С тех пор, как Дима рассказал историю с мужчиной, который обременил его странной просьбой, Векшина не находила себе места. Где бы она не была, что бы ни делала, в ее мыслях обязательно находилась пауза, чтобы воскресить в памяти этот разговор. Она не просто восстанавливала его во всех подробностях. Ее фантазия уносилась еще дальше, в те области, где она во всех деталях представляла возможные варианты дальнейшего развития событий. Это превратилось в какую-то манию, наваждение, которая преследовала ее днем и ночью. Даже сны теперь не спасали. Они вбирали в себя, как губка, все дневные страхи и ночью являлись мучить ее. Часто она просыпалась среди ночи, холодея от ужаса, и долго потом не могла заснуть. Несколько раз она даже кричала во сне, перепугав тем самым Диму. Векшина понимала, ч
