Охота на индиго

Охота на индиго. Глава 4

  Опять при приближении к клинике сердце Кэтрин стало выбивать бешеную дробь. «Да, что же я за трусиха такая! – корила себя она, - ведь мне не нужно проходить сегодня никаких обследований, сдавать анализы, даже говорить с врачом не обязательно, просто забрать результаты обследования и все. Просто забрать!» Но тренинг самовнушения почему-то не работал: перейдя дорогу, от которой до клиники оставалось несколько метров, девушка и вовсе почувствовала дурноту, словно душа кричала о какой-то чудовищной опасности, но какой?

  Кэтрин остановилась, пытаясь собраться с духом. Мысли ее где-то блуждали, зрение стало терять фокус, поэтому она не сразу заметила, что кто-то бесшумной кошкой подкрался сзади.

  - Кэтрин Моррис? – прозвучал чей-то тихий, вкрадчивый голос.

  - Да, а что? – только и ответила она, как некто стремительным выбросом руки, перекрыл ей дыхание носовым платком, смоченным в какой-то жидкости. Ноги сразу стали ватными, в висках неприятно застучало, перед глазами все поплыло, и девушка потеряла сознание.

  - Быстро кладите ее на носилки и в машину, - распорядился Стив Блэк, нервно обернувшись: к его неописуемой радости в тихом переулке было безлюдно, те две секунды, которые решали все, прошли без лишних свидетелей.

  Два верзилы помощника Стива, одетые, как обычные больничные санитары, ловко уложили бесчувственную Кэтрин на носилки, на всякий случай, крепко привязали ремнями, накрыли белым покрывалом и со скоростью муравьев, нашедших сахарную палочку, понесли девушку к припаркованной неподалеку машине скорой помощи. Стив Блэк хорошо подготовился к этой встрече, он ждал ее несколько лет.

  Удостоверившись, что девушка на месте, Стив сноровистой белкой прыгнул за руль микроавтобуса и со всей силы выжал педаль газа. На асфальте от места парковки остался длинный тормозной след.

  Очнулась девушка лишь спустя два часа. Очнулась и ужаснулась.

  - Боже! Где я? – Кэтрин с трудом поднялась с низкой кровати, больше напоминающей тюремные нары. Голова кошмарно болела, казалось, ее разрубили пополам, вот только она почему-то все еще жива. От отвратительного навязчивого металлического привкуса в горле все внутренности выворачивало наизнанку: видимо, она не переносила хлороформ, которым ее «усыпили». Кэтрин окинула блуждающим взглядом небольшое помещение, в котором находилась. Камера, площадью два на три метра с непомерно низким потолком, что приходилось немного пригибаться, чтобы не задеть его головой, вызывал удушающее состояние. Окон в помещении не было, но зато вместо них – целая зарешеченная стена, за которой уходил вдаль длинный коридор. Кэтрин пригляделась: напротив, по другую сторону коридора, было еще несколько таких камер, но они скрывались за мощными металлическими дверями, и лишь по наличию тюремных глазков в каждой двери можно было определить, сколько камер идет вдоль стены. Всё серо-черное, мрачное, страшное. В камере было темно, и только в коридоре горела какая-то красноватая лампочка, мистический свет которой просто сводил с ума.

  Кэтрин окончательно пришла в себя. Она попыталась собрать воедино мысли и вспомнить, что же с ней случилось, и где она может находиться теперь. Фрагментами памяти выдавала одну картину недавнего прошлого за другой, оставляя между ними крупные пробелы забвения.

  - Что же могло произойти… я шла в клинику за результатами обследования… дошла ли я?.. Вспомнила! Мне стало не по себе, я остановилась… потом… потом ничего не помню!

  Кэтрин еще раз осмотрелась.

  - Да, это точно не клиника. Но что же тогда? Тюрьма? Но за что?! А как же волнуются сейчас родители! Они же ждали меня через полчаса, а сколько я пролежала здесь?

  Вопросов было столько, что от их многочисленности опять закружилась голова. Кэтрин Моррис вцепилась своими тоненькими ручками в толстые прочные прутья, отделявшие ее камеру от всего пространства коридора. Вдали показалось движение. Друг это или враг, Моррис уже не думала, ей нужнее всего сейчас было разобраться в ситуации, ведь неизвестность, она страшней всего.

  - Эй! Идите сюда! Помогите! – Кэтрин еще надеялась встретить здесь людей и по наивности своей полагала, что произошло какое-то дикое недоразумение. Она подумала, что очутилась в тюрьме, но сейчас все разъяснится.

