Елена Васильевна меняет профессию

Глава 12. Что в девках ни было, да теперь замужем

В это же время. Ярослава Андреевна Блохина (в девичестве Хованская).

Во второй раз прийти в Кремль на торжество было уже не так страшно. Все вокруг были дружелюбны и приветливы по случаю рождения Великой княжны Варвары. Но косые взгляды от родовитых бояр и князей всё же с меня не сходили.

Я — попаданка в боярскую дочь. Сказали бы мне это несколько месяцев назад — я бы покрутила у виска пальцем и рассмеялась. Но я попала в тело восемнадцатилетней княжны Хованской, натуры хрупкой и утончённой. Мою предшественницу за глаза называли полоумной чудачкой и юродивой дурочкой. Уж я не знаю, что там творила оригинальная Ярослава Андреевна, но эти ярлыки, навешанные на боярышню окружающими — семьёй и народом, мне очень помогли влиться в местное общество.

Отец моего вместилища был приближённым императора, но боярин уже давно махнул на старшую дочь рукой. В невесты к Андрею Ивановичу девушку не сватали, понимали, что «не по Сеньке шапка». Поэтому, когда я попала в тело боярской дочки, перемены в моём поведении окружающие восприняли «на ура». Андрей Хованский хотел выдать меня за какого-то родовитого боярина, но слава о юродивой дурочке шла впереди меня. Репутацию было не спасти, мой новый отец это хорошо понимал, поэтому решил усмирить гордость. Он начал вести переговоры о свадьбе с Георгием Блохиным — богатым дворянином, хотя в первое время я совсем не понимала, что в этом зазорного. Боярин, князь, дворянин — какая х**н разница?!

Так вот. Отец начал налаживать с Блохиным контакты, но я не собиралась выходить за первого встречного, поэтому написала Георгию письмо. Было тяжело не упомянуть попаданцев и вселенцев, наши прошлые жизни, но я выкрутилась. Да, я прекрасно понимала, что Блохин такой же гость в этом мире, как и я, как и многие другие по всему этому безумному миру. Я с помощью Новгородской прессы пыталась отследить первого попаданца в эту вселенную, но не смогла. Концов не найдёшь в этой истории.

Георгий послал своё письмо в ответ, в котором предложил мне встретиться в Успенском соборе и переговорить с глазу на глаз. Я с трепетом шла в морозное зимнее утро в Божий храм, мне было страшно и одновременно интересно встретиться с тем, кто понимает какого мне жить в этом странном новом мире. В голове крутилась куча мыслей. Мне хотелось попросить помощи, совета, но и одновременно с этим надо было предстать перед мужчиной сильной и независимой, чтобы меня воспринимали, как равную.

Георгий Блохин — попаданец серьёзный. За несколько месяцев стал самым богатым дворянином империи, получил от Великой княгини дворянский титул и стал вхож в Боярскую думу. И тут я такая с ярлыком «юродивой дурочки», ославленная на всю Русскую Империю. Что он обо мне подумает? Как воспримет? Не засмеёт? Поможет освоиться в этом странном перевёрнутом с ног на голову мире?

Мои поджилки тряслись, душные благовония в соборе делу не помогали. Ноги предательски дрожали, пот лился ручьём. Народу почти никого. В это время все работают, только я «полоумная чудачка» припёрлась в дом Божий в такой час…

— Ярослава Андреевна? — приятный мужской голос раздался совсем рядом.

Я испугалась и резко обернулась, но моя шуба была столь громоздка, что не поспела за мной. Я запуталась в длинном подоле и не удержала равновесия.

— Как ты, княжна Хованская? — молодой, красивый и ухоженный мужчина помог мне встать на ноги. — Не ушиблась?

Я стояла и молчала, как рыба, выброшенная на берег. Неловкость и стыд вогнали моё лицо в краску. Хотелось перемотать на несколько секунд назад и предстать перед этим амбициозным молодым дворянином во всей красе. Но, видно не судьба…

— Спасибо, я в порядке, — через силу я вежливо улыбнулась и повернула голову в сторону иконы.

Нас не должны увидеть посторонние, Блохин это понимал, поэтому последовал моему примеру и встал рядом со мной, но на некотором отдалении.

— У тебя должно быть много вопросов? — едва слышно спросил мужчина, смотря прямо перед собой. — Как давно ты…

— Чуть больше месяца, — проблеяла я, давая себе мысленного леща. С местными жителями я разговаривала более уверенно. Я в глубине души считала себя «умнее и образованнее», но человек из моего времени — это другое…

— Тебе нужна помощь? Я имею некоторое влияние, связи и средства. Если ты захочешь сбежать от насильного замужества, дай мне знать.

Я снова залилась румянцем. Нужна мне помощь? Вроде, нет. Не хочется остаться в должниках, но и терять такого знакомого будет глупостью с моей стороны.

