БЫВШЫЕ боль и любовь

Глава 3

Несколько лет назад

— Варя! Где тебя носит??! Там парня привезли с пулевым! Шевелись!

Я задремала прямо за столом, заполняя истории болезней пациентов, когда в ординаторскую влетела Машка.

— Состояние тяжёлое, большая кровопотеря, быстро в операционную! Рук не хватает!

Срываюсь. Чуть не спотыкаюсь о ножку стула, первые три секунды, не понимая за что хвататься, ведь я новичок. Только месяц назад выпустилась, а тут случай на грани жизни и смерти.

Сегодня моё первое дежурство и я, честно сказать, выжата как лимон. Не думала, что быть медработником так тяжело... Я всего лишь хотела исполнить мечту родителей в честь их светлой памяти — стать медиком, заниматься благородным делом, спасая жизни людей.

Родители погибли, когда мне было тринадцать лет, опеку надо мной взяла тётка Лиза. Но у Елизаветы Юрьевны своих трое, я всегда чувствовала себя лишним грузом. Тётка возилась со мной только ради денежного вознаграждения в виде социальных пособий.

— Готовим операционную, живо!

Павел Степанович Стрельников, главврач хирургического отделения, уже несётся в сторону операционной, на ходу скидывая с себя халат, чтобы заменить его на стерильную робу.

Не проходит и трёх секунд, из глубины коридора раздаются звуки дребезжания, в поле зрения появляются две вытянутые тени.

Санитары на каталке в темпе ввозят в отделение пострадавшего. Уже издали я заметила, что это мужчина. Внушительного, крепкого телосложения. Брюнет. С огромным красным пятном на груди…

— Варя, твою мать! Ну чего встала столбом, помогай!

— Да, б-бегу…

Я следую за каталкой, но сама едва передвигаю ногами, впав в прострацию. Не понимаю, что делать, за что хвататься.

— Перчатки надела? Садись на него сверху!

— Что?!

— Залезай, говорю! Откачивай парня, мы его теряем!

Боже. Боже. Боже.

Выброс адреналина максимальный, я собираюсь с силами и запрыгиваю на каталку, приступая к исполнению реанимационных мероприятий.

— Хорошо, молодец, продолжай! Почти на месте!

Распахиваю на нём рубашку. Несколько ритмичных нажимов на грудь. Под кожей чувствуются мышцы, напряжённые, полные сил. На ощупь как раскалённая сталь.

— Так держать, Варя! Крепко рану зажми, через минуту начинаем.

Над головой вспыхнули яркие лампы. Пока Павел Степанович заканчивал последние приготовления, я ни на секунду не могла отвести взгляда от мужчины.

Прямой нос, острые скулы, подбородок покрыт щетиной. Черты лица жёсткие, но выразительные. Будто высечены из камня.

Очень красив…

По-особенному, по-мужски.

Этот мужчина был внушительного размера, мускулист, подтянут, но весь в крови… Его белую рубашку почти полностью пропитала алая жидкость.

— Всё, Варя, слезай. Быстро переодевайся, возвращайся в зал.

На ватных ногах, кое-как спускаюсь с каталки, глядя на свои руки. Теперь они тоже в крови… В его крови.

— Но я…

Павел Степанович словно мысли мои читает, перебивает:

— Других поблизости нет, сегодня ты будешь мне ассистировать.

***

Распахиваю дверцы балкона, выхожу на воздух. Делаю глубокий вдох полной грудью и выдох, расслабляюсь.

До восхода солнца осталось меньше пяти минут. Это была кошмарная смена. Адская. Я её на всю жизнь запомню, как свой первый серьёзный профессиональный опыт.

Ад закончился двадцать минут назад… Неужели? А я только сейчас более-менее опомнилась, ведь мне казалось эта напряжённая ночь длится уже целую вечность.

У него два раза останавливалось сердце, но мы не сдавались… Сейчас опасность миновала, операция прошла успешно, по прогнозам будет жить.

Даже представить себе не могла, что это так сложно, что реалии в стократном размере далеки от моих фантазий.

Оказавшись в операционной, где каждая секунда на вес золота, только тогда ты понимаешь, как тяжело быть врачом и как много уважения заслуживают представители данной профессии.

Утренний воздух был насыщен свежестью и прохладой. Бодрил. Я выскочила на улицу в одном тонком халате, но сейчас не чувствовала холода. На эмоциях.

Я думала о мужчине не переставая… У меня у самой будто сердце останавливалось, когда что-то во время операции шло не так.

Зацепил он меня чем-то. Вот с первого взгляда глянула на него и пропала.

Душа рвалась на части, когда я смотрела на незнакомца, даже когда касалась… И линия кардиографа поразительно взметалась вверх, всякий раз, когда у нас с ним случались контакты.

— Молодец, Варя.

Вздрагиваю, слыша прямо за своей спиной голос главврача. Давно он тут стоит?

— Неплохо для первого раза. Весьма. Даже в обморок не грохнулась, — усмехается, закуривая.

— А… спасибо, — улыбку на губах выдавливаю, продолжая рассматривать крыши жилых домов, над которыми уже пробиваются первые лучи солнца.

А потом Павел Степанович протягивает мне сигарету и даёт прикурить. Хуже всего, я не отказываюсь.

Чёрт возьми, я курю! В первый раз пробую. И делаю всё на автомате. Мой организм испытал сильный стресс, наверно мне действительно это необходимо.

— Первый раз всегда страшно, а потом привыкаешь.

— Больше всего я не крови боялась, а потерять пациента…

— Понимаю, но мы врачи, а не боги, иногда случаются ситуации, когда мы бессильны. Даже, если выкладываемся на максимум. С сегодняшним случаем повезло. Ситуация была критической.

Мои пальцы трясутся, когда я подношу сигарету к губам, делая первую затяжку. Выдыхаю дым и закашливаюсь.

— Этот мужчина, он такой молодой…

И красивый.

Жить и жить ему.

— Что с ним произошло?

Степаныч затушил окурок, резко повернулся ко мне, глянув мрачно, исподлобья.

— Вяземский.

Только услышала эту фамилию, уже мурашки по всему телу.

Ему подходит. Сильная, благородная. И он, я уверена, человек непростой, высоких кругов.

— Илья Вяземский. Отныне он твой пациент. Глаз с него не спускай и выкладывайся на максимум.

— Что? — оторопела.

— Будешь ухаживать за ним и следить, чтобы господину Вяземскому было во всём хорошо и комфортно.

Господину?

Ничего себе…