Загадка Бомарше

Глава 15

Весь день Феоктистов думал о том, что вечером непременно заявится к Аркашовой. Пора выяснить окончательно, что это за фрукт и с чем его едят. Он ни за что не верит этому алкоголику  - ее бывшему муженьку, что она именно такая, какой он ее описал. С какой стати, позвольте вас спросить. Совершенно неприметная артисочка – и вдруг такой нестандартный человек. Так в жизни не бывает, он всегда был уверен, что все соответствует друг другу, как пазлы для сборки фигуры. И много раз в том убеждался. Да и сам так жил, пытался находиться во всех своих проявлениях на том уровне, на который вознесла его судьба. Правда, с некоторых пор она почему-то стала то и дело сбрасывать его вниз. Но он не собирался подчиняться новым обстоятельствам. И ничуть не сомневается, что все это временно, настанет момент – и он вновь вознесется на прежнюю высоту. А потому он не должен давать себе поблажки, а действовать и поступать так, как будто у него все замечательно. Хотя порой, признавался себе Феоктистов, бывает трудно удерживать себя в нужном тонусе. Подчас он испытывает сильное искушение плюнуть на все и максимально опроститься, стать примерно таким же, как этот Егор. Но всякий раз, когда к нему подступало подобное желание, его охватывал самый настоящий страх. Страх, что однажды он поддастся этому искушению, а не отринет его. И тогда уже ничего  не удержит от окончательного скатывания вниз.    

Феоктистова раздражало то, что он весь день только и делает, что думает об этой женщине, как будто не существует других, более достойных  предметов для размышлений. Он пытался прогонять, как назойливую кошку, мысли о ней, но если ему и удавалось это сделать, то ненадолго; кошка, то есть мысли возвращались снова.  В конце концов, он сдался; если голове нечем другим заняться, пусть так и оно будет, пусть она думает о ней. Его от этого не убудет. В конце концов, он тут не навсегда, скоро уедет из этого паршивого городка и забудет и его и эту ненормальную особу. А пока можно  слегка и поразвлечься, даже приударить за ней. Следует признать, что хотя она и не красавица, но вполне привлекательная женщина. Более того, что-то в ее внешности есть такого, чего нет в других. И в этом смысле роман с ней особенно не уронит его в собственных глазах. Разве  совсем уж немного. Но это он как-нибудь переживет. Были в жизни и более худшие события.

И именно в этом ключевой момент своих размышлений,  Феоктистов вспомнил слова Егора о том, что эта женщина от себя не отпустит. Ему стало не по себе. Конечно, это полная ерунда, но с другой стороны, а если в этом все же что-то есть. Бывают особы -  он называл их колдуньями, от которых невозможно освободиться. В его жизни такие истории были, правда, в конце концов,  ему удавалось всякий раз благополучно выскользнуть из расставленных  сетей. Хотя, случалось это в далекой молодости, когда он вел себя подчас излишне безрассудно. Зато с той далекой поры ничего похожего с ним не происходило.

Феоктистов с нетерпением ждал часа, когда можно отправиться к Аркашовой. Перед тем, как пойти к ней, купил цветы, удивив продавщицу тем, что попросил самый большой и дорогой букет. Поймал такси и поехал, держа его на коленях.

Феоктистов позвонил в дверь, Аркашова тот час же открыла, словно бы ждала его прихода. Первым делом он протянул ей  букет.

- Это вам.  Добрый, вечер. Можно войти?

Аркашова молча взяла  цветы, так же молча впустила его в квартиру и так же молча поставила букет в вазу. И только тогда поблагодарила его:

- Спасибо. По какому случаю цветы?

- Просто так. Разве для этого обязательно нужен какой-то случай.

Аркашова с сомнением посмотрела на него.

-  Помнится вы пришли с бутылкой водки. С ней вы смотрелись более органично.

- Неужели я произвожу впечатление горького  пьяницы?

- До горького вам, очевидно, еще далеко. А вот то, что вы регулярно выпиваете, бросается в глаза. У вас даже веки отекли.

-  Это только в последнее время. Видели бы вы меня еще каких-нибудь два года назад. В то время я в этой мерзости не нуждался.

- И что за великая нужда толкнула вас к бутылке?

-  Это тайна, о которой я ни с кем никогда не говорил. Но почему-то сейчас мне это хочется сделать. Не знаю почему, но вы располагаете к откровенному разговору.

- Это не я располагаю. Просто пришло ее время, - поправила его Аркашова.

- Чье время? – не понял Феоктистов.

-  Вашей тайны.

-  Вы так считаете? А если я не стану ею делиться ни с кем?

-  А вы уже начали это делать.

- Что-то я не припомню, чтобы я вам что-нибудь рассказывал об этой истории.

- А это от вас и не требовалось. Достаточно почитать вашу пьесу.

-  Ну да, помню. Женщина, разгадывающая чужие тайны. Так мне вас представил ваш муж. Допустим это так. В чем же тогда состоит мой секрет, который для вас столь очевиден. Вы можете его мне назвать?

-  Ваш секрет очень прост. Вы, безусловно, талантливы. И, как многие таланты, возомнили себя гениальным. Разумеется, вы ожидали от мира соответствующего отклика на ваш гений в виде аплодисментов, признания публики, денег. Вы хотели стать знаменитым. Но, похоже, на этом пути вы набили много шишек. Вас постигло разочарование, если не больше.

