Ангел - стажёр

Глава 9.1

Еще на бегу я твердо решил срочно брать ее в руки. В смысле, под руку. Но если вы думаете, что она угомонилась, у вас есть еще три попытки найти правильный ответ. Чем она может заинтересовать меня? Да такой вопрос от Марины естественно услышать, не к ночи она будь помянута!

Я тихо поинтересовался, не надоело ли ей ломать эту комедию. В ответ она, все так же громко, попросила меня … научить ее переходить в невидимость. Я чуть с шага сбился — она решила меня добить. В прямом смысле. Кулаком в бок.

Все. Конец спектакля. Занавес. По причине приступа безумия у одного из актеров. Откровенная попытка прямо использовать едва знакомого ангела? Совершение акта физического насилия по отношению к нему? Это естественно? Если за нами наблюдают… Если за нами не издалека наблюдают…

Мягко, но настойчиво я увлек ее назад. В моем присутствии ей, конечно, ничего не угрожает, но мне же нужно аккумуляторы забрать! Без них мне заряда на демонстрацию Татьяны всей нашей земной компании не хватит, а второй раз нарушать данное Игорю слово я уже не могу. Кто меня за язык тянул прямо на сегодня договариваться!

Доставив Татьяну прямо к входу в ее двор, я попросил ее запереться в комнате до моего возвращения. Да некогда мне объяснять! Вот я хоть раз задерживался где-нибудь дольше самого необходимого времени?

Я не спеша пошел к лесу, с огромным трудом заставляя себя не сорваться в бег. Я должен производить впечатление полного довольства первым свиданием. Я даже обернуться не решался, чтобы не выдать свою тревогу — и раз за разом отбрасывал видение, в котором Татьяна, впав в упрямство, отправляется побродить куда-нибудь, где ее…

Пройдя по лесу еще метров сто для верности, я разматериализовался — и обратный путь занял у меня намного меньше времени. Слава Всевышнему, вернулась все же в комнату! Еще и спать улеглась! Вот и пусть спит — даже если ей во сне какие-то крамольные мысли придут, я точно знаю, что она не лунатик.

Я устроился в засаде у входа в ее двор. Если за ней придут, чтобы выяснить причины столь не типичного поведения… Я не очень представлял себе, что буду делать, но увести Татьяну я не дам. Эффект неожиданности на моей стороне, а если столкновение окажется неминуемым, в дальнем лесу наверняка найдется не одно место, где мы укрыться сможем. Ни еда, ни одежда жизненной необходимости здесь не представляют — ух, опять как током стукнуло! — а чтобы найти выход, у нас впереди вечность имеется. Похоже, придется-таки научить ее переходить в невидимость…

Полчаса моей боевой готовности прошли, однако, впустую. То ли наша встреча каким-то чудом прошла мимо приставленных к нам соглядатаев, то ли они, с присущей внештатникам узколобостью, одним соглядатайством и ограничились. Нет, лучше еще подождать…

Еще через полчаса я уже почти убедил себя, что Татьянин демарш остался незамеченным. Вынужденное бездействие, на пару с не до конца осевшей тревогой, придали мне такое ускорение, что в забеге за аккумуляторами я поставил очередной личный рекорд. Вот сейчас все ей объясню, потом с нашими поговорим, а там, глядишь…

При виде Татьяны, все так же лежащей ничком на кровати, у меня чуть сердце не остановилось. Неужели они как-то расшифровали меня и терпеливо дождались моего ухода? Нет! Это просто невозможно! В свое время мне совершенно недвусмысленно сказали, что инвертация непреодолима. Иначе не было бы ни одной неудачной операции с темными.

На негнущихся ногах я кое-как доковылял до кровати. Дышит? Не пойму. Увидев, как у нее чуть дернулось плечо, я почувствовал такое облегчение, которое в родных пенатах мне довелось испытать лишь однажды — когда я увидел ее здесь, живую и невредимую.

И с тем же результатом.

В первый раз она послала меня в нокаут фигурально — полным отсутствием узнавания, сейчас — прямо, кулаком в живот.

