Тайная дочь президента

— Забудь всё, что между нами было, — из темноты раздался низкий, властный голос, выдёргивая меня из сна. Свет фонаря за окном бросает блеклую полоску на массивную фигуру, застывшую в дверном проходе. Я безошибочно узнаю в вошедшем моего мужчину.  — Влад? Это ты? — сонная, приподнимаюсь на кровати, прижимая к груди одеяло. — Ты же уехал… — Вернулся, — хмыкает он и поворачивается ко мне спиной, будто демонстрирует снисхождение. — Чтобы сказать кое-что важное.  Я успела разглядеть на нём дорогой костюм из редкой ткани, похожей на атлас, цвета тёмного шоколада, и белую рубашку, распахнутую на несколько пуговиц, обнажая мужественную, мускулистую грудь.  Я уже видела именно этот костюм однажды на нём, мне казалось миллиардер никогда не надевает вещи дважды, а просто их выбрасывает, поскольку может себе позволить абсолютно всё.  Всегда смотрела на него с восхищением, и сейчас не исключение. Красивый до ужаса… Чего только стоят эти янтарные глаза — бездны порока, и губы, словно созданные только для поцелуев. Влад Власов такой огромный, что занимает половину крошечной комнаты, в корпусе для прислуги. Он — сын моего начальника, влиятельного чиновника и миллиардера, у которого я работаю горничной. Опытный, взрослый мужчина, наделённый нешуточной властью.  Между нами тайная связь, которая запрещена правилами, но я влюбилась в него до беспамятства, потеряла голову от его ледяной красоты и ураганной харизмы.  — Что с твоим голосом? На часах три ночи, в комнате мрачно и тихо.  — Простыл немного. Мы с ним сильно поссорились несколько дней назад. Он не звонил мне всё это время, даже не писал. И уехал в другой город на званый ужин с президентом.  — Говорю прямо — мне всё надоело.  — Влад... Ты о чём сейчас? — ужасаюсь я. — Хочу, чтобы ты исчезла. Навсегда! — В смысле? Я ничего не понимаю. — Не только из моего дома, но и из моей жизни. Так доходчиво объяснил? Паника подскакивает к горлу, а сердце начинает бешено стучать. — Что? Но как же… Это шутка какая-то? Он ведь не серьёзно? Он мне такие вещи говорил, что внутри всё трепетало. Заставлял поверить в то, что счастье между нами возможно и он найдёт выход, чтобы не держать в тайне наши отношения.  Нет, нет, нет. Он не может меня бросить! Тем более сейчас! Когда я… Я ведь… должна сказать ему важную новость! У меня задержка, я сделала тест, и он показал две полоски. По щекам потекли слезы…  Плотнее завернулась в одеяло, чувствуя себя очень дурно. — Ты не можешь так со мной поступить. Я беременна.   — В смысле беременна?!  Сжимает руки в кулаки, но так и продолжает стоять ко мне спиной, как титановая гора. — В прямом. Ты — отец ребёнка, потому что ты мой первый и единственный.  — А вот с этим можно и поспорить. — В смысле, Влад? — из груди вырывается рваный хрип.  Мне будто только что плюнули в лицо. — Не держи меня за идиота, Полина! — усмехается. — Я всё прекрасно видел, своими собственными глазами. Как мой отец зажимал тебя в углу! — Всё было не так! — Довольно! Больше ни слова. На кровать со шлепком падает пачка купюр... — Я дам тебе больше, чем он. Сделаешь на сдачу аборт. Смотрю на эти грязные деньги и тону в ужасе. Я не верю в то, что сейчас происходит.  Влад... Это не он! Его будто подменили.  Он бы никогда не посмел разговаривать со мной с такой циничной интонацией. — Это же твой ребенок! Твоя крошечная копия… — Не факт, что мой. В общем неважно, — миллиардер отмахивается, — мне не нужны дети от служанки. Я скоро стану президентом, а это станет позором моей репутации.  Ах вот оно что. Значит, он баллотировался.  Решил скинуть ненужный балласт… вроде меня.  Сироты. Грязнокровки. Девчонки с улицы! Всхлипываю, накрыв рот ладонью. — Вытри слёзы, Полина. Ты взрослая девушка и ты должна была понимать, чем может для тебя обернуться связь с таким, как я. Одевайся, мои люди отвезут тебя в больницу. Медлить нельзя, пока кто-нибудь не узнал о нежелательной беременности, иначе возникнут серьёзные проблемы.  Так и не повернулся ко мне лицом.  Стыдно в глаза смотреть? Со мной говорит его широкая, мощная спина. Демонстрирует снисхождение.... И уходит. Швыряю деньги ему вслед, сворачиваюсь клубочком на постели и плачу.  