Вожделение и возмездие

НАДЕЖДА. Часть 2

- Угощайтесь! - Надя поставила на стол перед Вадимом блюдо с фруктами и тихо спросила. - Как же вы меня нашли?              

- Я нашёл вас очень красивой и обаятельной! - смущённо признался он.   

- Хотелось бы в это верить! - улыбнулась она. - А если серьёзно?

- А если серьёзно, то по портрету!

Оглянувшись на вошедшую в комнату Ларису, он достал из бумажника рисунок и протянул Наде. Та с любопытством взглянула на изображение и передала листок матери.

- Какое поразительное сходство! - воскликнула изумлённая Лариса Игнатьевна и вопросительно уставилась на Горюнова, ожидая дальнейших разъяснений.

- Кто это рисовал? - также заинтригованная, поинтересовалась Надя.

- Один знакомый. Он никак не мог забыть вашей с ним случайной встречи.

- Вам бы всё подшучивать надо мной! - смеясь, откликнулась девушка. - А где же он мог меня видеть?

- В вашем магазине, когда к вам заходил Игорь Кин. - провокационно напомнил ей Горюнов.

Надя вздрогнула.

- А вы не могли бы мне сказать, как вас зовут? - неожиданно попросила она.

- Иван. - улыбнулся Вадим. - Иван Климентьев.

- А что вы ещё знаете, Иван? - с беспокойством поглядывая на мать, тихо спросила девушка.

- Лариса Игнатьевна, извините за назойливость, - понимая скованность собеседницы, повернулся к её матери Вадим. - не могли бы вы принести мне чашечку кипятка?

- Да-да, конечно! Я принесу вам чаю. - Лариса положила на стол рисунок и, понимающе ему кивнув, вышла на кухню.

Через приоткрытую дверь в комнату протиснулся оставленный на за дверью ретривер. Ещё раз обнюхав гостя, он повалился на ковёр и с любопытством уставился на Горюнова.

- Послушайте, Надя! – произнёс Вадим, когда они остались с глазу на глаз. - Я знаю, что Игорь погиб, знаю, что в момент аварии вы были на его самолёте. Я также знаю и то, что вас разыскивают люди генерала Чатаева.

- Чатаева? – удивилась Надежда. – Вот это я влипла! А почему вы мне помогаете?

- Потому что я верю в то, что вы оказались в самолёте Кина случайно и к организации Чатаева не имеете отношения. Но вы мне сами всё должны рассказать!

- Вы мне не ответили, как меня отыскали? Практически, никто не знал, что я здесь!

- Я разговаривал с Анной Игнатьевной. Она мне поведала, где вы находитесь, и просила за вами присмотреть, потому что скоро у вас здесь появятся непрошеные посетители.

- Вроде вас? – улыбнулась девушка. - А они наведывались и к Анне?

- Да, наведывались. - Вадим взял её за руку. – Анна Игнатьевна убита.

- Боже мой! - Надя изменилась в лице, на глазах её выступили слёзы. - Это я должна была быть на её месте! Это всё только из-за меня! Какой кошмар! Только не говорите, пожалуйста, маме! Она просто сойдёт с ума!

- Вот ваш чай! - Лариса внесла на миниатюрном подносике чашку с горячим чаем, блюдце с печеньем и поставила угощение перед Горюновым. Пёс поднялся с ковра и подошел к столу, чтобы разжиться вкусненьким.

- Скажите… - немного помешкав, спросила женщина. - Извините, конечно, что я вмешиваюсь, но Наденька сообщила мне, что попала в ужасно неприятную ситуацию. Сможете ли вы ей помочь?

- Мама! - остановила её расспросы Надежда, поглядывая на неё с укором. 

- А у вас есть подвал, Лариса Игнатьевна? - вопросом на вопрос ответил ей Горюнов.

- Есть! - удивилась его странному интересу Лариса.

- И в нём можно укрыться от взрыва?

- Можно! - уверенно сказала она. – Мой муж строил дом на совесть, как положено. Для строительства подвала, чтобы не проникала вода, он даже приглашал знакомых метростроевцев. Подвал у нас солидный. В нём есть и отопление и канализация. Даже если, не дай Бог, обрушится весь дом, с ним ничего не случится. А что, собственно, происходит? Разве вы собираетесь здесь что-то взрывать?

- Дорогая Лариса Игнатьевна, я не могу теперь сказать ничего определённого, но только убедительно прошу вас вместе с Надей прямо сейчас перебраться вниз.