  Ее зов не остался безответным, вскоре шаги застучали громче, и по длинной мрачной стене проскользнула долговязая тень. Еще мгновение, и перед пленницей стоял пожилой человек, с зачесанными назад седыми коротко стриженными волосами, Стив Блэк.

  - Наверное, произошла какая-то ошибка, - девушка с мольбой и жалостью смотрела на подошедшего, его интеллигентный вид наводил на мысль, что он не мог быть бандитом или маньяком, но что-то, в глубине души Кэтрин ставило блок перед этим человеком, и чем ближе он подходил, тем более отчетливым становилось чувство неприязни к нему. Но переборов это состояние, девушка пролепетала:- выпустите меня отсюда, я ни в чем не виновата, это какое-то недоразумение, что я здесь, я не преступница!

  - Да, вы не преступница, - ледяным тоном ответил Блэк.

  - Тогда почему, по какому праву вы заточили меня в эту тюремную камеру?!

  - Это не тюремная камера.

  - Тогда что же?! Я требую, чтобы меня немедленно выпустили отсюда.

  - Немедленно не получится… деточка, успокойтесь. Вы даже не представляете, как крупно вам повезло. Мы, наконец, расшифруем ваш феномен, быть может, даже пробудим дремлющие в вас способности. Вы станете настоящим открытием для науки, будете полезны нашему государству…

  - Да что вы мелете! – взорвалась девушка, не поспевая за ходом мысли незнакомца. – Я домой хочу! Какой еще феномен, какие способности! Вы сумасшедший?!

  - Да, феномен! И да, вы будете сидеть здесь, пока мы находим это необходимым. Мы должны получить ту информацию, которая нужна науке! Иногда, ради великой цели стоит принести жертву… или жертв! – неожиданно заорал Блэк и развернувшись, быстрым шагом удалился прочь.

  - Вы еще заплатите за это! Вас посадят на электрический стул! Вы… вы… проклятый псих! – сердце Кэтрин переполняла бессильная ярость. Она в ужасе понимала, что находится во власти страшных людей, и у нее нет никакого шанса выбраться отсюда. Она с щемящей печалью думала о родителях, которые сейчас наверняка обзвонили все больницы, поставили на уши полицию… и, быть может, звонят по моргам. Но ее нет нигде.

  Патрик Адамс сидел в своем кабинете и перебирал больничные карточки своих пациентов… точнее, они были пациентами настоящего Патрика Адамса, но что поделать, раз монстр взял его личину, то приходится на время принять на себя и его обязанности, но, конечно же, без присущего настоящему доктору энтузиазма и желания помочь. Попивая столь полюбившийся ему кофе, Патрик перевел взгляд на вид из окна: в городе воцарилась златовласая красавица осень во всем ее величии. Но Адамс не любил очень, и весну не любил… ему вообще были противны краски природы и все то, что приводило добрую душу в состояние восторга. Презрительно отвернувшись от окна, он снова уткнулся в бумаги. Пронзительный телефонный звонок вывел его из состояния меланхоличного оцепенения.

  - Ало, - монстр уже вошел в роль играемого им человека и, чем дальше, тем больше ему это нравилось. Много лучше, чем жариться в аду, что он и делал в течение последних столетий.

  - Доктор Адамс? – услышал он знакомый вкрадчивый голос. – У меня к вам потрясающая новость! Даже две. Первая – мы нашли индиго. Вторая – нам нужна ваша помощь. За вами сейчас заедут. Будьте готовы.

  - Превосходно! Я уже готов, – Адамс забыл о том, что держал в руках чашку с кофе. Положив трубку, он еще долго сидел, как мумия, и только, пролив полчашки себе на халат, очнулся и с бешеной стремительностью засобирался в дорогу.

  Вылетев из кабинета, Адамс наткнулся на главврача.

  - Вы опять покидаете нас? – Чарли не знал, как теперь вести себя с этим человеком, прежний панибратский и даже указательный тон он, на всякий случай решил не проявлять сейчас… когда был повязан по рукам и ногам. Но и терпеть его выходки, которые с каждым днем становились все более вызывающими не мог тоже. Как найти компромисс? Ответа на этот вопрос Норманн не мог и от того пребывал в крайне раздраженном настроении.