-  Что ж вы почти правы, - вынужден был согласиться Феоктистов. - Вы только не угадали то, что я был на той самой  вершине, к которой многие безуспешно рвутся. Я был самым модным драматургом в столичных театрах. Мои пьесы шли нарасхват. И я прекрасно знаю, что это такое, когда тебе рукоплещет восторженная публика, когда тебя осаждают журналисты и поклонники. Это был потрясающий успех. Только все это рассыпалось, как карточный домик в один момент. Как вы думаете почему?

- Очевидно какая-нибудь интрига.

-  Не интрига, а всего на всего банальная интрижка. Я застал мою жену в своей собственной постели с режиссером театра, в котором ставились мои пьесы. Вот тут то и выяснилось, кому я обязан своим успехом. Мой талант, оказывается, никого не интересовал. Будь я трижды гением, будь я самим Шекспиром, всем на это было бы абсолютно наплевать.

- Ну, вы ведь тоже не отказываете себе в удовольствии плевать в других.

-  А это те, кто достоин того. Это та самая серость и убожество, которые сами ни на что не способны. Таких, как я, они ненавидят. Сквозь эту  безликую массу очень трудно пробиться  одаренной личности.

- Похоже, вас больше всего заботит в этой ситуации не потеря вашей жены, а потеря того успеха, в лучах которого вы привыкли купаться.

-  К жене на тот момент, когда это все случилось, я уже привык, потерял ощущение новизны. А вот к славе привыкнуть невозможно. Я бы с удовольствием с этой дамочкой заключил нерасторжимый брачный союз. Я бы служил ей верой и правдой и был бы очень верным супругом. К сожалению не мы выбираем ее, а она нас.

-  Да, женщина под именем Слава – большая ветреница. Сегодня она оставила вас ради кого-то другого, потому что вы не сумели стать ей достойным суженым. Но все изменчиво в этом мире. И если вы для нее предназначены, она вернется к вам.

-  Спасибо за столь оптимистический вывод. Вы вещаете, как пророчица. А вы случайно не из их числа? Что-то в таком духе мне говорил о вас ваш муж. О какой-то там прямой связи. С кем? С инопланетянами? Или  с нечистой силой. Только я во всю эту чушь не верю.

-  Мой муж сильно сгустил краски, - недовольно проговорила Аркашова. -  И не состою я ни с кем ни в какой связи. Просто иногда приходит знание -  и все. А откуда это знание, не понятно. В простонародье это называется интуицией или сверхчувствительностью. Вот и весь мой секрет.

-  Наверняка вы что-то не договариваете. Но важно не это, а то, что мы с вами доверили друг другу по одному своему секрету. А это говорит о том, что в наших отношениях начинают происходить изменения. Как вы думаете, как далеко мы зайдем на этом пути?

- Мы с вами лишь случайные попутчики. И конечный путь назначения уже близок. После чего наши с вами пути окончательно разойдутся.

-  Раз так, значит время у нас ограничено. Надо спешить.

-  Куда это вы так торопитесь?

Феоктистов вдруг почувствовал сильное волнение,  подходит кульминация, по крайней мере, этого вечера. Он вплотную подошел  к Аркашовой и  попытался ее обнять.

- Мы с вами одинокие люди, а сейчас предоставляется шанс исправить это положение, - словно оправдываясь, быстро проговорил он.

Но с объятиями ничего не вышло, Аркашова отодвинулась от него. И его руки обняли пустоту.

-  Вы мне не интересны, как мужчина.

-  Вы лжете. Бабы всегда без ума от меня. - От обиды его слова прозвучали излишне резко.

-  Вот и идите к ним. А меня оставьте в покое.

 -  Они от меня никуда не денутся.

-  Денутся или нет, меня это не волнует.

Ну, уж нет, так она от него не отделается. Если он решил  ее  обнять, то непременно добьется своего. Феоктистов опять протянул руки к  Аркашовой.

- Перестаньте. Мне Егор о вас все рассказал. Вы оказывается очень темпераментная женщина. Я хотел бы попробовать …

Но на этот раз Аркашова не просто уклонилась от его объятий, а с силой оттолкнула  Феоктистова. И тот едва не упал.

- Здесь вам не дегустационный зал. Пробуйте в других местах.

- В других местах все пресно и привычно. Бабы всегда сами вешались на меня. От этого у меня притупился инстинкт охотника. А вы его во мне разбудили. Хотите или не хотите, но вы все равно окажетесь моей. Я свою дичь преследую до победного конца.

- А я вам не дичь. Я сама охотница. И сама выбираю мужчин. Только вас  никогда не выберу.

- А вот это мы сейчас посмотрим.

В Феоктистова окончательно вселился бес упрямства.  Он силой попытался поцеловать Аркашову. Но и на этот раз она вырвалась. Схватила  цветы из вазы и бросила их в него.

-  Забирайте свой веник и убирайтесь! – крикнула она.

Несколько мгновений Феоктистов молчал, собираясь то ли с мыслями, то ли с чувствами.

- Мне  нравятся непокорные женщины. Они только подхлестывают мое желание, - проговорил он. - Мы с вами еще вернемся к этому разговору. А пока счастливо оставаться.

Не глядя на нее, но ощущая ее взгляд на своей спине, он вышел из квартиры, напоследок громко хлопнул дверью.