Последний бастион

1-5

Но сначала Княгинин решил зайти к дочери, за весь ужин она не проронила  ни слова. Это ему не понравилось, он прекрасно знал, что Виолетта очень даже словоохотливая девушка. И может говорить часами. Причем, ни о чем. Значит, для ее молчания есть веские причины. Впрочем, о них было не так уж и трудно догадаться.

Карьера оперной певицы у дочери сразу же не заладилась. В Большой театр ее не взяли, хотя вся семья на это сильно надеялась. Жена просила его походатайствовать, но ему претил такой способ трудоустройства. К тому же как оказалось,  у Княгинина там не было ни одного серьезного знакомства, а с теми, кого он знал, был не в таких отношениях, когда можно обращаться с подобными просьбами.  Но Виолетта тогда обиделась на него, она не поверила, что отец был не в силах ей помочь, хотя он и пытался ее в этом разуверить. Пришлось ей довольствоваться не самой лучшей концертной деятельностью. Сейчас же наступил очередной важный этап, она готовилась к престижному международному конкурсу. Попасть в качестве участников на него было ничуть не легче, чем быть зачисленным в труппу Большого театра. Но на этот раз  Княгинину удалось ей оказать содействие. Хотя если быть точным, это сделал Струмилин, он лишь обратился к своему директору с такой просьбой. Как тот сумел добиться почти невозможного,  Княгинин не ведал,  да и не очень хотел знать; он подозревал, что тот использовал крайне сомнительные методы. А если говорить прямо,  кое-кого подкупил. Хотя Струмилин обычно не афишировал своих методов, с помощью которых он добивался нужных результатов, Княгинин все же представлял тот арсенал, который он использовал. Ему много раз хотелось поговорить с ним на эту тему, предостеречь и даже потребовать  прекратить применять подобные способы. Но, во-первых, прямых доказательств у него не было, а во-вторых, Владимир почти всегда добивался стоящих перед ними целей. И  Княгинина это устраивало. Он понимал, что без своего финансового директора оркестр никогда  бы не достиг ни такой известности, ни нынешнего материального  благополучия. И тогда бы не было этого прекрасного, комфортабельного дома, ежегодного отдыха на лучших курортах мира, да и многого другого без чего он уже не представлял свою жизнь.

 Княгинин постучался в дверь комнату дочери, получил приглашение войти. Виолетта лежала на постели  и безучастно смотрела в потолок. Рядом с кроватью на полу валялась какая-то книга, но он вспомнил, что она лежала на том же месте, когда он пару дней заходил сюда.

- Ты весь ужин молчала?   У тебя все в порядке?

Виолетта безучастно пожала плечами.

- Когда первый отборочный тур конкурса?

- Через неделю.

- Как ты чувствуешь, пройдешь?

- Не знаю, - сквозь зубы ответила Виолетта.

Княгинин не понравился ни сам ответ, ни тот тон, которым он был произнесен.

- Ты чувствуешь неуверенность?

- Да, - призналась она.

- Но почему? Ты занималась много времени с замечательным педагогом, она считает, что тебе по силам не только пройти в финал, но и занять призовое место.

- А что она еще может сказать, получив  от нас столько бабок, - фыркнула Виолетта.

- А что ты думаешь сама?

- Мне не пройти. 

- Почему?

- Там в жюри Дмитрий Юрьев.

- Но он же не должен был в нем участвовать.

- Его ввели в последний момент,  кто-то заболел, вот и попросили. И мне по секрету сказали, что ему не нравится, как я пою.

Княгинин почувствовал беспокойство, он неплохо знал этого Юрьева, тот неоднократно участвовал в их совместных концертах. Он обладал непривычной для оперного певца то ли  принципиальностью, то ли упрямством, его почти нельзя было ни в чем переубедить. На этой почве у них бывали даже стычки. Впрочем, это не мешало им с симпатией относиться друг к другу.

- Да, Юрьев это серьезно, - вынужден был признать  Княгинин. – А ты не ошибаешься по поводу его мнения о тебе?

- Нет, тот, кто мне это сказал, знает точно. Папа, только ты можешь помочь. Вы же с ним почти друзья.

-  Это далеко не так, доченька, мы всего лишь коллеги, которые иногда выступают вместе.

- Папа, я знаю, что он тебя очень уважает. Если я не выйду в финал и не займу там хорошее место, моей карьере конец.

Княгинин понимал, что дочь во многом права, неудач у нее больше, чем удач. И еще один неуспех, в самом деле, способен перечеркнуть все надежды на будущее.  Его пронзила острая жалость к ней.