Второй акт агрессии? За что? За все? За все?!

Слово «все» оказалось очень емким. У меня перед глазами пронеслись все события минувших дней. Нет, минут. Нет, секунд. Я же обо всех них ей уже рассказал! Это за них меня под дых?

Я положил перед ней телефон, объяснил, как связаться с Тошей, и сказал, что вернусь завтра. Видимость нашего нового знакомства нужно, без сомнения, поддерживать, а все остальное время придется ей без меня обойтись. Боксерской грушей я еще ни для кого не был.

И тут она заверещала.

Вся ее комната вдруг растворилась в пространстве.

Вместо нее я вдруг увидел вокруг себя Татьянину кухню.

На которой она также верещала, глотая слезы, после нашей первой поездки к Свете на дачу.

И так же, как тогда, из всего потока ее полу-связных слов я услышал самое главное: «Никогда не смей больше уходить!».

В тот раз мне пришлось выдергивать ее из-за стола, чтобы больше никуда не уходить.

На этот раз она оказалась намного ближе.

И до какой же степени мне было плевать, что кто-то может прибежать на ее крик…

Потом … очень потом, она снова попросила меня больше не уходить. Впрочем, нет — уже снова потребовала. А я не мог дать ей это обещание, не соврав.

Выручил меня опять Игорь — вернее, данное ему слово. Я искренне рассчитывал придумать, пока они все с Татьяной болтать будут, как объяснить ей необходимость моих отлучек, не вдаваясь особо в их природу, но Марина, как и следовало ожидать, похоронила все мои надежды, не моргнув глазом.

Ну, конечно, я здесь, находясь рядом с Татьяной, никак не мог определить, действительно ли она все вспомнила. Проверять еще это наказанье всей моей жизни будет! Еще в детективы не наигралась, когда ей аварию устроили? Еще перед сыном меня позорить будет своими завиральными идеями!

Когда мы возвращаемся? А вот это хороший вопрос, особенно, мы в нем. Отличный повод объяснить, в первую очередь, Татьяне, что ее дело теперь учиться, а когда и как нам вернуться пусть мне оставит.

Наконец-то! Вот мне тоже интересно узнать, что у Татьяны за план был. Очень много дней уже интересно. Очень мне бы хотелось узнать, что мне воплощать придется, пока она учиться будет.

Еще лучше! Плана уже нет. Когда он был, мне о нем сообщать необязательно было, а теперь, когда он разбился о суровую небесную действительность… Хм, а теперь-то у меня руки развязаны! Буду воплощать то, что сам придумаю. Осталось только разобраться, что придумывать и как его воплощать.

Извините, забыл добавить — и где еще время на все это взять. О Маринином условии ознакомить небесное сообщество с нашей историей я напрочь забыл. Но Марине знать об этом необязательно. Серьезные дела не с ней, а со Стасом обсуждаются. Остается только уповать на то, что он слишком занят, чтобы появиться на земле. До моего разговора с ним. А то опять окажусь под сенью мощных крыльев.

Какие еще усовершенствования нашей истории? Как мне, так не редактировать! Они там что-то наменяли, а мне распространять и нести при этом, в случае чего, полную ответственность за то, о чем я понятия не имею? А, если это отчеты наблюдателей, тогда ладно. Пусть потом у себя разбираются, откуда утечка взялась, в том числе, о бледной немочи. Правильно я решил Тоше все контакты с ними поручить.

Макс, вот только не надо делать вид, что ты все наши части не читал, прежде чем мне их передавать! Сам же напросился в нашем деле поучаствовать, так чего теперь палки в колеса вставлять? Понятно. Я мог бы и сам догадаться. Это он не палки в колеса, а Дарину в нашу с трудом сработавшуюся команду вставляет. Куда же без нее?

А потом пришлось срочно сворачивать разговор. Каким-то образом моя последняя мысль добралась до Татьяны, и не успел я моргнуть, как она вручила нашего сына прямо в руки этой незаменимой темной принцессы. И он, как полный идиот и в полном же восторге, согласился. Я же только что его на путь истинный наставил! И он еще будет заявлять, что в меня пошел?