  - Да и… у меня  в кабинете небольшой бардак, было бы хорошо, если бы там до моего возвращения прибрались. Только документы не трогать! Просто, пол помыть… пыль вытереть. Чтоб сияло и блестело. Я люблю чистоту.

  - Что?! – задохнулся Норманн.

  - Ах, это еще не все, - он скинул залитый кофе халат и повесил на плечо Норманну, - это можно постирать и повесить в моем кабинете. А вы – душка. – Адамс хлопнул дверью в тот момент, когда Норманн схватился за сердце.

  - Я убью этого урода! Как я мог довериться такому подлецу! И теперь… мне… врачу, главврачу приходится терпеть его выходки! Что же мне делать? Что же мне делать?!

  Выйдя на улицу, Адамс столкнулся с пустым взглядом двухметрового верзилы в черном костюме. Верзила кивнул Патрику своей яйцеобразной лысой головой и направился в сторону припаркованного черного джипа. Стив Блэк вообще любил черный цвет, светлые оттенки приводили его в бешенство.

  Адамс молча сел на заднее сиденье и уставился на вид за окном. Верзила за всю дорогу не проронил ни слова, но гонял настолько лихо, что уже через несколько минут, вывез Патрика на окраину города. Позади остались зеркальные высотки и роскошные, сверкающие неоновыми огнями супермаркеты. Теперь ландшафт все больше представлял собой однотипные строения, разрозненные, которые затем и вовсе сменились пустырем.

  Подъехав к небольшому частному домику, мило выглядывающему из-за полуметрового покрашенного веселенькой краской забора, джип остановился.

  - Сюда? – Адамс был явно разочарован. Он представлял себе тайную лабораторию, которую курировали важные шишки, неким окруженным пятиметровой каменной стеной с колючей проволокой, величественным зданием, растянувшимся на грандиозной территории, где снует не одна тысяча, или хотя бы, сотня, людей в белых халатах. А это…

  Верзила молча вытряхнул Адамса из джипа и знаком показал идти следом, тому ничего не оставалось, как повиноваться.

  Пройдя веселенький заборчик и обойдя миловидный, уютный частный домик, Адамс с верзилой прошли к крохотной подсобке, немного покосившемуся деревянному сарайчику. Внутри, как того и стоило ожидать в ряд стояли тяпки, лопаты, грабли, ведра. На дырявой стене красовался постер какой-то фотомодели. Верзила прошел мимо всего этого, к дальней стене. Отбросил в сторону ворох какого-то тряпья, накиданного на пол. Но и теперь Адамс не обнаружил ничего особенного, пол как пол, давно не метенный, с облупившейся краской и покореженными от сырости досками. Верзила присел на корточки и выстучал на одной из досок какой-то код, похожий на азбуку Морзе. И… в то же мгновение Патрик услышал тихий скрежет пришедшего в движение механизма, еще миг, и перед ними разверзлась пропасть хитро продуманного люка. Вниз уводила вполне добротная металлическая винтовая лестница.

  - Ничего себе! – присвистнул Патрик и последовал за немногословным верзилой.

  Как только Патрик и его предводитель стали спускаться по лестнице, люк автоматически закрылся. Адамс невольно взглянул вверх, уловив последний блик света и постаравшись отогнать от себя мерзкое ощущение, что он снова в аду.

  Но в лаборатории было не многим лучше. Если лестничные пролеты освещались еще довольно хорошо, то дальше Адамса встретило тусклое красноватое мерцание встроенных в потолок лампочек в сорок ватт. Сама атмосфера наводила даже не тоску, а стойкое депрессивное состояние.

  - Чё то ваш Блэк действительно любит все черное и мрачное. Даже мне не по себе в этой конуре, - промямлил Адамс и сжался в клубок, встретившись с бешеным взглядом верзилы. Пройдя несколько поворотов, они вышли на освещенную площадку. Вот здесь-то все было вполне цивилизованно, нормальные лабораторные условия. Огромное помещение, выкрашенное с потолка до пола в стандартный белый, было разделено на несколько отсеков, в каждом из которых сновали по два три лаборанта. Медики, ученые, все они бились над решением определенных задач, о которых не стоило знать широким общественным массам. Адамс растерялся в этом хаосе исследовательской работы, поэтому, когда над его ухом прозвучал тихий знакомый голос, подпрыгнул от неожиданности.

  - Рад приветствовать вас, доктор Адамс. Вот мои владения, угодья, страна тайн и загадок, где находятся ответы на самые волнующие умы человеческие вопросы. Пойдемте, я провожу вас, должны же вы знать, в какой атмосфере будете работать.