Лариса посмотрела на него как на тихо помешанного и многозначительно оглянулась на дочь.

- Ты знаешь, мама, я думаю, что Иван прав! Будет лучше, если мы спустимся в подвал! - поддержала Вадима девушка.

- Ну, если вы оба настаиваете… - засомневалась Лариса. - Но мне, всё же, хотелось бы знать?..

Пёс положил голову на колени Вадима, тот почесал его за ухом и незаметно от хозяев угостил печенюшкой.

- Послушайте, Лариса Игнатьевна, я могу сказать вам только одно: ваша дочь попала в чрезвычайно щекотливую ситуацию. Сейчас здесь может произойти всё, что угодно. Поэтому я рекомендую вам с Надей поскорее воспользоваться самым безопасном местом в доме! – заверил её Горюнов. – Можете туда же взять и собаку!

- Это Жермон! – взяла за поводок ретривера Надежда и озабоченно обратилась к гостю. - А как же вы сами? Вы будете подвергать себя серьёзной опасности! Может быть, лучше нам уехать и избежать столкновения с ищущими меня людьми?

- У нас нет времени. Думаю, что они уже где-то рядом. Я постараюсь сделать всё от меня зависящее! – попытался успокоить её Вадим. – Можете на меня положиться.

Въехав в ворота Резиденции, Светлана вышла из машины и спешно поднялась в комнату связи, где её уже ожидали срочно созванные для важного разговора Лежнёв и Гайк.        

- Вы уже слышали новость? - энергично войдя в комнату и небрежно швырнув сумочку в кресло, вместо приветствия поинтересовалась Ганецкая.

- Нет! А в чём дело? - Лежнёв не сводил с девушки настороженных глаз.

Гайк излучал полнейшее спокойствие.

- Дело в том, что у меня сегодня состоялся неожиданный разговор с моим стариком! - нервно прохаживаясь по комнате, объявила Светлана. - Он абсолютно серьёзно заявил, что казнь Щекатилова не состоится, так как он будет передан в руки правоохранительных органов в целости и сохранности! Что вы на это скажете?

- Интересная мысль! - глубокомысленно прокомментировал услышанное Лежнёв, встал и прошёлся по комнате.

Гайк, отвернувшись в сторону, молча водил пальцем по кнопкам компьютерной клавиатуры.

- Что ты молчишь, Гайк? - попыталась привлечь его внимание Светлана. - Скажи что-нибудь!

- Что бы ты хотела от меня услышать? - нехотя повернулся он к ней.

- Понятно! Ты уже разговаривал с дядей Гариком.

- Разговаривал. - спокойно подтвердил Гайк.

- Ну и что ты думаешь по этому поводу? - не оставляла его в покое Ганецкая.

- Возможно, он прав! - пожав плечами, неопределённо ответил молодой человек.

- Прав?! - возмутился Лежнёв. - Это после того, как мы с тобой вытащили этого мерзавца Бог знает откуда, и что теперь? Мы должны отдать его живого и здорового?

- А почему бы и нет? Мы своё дело сделали. То, что задумали – исполнили. Честь нам и хвала! Дядя Гарик правильно заметил, пусть дальше с ним разбирается общественное мнение.

- Которое удовлетворится тем, что его в очередной раз поместят в камеру! - иронично воскликнула Светлана.

- Ты хочешь крови? - обернулся к ней Гайк. - Конечно, столько сил и времени потрачены на установку адской машины! Куда же её теперь? Хорошо ещё, что дядя Гарик ничего не знает об агрегате!

- Так доложи ему! Ты же без него и шагу ступить не можешь! Лежнёв, ты тоже считаешь, что я зря потратила время на агрегат? И что Щекатилов должен безнаказанно ускользнуть от нас и посмеяться над нами?

- Я думаю, мы должны довести начатое дело до конца! - мрачно заметил Лежнёв. - Это неприятная процедура, но, я считаю, необходимая!

- Так, может, его просто пристрелить? - уже не так категорично отстаивая точку зрения дяди Гарика, засомневался Гайк.

- Нет! Это будет больше похоже на у******о! - не сдавалась Ганецкая. - Нужна казнь! По всем правилам: с палачом и с плахой! Нужно сделать всё так, как мы запланировали! Вызвать изобретателя, вызвать твоих ребят, Лежнёв! Записать всё на плёнку и отослать в прокуратуру! Никто не должен обвинить нас в рядовом убийстве прикидывающегося овцой монстра!