- Хорошо, я постараюсь что-нибудь сделать, - неохотно произнес он.

 Княгинин понимал, что на этот раз все придется делать самому, нельзя  послать с этой миссии Струмилина. Юрьев его так сильно терпеть не может, что  когда певец  выступал вместе с оркестром, тому приходилось прятаться, чтобы он  бы его не заметил.  Хотя в чем причина такого недоброжелательства, Княгинин не совсем понимал. Да, разговор предстоит не простой.

Виолетта соскочила с кровати и бросилась обнимать отца.

- Папочка, я знаю, ты у меня самый лучший!

Но он почему-то в этом был далеко не уверен.

Разговор с дочерью огорчил Княгинина, он  даже решил не заходить к сыну. Но затем передумал. Во-первых, нельзя позволять себе быть таким зависимым от своего настроения, во-вторых, с Павлом ему давно надо поговорить на разные темы. А он, Княгиным,  под разными предлогами откладывает это мероприятие.

Сын лежал на кровати и слушал в наушниках музыку, поэтому Княгинин не мог узнать, какой репертуар Павел выбрал для прослушивания. Но он решил не спрашивать его об этом сейчас. Скорей всего полученный ответ станет еще одним поводом для расстройства. При виде сын  даже не пошевельнулся.

- Можешь ненадолго прервать свое занятие? – спросил Княгинин.

Сын отложил наушники в сторону.

- Ты чего-то хочешь?

Манера сына задавать вопросы никогда не нравилась  Княгинина, а сейчас его слова особенно сильно резанули  слух.

- Я твой отец, поэтому всегда что-то хочу от тебя. Или тебе это кажется странным?

- Немного.

- Вот как? – удивился Княгинин. – И что в этом странного?

- Мы оба уже взрослые люди. У каждого своя жизнь.

- То, что взрослые, сомнений нет. Но ты не забыл, что работаешь в моем оркестре.

- Помню, папа.

Что-то странное прозвучало в голосе сына, но Княгинин решил, что пока не станет уточнять, что это может означать. Его не оставляло предчувствие, что Павел еще доставит ему неприятности.

- Ладно, про твою жизнь в моем оркестре мы еще скоро поговорим, - произнес Княгинин. – А сейчас хочу поговорить о другом.

- Знаю, о чем. О Наровлянской.

Проницательность Павла не слишком порадовала   Княгинина.

- Да, о ней.

- Что задела? – Павел насмешливо посмотрел на отца.

- Не неси чушь. Просто эта дама сказала странные вещи. Вот хочется понять, чтобы это значило.

- Говорить странные вещи она умеет.

- Откуда знаешь?

- Я же кончил Музыкальную Академию. Или ты забыл?

- Тогда ты ее должен хорошо знать.

Павел отрицательно покачал головой.

- Она у нас не преподавала. Лишь пару раз читала лекции взамен заболевших преподавателей.

- И как?

- Очень интересно, слушали даже те, кто никогда не слушал никаких лекций. Мы даже просили деканат, чтобы она стала нашим постоянным лектором, но не вышло.

- Почему?

- А мне откуда знать. Может, она не захотела, может, деканат был против. Там знаешь, какие бывают преподаватели, пни и то  полезней. Куда-то надо было их девать.

- Но это заведение славится качеством обучения, - не поверил Княгинин.

- Ха, - засмеялся сын, но почти сразу же стал серьезным. – Вообще-то, как повезет. Там есть хорошие преподаватели, есть так себе, а есть никудышные. Такая там странная политика, держат всех.

- Действительно странная. А какие были у тебя преподаватели?

- И плохие и хорошие. Всей твари по паре, - засмеялся Павел.

- Может, напрасно ты туда поступил, можно было выбрать другое учебное заведение.

- Не бери в голову, все нормально. Пределу совершенства все равно нет.

- Но это не исключает необходимости постоянного совершенствования.

Павел на мгновение задумался.

- Что-то похожее говорила и она. Так что ваши взгляды сходятся.

- Возможно, - пробормотал  Княгинин. – Ты, кажется, говорил, что у тебя есть ее книга.

- Где-то завалялась. Поискать?

- Сделай одолжение. Любопытно, что она пишет.

Павел встал и стал рыться на книжной полке. Ему хватило пару минут, чтобы отыскать нужный том.

- Возьми, - протянул он отцу книгу. – Можешь не отдавать. Мне вряд ли она пригодится.

- Спасибо, почитаю. Не забыл, завтра репетиция.

- Такое разве забудешь, папа, - засмеялся Павел.