— Если что, могу отправить тебя в Новгород, там много таких как мы, они очень зубастые, но среди них можно жить, — прервал моё молчание Георгий. — Твоё тело может стать бронёй. Я слышал о княжне Ярославе Хованской много «интересного». Если ты сбежишь в Новгород или монастырь, люди не удивятся. Есть вариант переехать в Османскую Империю, или в Татарскую.

— Я пока в Москве поживу, — уверено ответила я. — «Отец» ищет мне жениха, но думаю, что он не преуспеет.

Георгий повернул голову в мою сторону и заглянул мне в глаза. Он тепло улыбнулся и сказал:

— Мы что-нибудь придумаем…

С тех пор мы стали много общаться. В основном по переписке, чтобы слухи не гуляли, но для меня так было даже лучше. Живое общение с Гришей давалось мне нелегко. И дело было не в том, что я застенчивая или трусливая. Просто… Гриша мне сильно понравился. И если бы меня спросили, чем, я вряд ли бы смогла ответить простым предложением. Его энергичность, деловая хватка, его оптимизм и чуткость… так много всего в нём прекрасного!

Я сама не заметила, как открылась попаданцу. Письмо за письмом и вот мы уже знаем друг про друга всё и даже больше. Поэтому, когда Гриша намекнул мне на свадьбу, я чуть не лопнула от переполняющей меня радости! Я этого хотела всем сердцем, я хотела стать его женой и желала вместе с Георгием познавать этот удивительный мир.

Свадьбу сыграли скромную. Я не хотела привлекать к себе внимание общественности. Гриша был не против, как и мой «отец». Недовольна была только Ефросинья — младшая сестра моего вместилища. Я с девочкой почти не общалась, хотя очень этого поначалу хотела. Но княжна оказалась полной моей противоположностью. Её манили титулы и власть, я для неё была юродивой старшей сестрой, которую семья прячет и не выставляет на всеобщее обозрение. Но когда Ефросинья узнала о моей свадьбе с самым богатым дворянином империи, захотела поприсутствовать на торжестве, которое по её мнению должно было быть пышным и богатым. Чтобы по всей Москве только об этом и говорили. Но тут решала не она. И слава Ктулху! Совсем недавно до меня дошли слухи, что эта мелкая пигалица пыталась залезть в штаны к императору. Когда я об этом узнала, испытала испанский стыд. Но, не мне её учить уму-разуму. Теперь эта головная боль императрицы и Великой княгини.

Кстати о них. Я присутствую в Кремле во второй раз и теперь уже с уверенностью могу сказать, что Елена Васильевна и Агриппина Фёдоровна — вселенки. Очень странные у них отношения и история, я много сплетен наслушалась, но реальность куда удивительнее. Одна была женой государя, после стала наложницей другого правителя. Вторая была родовитой прислужницей, а стала императрицей. Елена родила наследника, но отношения между двумя женщинами Андрея Ивановича тёплые. Нет борьбы и скандалов. Рождения дочерей обе восприняли с радостью. Что на прошлом торжестве, что на этом вселенки ведут себя достойно. В прошлый раз мне удалось увидеть Челяднину мельком, но никакого недовольства в её глазах я не заметила. Как и сейчас я не вижу грусти и печали в глазах Елены Васильевны.

У меня внутри всё так и переворачивается, когда я думаю об этом любовном треугольнике Агриппина-Андрей-Елена. Как они друг с другом ладят? Я понимаю восточные семьи, у них там традиции и полигамия в порядке вещей. Но гарем на Руси? Для меня это необычно, экзотично и местами непонятно. Смогла бы я делить Гришу с другой женщиной? С другими? Нет, скорее всего. Поэтому мне так непонятны мотивы Ефросиньи, добровольно отправившейся в гарем. Меня тоже пытались туда запихнуть, но я не без помощи Гриши смогла отбрыкаться от столь сомнительной чести. Я не понимаю Агриппину и Елену. Как эти попаданки могут быть «одной из»?

Раньше я думала, что женщины просто себя не уважают и ради выгоды остались в Кремле в качестве подстилок императора, но наблюдая за Андреем Ивановичем в день рождения Великой княжны Ксении, я изменила своё мнение. Я видела, как пошло и грубо обращался государь со своей наложницей, как холоден был с императрицей. Это так печально и несправедливо!

Я говорила на эту тему с мужем, но он сказал, что Челяднина специально забеременела от будущего императора, а Елена Васильевна стала наложницей по доброй воле. Их никто не заставлял, они сами этого захотели. Одна желала титул, другая власть. И обе получили то, чего хотели. Агриппина зовётся императрицей и наводит в Кремле свои порядки, а Елена проводит реформаторскую деятельность по всей империи. Эти женщины воплощают свои амбиции в жизнь! Это будоражит и вдохновляет!