- Да, я тоже считаю, что это будет наиболее правильно! - подтвердил Лежнёв, нервно почесывая руки.

- А ты, Гайк? - повернулась к нему Светлана.

- Я воздержусь! - упрямо пробурчал он.    

- Хорошо! - подытожила Ганецкая. - Из нас четверых только дядя Гарик против казни, двое за неё и один воздержался! Значит завтра, всё будет идти, как запланировано, без изменений! Я вас попрошу только начинать без меня! С утра состоится аукцион, на котором будут выставляться картины Щекатилова, я бы хотела там присутствовать. Договорились?

- Нет! - отрицательно покачал головой Гайк. - Не договорились!

Лежнёв и Светлана удивлённо уставились на него.

- Ты должна сама присутствовать при начале придуманной тобой экзекуции!

- А, понятно! - рассмеялась Ганецкая. - Кто-то должен взять на себя ответственность за происходящее! Ты хочешь, как бы, стоять в стороне, если в дальнейшем предстоят объяснения с дядей Гариком! Хорошо! Я возьму этот грех на себя! Я приду. Теперь вопросов нет? В восемь утра чтобы все были на своих местах! В девять начнёт работу агрегат, придуманный не мной, а классиком мировой литературы Францем Кафкой! Да, Гайк, не забудь приготовить для казни видеокамеры! Желаю успеха!

Она подхватила с кресла сумочку и, ни на кого не глядя, двинулась к выходу.

- Светлана! - окликнул её Гайк. - Подожди!

- Ну что ещё? - обернулась она к нему уже в дверях.

- Мне нужно с тобой поговорить!

- Ребята, вы знаете, мне, вообще-то, пора домой! Приятного вечера! - засуетился Лежнёв и в мгновение ока вышмыгнул из комнаты.

- Что ты хочешь? - Светлана устало посмотрела на Гайка и обессилено облокотилась о косяк двери.

- Прости меня, я не хотел причинить тебе боль!

Он вплотную подошёл к ней и хотел её поцеловать. Она отвернулась.

- Я был не прав, когда ревновал тебя к Паломнику. Ты на меня не сердишься?

- Сержусь! - ответила она и ласково взглянула ему в глаза. - Ты же знаешь, мы с ним старые друзья, но между нами ничего не было!

- Я знаю! - тихо произнёс он и бережно коснулся губами её чёрных глаз. - Не слушай меня! Завтра я сделаю всё, что ты мне скажешь!

Светлана улыбнулась и, крепко прижавшись к нему, отдалась его нескончаемому поцелую.

Евгению двадцать лет. Лимузин дядюшки Толи подъезжает к хозяйству Рубина. Сам хозяин гарцует верхом в загоне на новом вороном жеребце, но, узнав автомобиль приятеля, выезжает ему навстречу. Машина останавливается, и из неё выходит младший Щекатилов, помогая выбраться наружу ещё более располневшему во время его отсутствия старику.

- Привет, Анатоль! Привет, Евгений! - дружески приветствует их обоих подъехавший Борис. - Давно тебя, Женька, не было видно! Приехал на каникулы?

- Да! - весело оборачивается к нему молодой человек. - Не успел вернуться, как дядя тут же повёз к вам! Хочет похвалиться новым приобретением!

- Ну что ж, смотри какой красавец!

Подтянутый Рубин, будучи в годах, словно мальчик ловко соскакивает с коня и подводит к Жене вороного. Глядя на скакуна, дядя Толя блаженно улыбается. Евгений с восторгом гладит коня, треплет по лоснящейся холке. Он строен, поджар, нетерпеливо перебирает длинными ногами, и, кажется, вот-вот вырвется из рук на свободу, и только ветер будет ласково трепать его иссиня-чёрную гриву.

Благодаря стараниям дядюшки, Евгений научился хорошо разбираться в лошадях. Теперь он может не только отличить одну породу от другой, он знает их повадки, привычки, достоинства в фигуре, слабые стороны и излюбленные лакомства. С первого взгляда: по крупу, по холке, по тому, как ведёт себя лошадь, – он может довольно точно определить, где настоящий скаковой жеребец, а где подделка, недоразумение.

- Вот, вывел его на прогулку специально к вашему приезду! - тоже любуясь конём, ласково произносит Рубин.

