихся невольно в психологические проблемы. Но ведь раньше… было достаточно возможностей. Чего стоил только весь его коллектив, в котором хватало приятных внешне и интересных в целом парней. И ведь никогда, ни единого раза… ни во время общего душа, ни в раздевалке его не обеспокоила и не взволновала близость мужского тела, он совершенно спокойно отмечал чужие достоинства и недостатки… ровно до того чёртова танго с Себастьяном. Может, дело всё-таки не в нём? Возможно ли, что проблема в самом танго и слишком близком контакте тел? Ведь ни с кем он не тёрся больше так во время танца.

Так он пытался убедить себя, что всё в относительном порядке, начиная с раннего утра понедельника и продолжая изо дня в день, просыпаясь ото сна с озером, чувствуя крепкий утренний стояк и невольно вспоминая такой же; и Себастьяна, и этот странный танец, который и танцем-то назвать язык не поворачивался. Внезапно Крис подумал, пока шуровал электрощёткой во рту: а что Себастьян? Он тоже почувствовал к нему что-то? Или ничего, кроме презрения, почувствовать в той ситуации было невозможно? Всё это казалось отвратительным, таким отвратительным. И очень стыдным.

И единственное, что отвлекало Криса от пограничного муторного состояния, в котором ему хотелось поскорее добраться до производства с утра, а вечером поскорее вернуться домой и запереться за дверью в квартире, была работа. Пока Крис сидел на своём месте инженера перед чертёжной доской, рядом с которой стоял его стол с компьютером и распилочный станок для особо сложных элементов, он отключался от мира и уходил в работу не с головой даже, а в глубокий затяжной нырок — прочь из этой реальности. На обед его обычно утаскивали за руку: или Хейли, понимая, что он снова не пришёл в столовую вместе со всеми, или Эрик, по-соседски: он занимал кабинет справа по коридору.

Если бы сегодня, в пятницу, кто-то спросил его, что он ел на ланч все эти дни, Крис бы надолго задумался… и так и не ответил. Он не помнил. Это время пролетело как в тумане в мыслях о проекте: им заказали обставить деревянной мебелью эксклюзивный загородный мини спа-отель.

Последние силы уходили на то, чтобы отбиваться от звонков Скарлетт. В понедельник и среду он быстро и просто отшил её историей о новом проекте и о том, что он не успевает за объёмом работ, нужно будет задержаться. Он и правда задерживался, приползая домой уже к полуночи — настольная лампа в его кабинете бросала косую полосу на пол общего коридора, в котором давно царила темнота. Скарлетт, чувствовалось, расстраивалась, но пока не собиралась припирать его к стенке — и Крис малодушно был счастлив этому моменту передышки.

Он сам не знал. Ни черта он не знал. Не знал, что говорить ей и что теперь делать. Идея того, что нужно будет встретиться с Себастьяном лицом к лицу после произошедшего, пугала до панических атак. Крис не считал себя трусом. Он мог постоять за себя и защитить близких ему людей — он делал это не раз, когда приходилось. Его мышцы не были показушной картинкой, он занимался единоборствами помимо танцев и при случае мог поставить обидчика на место. Но проблема была в том, что обидчиков не было. Был только Себастьян, его взгляд и танго, и Крис недоумевал, почему у него панически учащается сердечный ритм, стоит ему только представить, как они поедут со Скарлетт на тренировку и встретятся с ним. Это было невыносимо, если думать об этом.

Но вполне нормально переживалось, если не думать — что Крис и делал, ныряя в работу.

Когда завибрировал телефон, Крис не сразу понял, что это за назойливый звук, дорабатывая 3D макет в программе у монитора компьютера.

— Да, — наконец ответил он, стараясь не отвлекаться от расчётов. На его носу сидели защитные очки, которые он всегда педантично надевал перед работой на компьютере. Конечно, он не посмотрел на дисплей. Очень мало человек могли позвонить ему в… Крис посмотрел на часы. В пять дня. Именно так.

— Крис, милый, во сколько мы сегодня встречаемся? Сможешь забрать меня из издательства? — спросила Скарлетт как ни в чём не бывало, а Криса тут же выкинуло в нормальную реальность: сердце заколотилось и резко вспотели ладони. Он не сразу смог совладать с голосом и мыслями, которые внезапно испарились из головы.