  Верзила уступил своего подопечного Стиву Блэку, и тот, взяв Адамса под локоть, неспешно повел его вдоль отсеков.

  - Вот здесь разрабатываются новые виды химического и бактериального оружия. – кивнув поднявшему голову и с интересом вглядывавшемуся в Адамса, ученому:- Добрый день, мистер Ролз. Как успехи?

  - Я на пороге сенсации, - усмехаясь ответил тот.

  - О! Не зря наша корпорация пригласила вас, мы и не сомневались, что на вас можно положиться, как на гениального ученого, - поклонился Блэк. – снова повернувшись к Адамсу:- пройдемте дальше, впереди еще много интересного.

  - А здесь мы работаем над уникальными препаратами, которые могут сделать из самого заурядного человека суперсолдата. Работа пока не закончена, но результаты исследований мы сможем наблюдать, как я думаю, уже сегодня. Там дальше тоже идет кропотливая работа над разного рода задачами, каждая из них уникальна по-своему, но давайте свернем направо, здесь у нас хранилище самого тайного.

  Стив увел Патрика в правый отсек, отгороженный от общего помещения рядом дверных пролетов и коридоров. Поплутав по этому диковинному лабиринту и войдя в одну из абсолютно одинаковых дверей, Стив завел Адамса в небольшую комнату. У стены стояла всевозможная аппаратура, которой не увидишь даже в самых современных клиниках. Чуть поодаль – кушетка, на ней сейчас лежал, привязанный ремнями человек. Испуганно выпучив и без того глаза на выкате, несчастный готовился к самому страшному. В сторонке, у монитора компьютера сидел лаборант в белом халате.

  - Приветствую Хопкинс, - как всегда вкрадчиво слащаво пропел Стив.

  - О! Доктор Блэк! А я как раз жду вас, без вас не начинаю эксперимент, - без всяких эмоций, как робот отчеканил высокий молодой человек с незапоминающимися чертами лица.

  - Прекрасно. Я привел еще одного ассистента, этот человек теперь тоже в нашей команде, поэтому должен знать все, что ему нужно знать для дальнейшей успешной работы.

  - Патрик Адамс, - поспешил обозначить себя Адамс.

  - Робот номер 355789/23, или проще, Хопкинс, - также безэмоционально ответил тот.

  - Робот? – поразился Адамс.

  - Дорогой Патрик, здесь не стоит ничему удивляться. Вы находитесь в самом эпицентре технических и медицинских новинок, достижений. Но, приступим к эксперименту. Доктор Адамс, ввожу вас в курс дела. Группа талантливейших ученых нашей корпорации разработала шифр, который, если ввести человека в состояние гипноза, делает его сознание полностью подчиняемым. Во-первых, заведя в его подсознание этот шифр посредством уникальной методики, мы можем внушить ему ту или иную информацию, которую он будет выполнять неукоснительно. Кроме того, шифр может действовать на расстоянии. Когда нам понадобится ввести исследуемого в дело, мы просто звоним ему и диктуем комбинацию цифр и букв. В итоге, хочет человек или нет, но он выполняет ту команду, которая была заложена в нем во время процедуры и ту, которая последует вслед за шифром.

  - Звучит как-то фантастически, - ответил Адамс и сверкнул заинтересованным взглядом в сторону подопытного мужчины. – На нем будет проведено исследование? А как полиция?

  - Этого человека вряд ли будет искать полиция. Он одинок и не представляет важности в мире. Так, Тони?

  Тот, кого звали Тони, подобрался, как запуганный зверь. Видимо, он находился здесь уже достаточно давно и потому знал, что ничего хорошего от этих зверей в белых халатах ждать не приходилось.

  - Отпустите меня, - простонал Тони.

  - Не можем, уж извини, нам нужно двигать науку вперед, а кто в этом может помочь? Тебе, Тони выпал потрясающий шанс, помочь лучшим ученым мира, а ты плачешься. Будь мужчиной, Тони! Вспомни, где мы подобрали тебя. Неужто лучше собирать бутылки и ночевать где придется? Так, ты хоть имеешь кров и пищу.

