БЫВШЫЕ боль и любовь

Глава 6

— Ну пожалуйста, лягте, — беспомощно продолжаю давить на твёрдые плечи вниз. — Меня из-за вас накажут.

В какой-то момент кажется, будто я побеждаю и становится вдруг слишком легко. Он плавно отклоняется назад, опускаясь на подушку, я почти испускаю облегчённый вдох, но…

Его пальцы, жёсткие и горячие, цепкой хваткой смыкаются чуть выше сгиба моего локтя.

— Уффф, какая же ты… Горячая… Горячая медсестричка… Рехнуться, ты меня заводишь!

Рывок. Он опрокидывает меня сверху на себя и железно фиксирует, пригвождая телом к телу.

— Ненормальный, не в себе… — голос от ужаса теряю, заикаюсь.

У него рана серьёзная, а ему плевать.

Моё лицо сейчас так катастрофически близко находится к его лицу.

Кончик носа касается его щеки, судорожное дыхание обжигает его губы. Между нами словно проходит мощный раскат электрического импульса. Все системы организма терпят сбой.

— Что за цирк тут устроили, немедленно прекратите…

Мой голос стал тише, в нём прибавилось дрожи. Нахал начал меня трогать везде. Поглаживать и ощупывать. Задирать халат. Самое страшное, я никак не могла на это повлиять. Он намертво меня обездвижил и бесцеремонно распускал руки.

Вяземский будто исследовал моё тело, знакомился с ним. Так нежно… Водил ладонями по плечам и рукам, заскользил вверх, к шее. Тёплая ладонь накрыла сзади мой затылок, сжав с будоражащей властностью.

— Я прошу вас, уберите руки… Это больница, не публичный дом… — бормотала что-то, не в силах сконцентрироваться на смысле сказанных слов.

Я смотрела на губы Вяземского, и не могла от них оторваться. Будто зависла. Сломалась. Испортилась. Мои мысли были где-то там, далеко-далеко, но точно не в нашей вселенной.

Он поймал прядь моих волос, пропустив через пальцы, поднёс к лицу, жадно понюхал.

— Чистый экстаз…

Где-то в нижней части живота остро кольнуло и сладко затрепетало. Мои бёдра приподнялись. Что-то выросло между нашими телами, то, что теперь мешало нам лежать, упираясь твёрдым концом в мой живот.

— Тебя зовут Варя?

Поднёс указательный палец к моим губам.

Я застыла. Замерла, как перед падением в бездну…

Илья Вяземский прикоснулся подушечкой пальца к моим губам, порочно очертил их контур, продолжая смотреть на меня с властью и манерой собственника.

— Кто вам сказал?

Я не могла резко соскочить с него, я боялась сделать неловкое движение и задеть рану. Есть большой риск, что откроется кровотечение.

Он просто дурак… Дурень, который отходит от наркоза и на фоне этого немного сошёл с ума, накинувшись на меня как зверь.

— Не знаю кто. Я просто знаю, ты Варя. Вот и всё.

Коснулся пальцами щеки, погладив.

Я почти заплакала от того, как мне вдруг стало приятно. Он гладил меня слишком нежно…

Меня давно никто так сладко не ласкал. Тётя меня не любила, племянники обзывали и били, я росла без любви и ласки с тринадцати лет и не смогла научиться открываться людям.

А он…

Он как глоток чего-то безумного и изумительного.

Он — мой сладкий сон.

Который может стать обманчивым кошмаром и погубить...

Чуть прищурился, всматриваясь глубинно, прошептал:

— Ты мне снилась! Я видел тебя во сне, девочка, ты спасла мне жизнь.

— Ясно, это вы видели в бреду. У вас был геморрагический шок и большая кровопотеря.

— Ты сидела сверху на мне, стонала и ритмично двигалась…

— Ох нет! — лицо вспыхнуло краской. — Это же был непрямой массаж сердца!

— Я помню твои золотистые волосы и ясные глаза. Ты понимаешь, что ты мне в душу запала? Ты теперь мой ангел, спасший мне жизнь...

Тёмная вязь на дне глаз озаряется бриллиантовой вспышкой. На упругих мужских губах появляется ухмылка.

— А ты красивая. Милая ты. Солнечная какая-то… Зацепила. Мёртво.

Сжимает волосы в кулак до сладкой боли у корней, сейчас он меня поцелует. Неужели правда поцелует?!

— Когда трогаю тебя… Охуенно мне становится… Тепло очень, вот здесь… Там, где дыра теперь… В сердце.

Его губы, упругие и бледно-алые, уверенно движутся к моим губам и почти с напором накрывают, как вдруг раздаётся мелодия звонка. Ситуацию спасает звонок, поступивший на телефон пациента, лежавший на прикроватной тумбочке.

Вяземский выругался и ослабив хватку, отвлекаясь. Слава богу!

Я быстро, но аккуратно с него слезла, немедленно заглянув под повязку.

Там всё было хорошо, к счастью. Краем уха случайно услышала голос из динамика, принадлежавший мужчине.

— Хорошо, что очнулся… Но ты должен отчитаться ему о делах. Прямо сейчас.

Вяземский заметил, что я застыла и грею уши. Его взгляд в миг изменился, наполнился холодом. Он глянул на меня уже совершенно иначе и грубо произнёс:

— Выйди.

Колкие мурашки пронеслись вдоль позвоночника, улавливая опасную энергетику. Я не стала испытывать судьбу, и, не сказав больше и слова, покинула палату.