Дура... Какая же я дура! Я — всего лишь дочь служанки, а он — будущий президент.  Разве могло между нами быть что-то общее? Но остановиться было невероятно сложно... Влад Власов знает, как завоевать сердце абсолютно любой девушки. У него внешность хищника, магнетический взгляд, а его состояние позволяет купить целый город. Перед таким мужчиной не устоит только робот.  Шикарные букеты, серьги с бриллиантами, заигрывания… это всё ничто иное, как издевки и фальшь! Он играл со мной. Богатый царёк развлекался! Я предполагала, чем может закончится наш жестокий роман, но я не могла остановиться. Потому что влюбилась… Мир вокруг меня стал каким-то розовым, ненастоящим, когда я впервые увидела сына известного миллиардера.  Проклятому сердцу не прикажешь… Выныриваю из горьких воспоминаний и спешу в садик к Верочке. Я обещала пораньше забрать малышку!  Пять минут, я почти возле садика. Останавливаюсь у пешеходного перехода, пропуская машину. Ступаю на зебру... Слышу рокот мотора, в ужасе оборачиваюсь. На меня на полном ходу несётся внедорожник, ослепляя фарами. Я не успеваю ничего сообразить, только закрываю лицо руками. Сильный удар.  Крик обжигает горло. Меня швыряет в темноту....   ***   Спустя несколько дней — Владимир Николаевич Власов! Надо же, вы приехали… Какая честь! — захлёбываясь от восторга, заведующая детского дома номер пять бесконечно долго трясёт мою руку. Её глаза сияют, она смотрит на меня как на что-то святое. — Мы вас очень, очень ждали. Проходите внутрь, пожалуйста!  Остальные работники учреждения выглядывают из окон, рассматривая мой кортеж из пяти машин, и людей в тёмных одеждах, обступивших меня со всех сторон. Только вертолёта не хватает для полной картины масштабов моей власти, но я решил сегодня по скромному, чтобы не привлекать внимание журналистов. Ненавижу показуху. Двигаемся ко входу. Начинается недолгая экскурсия, где мне с превеликим рвением отчитываются за каждую копейку, за каждый купленный гвоздик и досочку.  Я регулярно занимаюсь благотворительностью и не вижу в этом ничего такого сверх грандиозного. Пару миллионов в месяц для меня — капля в море. Я с удовольствием помогаю нуждающимся и не люблю об этом трепаться.  Делами добрыми занимаюсь молча, не ставя перед собой цель прославиться. На объекты, которым вношу пожертвования, приезжаю крайне редко. Но в этот раз заведующая детским домом, Валентина Степановна, очень сильно упросила меня приехать и посмотреть, как выглядит главный корпус детского дома после реставрации. Когда зам показал мне письмо от заведующей с фотографиями, сердце сжалось от тоски. Решил заняться им незамедлительно. Я далеко не ангел, у меня тяжелый, невыносимый характер, но эти жуткие фотографии с отсыревшими, облупленными стенами, с дырками в полах, ржавыми, наполовину развалившимися кроватями, задели все струны моей души. Я немедленно дал указ в фонд, чтобы приняли новый объект.  — Владимир Николаевич, пора выдвигаться, встреча с японцами состоится через три часа, — шепнул мне на ухо мой зам — Евгений Орлов. — Мне только что доложили, что вертолёт ждёт.  Киваю. Поворачиваюсь обратно к Валентине Степановне, которая щебечет без умолку, улыбаясь до самых ушей. Её буквально прёт от радости. — А какие кроватки поставили замечательные! Новые, качественные, с душой сделанные! И полы у нас теперь гладкие, без вмятин, линолеум просто класс! А окна? Окна вы видели? Лучшая фирма на рынке! Да они вечность будут стоять!  — Валентина Степановна, — останавливаю её жестом, ибо мне кажется, она сейчас на меня сверху напрыгнет и в обе щеки расцелует, — я очень рад, что смог быть вам полезным, но мне уже пора. — Подождите! Вы ещё актовый зал не видели! Там детишки вам сюрприз приготовили! Они очень ждали вашего визита, готовились, репетировали. Малыши вас волшебником называют… И очень благодарят за всё, что вы для них сделали. Пожалуйста, проходите! Ещё на пять минут задержитесь.  Со стороны самого верхнего этажа здания раздаётся мелодия пианино, слышится детский смех, пахнет чем-то сладким и душевным. Детством, наверно… — Ну хорошо.  — Конечно-конечно, я дам вам сигнал, вы по моей команде сразу же входите.  