Такая разная любовь

Часть 1. Глава 21

Соня

Телефон настойчиво вибрировал на столе, не желая сдаваться. Он предательски разбудил меня утром, когда я только привыкла спать дольше пяти. Я смотрела на него, но не хотела отвечать. Кому бы мне звонить теперь? Но гаджет был непреклонен. Нехотя беру его в руку и отвечаю.

- Соня… Доченька, мы можем увидеться? – этот голос я хотела слышать меньше всего на свете. Ни вчера, ни сегодня, ни завтра. Этого человека просто нет.

- Незачем. – отрезаю, но не успеваю сбросить вызов, как слышу продолжение.

- Соня, мне негде жить! Так получилось… Я рассчитываю на тебя, дочка.

И что мне с этим делать теперь? Жалость? Вроде бы мать отбила у меня это чувство очень давно. Ответственность? Так, как я переселялась к бабуле, так и собаке не пожелаешь, царство небесное господину Экзюпери.

- Что тебе нужно? – сонно и раздраженно одновременно спрашиваю.

- Я же говорю, жить негде. Это временно, я найду квартиру. Я приеду? – женщина была настойчива, как всегда и уверена.

О смерти бабули она знала, но на похоронах не была, сказавшись в длительной командировке. У продавца-кассира-то? Я понимала все без слов. Но сейчас она просила помощи. В конце концов пускай живет в этой развалине под снос. Не обеднею я от этого, да и беднеть-то мне некуда больше.

- Приезжай. – сбрасываю вызов, надеясь еще немного поспать.

Немного подремав, все же встаю и иду в душ. Вспомнив об отключенной воде, плетусь за тазиками. Хоть моя жизнь и в не самом завидном месте сейчас, но бомжихой я выглядеть не хочу. Привожу себя в порядок, разглядывая в зеркало свой аккуратный маленький животик. Как я теперь вытяну? Надо найти работу…

Настойчивый стук в дверь отрывает от мыслей.

- Соня! – она собирается меня обнять, но я не даюсь, выставляя руку вперед.

- Ты просила пожить в квартире. Обнимать не нужно.

Мы разглядываем друг друга, как очень старые знакомые. Еще бы! Почти пять лет! Мама не изменилась. Все те же высветленные короткие волосы, модно уложенные небрежным «бобом», высокая шея, стройная фигура в юбке выше колен, миниатюрные туфельки на каблучках. Только глаза, пожалуй, стали «старше».

- Ты беременна? – на лице матери нарисовалось почти что возмущение.

- Я не буду это обсуждать. Совсем. Иначе тебе стоит уйти. – заявляю, не желая слышать дурацких речевых штампов.

- Хорошо. Это твоя жизнь. – странно быстро соглашается, пожимая плечами.

За ее спиной модный чемоданчик на колесиках с высокой ручкой. По пустырю с ним шагала? Ах, да! Моя мать ездит на такси, не утруждая свои стройные ножки. Хотелось сказать какую-нибудь гадость.

- Проходи. Кровать одна. Заварная лапша в холодильнике моя. Надеюсь, твоя специальная диета стройности не включает в себя лапшу? – говорю с подколкой, ставя чайник на плиту.

- Ты так живешь… - мама озирается по сторонам и заглядывает в холодильник. – Господи…

- И это моя жизнь. Мне так хорошо. – развожу руками. – Располагайся.

Ухожу в ванную, чтобы подсушить волосы, но закрываю дверь. Не хочу с ней говорить. И знать не хочу, что у нее приключилось. Пусть поживет, сама же сбежит. Насколько я знаю свою мать, она и недели не выдерживает без представителей мужского пола.

Сообразив на голове нечто, точнее модную незатейливую гульку, я выхожу и перекладываю документы из своей сумочки в шифоньер. Мама искоса смотрит на мои действия и не удерживается.

- Ты куда-то уезжала? – тихо спросила она.

- Было дело. Вчера вернулась. – меня потянуло где-то внутри, но слезы и не собирались появляться. – Мне нужно отойти по делам.

- Соня, я продала квартиру… - закусив губу, проговорила мама.

- Зачем?

- У Володи были долги… В общем мы расстались после этого.

- А… Ну, это дело молодое. Все наладится! – улыбаясь, говорю и захлопываю за собой дверь.

Совесть? Да мне ампутировали ее несколько лет назад, как атавизм, за полной и бесповоротной ненадобностью. Долг платежом красен, мама.

***

В отделе кадров торговой сети меня встретили не приветливо, поскольку я уже оформлялась, а на работу не вышла. Пришлось компенсировать это недоразумение сменой сегодня, на которую я и отправилась, не теряя времени. Конечно, стоило бы перекусить, и с собой я ничего не взяла. Небольшой торговый зал с хорошим керамогранитом на полу прибирать было не сложно. Вот подсобные помещения были проблемой: заставленные по бокам проходы, «просрочка» в отдельных вонючих ящиках, туалеты… Я терпела. Этот день нужно было просто пережить. В обеденный перерыв весь персонал по очереди отпустили на перекус. Небольшой пластиковый лоток с пюре и сосиской и два кусочка хлеба меня вполне устроили. Я не «королевишна»!