— Я не… Я ещё работаю, Летти. И не думаю, что сегодня…

— Подожди. Сейчас пять. У тебя короткий день в пятницу, разве нет? — с подозрением спросила она и, не дав ему ни слова вставить, продолжила: — Слушай, ты задерживался до ночи всю неделю, можешь хотя бы один день уделить нашей тренировке? Я не прошу о большем. Но отдыхать от работы тоже надо. А ещё мне звонил Себастьян и спрашивал, куда мы пропали и ждать ли нас на занятие. Ему-то что, конечно, мы за месяц вперёд заплатили. Но мне, например, не всё равно. Так что, ты заберёшь меня сегодня, или добираться самой?

Крис медленно стянул очки с носа и положил их в футляр, устало прижимая пальцами глаза под закрытыми веками и негромко выдыхая. Чёрт… Он знал этот тон. Скарлетт упёрлась рогом, и если он продолжит бегать, станет только хуже. Намного хуже. Скарлетт умела душу вытрясти, и, чёрт, она была права в своём желании заниматься или хотя бы услышать объяснения. Вот только что, что он мог ей сказать? Что они танцевали, и Себастьян снова был в этих своих женских туфлях, и прижимался так близко и жарко, что у него неожиданно встал, поэтому теперь он даже посмотреть ему в глаза не сможет? А ещё… Криса странно взволновала новость, что Себастьян звонил Скарлетт и они разговаривали. Подумать только. Он что, волнуется? Крис даже не размышлял о ситуации в этом ключе. Глупо как-то.

— Он что-то сказал? — спросил Крис, сам не ожидая от себя.

— Кто?

— Себастьян, — выдохнул он, осознавая вдруг остро и горячо, что снова называет это имя вслух.

— Сказал, что не любит, когда прогуливают его занятия. Я пообещала, что это только на этой неделе, пока у тебя начало проекта. Ты ведь не собираешься пропускать и дальше?

Крис тяжело сглотнул. Очень сильно хотелось пить, и ещё сильнее — завершить этот разговор прямо сейчас. Выйти покурить на воздух, в конце концов. Он принял решение быстро, едва осознавая:

— Я заеду за тобой через полчаса, хорошо? Собирайся.

— До встречи, Кристофер Робин, — и она скинула вызов до того, как он начал ворчать по поводу дурацкого школьного прозвища.

Это было фиаско. Конечно, рано или поздно ему пришлось бы всё объяснить Скарлетт. Но он намеревался сделать это, когда сам достаточно разберётся в себе и сможет принять произошедшее с ним как данность. Да и как это ей преподнести? Крис понятия не имел.

Он устало откинулся на широкую спинку кожаного кресла, положил ладони под голову и посидел так, широко расставив локти, ощущая каждой клеточкой тела, как благодарно расслабляется затёкшая от однообразной позы спина. Вот только сердце до сих пор стучало в бешеном ритме, и страшно горели уши — то ли от стыда, то ли от смущения. Нужно было придумать что-то. Как говорить, что говорить, хотя бы наметить линию беседы. И как назло в голову ничего не шло. Крис не моргая смотрел на красивую модель резной деревянной спинки, макет, что он завёл в программу по эскизу Хейли. Она медленно поворачивалась в 3D-проекции вокруг своей оси посередине экрана, завораживая изяществом линий.

На секунду Крис понял вдруг, что сегодня, возможно, увидит Себастьяна. Они встретятся спустя неделю, и…

Дальше в голове страшно буксовало. Крис ощутил, что стук сердца отдаётся в ушах и затылке, нахмурился и встал из-за стола.

Он заехал за Скарлетт в её издательство на Манхэттене. Они скупо поздоровались, и Крис молча сел в машину, потому что его почти трясло от понимания, что это не шутка. Вот она, Скарлетт, собственной персоной. И сейчас, едва реагируя на её пустой разговор о прошедшем напряжённом дне на работе, он вёл вайб обратно в Бруклин, в сторону «Милонги». С каждой оставшейся позади милей Крис всё сильнее замыкался в себе и хуже слушал, и от напряжения и поглотившего его волнения ладони начали скользить по кожаной обшивке руля.