- Замечательный экземпляр! - ласкает вороного по шее дядя. - Правда, совсем ещё молодой, ретивый! Думаю, и выводок пойдёт от него первоклассный!

Втроём они, не спеша, направляются к загону. Рубин держит жеребца в поводу.

- Я тебе, Анатоль, приготовил тут одну клячу, - говорит он пыхтящему от избыточного веса дядюшке. - чтобы ты мог безболезненно растрясти свои косточки. Так что, не бойся! Кобыла спокойная, крепкая, да и тебя выдержит, почти не напрягаясь.

Конюх подводит к загону приземистую крупную гнедую лошадь.

- Ты знаешь, Боря! - смущённо говорит дядя. - Не надо мне больше испытывать судьбу! Слишком тяжёл я стал для таких проделок! И одышка мучит, и варикоз на ногах такой, что лишний раз шагу не ступишь!

- А я считаю, дядя, вам нельзя позволять годам брать своё! - решительно возражает Евгений. - Вы же потом сами будете корить себя за это отступление! И потом: вам верхом никакой варикоз не страшен!

- Да, может быть, ты и прав! - нехотя соглашается дядя. - Ну что, Борис, тряхнуть стариной?

- Смотри, Анатоль! А, вообще-то, лошадка смирная.

К дяде Толе подводят кобылу. Евгений с трудом помогает старику вставить ногу в стремя, и затем они вдвоём с Рубиным, пока конюх держит животное под уздцы, взгромождают дядю в седло. Всё проходит, вроде бы, хорошо, но как только Евгений и Рубин отходят от лошади в сторону, происходит нечто невероятное. Кобыла начинает бешено дёргать шеей, её глаза наливаются кровью, она громко ржёт, отскакивает в сторону, как очумелая вырывается от конюха, взбрыкивает и во весь опор несётся по загону, яростно тряся головой. Дядя Толя судорожно держится за поводья и изо всех сил старается удержаться в седле. Кто-то из конюхов бежит им навстречу, пытаясь перехватить обезумевшее животное. Но кобыла, резко остановившись, с диким видом скачет в другую сторону.             

Тогда ей наперерез, чуть ли не в ноги, отчаянно бросается Евгений. Лошадь, увидев перед собой человека, встает на дыбы, и дядя Толя, не удержавшись, всем своим грузным телом навзничь грохается на землю. Кобыла, почувствовав свободу, бешено несётся в другой конец загона, и один из конюхов, повиснув на удилах, наконец, останавливает её. Лошадь, фыркая, вся в пене, испуганно вращает глазами, а конюх, крепко держа её в поводу и сочувственно похлопывая по дрожащей шее, пытается успокоить животное. Со стороны хлева к месту происшествия бегут Старший и Румяный.

Дядя лежит на спине. Любая попытка приподнять его причиняет ему невыносимые страдания. Он жалобно стонет, изо рта у него горлом идёт кровь.

- Похоже, у него сломалось ребро и повредило лёгкое! - обеспокоено произносит Рубин. – Ребята, вызывайте «Неотложку»!

Румяный срывается с места и бежит звонить на станцию «Скорой помощи».

- Я думаю, его надо оставить в покое до приезда врачей! - не без основания обращается Рубин к Жене.

- Я боюсь, что они приедут слишком поздно! - не соглашается с ним юноша. - Давайте попробуем втащить его в машину и отвезти в клинику. Во всяком случае, мы поедем навстречу "Скорой"! Если разложить сидения, то ме’ста будет вполне достаточно, чтобы он мог удобно лежать. Мне кажется, для него это верный шанс!

- Да, но если у него сломаны рёбра, мы можем ему навредить!

- А если у него проткнуто лёгкое, он может задохнуться, не дождавшись помощи!

Евгений делает знак шофёру, и тот, вплотную подъехав к ним, проворно лезет в кабину раскладывать сидения. Рубин, бледный от страха за приятеля, вместе с Евгением и Старшим затаскивают дядюшку в автомобиль. Молодой Щекатилов захлопывает заднюю дверцу и, чтобы не стеснять пострадавшего, обегает машину, намереваясь сесть вперед к водителю, но, поскользнувшись, со всего маху падает у колеса. На секунду замешкавшись, он поднимается, плюхается в автомобиль и машет из окна расстроенному Рубину. Лимузин трогается.