  - Но… тогда я был человек… теперь я… я не могу больше! Доктор Блэк, пожалуйста, отпустите. У меня дико раскалывается голова от ваших приборов, мне по ночам снятся кошмары, вы искололи мне все руки своими капельницами, и я даже не знаю, что вы мне заливаете. Я для вас всего лишь материал, пушечное мясо, над которым вы издеваетесь, как хотите. Но вспомните о гуманности, о клятве Гиппократа! Вы же врач! Доктор Блэк! – отчаянию мужчины не было предела.

  - Материал… как правильно вы сами себя назвали. А материал не должен мешать великой исследовательской мысли. Хоппкинс вводите раствор.

  Блэк отвернулся и сел в высокое кресло, углубившись в чтение каких-то бумаг, которые ему учтиво протянул Хопкинс. Адамс замер в сторонке, пораженный увиденным.

  Хопкинс подошел к медицинскому шкафчику, достал из него две ампулы, перчатки и одноразовый шприц. Ловко натянув перчатки и сломав ампулы, робот набрал шприц эмульсией и подошел к Тони. Тот безумно закричал и начал колотиться  конвульсиях.

  - Уйди! Уйди от меня демон, проклятый! Я буду жаловаться! Прочь, пропади!!!

  - Он будет жаловаться… - поднял взгляд от бумаг Блэк и усмехнулся. – Вот чудак. Продолжай Хопкинс. – вставив свое замечание, Блэк снова склонился над отчетами, казалось, что душераздирающие крики Тони его совсем не волновали. Да, профессор Блэк давно привык к крикам, привык причинять боль. Он подпитывался чужими страданиями, как аккумулятор от электрической розетки.

  Движением мясника Хопкинс выкрутил руку Тони и всадил в вену иглу шприца. Тони еще раз выгнулся дугой, на этот раз уже не от страха, а под воздействием гремучей смеси, введенной ему в кровь. В течение нескольких секунд несчастного корчило в нестерпимых муках, губы посинели, а потом стали фиолетовыми от того дикого напряжения, которое он в этот момент испытывал. Глаза потеряли фокус и закатились, белки из белых приобрели мутный, желтоватый оттенок. Вены на руках вздулись и, казалось, были готовы лопнуть, как перетянутый канат. Тони дернулся еще раз и замер, впав в какое-то страшное бессознательное состояние.

  Только теперь Блэк оставил свои документы и подошел к Тони. Он посветил фонариком в закатанные белки, пощупал пульс.

  - Пульс нитевидный, но так должно быть. Хопкинс подключи аппарат, будем следить за кардиограммой. Он нам еще понадобится для других задач, поэтому нельзя потерять такой ценный экспонат.

  Хопкинс сноровисто выполнил приказ, и уже через мгновение на кардиомониторе замелькали линии слабых ударов сердца.

  Блэк сел рядом на кушетку, отстегнул ремни, державшие Тони, и, вперив в закатанные белки Тони какой-то отстраненный, страшный взгляд, начал произносить шифр.

  - 5. 78. 391. 484. 555. 621. Слушай мой голос. Ты – Тони Макдауэл больше не человек, ты – ящерка, маленькая шустрая, живущая в пустыне. Десять, ты принимаешь мою команду. Девять, твое сознание выбрасывает всю ненужную информацию, ты больше не помнишь, кем был, ты – ящерка. Восемь, твое тело расслабляется, пульс выравнивается, - после этих слов кривые на кардиомониторе приобрели гармоничный вид, без срывов, как за минуту до этого. – Семь,  ты не воспринимаешь ничего, кроме моего голоса, твое сознание настроено на мой голос. Шесть – твое тело принимает новую форму, у тебя больше нет рук, ног, какими ты пользовался раньше, твое тело – тело пресмыкающегося животного. Пять – в твоем мозгу мелькают картины пустыни, вот ты ползешь по горячему, зыбкому песку. Чувствуешь, как он обжигает лапки? А вот ты попал в воронку, нужно срочно выбираться из воронки, пока она тебя не засосала и не поглотила под тоннами песка, - Тони задергался, извиваясь, словно пытался выбраться из страшной ловушки.

  - Четыре. Ты выбрался из воронки, теперь ползешь дальше. Тебе хорошо, тепло, солнце уходит за горизонт, скоро время охоты. – Тони успокоился и лишь инстинктивно сжимал и разжимал кулак, рука при этом, словно прилипла к боку, свободными были только кисти. – Три, мои слова отпечатываются в твоем сознании, их не способно уже вычеркнуть ничто, никто и ничто. Два, – ты возвращаешься назад, слушай мою команду: 5. 78. 391. 484. 555. 621. Один - ты больше не понимаешь человеческую речь и сам не говоришь по-человечески, ты – ящерка!

