Буря рядом с нами

Глава 6. Наташа

Он слушает меня в пол уха. Это заметно по отсутствующему взгляду и маске легкого безразличия. Но когда он вдруг говорит, что не пустит меня пока в университет ни за какие коврижки, я просто выпадаю в осадок. Причем голос мужчины звучит настолько властно, что я замираю на месте, не донеся до рта вилку. Макаронина с нее шлепается обратно в тарелку, разбрызгивая сырный соус во все стороны.

- Почему нет? – шокировано спрашиваю у Владимира, добавляя в голос чуть больше нежности, вдруг это его растрогает, и он передумает.

- Потому что сегодня Пятаков приходил ко мне в офис. Расфуфыренный, словно индюк, заявился прямо в кабинет, - хорошо, что Золотов от меня этого не скрывает. – Правда, он там недолго пробыл.

Могу предположить, что именно случилось.

- Что ты с ним сделал? – все-таки задаю вопрос, чтобы не мучиться домыслами.

Весело хихикнув, Владимир замолкает и возвращается к еде, явно растягивая время. Затем берет бокал с вином, наслаждается его ароматом и вкусом. И только покончив с ужином, вытерев губы полотняной салфеткой, он вновь возвращается к разговору.

- После его слов о том, что я должен ему тебя отдать, кое-кто отхватил удар по мордам. Надеюсь, что он с первого раза поймет, что ты не вещь и не игрушка, и отвалит уже, - сам того не понимая, мужчина переходит на молодежный сленг, хотя до этого разговаривал достаточно высокопарно, наверно, так общение со мной на него повлияло. – Я тебя не отдам.

Это…Это ошеломляюще. По крайней мере, такое ощущение принадлежности у меня вдруг возникает. Неужели одна лишь только ночь могла сподвигнуть Золотова считать меня своей? Неисповедимы пути Господни, правильно говорят. Но уточнить стоит.

- Не отдашь в том смысле, что просто защищаешь меня, или же вообще никому и никогда не отдашь? – сердце замирает от предвкушения. Мне так хочется, чтобы ожидание оправдалось. – А?

- Ты мне очень нравишься. Возможно, я даже немножко в тебя влюблен, - теперь он отвечает без задержек. Хороший знак. – Это проблема?

Зачем какие-то еще слова, если нужные сказаны?

- К черту карбонару! – отодвигаю от себя тарелку и бросаюсь к Владимиру.

Я усаживаюсь к нему на колени и обнимаю за шею. Мне так хочется слиться в данный момент с ним в одно целое, что прижимаюсь все теснее и теснее, забираюсь руками под футболку, глажу по спине, отчетливо ощущая под ладонями литые мышцы. Золотов обнимает меня в ответ, но куда нежнее, чем я его.

- Это совсем не проблема, Вов, наоборот, я счастлива как никогда раньше. Но разве это будет нормально? – внезапно все плохие мысли, что я прятала глубоко в своем сознании, настигают меня. – У меня нет богатеньких родителей, нет той самой «голубой» крови. Я просто бедная студентка. Зачем тебе такое ничтожество?

Внезапно мужчина начинает смеяться. Хохочет так, что даже я трясусь от его вздрагиваний.

- Так вот о чем ты так напряженно думаешь? Серьезно? Милая, да мне плевать, кто твои родители и сколько у них денег. У меня самого их столько, что даже правнуки не смогут растратить, уж поверь. Тебе не нужно волноваться и о голубых кровях. Я сам тот еще крестьянин. Считай, что просто выбился из грязи в князи, - Владимир тяжело вздыхает и поворачивает мое лицо к себе, - не надо напрягаться этим всем. Просто будь самой собой: доброй, милой, ласковой, заботливой, умненькой девушкой. Такой, какой я тебя вижу, и, уверен, другие тоже.

Получается целая исповедь. Я и не знала, что Владимир чувствует столь много ко мне и так искренне. На сердце становится легко-легко. И пусть пока я не могу ответить ему тем же (мне банально страшно), кое-что сделать могу.

Поднимаюсь с его колен и беру за руку. Сегодняшний наш се-кс будет не просто соитием, а занятием любовью. Как полагается – в постели. А потом мы вместе уснем, обнимая друг друга или держась за руки.

Валера с Дашей навещают нас через неделю, но мы им ни слова не говорим о том, что статус наших отношений изменился. И я, и Владимир единогласно решили, что для этого пока рано, ведь это нам было легко осознать притяжение, а вот его друг и дочка этого могут и не понять. Хотя, кто знает, моя же одногруппница не рассказывала, насколько быстро она сошлась с другом отца, да и он мне не рассказывал. Допытываться же не вижу ни смысла, ни практического значения.

- Ты быстро здесь обжилась, - обводит взглядом Дарья гостиную, куда я уже успела заказать новый ковер и поставить большую напольную вазу с цветами, в которую я ставлю букеты, что покупает мне каждый день Владимир.

- Это ничего? Я просто брала некоторые вещи, но вдруг ты против, - внезапно мне становится стыдно, что так легко распоряжалась чужим имуществом.

Смех у Даши точно такой же, как и у ее папы, и улыбка тоже – сразу видно родство, просто удивительно.

- Так я же сама тебе разрешила, глупышка. Не волнуйся о пустяках, я тебя очень прошу, а то мне не по себе станет.

Ужинаем мы в столовой, собравшись за большим общим столом. Я, зная, что будут гости, с самого утра наготовила много всего: и тыквенный суп-пюре, и салат с тунцом и яйцами, и рулетики из крольчатины с паштетом, и, конечно же, десерт – пирог с вишней. По реакции собравшихся вижу, что те в восторге, вон как глаза загорелись, и чуть ли слюни не текут. Но довольнее всех Владимир, ведь почти все блюда на столе его самые любимые. Я специально выясняла этот момент, позвонив Даше, чтобы порадовать сердобольного хозяина дома. И пусть мы с ним сейчас вроде как вместе, мне хочется о нем заботиться.

- Думаю, я сейчас выражу мысли всех: пахнет умопомрачительно, - наконец находит слова Валерий, - как тебе удалось столько всего приготовить одной?

- У меня просто очень много свободного времени, - отпускаю язвительную шпильку в адрес Золотова. – Я бы еще больше сделала, да меня остановили.

Остановили, тр-ахнув прямо на кухонном столе. Во Владимира словно демон вселился, когда я как раз замешивала тесто для пирога. Мука рассыпалась повсюду, поднялась белым облаком в воздух, суп начал пригорать, а я только и думала, что чл-ене мужчины во мне.

- Кхм, - Владимир явно замечает, что я отключилась на время. – Ну что ж, думаю, обойдемся без тоста. Просто приступим. Всем приятного аппетита.

Вилки с ножами, ложки звенят от соприкосновения с тарелками, комната заполняется неспешными разговорами, и мне кажется, что это самый прекрасный звук на свете – семья.