Моя королева

Глава 2

Вика

- Не умеете вы, женщины, ни черта скрывать. Все как на ладони! – Лев ставит передо мной чашку с ароматным чаем. – Я тут и никого не хочу пока видеть! – четко бросает секретарю, которая вошла в кабинет, оставить на столе папку с документами, и заглянула в приоткрытую дверь комнаты отдыха.

- Что подумает теперь? – спрашиваю Льва, потому что он вовсе не тот человек, которому плевать на собственную репутацию.

- А что? Сидим, чай пьем, - он сделал уверенный глоток и поставил чашку на блюдце. – В чем проблема? – его брови хмурятся, сдвигаясь.

- Ты женат. Как бы чего лишнего… - мямлю.

- Да, дурь, Вик. Давно бы расстался с Галиной, если бы в ее голове был подобный вакуум. И с Катюшей тоже, кстати. Не терплю глупых женщин. Слабых – люблю, глупых – не терплю. – уточнил он, безмерно утешая мои чувства.

Мой босс – отличный мужчина! Ему почти пятьдесят, но он молод душой и телом, сдержан, всегда с долей юмора обо всем судит, и главное, он человечище! Не прицепится из-за глупости, не обидит словом. Уж и не помню, кто был бы справедливее него…

Значит, я не так и безнадежна. Быть слабой не так страшно, как бестолковой, а в мужском мире это неоспоримый диагноз.

- Ты извини, я соберусь к совещанию, честно, - обещаю почти уверенно, потому что призову на помощь тяжелую артиллерию в виде Людмилы, подружки из отдела.

- Уж будь добра. И выкинь из головы все глупости. Не стоят твои мысли таких вот водяных потоков! – он нарисовал пальцем в воздухе круг, намекая на мое заплаканное лицо.

- А какие стоят?

- Жизнь, здоровье, близкие. Ты ведь замужем, родители живы-здоровы. И скажи еще, что небо утром на землю грохнулось, потому и ревела! – хитро намекает, притворно прищуривая карие глаза.

Они кажутся мне добрыми, как у Лешки. Всегда считала, что мужчины со светлым цветом глаз – это не мое, а вот с шоколадными, коньячными. Какая же я… Лешка не заслужил этого. Терплю очередной укол совести, но наступаю ей на хвост, гордо вскидывая голову.

- Ладно, Лев, спасибо еще раз… - поднимаюсь с дивана и беру свою сумочку.

Голубая замша выглядит темно-синей от влаги, и брюки на пятой точке тоже все еще сырые. Направляюсь в свой отдел по лестнице, он ниже на один этаж. Личного секретаря я не взяла, зато выторговала у Льва большой кабинет, в котором размещаюсь вместе с Людой. Мы работаем вместе уже три года, вместе пришли в «Прайм», да так и сдружились. Она занимается версткой и редакцией текста, а я ее начальник, главный редактор. Хоть и заняла эту должность всего через год, а все не чувствую себя ни шишкой, ни царем.

- Привет, Людочка. – говорю грустно, открывая дверь и замирая, потому что на моем столе красуется огромный букет кроваво-красных роз.

Штук пятьдесят, с огромными, еще не распустившимися вытянутыми бутонами. Шикарные «Freedom» выглядят запредельно эротично и чужеродно посреди моего заваленного бумагами стола.

- И тебе не хворать, дорогая начальница. – она кивает на букет. – Цветы в честь вторника. К пятнице будут жертвоприношения? – иронизирует.

- Вероятно… - протягиваю задумчиво и обхожу свой стол сбоку, скрестив руки на груди.

Кто? Да, король мой, кто ж еще! Он знает, кто я и где работаю, а раз зовет на свидание, то логично. Вот только успокоилась! Мобильный ласково булькнул сообщение в мессенджере.

«Горячая и яркая, как эти розы»

Упасть – не встать.

«Дааа».

Решилась. Очертя голову. Ну, и дура! Мама точно сказала бы так. Три года семейной жизни, нормальной, без скандалов, плохо что ли? Ну, и что, что без детей. Ну, и что, что пресно. Да плевать даже, что тошно! Ведь плевать же? Двадцать шесть – самый «сок», чтобы на все плевать и волочится по жизни пыльной ветошью.

- Ты в порядке, Вик? – Люда оказывается рядом в пару шагов и разворачивает меня от окна. – Вик?

- Мм? – поднимаю на нее глаза, полные слез.

