Осень бедствий

Глава 2

А вот мать…

Яна винила себя в болезни малыша.

Она ведь росла «лесной девочкой». Она практически ничего не знала о женском организме. То есть чем занимаются мужчины и женщины она знала, и про беременность, и про роды – попробуй, не узнай, в лесу—то! Но к себе это не применяла.

Отец ей объяснил про критические дни, краснея и заикаясь (нелегкое это было для него дело), Яна прочла про все остальное – и успокоилась. А студенческая жизнь крутила и вертела.

И водочка в ней была, и даже травка… когда Яна узнала, что беременна – она сразу это прекратила. Но узнала она об этом только на третьем месяце!

Токсикоз?

Да она слова-то такого не ведала!

И… критические дни один раз пришли. Такое тоже случается. Не сразу отключились, а со второго месяца, Яна и не поняла ничего. Как тут сообразишь? Яна искренне считала, что веди она более здоровый образ жизни, Гошка был бы сейчас здоров. И судя по словам Хеллы…

Похоже, это действительно было так.

Сейчас Яна делала для сына все возможное. Но лечиться ему было еще долго.

А Анне…

Вот ведь проблема!

А жить-то как?

Лишних денег у Яны не было вообще. Малыша хочется чем-то побаловать, подарок подарить, игрушку какую… а зарабатывать как?

В родном мире Анна ничего делать толком не умела.

Да, работала в госпитале. Но – как работала?

Судна из-под раненых не таскала, полы не мыла, даже из операционной ее выгнали – дурно стало. Да и…

Анна сверилась с воспоминаниями.

В этом мире просто так работать в госпитале не пустят, нужен диплом. Как и в Русине, кстати говоря. Так что госпиталь отпадает. И платят там мало, едва ли на жизнь хватит, но уж точно не на сына.

Что она еще умеет?

У нее хорошие манеры. Она прекрасно танцует, поет, вышивает, разбирается в драгоценностях, умеет поддержать беседу…

По здравом размышлении Анна подвела печальный итог.

Ее готовили быть женой и матерью. А зарабатывать деньги ее попросту не готовили. Вообще.

Никак.

Банки, инвестиции… ее потолок – благотворительный бал или вечер. Вот тут она в своей стихии. Она может идеально все организовать.

А вот вложить деньги, или как тут… кредит, заем…

Нет, она с этим не сможет справиться.

Яна сейчас работала смотрителем полигона для страйкбола.

Следила за полигоном, выдавала оборудование, убиралась после игр в войнушку – да много чего надо было сделать! Только вот получится ли у Анны?

С воспоминаниями Яны – сможет. Криво ли, косо… вот именно, что криво и косо! Да и не заработаешь на этом достаточно, надо искать другую работу. Только какую?

Торговать?

И навык нужен, и умение, и сноровка – Анна не обольщалась. Не умеет она это.

Научится!

Понадобится – она всему научится! Ради своего сына…

Там, далеко, Яна позаботится о Гошке. А она…

Анна вдохнула, потом выдохнула.

Ее сын – здесь.

Точка.

Ее ребенок, ее малыш, ее Георгий – он здесь. Из этого и будем исходить.

Ей надо сделать все для сына. Она справится.

Русина, окрестности г, Зараево.

Яна пришла в себя рывком. Словно удар молнии.

 - Проверь всех! Добей, если кто не сдох!

 - А то! Ишь ты, кровопивец! Ты посмотри, сколько на нем всякого добра? Небось, в три слоя… нахапал у народа!

 - А ты на баб глянь! Понятно, почему эту… штыком пришлось! На ней же как нагрудник из золота! И блестючки тут…

 - Снимай и складывай в общую кучу. Потом опишем.

Голос был холодный и донельзя противный.

Яна рискнула приподнять ресницы.

Ага.

Она лежит головой к окну, голова, кстати, болит зверски, и не добили ее пока еще только потому, что она свалилась за кресло.

Удачно упала.

В комнате четверо.

Сколько в доме?

Черт его знает… одежда?

Неважно!

Важно другое… револьвер!

У того, кто говорил за поясом револьвер! И стоит-то как удачно, почти что в двух шагах, жаль, она пока дотянуться не может… ничего, сможет!

Боже мой, почти револьвер Нагана!

Яна едва не расплакалась от умиления… ах ты моя прелесть! Попади ей в руки эта игрушка – она всех в расход выведет.

Спасибо, Хель!

А винтовки?

Чем-то похожи на «мосинки», но немного другие. Форма?

Отделка?

Дура, нашла время!

Главное, здесь есть огнестрельное оружие!

 - Тут еще одна, за кресло завалилась. Щас проверю…

Кресло отодвинули в сторону и к Яне начал наклоняться молодой, может, даже моложе чем она, паренек.

Совсем юный, еще молоко на губах не обсохло, лет двадцать сопляку?