Я иногда комплексую по этому поводу. Что сделала я для этого мира? Удачно вышла замуж? И только? Но не так давно мне в голову пришла идея, которую я собираюсь воплотить в жизнь. Написать Гарри Поттера, точнее списать или переписать… не важно. Я люблю писать, особенно, если это поможет мне принести деньги в семейный бюджет. Богатый муж — это конечно хорошо, но и самой немного надо шевелиться! Решено! Поттеру быть! И пусть только кто-нибудь попробует мне предъявить претензии на авторские права! Надеюсь только, что среди попаданцев не затесалась Роулинг…

Час спустя. Елена Васильевна.

Я номинально поприсутствовала на мероприятии и вышла из Грановитой палаты. Роды мои прошли удивительно благополучно. Рекомендации Садыки Султан полностью себя оправдали. Когда я листала книгу об акушерстве, то недоумевала. В моей прошлой жизни женщины почти всегда рожали лёжа, но как оказалось, эта традиция класть женщину пришла в мир из Европы, как и всё самое «лучшее». Зачем? Чтобы средневековым врачам было удобнее принимать ребёнка, и не важно, как при этом будут чувствовать себя роженица и плод. Но в таком (не для всех удобном) положении женщина и ребёнок внутри неё теряют преимущество. Гравитация работает против них, ребёнку не хватает кислорода.

Мои схватки начались неожиданно. Я обсуждала земельную реформу на заседании Боярской думы, как у меня резко прихватило внизу живота. Воды отошли прямо на трон византийских императоров (благо они уже этого не увидят). Георгий Блохин и Андрей Хованский помогли мне подняться до моих покоев, в которых, перепуганная Агриппина гоняла служанок, чтобы те нагрели воду и принесли полотенца. Как назло моя личная пупорезка оказалась в городе на срочном вызове, но это не помешало мне за считанные часы на карачках произвести на свет прекрасную девочку. Боль была практически незаметной, всё было естественно. Родив, я испытала облегчение. Принцесса, не принц…

Да, Андрей хотел сына, но его появление сильно бы изменило политическую ситуацию при дворе. Он стал бы соперником Великому княжичу Ивану. Или не стал был? Сейчас в империи мир, известен будущий император, и хоть Андрей Иванович собрал себе гарем и снова скоро женится, это не изменит ситуации. Но если сейчас родится мальчик в императорской семье, то бояре и князья начнут мутить воду. Да и сам император… не захочет ли он оставить государство своему сыну?

К счастью, я родила дочь. Великая княжна Варвара была моей копией. Аккуратные черты лица, рыжие волосы и хрупкое телосложение. В то время как моя первая дочь была темноволосой и черноглазой, как и её отец — Иван Оболенский. Я полюбила Софию очень сильно. Между нами была крепкая связь благодаря грудному вскармливанию и проведённому вместе времени. Я старалась уделять девочке каждую свободную минутку, чтобы кроха чувствовала себя в безопасности и в будущем могла без страха познавать этот удивительный мир. Несмотря на то, что всю грязную работу (смену пелёнок и прочие «радости» грудничков) выполняли служанки, это не отдалило нас друг от друга.

Варвару я полюбила не меньше. Ещё когда малышка была частью меня — я знала, что сделаю всё, чтобы она была счастливой. Материнский инстинкт проснулся во мне не сразу. Первое время после рождения Софии я делала всё машинально, старалась избежать ошибок и была очень практична в вопросах воспитания княжны. Но, когда узнала, что снова беременна, я вдруг осознала, что я мать, что есть кроха, которой я должна удовлетворить не только физиологические потребности, но и духовные. Я почувствовала, как между мной и моими детьми возникает нерушимая связь из доверия и бесконечной любви. Это не сравнить с привязанностью к мужчине или даже родителям. Это что-то гораздо большее и совершенное…

— Denique nos mutuo!* — непонятные слова раздались совсем рядом.

Я только вышла из Грановитой палаты и очень удивилась услышать в стенах Кремля иноземную речь. Повернув голову я встретилась глазами с женщиной средних лет. Платье на западный манер, рыжие волосы убраны в изысканную причёску, глаза зелёные — цепкие.

— Non iam mater agnoscis?!** — словно бы с претензией спросила неизвестная. — Quam primum maximo ipsa Virgo est, quae oblitus eius familia eius fratribus, soror matris et patrui. Bene, frater, sed est Pater vester qui in carcere pulvere emortuus fuerit viveret!*** — женщина стала надвигаться на меня, но стража вовремя подоспела и скрутила нахалку.

— Тогда и мать свою в тюрьму посади! Посади! Неблагодарная! — в истерике кричала… моя мать?

— Анна Стефановна, будет вам! — Иван Оболенский подоспел как раз вовремя.

* Наконец-то мы увиделись!

** Уже и родную мать не узнаёшь?!

*** Как только стала Великой княгиней - забыла свою семью, своих братьев, сестру, дядю и мать. Ладно я, но брат твоего отца заживо гниёт в тюрьме!