Первыми, как обычно, входят охранники, разведывания обстановку, следом уже я. Осматриваюсь. Зал просторный, яркий, с большими окнами, махровым ковром под ногами и гобеленом, украшенным цветочками.  — Ребята, готовы? Начали! Помещение наполовину заполнено детьми разных возрастов. Увидев меня, они притихли, выстроились в ровные шеренги и хором запели “Кузнечика”, пританцовывая.  Не смог воздержаться от лёгкой улыбки. Внутри стало очень тепло, а сердце сжалось от умиления, пропустив удар. Девочки кружились по залу в пышных юбочках, мальчики притопывали рядом с ними в нарядных бабочках.  Закончив выступление, несколько ребятишек подбежали ко мне, чтобы вручить подарки, которые они сделали своими руками. Один маленький карапуз даже чмокнул меня в щеку, когда я присел на корточки, чтобы взять у малышни рисунки.  Я испытал невероятные эмоции, отчего мне захотелось приезжать сюда регулярно, если на душе будет уныло. По команде, мои люди начали раздавать детям игрушки и сладости.  В этот момент я понял, что этот день мною был прожит не зря и я сделал хоть что-то хорошее. Но расплачиваться мне таким образом придётся долго, искупая вину добрыми делами. За ошибки прошлого…  Я уже собрался было уйти, как вдруг мой взгляд совершенно случайно зацепился за маленькую, темноволосую девчушку, которая держалась особняком. Она была самой крошечной и самой хрупкой на фоне других детей. Малышка забилась в угол, возле окна, сидела ко мне спиной, играя с куклой. Не знаю, что на меня нашло, но я, как загипнотизированный, двинулся к ней.  Сначала мне показалось, что она плачет, что другие дети её обижают и она, таким образом прячется, но, подойдя ближе, я вообще все мысли в голове потерял.  Кажется, я… увидел свою маленькую копию.  *** Позади звучат слова заведующей, но я больше не слышу её речь. Перед глазами всё плывёт, мир пошатывается, в ушах противный звон.  Крошка сидит ко мне спиной и играет с потрёпанной куклой, пока другие дети получают подарки. В глаза бросаются её длинные, кудрявые волосы, насыщенного чёрного цвета, которые ниспадают пышной копной до самой талии. На макушке красный бантик, на талии пышная юбка из фатина, которая выглядит невероятной огромной из-за её худобы, а на ногах красные сандалики. Ремешок на одном расстегнут.  — Почему подарок не получаешь?  Делаю шаг вперёд, присаживаясь на корточки. Тянусь к маленькой ножке, чтобы застегнуть ремешок. Бережно его касаюсь… — У меня аллергия на шоколад! — обиженно фыркает кроха.  Надо же. У меня тоже. Она оборачивается, я застываю. Эти глаза, губы, нос. Будто гляжу в свое отражение. — Малышка, кто твоя мама?! — хватаю её за плечики и чуть встряхиваю. — И как ты оказалась в детском доме?! Позади слышится голос воспитателя: — В больнице её мать. В тяжёлом состоянии… — Имя! Имя матери скажите! — не замечаю, как повышаю тон голоса. Почти на крик срываюсь. Чувствую, как меня всего начинает трясти, ведь перед глазами мелькают синие, как океан, глаза и волосы, цвета солнца. Не знаю почему, но из всех женщин, с которыми я встречался за последние пять лет, я неосознанно вспомнил именно её.  — Полина Агафонова. Твою ж… Моя интуиция меня не подвела.  — В какой она больнице? И что с ней? — Я не знаю, можно ли нам разглашать информацию… — заикаясь, ошарашенно смотрит на меня молоденькая воспитательница. — Мне можно всё.  — Ксюша, ты чего тут мнёшься! Забыла, кто перед тобой? — заведующая с виноватым лицом оттесняет её в сторону. — Прошу прощения. В третьей горбольнице она. Без сознания. Машина сбила.  Втягиваю ноздрями воздух, пытаясь держать себя в руках, ради имиджа, так положено, но внутри меня началась третья мировая.   — Девочку как зовут? Сколько ей? — Верочка… Пять лет.  За спиной Валентины Степановны нахожу своего зама.  — Евгений! Отменяй встречу с японцами! Немедленно! Едем в больницу. Подхватываю малышку на руки, жадно прижимаю к груди. Вмиг пропитываюсь её теплом, таким родным и неземным, что третья мировая в моей душе достигает апогея. И уверенно шагаю к выходу, неся дочку на руках, как самое бесценное в жизни сокровище.  — Подождите! А… — тревожится за воспитанницу заведующая. — Девочку я забираю, — уверенно и без колебаний. — Беру над ней опеку.