А на расстрелы уже берут.

На расстрел императора.

Проверенный…

Такого и у***ь не жалко.

Тело действовало, как привыкло.

Дурашка, ну кто ж так поступает? Ногой бы перевернул… но тут неудобно, она лежит вдоль стены, на спину не перевернешь, если только пнуть… а он наклонился.

Дальше Яна действовала, как автомат.

Кинжал в руке приятно придавал уверенности. И разрез на горле у парня тоже придал ей уверенности.

Ровный, точный, кровь потоком так и хлынула – и Яна оттолкнула сопляка, перекатилась по полу….

Чертово платье!

Жеванные мухоморы, в жизни больше эти тряпки не надену!!!

Ничего, и так сошло.

Это тело не было тренировано, но танцевать на балах тоже, знаете ли, подготовки требует. И жизнь принцессы вовсе не синекура, кое-какие спортивные навыки есть…

Яна выжала из тела все, что могла.

Крутанулась по полу, оказавшись вплотную с мужиком в кожанке и подбила его под ноги.

Такого коварства от принцессы никто не ожидал.

«Кожаный» рухнул, словно дуб обвалился, а револьвер мгновенно оказался в руке у Яны.

 - Тебе, Хель!

Выстрелы прозвучали негромко. Да и кто на них обратит внимание? Может, контрольные? Добивают кого?

Они ждали, они наверняка, на это рассчитывали…

Один труп, второй… «кожаный» неплохо приложился головой, но оставлять за спиной такого врага?

Нет, Яна не могла так рисковать.

Третий выстрел, в упор. Вот так, отлично!

Эх, не сообразила она и первого Хель подарить! Дура!

Ну ничего, авось, не последние покойники…

Тело Яны было наполнено острой злой силой. Она медленно поднялась на ноги.

 - Суки!

Пинок достался «кожаному», чтобы стравить адреналин.

Яна огляделась.

Так… в комнате четыре тела подонков (те, кто пытался ее у***ь – по определению подонки) и своих… Петер, его супруга, четверо дочерей. Шестеро своих.

Где остальные негодяи?

Хотя и так понятно. Контролируют окрестности и уничтожают прислугу. Не сами ж императоры за собой ухаживали.

От окна раздался слабый стон.

Яна выругала себя дебилкой – и бросилась туда.

Кто-то жив?

Отец…

То есть – Петер Седьмой.

Все верно, и император и его супруга, и принцессы – все таскали на себе «золотой запас». Этакие жилеты с подшитыми в них драгоценностями. Только вот не всем повезло.

Императрице пуля пробила горло – тут не поможешь. А отец…

Яна опустилась на колени, бросила взгляд на рану…

Тоже не жилец. Чудом еще….

 - Ан…на…

 - Я жива. Сейчас разберусь с подонками.

 - Ос…

 - Остальные? Прости, пап. Не успела, - Яна говорила, как привыкла, но император не удивлялся. Сейчас, наверное, его бы и Господь Бог не удивил, разве что воскресить изволил бы.

 - Моя воля, - император говорил почти шепотом, невнятно. – Кольцо… наследуй…

Кольцо на нем было только одно.

Здоровущий перстень – черный камень в звериных лапах. Что за камень?

А кто ж его знает?

Яна коснулась его руки.

 - Клянусь. Они не уйдут безнаказанными.

Глаза Петера закрылись, словно ему безумно тяжело было держать веки открытыми. Потом медленно открылись – и поглядели на Яну.

И столько любви в них было.

Столько боли…

Нельзя сказать, что Петер Седьмой был плохим государем. Скорее – никаким.

Ни плохим, ни хорошим, ни…

Просто – никаким.

Но отцом он точно был хорошим.

Секунда – и из глаз уходит это выражение, и что-то еще… душа.

Яна прикусила губу.

Всего одна секунда. Всего. Одна. Секунда.

И все же, этот человек стал ей не чужим. Спи, Петер, я за тебя отплачу. С лихвой отплачу.

Яна прошла по комнате, быстро проверяя пульс у «сестер».

Три – мертвы. Четвертая…

Повезло самой младшей. Нини.

Она же – Зинаида.

Яна пригляделась к ране.

М-да… повезло?

Пуля на что-то наткнулась, отклонилась и все равно ранила мелкую, но не смертельно. Рикошет.

Крови много, а помереть…

Болевой шок, похоже. Если пуля в плече… лишь бы в кости не застряла.

Ладно, потом разберемся. А пока…

Яна ухмыльнулась.

Наклонилась к Аделине Шеллес-Альденской, нынче – мертвой императрице – и зачерпнула уже холодеющей крови.

 - Уж простите. Надеюсь, вы меня поймете правильно… а эти придурки примут за восставшего мертвеца.