  Блэк неожиданно громко хлопнул в ладоши, и Тони открыл глаза, быстро-быстро заморгав. Он устремил в Блэка бессмысленный взгляд, сжал разжал кулак и пополз по кушетке, как пресмыкающееся, лишь изредка помогая себе прижатыми к богам руками и с ногами. Выглядело это страшно, очень страшно. Блэк отошел в сторону, чтобы дать Тони проползти к двери и затаиться за креслом. Адамс с восхищением смотрел на ползающего и на Блэка. Вот уж точно это то, что ему нужно!

  - Хопкинс, дружок, а теперь позови ребяток, пусть унесут нашу новоиспеченную зверушку в террариум, к остальным. Мы добились чистоты эксперимента, на этот раз сбоя не произошло, – повернувшись к Адамсу:- поздравляю вас и себя самого с успешным проведением уникального эксперимента.

  - Да, вот это работа! Высший пилотаж, - протянул Адамс.

  - Еще бы. Сколько лет я потратил на эту работу. А теперь нам нужно разобраться с сознанием той, ради которой я обошел, чуть ли не весь земной шар. Но искать иголку в стоге сена – это безумие. И вот теперь, она нашлась сама. На днях я познакомлю вас, нам предстоит большая работа, доктор Адамс, вы увидите представителя редчайшей расы планета Земля, индиго, доказательство правдивости моих научных статей.

  Патрик Адамс вернулся домой в приподнятом настроении. Он вышел на тот уровень, о котором даже и мечтать не мог. И, что говорить, ему все больше нравился свой новый облик, свой новый образ жизни. Адамс сел в мягкое кресло, включил телевизор и открыл баночку глинтвейна. По телевизору, как всегда показывали какую-то муть, но его этот фон вполне устраивал, тогда как что-либо доброе, позитивно, умное ему всегда претило. Когда пустой, бездумный сериальчик про вампиров сорвался рекламой, зазвонил телефон.

  - Доктор Адамс на проводе, - с каждым днем он произносил это узурпированное имя все с бóльшим наслаждением.

  - Адамс, ну, что же ты забыл обо мне совсем! – по ту сторону телефонного провода звенел приятный, мелодичный, но несколько капризный женский голос. Адамс напряг память и прокрутил в мозгу картинки прошлого истинного Патрика Адамса, картинки, которые видел монстр, считывая информацию с фотокарточки убитого доктора. Перед мысленным взором возник образ миловидной девушки лет двадцати двух-двадцати четырех, с роскошной гривой иссиня черных волос и длинными, густыми ресницами, обрамлявшие синие глаза-самоцветы.

  - Что ты, зайка, я вовсе не забыл о тебе, просто, понимаешь, работы столько, - Адамс уже предвкушал занимательный вечер.

  - Тогда приезжай. Я тебя не видела целую вечность, - продолжал ныть капризный голос черноволосой красотки.

  - А знаешь, это отличная идея, - оживился Адамс, отставив свой глинтвейн.

  - Ты – умничка, я тебя обожаю. Тогда жду тебя с шикарным ужином, на десерт – я, - девушка послала воздушный поцелуй и положила трубку, Патрик еще несколько мгновений посидел с хищной плотоядной ухмылкой на губах и вскочил с кресла, собираясь на встречу, но вдруг…

  Телевизор вырубился, как от удара током. Что-то зашипело в нем, заискрило,  задымилось. Адамс, до этого, копавшийся в платяном шкафу, испуганно обернулся. Некоторое время он стоял, замерший, как каменное изваяние и только по бешено вздымающейся груди можно понять, что его сковало не любопытство, а животный страх.

  - ты? – с трудом разжав челюсти, прошептал он.

 В ответ послышался звон разбитой вазы, мирно стоявшей на журнальном столике. Затем со стены свалились картины и тоже разбились вдребезги. Та же участь постигла люстру, когда она сорвалась с яростной энергией, в комнате наступил кромешный мрак, освещаемый лишь уличными фонарями, навязчивый свет которых проникал в окна домов, да светлячками-окнами высоток, стоявших напротив. В этом полумраке Адамс различил, как непомерно длинная, жуткая тень надвигается на него. Приблизившись почти вплотную, она расширилась настолько, что загородила собой все пространство комнаты, затем приняла, вполне материальные очертания, еще более омерзительные, леденящие кровь. Адамс сжался в комок, в паническом страхе.