Снова слезы. Она обнимает меня, прижимая к себе.

- Дома что-то? Лешка?

- Да.

- Что да?

- Ничего. Абсолютно.

- Вик, я за врачом, если что, сбегаю. Цветы, твои намеки. Ты в себе?

- Вся пакость в том, что да. В скучной и противной себе. И ничего не случилось. Уже полгода ничего не случается. – выдыхаю, сдавая себя как на допросе.

- Погоди, это, - она указывает пальцем на букет, - Леша? Или?

- Или, Люд, или…

- А Лешка знает? Ой, прости, дурацкий вопрос… - хохотнула она нервно. – А кто? Я его знаю?

- Нет, и я тоже.

- Это как?

- Это эротика по интернету! И знаю, что дура! – обиженно отворачиваюсь. – Он приглашает встретиться, но без лиц и обязательств.

- Ну, ты, блин, жжешь… Так, а ревешь-то чего?

- А того. Совесть жрет печенку. – обиженно поясняю.

- Ну, она вообще-то может восстанавливаться. Печенка, в смысле. – Люда прикусывает кончик карандаша, - Я бы попробовала. Лучше жалеть о том, что сделано, чем о пустоте.

- Серьезно?

- Ну, ты одна что ли такая? Мы взрослые люди, как ты выберешь?

А и верно, как? Никого кроме Лешки-картошки не знала и не трогала даже. А он… не знаю. Так нас кружило весь пятый курс, а потом свадьба, первый год. Мы вообще говорили о чем-то? Этот вот Шварц пишет, что любит Булгакова, Горького, прозу шестидесятых. А что Лешка любит, кроме отварной куриной грудки и своей качалки? Нарастил баки на руках, как баллоны трехлитровые, аж одежда торчком стоит. Думает, прикольно, а по мне так угрюмый медведь в оттянутых трико и как бреется, обязательно режется, с кусочками салфеток выходит из дома. Ну, как можно к такому серьезно относиться?

Надо было раньше видеть все это. Между нами пропасть, непонимание – это еще мягко сказано. Вот хоть раз я получала от Лешки такие розы? Розовые, помню, кустовые, крохотные и дешевые. Тьфу, пропасть! Все равно я поступаю гадко, аж самой тошно.

- Ты, кажется, тоже не свободна, дорогуша? Такие советы даешь… - возмущаюсь я остатками сознания, нет – сознательности.

- Так выбирала сначала, а не хвостом крутила. То есть им, конечно, тоже, - она улыбается, - Дружок у него есть? Пойдем на двойное свидание! Поддержу, как могу.

- С ума сошла, девчонка! – удивленно моргаю от неожиданной фразы.

- Это ты оттуда сошла. Пойдем, говорю.

- Я подумаю. Ой, черт! Совещание! – бросаю сумочку к розам и выхватываю оттуда свой любимый ежедневник в красивой кожаной обложке.

По старинке люблю ходить к директору с ежедневником. Телефон у меня для других «переписок»! Стучу каблучками по ступенькам, благодаря привычке сразу же переобуваться при входе в кабинет. Хоть видно, что человек проводит достаточно времени на работе и следит за собой.

- А вот и главный редактор! Поприветствуем ее желание все-таки почтить нас своим присутствием! – тут же разворачивается ко мне Романов, стоит только приоткрыть дверь кабинета Калинина. – Начальство не опаздывает, оно задерживается!

- Здравствуйте! – прохожу, краснея, и усаживаюсь рядом с Романовым.

Ох, уж мне это соседство. Где-то в глубине остаточных знаний по психологии я понимаю, что это симпатия, такие в школе доводят девочек до слез, дергая за косы и бросая в портфель мышей, но это где-то очень глубоко… Романов неизменно благоухает дорогой туалетной водой с древесными нотками, слегка небрит, невыносимо не сдержан и обаятелен. Пронзительно синие глаза убивают своим индиго наповал и холодно пробегают по моему лицу. Бровь тут же подскакивает вверх, но мужчина вовремя отводит глаза, потому что Лев начинает его «полоскать» по поводу отчета.

Мысленно выдыхаю, и даю себе тайм-аут. Он точно отметил, что я не выгляжу как обычно, и здорово, что его колкости сейчас полетят не в мой адрес. Вот куда я собралась, а? Какое свидание, если дел по горло и совесть грызет? Может, того и не хватает? Остроты ощущений, как тогда с Лешкой, под ивой у пруда…

Мы были слишком молоды, ветрены, и любили друг друга без оглядки. Томно, со вздохами, а потом все покатилось куда-то к чертям…

- … Виктория Владимировна? Вы с нами? – Лев громыхает уже не баритоном, а басом, одергивая меня. – Что у нас с Кислицким? Он согласовал, наконец, свой макет?