И Яна щедрой рукой ляпнула кровь на платье, потом на лицо…

Макияж в стиле «вамп». Стильно, дешево, быстро.

Проверила револьвер, перезарядила, без малейших угрызений совести вытащив патроны у «кожаного», сунула остаток патронов к себе в карман – и приоткрыла дверь комнаты.

Пока – щелочку.

Никого?

Тогда мы идем к вам!

***

Яна еще не знала, что в эту секунду глухо и протяжно зазвенел Царь-колокол.

Император умер – один звон.

Он плыл над столицей, густой, малиновый, протяжный и тоскливый.

И выходили из домов люди, и жом Тигр ухмыльнулся, глядя в окно, а жом Пламенный прервал свою речь…

Колокол протяжно прозвенел – и стих.

Император умер.

Но прежде, чем кто-то успел сказать хоть слово…

Второй звон. Третий. Четвертый…

Да здравствует – Император!?

Один удар колокола – на смерть.

Три – наследник вступил в свои права.

Но – кто!?

Как!?

Корона и все регалии – здесь, ЗДЕСЬ!!! В столице, в Звенигороде, под присмотром…

И короновать наследника никто не мог.

Их вообще должны были у***ь всех!!!

КАК!?

Ответа не было. А слухи – слухи, считай, уже пошли.

Император умер.

Да здравствует император!

***

Кого бы ни ждали убийцы…

Яна делала ставку на страх.

Все же не х**н собачий – императора убивать пришли. А значит ждут всего самого неприятного.

Чего?

А, неважно чего!

Это же император!

Он по условиям задачи настолько же далек от народа, насколько народ от тараканов. Ладно-ладно, пример не совсем качественный, все же живут они рядом… но таракану до человека не дотянуться. Это уж точно.

Да и церковь тут какая-то есть, тоже свою функцию выполняет на совесть, учит людей прогибаться во всех интимных позах.

А теперь представьте.

Вот пошли ваши товарищи убивать царя. А тут спускается привидение, морда в крови, руки в крови, стонет, зубы скалит, к вам руки тянет…

Хоть на секунду рука дрогнет?

Однозначно.

А Яне больше и не надо было.

Трепет?

Угрызения совести?

Да вы, господа, смеяться изволите! Она в лесничестве росла, а там водятся такие животные – браконьеры называются. Твари опаснее волчьей стаи.

Промахаешь ушами – и над тобой лопухи зацветут.

Яне и стрелять доводилось, и на мушке подонков держать, и кровь видела.

До этого дня, правда, не убивала, ну так что же?

С почином, значитца.

А все остальное в пользу мертвых.

Первой жертвой Яны стал мужчина лет сорока, который стоял в конце коридора. При виде девушки он дернулся, едва папиросу не проглотил… нет, не папироса. «Козья ножка», самокрутка.

И кажется, не с табаком.

Яна всю наркоту не знала, но анаша похоже припахивала.

Замечательно!

Наширялись – и на подвиги!

Револьвер послушно выплюнул пулю, помогая негодяю открыть «третий глаз».

Глаз открылся.

Яна даже головы не повернула, прошла мимо. Беспечность, конечно, но после пули в голову и так не живут.

Дом был не слишком большим, двухэтажным. Первый этаж – большая гостиная, столовая, библиотека, подсобные помещения – людская, кухня, кладовки…

Второй этаж – восемь комнат.

Спальни, спальни… хватило на всех.

И на императорскую семью, и на личного, его императорского величества, доктора, который так и не покинул своего монарха, и на верную мамину подругу, и на нескольких слуг… слуги, правда, жили на чердаке…

Да, чердак и подвал.

Слуг согнали на первом этаже.

Императорскую семью – на втором.

Яна помнила устройство этого дома, хотя отродясь в таких домах не бывала.

Память Анны.

Ее разум, ее знания.

Дверь в библиотеку была открыта. И шум оттуда слышался – туда Яна и пошла.

 - …все?

 - Да уж точно, небось слыхал стрелялки?

 - Ага. Страшно-то как, дядька! И девки там молодые, зря их…

 - Девки! Анператорские дочки то, а не девки!

 - Ну так можно б их сначала повалять, а потом стрельнуть!

 - Ты молчи, дурак! Дойдет до тигреныша – кровью умоешься!

Яна так поняла, что Тигренышем прозвали «кожаного». А что, похож чем-то.

Глаза такие, медовые, волосы черные, кожа смуглая…

Кавказец?

Здесь это называется горец. И горы – не Кавказ, а Ферей.

Ферейские горы, и здесь не кавказцы, а фереи. Впрочем, мысли никак не мешали Яне.

Шаг вперед, еще один – и упасть на колени в дверном проеме.

Риск, конечно.

Но если она так не сделает…

Где сейчас должны быть люди?

Черт, ну не икс-вумен она! А как хорошо было бы! Пришла, всех перебила…

 - Тебе, Хелла!