  - Что? Что я сделал не так?.. – заикаясь, пролепетал он.

  - Слишком медленно! – прогремело нечто, вперив в Адамса свои жуткие красные демонические глаза, в которых кипело пламя преисподней.

  - Но я уже вышел на след нужных людей… они создают лабораторию… ищут индиго… одну уже нашли…

  - Слишком медленно!!! – повторило нечто и приблизилось еще на шаг, и Адамс чуть не задохнулся от кошмарного запаха мертвячины и чего-то еще отвратительного, исходящего от него и вызывающего дурноту. Патрик попытался тактично отстраниться, но нечто схватило его за горло своими длинными крючковатыми пальцами с грубыми, желто-черными когтями. – Я забросил тебя сюда не для того, чтобы ты жрал глинтвейн и ходил по бабам! Ты, жалкий ублюдок! Даю тебе шесть дней, чтобы ты принес мне результат. Индиго должны быть у меня. Люди должны уничтожить сами себя. А раз, твое новое обличье не дает тебе собраться, то теперь с наступлением ночи ты будешь тем, кем и являешься.

  Неожиданно отпустив Адамса, нечто захохотало, обнажив два ряда огромных железных зубов. От этого хохота и вообще от всего Патрику стало не по себе. Еще мгновенье, и нечто снова обратилось в тень и с бешеной энергией вылетело в окно, разбив стекло на прощанье.

  Патрик, как завороженный смотрел на разбитое окно, в которое теперь врывался беспощадный ледяной осенний ветер, поднимая вихрь из вороха бумаг и мусора, кружа его в безумном танце. Наконец, оцепенение прошло, и он попытался навести порядок и залепить какой-нибудь тряпицей дыру в окне. Но только он сделал шаг от окна, чтобы прибрать осколки, как что-то стало меняться в нем. Его затрясло, как от удара электрошоком, он скорчился пополам, взвыв диким зверем:

  - О, нет! Опять это со мной происходит! Опять!!!

  Патрик разогнулся и тут же выгнулся дугой с еще большей силой. Не переставая вопить, Адамс принимал самые невозможные позы, по которым можно было понять, как его корежило, мучительно, безнадежно, всепоглощающе. В окно ворвался новый порыв ветра, который выбил законопаченную кофту и выплюнул ее на пол. В ту же секунду из комнаты в окно вылетело чудовище, стремительное, безумное, существующее одной лишь целью – убивать. Теперь до наступления рассвета оно будет рассекать километры, сметая все на своем пути.

  После  тяжелого разговора с матерью Джек и вовсе стал сам не свой. Он напрягал память, но чем больше проходило времени, тем дальше он удалялся от той уверенности, крепости духа, которая была прежде. Теперь ему и самому уже казалось, что ему все приснилось, а древние монеты он мог украсть, находясь в состоянии аффекта, как говорят психологи. Еще несколько раз, когда Луизы не было рядом, он пытался поднять какой-нибудь предмет, но каждый раз он отвлекался на какую-нибудь шальную мысль, или на звук, или еще на что-то, и оттого у него ничего не получалось. В итоге, он махнул рукой и стал жить, как жил.

  На работе у Джека не заладилось. Как-то раз он застрял в пробке и доставил пиццу с опозданием. Клиент попался скандальный, а для босса был в цене только один лозунг: клиент всегда прав. По возвращению в офис, Джек получил такой нагоняй, что почувствовал себя цепным псом, а не человеком. В принципе, для хозяина, Джек и был своего рода собакой, на которую можно и работу по тяжелее скинуть, и раздражение сорвать. Поняв это и вспомнив про клад, хранящийся в днище его старенького дивана, Джек решил оттянуться на полную катушку.

  Так парень стал потихоньку реализовывать монеты, в разных местах, чтобы не запоминаться продавцам и не вызвать у них лишний интерес, что может сулить либо проблемы с полицией, либо разборки с криминалом. Спустя несколько дней на руках Джека была уже приличная сумма, которую он потратил на приобретение нового дома, шикарного двухэтажного коттеджа в респектабельном районе, куда переселился вместе с матерью. Затем Джек купил роскошный кабриолет и вообще стал жить на широкую ногу. Вскоре молодой человек вошел во вкус, он уже не представлял своей жизни без ночных клубок и модных тусовок, конечно, днем он пытался придумать какую-нибудь выгодную бизнес систему и даже купил небольшой ресторанчик, способный приносить неплохой доход, но факт оставался фактом: Джек тратил на воздух, как деньги, так и собственную жизнь. О встрече с таинственным старцем он и вовсе забыл, выкурив память дорогим табаком и запрещенными куреньями, а также обильными порциями элитного алкоголя и хмельного общения с легкомысленными красотками. С момента встречи со старцем прошло полтора месяца, как вдруг…