А тут еще Марина голос подала с требованием моих отчетов — точно учуяла настроение подруги. Я быстро отобрал у Татьяны телефон, чтобы она еще что-нибудь кому-нибудь не вручила.

Закончив разговор, я облегченно вздохнул. Рано. Татьяна, как обычно, услышала за каждым нашим словом потайной смысл и потребовала, чтобы я немедленно развеял ее сомнения. Я усмехнулся. Не знаю, как наши соглядатаи, но отцы-архангелы к отслеживанию моих желаний все еще относятся с непреходящей ответственностью. Мне таки даровали возможность пройти наш с Татьяной путь заново. Вспомнив шквальные ураганы ее вопросов тогда, в самом начале, я понял, что, развеивая все ее сомнения, могу запросто в вечный вентилятор превратиться. А кто тогда планы воплощать будет? Кстати…

Я попросил ее сначала ответить всего на один вопрос — ради чего мы вызвали тектонические сдвиги в родных пенатах и умудрились оказаться прямо на пути разлома?

Она, конечно, увиливала, сколько смогла. И когда все же ответила, я понял, почему. У нее не сейчас нет уже плана — у нее никогда его не было.

Я только порадовался, что уже уволился из хранителей. Сам. И если кто-нибудь когда-нибудь узнает то, что я только что услышал, дорога назад будет мне заказана. Я столько раз рассказывал ей о процедуре перехода людей к нам, но так и не смог внушить, что человеческий фактор остается на земле. У нас не обходят законы даже в чрезвычайных обстоятельствах — у нас новые создают. Чем нам теперь и придется наслаждаться. По собственному опыту знаю, что решение внештатных ситуаций никому еще жизнь не облегчало.

С другой стороны, я еще никогда не пасовал ни перед каким усложнением своей жизни. Из чего следовал вывод, что выпутаемся мы из заваренной ею каши — под моим уверенным руководством. И отныне никаких секретов и закулисной деятельности. В чем я и подал ей пример.

Вот не понравился мне тот энтузиазм, с которым она выслушала идею Марины о распространении подпольной литературы!

А от ее реакции на мое сообщение о природе бледной немочи … ладно, Тени — у нее всегда получалось самые меткие имена подбирать — меня вообще в жар бросило. Благодарности. Это кто здесь сумасшедший? Слава Всевышнему, пока только наблюдатели! А то я уже иногда думаю…

Нет, не хочу думать. Какой-то слишком длинный день выдался. Не то, чтобы я по-настоящему устал, но спать хочется. Во сне она точно не разговаривает.

Проснулся я, как обычно, первым. Очень осторожно сполз с кровати, чтобы не разбудить Татьяну и продлить еще хоть немного состояние тишины и покоя.

Выбравшись во двор и затем за палисадник, я первым делом позвонил Стасу.

— Ну, поздравляю! — довольно прогудел он. — Уже наслышан.

У меня сердце екнуло, но, судя по отличному расположению духа, больше он ни о чем наслышан не был.

— Спасибо! — искренне поблагодарил его я.

— И что вы там теперь делаете? — поинтересовался он.

— Привыкаем к новой жизни, — опять ничуть не покривил я душой. — Да, Стас, спасибо, что предупредил — Татьянину группу действительно через пару дней в расположение отделов переводят.

— Не в расположение, а в тренировочные павильоны, — поправил он меня. — Тебе там, кстати, сложнее будет рядом крутиться. Это у нянек дисциплина никакая, да и обучение намного интенсивнее будет.

До меня вдруг дошло, что ни Стас, ни все остальные далеко не все мои новости знают.

— Эту проблему я решил, — скромно заметил я. — Меня к ним официально откомандировали.

— Подробнее, — мгновенно изменился у него голос. — Ты же, вроде, уволился.

— Ну да, а меня аналитикам внаем сдали, — пошутил я.

— Еще раз, — медленно проговорил Стас с непонятным возбуждением в голосе, от которого мне как-то не по себе стало.