Спалось Фейну плохо — диван в холле был весьма старый и продавленный, под пледом становилось жарко, а без него — холодно. В один момент ближе к четырём утра он, измученный гудящей головой и тем, что сон не идёт, поднялся к Шоннэну, бесшумно открыл едва притворённую дверь и привычно протиснулся между огромным коричневым роялем и стеной к окну, под которым на узкой кровати мирно посапывал друг. Этот звук сразу подействовал, как лекарство — голова перестала гудеть, ноги подкосились, и Фейн, сонный и растрёпанный, в плаще-коконе из пледа и с подушкой под мышкой, рухнул у подножья кровати на пол, едва не стукнувшись локтем о железные рояльные педали. И тут же заснул.
— Просыпайся, Фей. Эй, ты там живой вообще?
Первое, что Фейн почувствовал в душном плену пледа, это как Шоннэн легонько стучит