По дороге в город Евгений просит шофёра остановить машину, чтобы, всё-таки, перебраться назад к дяде и следить за его самочувствием. Так и поступив, они продолжают путь. Дядя находится без сознания и дышит тяжело, с каким-то присвистом. Женя рукой поддерживает ему голову. Вдруг автомобиль останавливается, водитель выходит наружу, и до слуха Евгения доносится его крепкая брань.

- Нужно менять колесо, Евгений Эдуардович! - просовывает он в салон голову.

- Так меняйте же скорей! Ему совсем плохо! - торопит его молодой человек.

Шофёр ставит лимузин на домкрат. Евгений поднимает стекло, разделяющее внутреннее помещение с салоном водителя, и достаёт из нагрудного кармана маленький пузырёк-пипетку. Повернув голову дяди Толи набок, он капает ему из пузырька в ухо несколько капель какой-то жидкости, затем, повернув его голову в другую сторону, то же самое проделывает и со вторым ухом. Дядя буквально на глазах покрывается красными пятнами и начинает задыхаться, у него возникают интенсивные спазмы горла. Он приходит в себя, жадно хватает ртом воздух и, не в силах вымолвить ни слова, судорожно протягивает племяннику руку с растопыренными пальцами, умоляя о помощи. Евгений берёт его за руку и, ласково её поглаживая, шепчет на ухо старику:

- Вот она смерть, дядюшка! Пришла нежданно-негаданно! Вы так много и увлечённо всегда о ней рассуждали. Ну-ка, расскажите мне, какого цвета у неё очи? Или она смотрит на вас пустыми глазницами, похожими на чёрные космические дыры?

Мне будет так больно и тяжело пережить вашу утрату, дядя! На людях, конечно! Понарошку. Но, может быть, по вам искренне всплакнёт ваш маленький арапчонок, которого вы совратили, и которого я завтра же отправлю в детский приют, потому что он будет мне напоминать о вас, развратном старом мерзавце. Несколько лет мне приходилось терпеть ваши притязания в надежде на то, что когда-нибудь я вступлю во владение наследством деда и отца, которого вы беззастенчиво обобрали! Да, я смог дождаться того, что ваше завещание было подписано в мою пользу! Но во время моей учёбы вы не на шутку сблизились с вашим смуглым молокососом, так что я начал опасаться, а не перезавещаете ли вы дом ему?

А знаете, пожалуй, я его не выгоню, а убью! Убью так же, как сейчас убиваю вас: медленно и со вкусом. Мне это нравится! Скажу вам по секрету: вы не первый, кому я помогаю отправиться на тот свет! Я устал терпеть вас и ваши причуды! Я всё обдумал! Подсаживая вас на лошадь, я незаметно положил ей в ухо кусочек сухого льда, от которого она пошла в пляс, и который теперь бесследно испарился. И это я же проткнул покрышку в области протектора в то время, когда поскользнулся, садясь в лимузин. Кого сможет насторожить прокол колеса? Обычное дело! А долгожданная помощь придёт слишком поздно! Вы уже синеете? Вам нечем дышать? А ведь это я закапал вам в уши ваш аллерген – мёд, настоянный для верности на кошачьей шерсти! Потерпите ещё немножко, дядюшка, – скоро всё закончится! Как жаль, что падение с лошади в вашем возрасте может иметь столь трагический результат! И главное, в вашей естественной кончине трудно будет усомниться! Ваша травма произошла на виду у многих свидетелей! Так что, доброй ночи, дядюшка Анатоль!

Глаза старика наливаются кровью, шея багровеет. Он пытается что-то произнести, но ему не хватает воздуха. Силы покидают его. Дядя Толя затихает. Его обмякшая рука вываливается из ладони племянника и безжизненно свешивается с сидения. Евгений с облегчением вздыхает и, приподняв дядину руку, кладёт покойнику на могучую грудь. Затем он нежно целует почившего в блестящий лоб, открывает дверцу и выходит наружу.

- Всё, Андрей Петрович! Можете не торопиться! - с глазами, полными слёз, трагично сообщает он шофёру. – Анатолий Георгиевич ушёл от нас навсегда!

Щекатилов отходит в сторону от машины, высыпает на землю из матерчатого мешочка медленно испаряющиеся кусочки сухого льда разной величины и зашвыривает подальше в кусты миниатюрное шило и крохотный пузырёк-пипетку.