— Слушай, что происходит? — спросила, наконец, Скарлетт, когда они застряли на длинном светофоре в квартале от нужного дома. — На тебе лица нет, ты весь бледный. Ты себя плохо чувствуешь? Что-то произошло между вами снова? Поэтому ты так трясёшься и не хочешь ехать к Себастьяну? Что он вытворил на этот раз?

Крис вздрогнул, начиная снова слышать и понимать её слова именно тогда, когда услышал его имя. И… это вдруг показалось Крису даже не рукой помощи, а серьёзным спасательным кругом, накинутым прямо ему на голову. Просто взять — и свалить всё на Себастьяна. Скарлетт ведь не будет докапываться до правды, на черта ей это сдалось? Это было отвратительно, паника звенела где-то в затылке железной крышечкой, но идея оказалась единственным из приемлемых вариантов. Он глубоко вздохнул и… кивнул, решаясь.

— Я пришёл к нему в воскресенье с просьбой порепетировать самостоятельно те моменты, которые никак у меня не выходят. И…

— Он согласился?

— Да, но… в общем, мы не репетировали нашу с тобой постановку. Вместо этого он раскритиковал нашу уверенность в себе как танцоров и сказал, что начинать танцевать танго нужно с самых азов, и весь вечер мы занимались самыми простыми шагами.

— И что в этом страшного? — Скарлетт развернулась к нему корпусом, нетерпеливо почёсывая пальцем свой подбородок. Её взгляд выражал непонимание и заинтересованность. — Что именно произошло?

Крис медленно моргнул, тихо ненавидя себя. Он смотрел перед собой на перекрёсток, по которому двигался неспешный поток машин — как бесконечная железная змея с рябой и местами ржавой чешуёй.

— Я старался, но у меня многое не получалось, и он…

— Снова ругался? Выкинул что-нибудь похлеще? — Скарлетт нахмурилась и вздохнула, отводя взгляд. А он так и не смог продолжить. Это оказалось выше его сил. Он сжимал руль в руках так крепко, что начали болеть пальцы. — Крис, слушай… я не хотела, чтобы наши тренировки превратились для тебя в постоянную борьбу с самим собой. Мне очень жаль. Я не знаю, почему он взъелся на тебя, но ты не должен идти туда как на войну каждый раз. Мне… жаль, если ты испытывал дискомфорт из-за моего эгоизма. Ты прав. Мы можем поискать другого мастера неподалёку и ничего не потеряем. У нас есть материал, над которым нужно работать. Наверняка, это не единственные курсы.

Сзади нетерпеливо засигналили: светофор переменил цвет на зелёный. Крис пришёл в себя, чувствуя, как его ладонь со сведёнными пальцами на коробке передач греет маленькая ручка Скарлетт. Сзади засигналили снова, сопроводив это отборной руганью в открытое окно. Крис вздохнул и, кивнув, медленно тронулся с места. Он боялся поверить в то, что всё могло разрешиться вот так просто. Раз — и всё.

— Может, сходим в клуб, развеемся? — предложила Скарлетт, продолжая его утешать.

— Не рано для клуба? Всего шесть, — как можно ровнее ответил Крис, смотря на дорогу. Хотя чувство невероятного если не облегчения, то надежды затапливало каждую клеточку тела.

— Мы можем заехать куда-нибудь поужинать. Я, правда, не очень хорошо знаю эту часть Бруклина, но… у нас ведь есть Сири? — Скарлетт улыбнулась и достала из сумочки свой телефон, заинтересованно начала тыкать в него пальцем. — Бургеры, мясо, рыба, суши? Что хочешь сегодня? Может, пасту? Или буррито, начос, сальса?

— Что угодно, только не мексиканскую кухню, — неожиданно для себя выдал Крис.

— Ого, — Скарлетт тихо мелодично присвистнула и улыбнулась. — Как он тебя допёк всё-таки. Сири, итальянские рестораны и кафе в Бруклине, поближе к нашему местонахождению, — сказала она, держа телефон недалеко от лица. Тот отозвался услужливым женским голосом, начиная поиск.

Крис, осторожно забирая к обочине, чтобы дать им время на серфинг, мрачно подумал: «Ты даже не представляешь, как именно».