- А? Д-да, конечно… еще на прошлой неделе… - поспешно отвечаю, задыхаясь от аритмии.

- А я почему не в курсе? Вы справитесь с ним? Это не хороший случай, когда счет оплачен, а клиенту в последний момент приспичило что-то менять, но мы должны удовлетворять даже таких требовательных и подстраиваться. В почту мне и старый, и новый макет! – бросает Калинин и продолжает свой разнос уже в адрес бухгалтера.

- С удовлетворением справитесь, Виктория Владимировна? – шепчет Романов, наклонившись ко мне.

Пошляк! Его приятное мятное дыхание одурманивает, но я точно знаю, что он вовсе не заслуживает симпатии! После таких вот словечек обычно следует подножка! С огромным наслаждением он выставит меня дурой при любом удобном случае, и это касается практически всех женщин, попадающихся ему на глаза. Если Калинин не любит глупых, то Романов обожает слабых, или делает их такими! Вот же мужичьи замашки!

Так что, идти или нет? Я отписала ему «да» и пойду на попятную? Сердце застучало, подталкивая, словно к пропасти.

- Все свободны. Виктория, макет! – звучно прощается с нами Калинин, и я следую за всеми на автопилоте.

Кто-то последовал к лифту, а я направилась к лестнице. Прокручивая в голове свой главный на сегодня вопрос, я не замечаю, как цепляюсь полой пиджака за тонкую завитушку перил. Резко одернутая назад, я разворачиваюсь на пятках, и пиджак уже освобожден, но вот моя траектория движения меняется, и с приличным коэффициентом усердия я влетаю носом в грудь… Романову.

Мертвой хваткой он сжимает мои плечи, останавливая, и чуть наклонившись, рассматривает, как подопытную.

- Ты в порядке, Вик? – вкрадчиво и низко спрашивает, продолжая удерживать.

- Д-да… - киваю и шепчу от испуга, ведь если бы не он, то я точно пролетела бы по лестнице целый пролет.

Сжимая в руках ежедневник, я так и стою, глядя ему в ультрамариновые глаза в обрамлении пушистых ресничек, совсем как у ребенка, боясь вздохнуть или что-то сказать лишнее. Кажется, время остановилось, или это мое личное помутнение рассудка. Неожиданно Всеволод отпускает меня, резко убрав руки в карманы.

- Даже если ты с утра витаешь в облаках, это не повод расквасить себе нос! – выдает, игриво подбрасывая бровь.

- Да ты…Вы… Хам! – резко разворачиваюсь и скачу по лестнице с удвоенной скоростью от негодования.

- Аккуратнее! – бросает мне в след, усмехаясь.

 Вот бессмертный! Да если я Калинину скажу, то он… а что, собственно, он сделает? И что я ему скажу? Это не домогательство, и даже не оскорбление. Голова моя больная… Нет, надо не идти, а бежать на это свидание, чтобы хоть там получить встряску. Секса нет давно, а тут еще и голова поехала…

Вернувшись в кабинет, я томно усаживаюсь за стол и первым делом не монитор включаю, а проверяю телефон, брошенный на столе. Сообщением от Шварца был электронный пригласительный билет, на котором значилась комбинация из пяти цифр и в середине бордового лейбла красовалась надпись «Inkognito».

«Это как?»

«Сегодня в девятнадцать часов, Горьковская, шестнадцать. Ты отзываешься строго на приглашение номер пять. Только эта цифра. Помни».

Охренеть! Как в детективе! Может, меня там расчленят? Ну, нафиг! Кому я нужна? Даже Лешке плевать, куда меня унесет, лишь бы не как Элли, с домиком и Тотошкой.

«Я приду с подругой»

«Вы будете вместе?»

Господи, стыдобища какая!

«Нет, конечно! У тебя есть друг?» - строчу дрожащими пальцами, потому что представила, что он обо мне подумал!

«Да. Все будет»

Хочу еще дописать «До встречи», но передумываю. Руки и без того ходят ходуном. Интересно, мужчины тоже так вот «налево» ходят, с придыханием? Безобразие, Виктория Владимировна! Докатились…