Выдохшаяся физически, но абсолютно довольная собой я возвращалась домой. От моего места работы можно было добраться пешком, поэтому я не тратила оставшиеся копейки. Вновь в моем кармане только мелочь… Но, во-первых, есть обед, пусть даже мало напоминающий нормальную еду, а во-вторых, есть три дня до аванса. И пусть в расчет мне возьмут всего четыре смены, на продукты этого вполне хватит мне одной. На карточке еще оставалось немного, меня рассчитал «ПрофИнжиниринг», но это было отложено на квартплату. Маму я содержать не собираюсь.

Не по себе было от этих рассуждений, но казалось, пришло время начать думать только о себе и своей жизни. Мне не на кого было рассчитывать, и как показала практика, совершенно не зачем. Красивые слова остались в голове болезненной пустотой, да и обещаниям не стоило верить. Он заподозрил меня в шпионаже, лжи, а я не буду оправдываться. Пьяный проспится, дурак никогда. Надо же было так сойтись и разойтись! Даже на роман не потянет, а я-то размечалась пор сагу о Форсайтах! Да еще тот сон дурацкий…

***

Квартира встретила непривычным оживлением. Подпоясавшись ярким фартучком, как матрешка, мама что-то готовила на кухне.

- Пришла? Раздевайся и мой руки! – непривычно доброжелательно прозвучало из кухни.

Тааак. Я уже понимаю и предчувствую, что ей что-то нужно. Раз уж она приехала, да еще и готовит… Хотя для своих ухажеров она привычная стряпать, можно и дочь пару раз покормить.

- Очень вкусно, - отмечаю я, уминая тушеную картошку с колбасой.

- Для тебя старалась. – тихо, почти смиренно ответила она.

- Мам, ты хотела со мной поговорить? Я слушаю, - расслабляюсь с чашкой чая без сахара.

Рано или поздно это случится. Мать вывернет на меня свою проблему. Я готова уже услышать от нее очередную душещипательную историю, как «человека сразу не разглядишь». Их можно коллекционировать!

- Я уже сказала тебе, что продала квартиру. Зря, конечно, но мы прожили вместе…

- Года два? – перебиваю ее, ничуть не смущаясь. – Ты решила облагодетельствовать очередного безработного?

- Соня, он работал, просто у всех есть временные трудности, - начала оправдываться мать.

- Сколько-нибудь осталось на твоих собственных счетах или наличными?

- Около двухсот тысяч… - потупив взгляд, отвечает. – Я подумала, что когда расселят, может, ты позволишь пожить у тебя? Я не помешаю в отдельной комнате, постараюсь готовить вкусненькое…

- В отдельной комнате? Ты рассчитываешь, что мне дадут двушку? – меня озаряет неприятная догадка. – Ты пронюхала про расселение и продала квартиру, закрыв долги, чтобы явиться ко мне в новостройку?

Сердце противно ускорило бег, а волна злости накрыла, кажется, с головой.

- Как и прежде, ты думаешь только о себе. Зачем ты меня родила вообще? Не успела сходить на аборт? Ждала, чтобы пощекотать нервы своему хахалю, денег получить, алименты? Хоть раз ты видела себя со стороны?

- Я все же вырастила тебя…

- Правда? А в одиннадцатом классе это тоже «вырастила»? Я чуть не умерла, благодаря тебе и твоему безразличию. Ты повернута на ублажении своего эго и похоти. Я не смогла пойти на выпускной, забирала аттестат с позором. – я захлебнулась своим возмущением. – Я ничего тебе не должна теперь. Никому не должна! Единственный родной человек, бабуля, и той нет рядом. А у тебя есть неделя, чтобы решить свою проблемы и покинуть и эту квартиру, и мою жизнь.

- Соня, ты говоришь так…

- Я говорю так, как чувствую, и живу так, как хочу. Я не должна никому и ничего, кроме собственных детей. – встаю из-за стола. – Неделя.

Мне предельно ясна причина интереса ко мне и от этого становится тошно. Стены давят, а непрошенные и забытые слезы катятся по щекам. За что она так со мной? Неужели обида на мужчину, явившегося моим биологическим отцом, послужила этому потребительскому отношению? Наскоро обуваю шлепанцы и вырываюсь из квартиры, в которой становится невыносимо тесно.

На улице темнеет и прохладный ветерок немного отрезвляет, приводя меня в сознание. Злость уступает место горечи, а волнение – безразличию и апатии. За пустырем у дороги есть скамейка. Если там не сидят местные алкоголики, посижу немного. Как же так вышло, что мне плохо повсюду? Я помогла Росу, помогла Тиму, а чем они отплатили мне? Маму я любила и поддерживала, а она появилась в моей жизни только ради своего финансового интереса. Одна бабуля оставалась в моей памяти добрым и светлым пятном, но ее уже нет рядом. Мне определенно не везет с окружением, лучше бы я завела кота…

Среди огромной высоты зарослей иван-чая показалась скамейка. Невдалеке слышалась трасса, но на этой лавочке было сложно кого-то увидеть. Просто царское место среди лопухов! Усаживаюсь и рассматриваю вдали серые закатные тучи, поглотившие солнце. Его последние лучи еще подсвечивают темнеющий небосклон, пронзая кучерявые пушистые облака.

Внезапно я чувствую захват на своем лице и груди. Огромная рука зажимает мне рот и обхватывает грудь так, что я едва могу дышать. От испуга дышать совсем не хочется, воздух застревает где-то в горле в нереализованном крике. Двое мужчин поднимают мое тело в воздух и тащат по зарослям. Не имея возможности и смысла сопротивляться, только таращусь на это, будто со стороны, давясь слезами и беззвучной истерикой.