  Этой ночью Джек кутил в одном из самых модных закрытых клубов города. Была вся богема, которую прежде Джек мог видеть лишь на экране своего старенького телевизора. Теперь все эти звезды театра, кино и эстрады были на расстоянии вытянутой руки и общались с ним на равных. Имя загадочного молодого миллиардера, окутанное шалью тайн, слухов и загадок, привлекало к нему внимание звезд, что немало льстило Джеку. Хотя он, конечно, понимал, что если вдруг миллионы улетучатся, эти люди испарятся с его пути, как предутренний туман, рассеченный горячими солнечными лучами.

  Вернулся Джек под градусом. Луизы не было дома. Наверное, пропадала у своего друга-коллеги по работе, в последнее время она частенько зависала в него, к чему Джек относился абсолютно спокойно: он не лез в жизнь матери, она не давала советов и не читала нотаций, относительно его времяпровождения. Хотя… вступив на путь элитной жизни, оба сильно отдалились друг от друга, став почти что чужими людьми. Раньше так не было. Большие деньги, направленные на удовлетворение своего тщеславия всегда приводят к большим бедам, и никак иначе.

  Джек прошел по длинному, уставленному старинными вазонами, украшенному изящными полотнами коридору, все-таки задев одну из ваз, которая с шумом раскололась на несколько частей.

  - Вот же зараза! – выругался Джек и пошел дальше. Не сразу ему удалось найти выключатель, только на третью попытку свет в комнате был зажжен, но к этому моменту, Джек сбил со своего места еще что-то, это что-то с грохотом покатилось по сверкающему чистотой мраморному полу и остановилось где-то, в стороне мягких, меховых ковров. Комната озарилась ярким электрическим светом, в этом освещении походка Джека стала чуть ровнее. Он добрался, наконец-таки до дивана и с шумом упал на него.

  - Ох, и устал же я сегодня. А эта Марго, ну и шаловница, любого выведет из рабочего состояния, - лицо Джека, немного опухшее после чрезмерных возлияний и бессонной ночи, выразило максимальную удовлетворенностью своей жизнью. Он вытянулся на диване и взглянул на большие часы с боем, они показывали третий час ночи.

  - Пора отключаться. Завтра продолжим.

  Вспомнив, что его дом оснащен системой «умного дома», Джек один раз громко хлопнул в ладоши, и свет погас. Но внезапно среди темноты комнаты зажегся еще более яркий свет.

  - Что такое? – пьяно разозлился Джек и приподнялся на локте. К нему из глубины дома плыл Старец, которого он видел тогда. Белоснежные одежды, скрывающие его до пят, источали легкое свечение, наполнившее всю комнату.

  - Что же ты нас подводишь, Джек? Мы же надеялись на тебя, а ты… так ведь и на свою голову беду кличешь, я же предупреждал тебя… Опомнись, пока не поздно! Человек в беду попал, мы из нематериального мира, нам трудно ее вызволить, это должен сделать ты! – тихо, грустно, с укором проговорил Старец.

  - Уйди, пропади. Я знаю, ты просто плод моего воображения, ты не настоящий. Все. Пора отключаться. Пора спать, - отмахнулся от видения Джек и зарылся в подушки. Свечение исчезло также быстро, как и появилось, и Джек погрузился в глубокий сон.

  Но спалось ему совсем не сладко. Долго он блуждал среди каких-то катакомб, лабиринтов, будто бы искал что-то и каждый раз, когда, находил, тут же терял из вида. И так его это разозлило, что Джек был готов метать молнии, но его пыл был быстро охлажден. Очутившись в неизвестном помещении с узкими окошками с двойным стеклом и старыми, проржавелыми защелками, Джек вдруг почувствовал дикую панику. Казалось, что еще всего лишь одна секунда, и в эту комнату ворвется что-то чудовищно страшное, что разорвет его на тысячу крохотных частиц, но перед этим жестоко поиздевается. И это чувство было настолько пронзительным, всепоглощающим, что Джек не мог оставаться на месте, он начал судорожно искать выход. Но выхода не было.