Полярный. Сердце изо льда

2. За наукой будущее

Девушка неслась по коридору, словно от этого зависела её жизнь. Сердце затопило тревогой. Такой срочный вызов впервые. Значит, случилось нечто серьёзное. С прибором или с Полярным? Она называла медведя так, будто у него есть, если не имя, то фамилия.

Влетев в помещение, которое покинула совсем недавно, Весна не поверила своим глазам. Сильный большой мишка лежал на полу, как меховой коврик. Лапы в разные стороны и, казалось, он едва дышал.

— Чего застыла, Мышкина? Замеряй! — Поторапливал Станислав Сергеевич.

— Что случилось? Почему он в таком состоянии? — Выпалила Весна на ходу. Пальцы привычно скакали по сенсорным кнопкам. Она и во сне смогла бы повторить необходимые манипуляции.

— Ты не должна задавать вопросов. Твоё дело фиксировать показатели, когда требуется. — Фыркнул мужчина и окатил её пренебрежительным взглядом.

— Я фиксирую. — Огрызнулась блондинка обиженно.

— Вот и умница! — Раздался писк и оба чуть не оглохли. — Чёрт! Записывай и свободна. — Она слышала как Колышкин вызвонил кого-то из другого сектора. Весну отправили восвояси. Больше её услуги сегодня не потребуются — так сказал Станислав Сергеевич.

Измученная домыслами, Мышкина шла едва волоча ноги. Перед ней так и стояла картинка, на которой медведь лежит и не может подняться. Есть большая разница между «не хочет» и «не может». Последнее пугало. Льдистые глаза всегда провожали, но не сегодня.

— Отпустил тебя Тиран Тираныч? — Послышался жизнерадостный голос Фёдора. Он звучал кощунственно, в связи с увиденным ею пятью минутами ранее. — А я твой обед прихватил, чтобы ты не оголодала.

— Спасибо, Федя. — На автомате ответила и забрала то, что ей всучили девушка.

— Эй? Случилось чего? Ты выглядишь потерянной.

— И не найденной. — Отшутилась она и отправилась к себе. Изливать душу в планы Весны не входило.

У каждого, кто трудится на благо лаборатории имеется свой уголок — маленькая комнатка со всем необходимым. Вот и она смогла спрятаться в месте, куда никто не сунется без особой причины. В гости друг к другу тут ходить не принято, хотя прямого запрета нет для тех, кто работает и живёт в одном секторе.

Контейнеры с едой Мышкина оставила на столе. Зря старался Федя, ей и кусок в горло не полезет. Завтрашнего дня она ждала и надеялась не услышать плохих новостей. Льдистые глаза должны открыться. Он ведь не умрёт? Сильный и такой красивый... Почему людям во всё нужно сунуть свои носы? Почему не оставить в покое хотя бы обитателей своей планеты?

Когда-то Весна грезила наукой. Её отца считали гениальным учёным. Им восторгались. Его достижения считались важными. Много интересных людей собиралось в доме. Говорили о разном и казалось, вот она жизнь! Как хорошей дочери девушке хотелось, чтобы отец ею гордился. Он рассказывал о пользе науки, о том, что за нею будущее. Весна верила.

И только теперь она видела обратную сторону великих научных достижений. Чужие жизни — вот цена, которую платят гении. Разве лабораторная мышь не имеет права на жизнь? Почему человек решает, кому сколько отведено и кем можно пожертвовать ради опытов, ради того, чтобы может быть когда-нибудь свершилось некое открытие?

Те люди, с которыми знался отец выглядели очень умными и начитанными. Они столько всего хранили в своей памяти — уму непостижимо! Но, будучи в лаборатории, Весна задумалась, восторгалась бы она ими теперь? Неужели и её отец клал всё на алтарь науки?

Решив не мучить сегодня и так вскипевший от размышлений мозг, Весна приняла душ и притормозила у зеркала. В отражении вовсе не та жизнерадостная девушка, какой она была совсем недавно. Жизненные передряги стёрли улыбку с её лица, щёки впали и глаза выглядели больше за счёт исхудалого лица. Ещё и прядь седая появилась откуда не возьмись! А ведь девушке всего-то девятнадцать.

После трагедии она не бросила учёбу, держалась за место зубами, но когда встал вопрос будет ли Сонечка ходить, взяла академ и улетела сюда, в Арктику, заплатив за лечение сестрёнки. Оставлять её с чужими людьми было так тяжело, но иначе денег не достать.

Сотню раз Весна похвалила себя за то, что затребовала деньги вперёд. Теперь она слабо верила, что когда-нибудь покинет подземелье. Каким образом среди льдов сумели соорудить лабораторию — не поддавалось объяснению.

Не просушив до конца светлые волосы, которые утратили былой блеск, девушка легла в кровать и надеялась заснуть, но сон не шёл. Жив ли белый мишка с холодными как айсберг глазами? А если нет, не лучше ли так для него? Ведь он обречён на вечное пребывание в застенках. Огромного зверя сделали подопытным кроликом.

По щекам девушки покатились крупные слёзы. Так ли она отличается от медведя? Ей тоже суждено провести здесь не месяцы, годы. Не выбраться. И Соня должна ходить. Ей уже сделали необходимые операции. Связь в последний раз разрешили пару месяцев назад до того, как привели к белому медведю. С той поры разговоры под запретом. Весна вспомнила как ей обещали, она сможет звонить Соне когда захочет. Безбожно врали.

— Отработаешь по контракту и вернёшься. Чего тебе бояться, Мышкина? И потом, где ты найдёшь столько денег быстро? Даже, если квартиру продашь, не наскребёшь. А остаться без дома, да с почти калекой... — Безжалостно вещал ректор.

— Она не калека!

— Пока ещё нет. Никто не знает, пройдёт ли операция успешно. Чем дольше тянешь, тем больше шансов, что именно калекой и станет. — Поднялся он из-за стола и подошёл ближе.

— Это жестоко.

— Правда жизни, девочка. Так ты поедешь или нет? — Прозвучал судьбоносный вопрос.

— Поеду. Хоть на край света! Соня должна ходить. — Закивала Весна и взгляд мужчины смягчился.

— Я прослежу, чтобы с Сонечкой ничего не случилось. Ей всего пятнадцать. Необходим опекун. Тебя не будет рядом и...

— Что? — Перебила девушка, утирая влажные дорожки со щёк. Об этом она и не подумала, а он да. Вот, что значит быть взрослым — обдумывать всё до мелочей.

— Если согласна, я решу вопрос. Возьму на себя такую ответственность. В конце концов, мы с твоим отцом дружили. — Слегка сжали её плечико мужские пальцы.

— Вы правда сделаете это для нас?