Со всех сторон дом Суздальцевых окружали участки соседских построек, только его фасад да небольшой садик с зарослями акаций выходили на проезжую часть. Почти в каждом доме на их улице хозяева держали собак, так что было маловероятно, что Надины преследователи проникнут к ним без шума со стороны соседей: уже стемнело, и на каждый посторонний шум бдительные псы поднимали дозорный лай.

Горюнов вышел во дворик, с наслаждением вдохнул свежесть вечернего воздуха и, притаившись в акациях, стал терпеливо ждать. Женщины укрылись в подвале, и он был за них совершенно спокоен, тем более, что они прихватили с собой всё необходимое. Вадим не мог предугадать, как будут действовать люди Чатаева, но то, что они скоро себя проявят, он знал наверняка.

В доме зазвонил телефон. "Должно быть, это они! - подумал Вадим. - Проверяют. Хорошо, что женщины в подвале и не возьмут трубку!"

Телефон продолжал звонить, не переставая. Горюнов удовлетворённо улыбнулся, представляя себе замешательство звонивших, и тут же, как снег на голову, услышал голос Ларисы, выбравшейся из подвала.

- Алло… Да, это я… Господина Климентьева? - донеслось до него. - Одну минуточку!

- Ну, надо же! - в сердцах выругался Вадим и бросился в дом.

"Как они классно работают! - на бегу пронеслось у него в голове. – Они уже знают, что я здесь! И знают моё новое имя! Лежнёв не зря был так осторожен. Их определённо кто-то наводит! К телефону они позвали не Надю, зная, что мать её не позовёт, а попросили меня! А если б девушки в доме не было, то и я бы здесь не задержался! Ловко всё просчитали!"

Горюнов ворвался в комнату и выхватил у Ларисы трубку. Послушал. Ничего. Абонент на другом конце, узнав всё, что его интересовало, отсоединился.

- Кто это звонил? – старясь оставаться спокойным, спросил Паломник.

- Какой-то мужчина представился вашим коллегой и попросил вас. - не чувствуя себя виноватой, с достоинством информировала Лариса.

- Извините, Лариса Игнатьевна! – беря женщину под руку, повёл её Вадим к лестнице, ведущей в подвал. - Всё, что здесь происходит – это очень серьёзно, и речь идёт о жизни и смерти вашей семьи! Пожалуйста, спуститесь в подвал и не выходите оттуда ни при каких условиях!

- Что вы себе вообразили! - пожала плечами хозяйка дома. – Это всего лишь телефонный звонок!

- Если вы не думаете о себе, то подумайте хотя бы о вашей дочери! – уговаривал её Горюнов.

Лариса фыркнула и с видом глубокого одолжения спустилась по лестнице. Вадим, проследив за ней, поторопился выйти на улицу, опасаясь стремительного развития событий. Лариса, уже находясь внизу, неожиданно вспомнила, что наверху остался Жермон, и поднялась за ним.

Едва Вадим вышел во двор и затаился в облюбованных им кустах, как на проезжей части напротив дома Суздальцевых остановился автомобиль-фургончик красного цвета, именуемый в народе, как «каблучок». Распахнулись задние дверцы машины, и изнутри выскочили двое молодых людей с гранатомётами. Вадиму не надо было объяснять, что произойдёт дальше. Он был совершенно бессилен что-либо противопоставить нападавшим. Тенью метнувшись в сторону от обречённого здания, он припал к земле и прикрыл голову руками.

Два взрыва слились в один. Земля качнулась, и Паломника основательно засыпало осколками стекла, щебня и штукатурки. Через мгновение он услышал стук захлопывающихся дверец автомобиля и визг срывающихся с места покрышек.

Приподняв голову, Вадим оглянулся на дом и ужаснулся. Сквозь плотное облако пыли, расползающееся вокруг, виднелся разрушенный остов искалеченного здания. Невозможно было представить, что это то самое тихое жилище, в котором его радушно принимали Наденька и её мама. Крыша исчезла с его искореженных плеч, провалившись внутрь, через разинутые пасти окон вырывалось быстро распространяющееся пламя, освещая загаженный взрывом дворик и понуро стоящего там растерянного Горюнова. Дом горел, и в него уже нельзя было проникнуть. Женщины оказались под горящими останками их жилища. Сколько же им придётся просидеть внизу, прежде чем будет потушен пожар и подоспеет первая помощь?

"Я должен был предугадать действия противника! - ругал себя Вадим. – Ведь это самое простое: расстрелять дом из машины и уехать! Работали профессионалы. Иди теперь, ищи ветра в поле! Хотя, если это профессионалы, они должны вернуться и удостовериться в том, что работа выполнена".