Пистолет не дрожал.

Их было двое. Всего двое.

Мало.

Яна выглянула в окно.

Ага, а вот и автомобили. Местные, как принято здесь – больше похожи на кареты с колесами. Один, два… не так много!

Яна обратилась к воспоминаниям Анны.

Была охрана?

Была.

Общим числом восемь человек, плюс приехавшие.

Считаем.

Четверо наверху, двое внизу, а в каждом автомобиле может поместиться минимум четверо человек. Еще десятерых надо где-то найти.

Яна быстро оглядела комнату.

Бедный доктор Шеин.

Бедная Санна.

И слуги… дядька Архип, Венна, Тайра…

 - Сенька, я тут…

Что он тут – договорить мужчина не успел. Яна стреляла без предупреждения.

 - Тебе, Хелла.

И еще один труп валится на пол.

А действительно, где могут быть бравые рыцари Освобождения?

Дура.

Наверх пошли самые проверенные. Это понятно.

Чуть менее доверенные остались со слугами.

Несколько человек – хотя бы двое должны остаться в машинах.

А есть еще конюшня, есть еще территория…

Это что – ей тут перестрелки устраивать? У Яны аж волосы на голове зашевелились от ужаса.

Она не потянет!

Она просто не справится, а умирать-то и нельзя. Никак нельзя…

Ладно.

Вряд ли кто пошел на территорию.

Конюшня?

Да, безусловно. И есть же еще храм…

Для начала надо обойти дом. А там разберемся, что делать дальше.

Яна злобно ухмыльнулась и принялась перезаряжать оружие. Интересно, не найдется ли у покойничков для ее револьвера? Еще одного?

Если будет – она готова их даже простить… немножко. И лично помолится за усопших.

Можно даже два раза.

А если нет?

Хелла, приятного аппетита.

Показалось Яне – или она услышала рядом знакомый ледяной смешок?

Неважно!

Ага,, а вот и еще один револьвер, правда, другой модификации, Яна с такими раньше не встречалась. Небольшой, явно для скрытого ношения…

Ладно.

С нее две молитвы.

***

В доме оказалось еще четверо негодяев. Два в кабинете, один на кухне, еще один в ватерклозете. А что – герои не люди, что ли? Живот прихватило у подонка от сильных чуйств!

Проблем у Яны не возникло ни разу. Она просто шла и стреляла.

Невероятно?

Вот что значит – инерция мышления!

Император паршивый!

Сам сдох, как баран на скотобойне, свою семью за собой утащил… и ведь все к этому привыкли! И восприняли, как должное!

Этакое…

Благородная дама должна быть гибридом между трепетной нимфой и ледяной статуей, вот, императорских дочек так и воспринимали. Скользили по дому этакие тени, которые даже по морде в ответ на наглость дать не могли.

Яна вспомнила, какими взглядами провожали девчонок охранники – и взбеленилась.

Ненадолго, правда.

Она, еще в лесничестве, одного такого едва в болоте не утопила – природу пожалела. Еще змеи передохнут, лягушки потравятся, да и пиявок жалко.

А тут…

Ты – мужик!

Отец, наконец!

Да Янин отец, когда ему на Яну тот козел жаловаться начал, только и сказал – дочка добрая. У меня б не вышел ты из леса.

Доходчиво получилось настолько, что ублюдок еще до конца дня уехал, половину барахла забыл, пришлось почтой отправлять. А тут что?!

Мало того, семью на убой притащил, так еще и рот открыть боялся?!

Ничтожество!

Яна быстро пересчитала убитых.

М-да, с Хеллой она уже расплатилась. Четверо есть, даже с перевыполнением плана. Всего десять человек, отлично.

А сколько надо?

Если б она знала, сколько приехали на авто! Но память Анны молчала…

Попробовать, сравнить убитых с воспоминаниями?

Нет, бессмысленно. Анне так по мозгам шарахнуло, что картинки как сквозь кривое стекло видны. Ладно.

Надо бы наведаться к машинам и в часовню.

И как?

Идти по пересеченной местности?

На виду у всех?

Хотя зачем же такие проблемы? Есть черный ход.

Вот туда Яна и отправилась.

О, замечательно!

У черного хода стоял еще один человек с оружием. Стоял, поглядывал по сторонам, остро так, серьезно…

Яна поступила, как рассказывали.

Взяла в углу швабру, толкнула дверь, а сама отступила в темноту. В угол….

Мужчина поступил так, как она и предполагала.

Повернулся, потом оглядел окрестности, толкнул дверь…

Ага, и прекрасно был виден черный силуэт на фоне светлого прямоугольника. Яна всадила в него две пули, как в тире – в живот и в голову.

Даже не задумалась.

Седьмой, девять осталось. Примерно.

Теперь в часовню.