Первое, что бросалось в глаза – отсутствие хвороста под ногами. Следы, сломанные молодые побеги, сотни и тысячи следов, а дальше и вовсе, поваленные топором, деревья и торчащие из земли пни. Люди брали всё, что только могла дать природа. И граница Ерлонского леса с каждым годом постепенно отодвигалась к западу, освобождая место под новые поля и пашни.
Оставшуюся часть дороги сквозь лес Кинар и Маск преодолевали, сохраняя молчание, оба они ожидали новых впечатлений и зрелищ, ждущих их за этой невидимой, размытой чертой, разделяющей дикую, первозданную природу и мир, обжитой человеком. И вот, наконец, среди бесконечных, вертикальных препятствий замаячило черное-зелёное поле с молодыми всходами. А чуть дальше дома с коптящими дымоходами.
Впереди, среди раскидистых полей, меж ветвистых вен –