На пожар сбегались люди. Появились соседи, громыхающие огнетушителями, вёдрами, тянущие со своих участков садовые шланги в надежде самостоятельно укротить огонь, грозивший перекинуться и на их постройки. Вдруг кто-то осторожно тронул Вадима за руку, он обернулся. Перед ним стояла Надежда. Она выглядела чрезвычайно бледной, волосы растрёпаны, руки мелко тряслись. Было видно, что девушка пережила сильнейший шок. С виду никаких физических повреждений она не имела, видимо, и в самом деле подвал оказался надёжным и прочным.

- Как же ты выбралась? - с облегчением выдохнул Горюнов и положил руки ей на плечи. - А где твоя мама?

Надя уткнулась ему в грудь и безутешно расплакалась. Вадим бережно прижал к себе потрясённую девушку и стал нежно гладить её пышные спутавшиеся волосы, стараясь успокоить бедняжку.

- Из подвала есть выход в сад. А мамы больше нет! Она поднялась наверх, - поведала Наденька, сквозь душившие её рыдания. - хотела что-то захватить с собой в подвал. Взрыв застал ее, когда она спускалась по лестнице. Это всё из-за меня! Не надо мне было приезжать сюда! Сначала Анна, теперь вот и мама! Все, кто соприкасаются со мной, гибнут насильственной смертью!

- Ты здесь ни при чём, Надюша! На тебе нет вины! - ласково шептал ей на ухо Горюнов. - Я знаю, на свете ещё не придумали слов, которыми я мог бы тебя утешить. Но как бы ни повернулась твоя судьба, и что бы ни случилось дальше, ты всегда можешь рассчитывать на меня! Я стану твоим помощником и другом! И пока ты будешь чувствовать, что нуждаешься во мне, я буду находиться рядом и постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы ты забыла преследующий тебя кошмар!..

- Спасибо, Иван! – услышал от неё в награду Вадим.

Надя подняла от его груди лицо и посмотрела ему в глаза. На её щеках, освещённых заревом пожара, блестели мокрые дорожки от слёз. Горькая влага стекала по ним через край из двух бездонных печальных озёр. Сердце Вадима сжалось от нежности к благодарно прижимающемуся к нему хрупкому ставшему ему родным существу. Слова стали ненужными, утратив свою значимость. Он вытер тыльной стороной ладони её испачканное в саже лицо, бережно дотронулся пальцами до пухлых по-детски губ и ободряюще улыбнулся. Она откликнулась на его ласку, на трепет его души, её уста разомкнулись и двинулись в стороны, рождая чистую светящуюся улыбку. А ему захотелось петь и кричать от обрушившегося на него снежной лавиной счастья. В необычайном волнении Вадим порывисто взял её руки в свои.

- Я должен увести тебя отсюда! - быстро заговорил он. - Я просто не смогу жить дальше, если с тобой что-то случится! Эти люди должны непременно вернуться, чтобы удостовериться в твоей гибели. И если они узнают, что ты осталась жива, они будут охотиться за тобой до тех пор, пока тебя не станет!

Он потащил девушку вглубь сада мимо разбитого, полыхающего в сумерках дома, где она, должно быть, и родилась, и выросла, где училась делать первые неловкие шажки и произносить первые, смешные, неразборчивые слова.

- У тебя есть надёжные друзья, у которых ты могла бы остаться, пока я не заберу тебя? - спросил на ходу Вадим, пробираясь по соседскому саду к калитке, выходящей на противоположную улицу. - Мне нужно теперь быть у твоего дома!

- Да, конечно же, есть! Но я боюсь причинить им зло, ведь и они могут погибнуть из-за меня! - тяжело дыша от быстрой ходьбы, ответила девушка.

- Всё будет хорошо! - успокоил её Вадим. - Я тебя заберу тотчас же, как только смогу! Но сейчас, я должен остановить тех, кто тебя преследует. Идём к твоим друзьям, я должен быть уверен, что там с тобой ничего не случится!..

- Иван, мы уже пришли. Видишь вот этот дом? Я пойду одна и буду ждать тебя там, пока ты не вернешься!

- Ладно, не буду тебя компрометировать. У меня только ещё одна просьба, Наденька. Не называй меня Иваном! Моё настоящее имя Вадим…