ЭНИГМА

ГЛАВА 2

Стол! На нём величайшее шифровальное изобретение, которое называют Энигма. Вокруг стола стоят шесть молодых профессоров и руководство сверхсекретного проекта.

- Представляем вам Энигму! – сказал капитан Дэнистон и продолжил. – Подробности каждой атаки. Каждого секретного конвоя. Координаты каждой подлодки в чёртовой Атлантике, проходят через эту штуку. На выходе получается тарабарщина.

- Она прекрасна! – заметил Тьюринг.

- Это кривая рука смерти собственной персоной. Женская служба ВВС перехватывает тысячу сообщений в день. Но для этих молодых леди, эти сообщения полная околесица, - подметил капитан и швырнул листок бумаги на стол.

Молодые профессора поспешили узнать, что за сообщения на этом клочке бумаге. Кроме, конечно, Алана Тьюринга. Он решил не спешить.

- И только, если их ввести обратно в Энигму, тогда можно узнать смысл.

- Но у нас есть сама Энигма, - сказал один из профессоров.

- Польские разведчики контрабандой вывезли её из Берлина.

- Так в чём проблема!? Надо, просто, вести перехваченные сообщения, через…

- Ведь ни всё так просто. Ладно!? - заметил Тьюринг и перебил другого профессора. – Даже, если у вас есть эта машина. Она не поможет расшифровать сообщения.

- Прекрасно мистер Тьюринг, - сказал Дэнистон. – Чтобы расшифровать сообщения, нужно знать установки этой машины. Немцы меняют настройки ежедневно. Ровно в полночь. Обычно мы перехватываем первые сообщения около шести утра. Поэтому для взлома кода остаётся ровно восемнадцать часов в день! Пока он не изменится и всё начнётся сначала.

- Пять роторов, десять выходов соединений для проводов, - оценил устройство Тьюринг.

Тут оживились и остальные профессора.

- Один… тысячу миллионов. Это миллион миллионов.

- Получается ста пятидесяти миллион-миллионов настроек.

- Весьма неплохо! – заметил капитан.

- Сто пятьдесят девять! Если вы хотите точности, то сто пятьдесят девять миллионов! Комбинаций. Каждый божий день.

- Господа! Познакомьтесь с Хью Александром. Я лично назначил его руководителем этого отдела.

Кто-то хотел было возразить, но Дэнистон не прекращал восхвалять молодого профессора:

- Мистер Хью, чемпион Великобритании по шахматам!

- Двукратный!

- Тьюринг! Вы не единственный, кто хорошо играет в игры.

- Так нам придётся вместе работать? Я бы предпочёл иметь личный кабинет.

- Теперь вы команда и работаете, как единое целое.

- У меня нет времени себе объяснять. И, боюсь, эти люди будут только мешать, и тормозить работу.

- Если вы не можете работать вместе, то не сможете работать и вовсе.

- Это Стюарт Мэнфис из МИ-6! – сказал капитан и представил второго руководителя в этом кабинете.

- В военной разведке, только пять подразделений. МИ-6 не существует, - заметил самый лысый и старший по возрасту профессор.

- Точно! Так-то! Мистер Тьюринг! Вам известно, сколько британских военнослужащих погибло из-за Энигмы!?

- Нет! Не известно.

- Трое!

Сказать честно, Алана, как и всех, присутствующий, в кабинете, эта цифра слегка удивила.

- За время нашей беседы.

Стюарт Мэнфис посмотрел на часы и даже показал Тьюрингу, при этом дополнил:

- Смотрите, ещё один. Остаётся надеяться, что семьи у него нет. Войну, о которой говорит капитан Дэнистон, мы проигрываем. Взломайте шифр. Тогда у нас будет, хотя бы, шанс. Не оставить ли наших детишек наедине с их новой игрушкой!?

Дэнистон ухмыльнулся.

Руководство поспешило покинуть кабинет.

Оставшись, одни с Энигмой, вступительное слово взял на себя назначенный руководитель отдела Хью Александр.

- Что ж господа! Давайте поиграем.

Алан Тьюринг был против этого назначения.

***

«Игра была довольно простой. Каждое немецкое сообщение, каждый штурм, каждая бомбёжка, каждая атака подлодок, которые просто витают в воздухе. Радиосообщения, которые может перехватить любой школьник с радиоприёмником. Хитрость в том, что они зашифрованы. Существовало сто пятьдесят девять тысяч квадриллионов возможных настроек Энигмы. И нам придётся проверить каждую. Но, даже, если десять человек проверяли бы одну настройку по минуте двадцать четыре часа, семь дней в неделю. Сколько дней, думаете, заняли бы все эти проверки, каждой из возможных настроек!? Нет! Нужны не дни, а годы. Нужно двадцать миллионов лет! Чтобы предотвратить ближайший налёт. Нам нужно сделать миллионлетнюю работу с комбинациями. За двадцать минут!»

***

Молодые профессора не теряли времени зря. Каждый из них занимался решением неразрешимой задачей. У каждого на столе были ещё не изучены десятки томов энциклопедий. Такая работа не каждому по душе. Несмотря, даже на то, что это любимое дело.

- Я проголодался, - сказал самый молодой из шести профессоров. Он затушил сигарету и обратился к другим. – Обед!?

Хью Александр посмотрел в окно.

- Господи! Почему женщины в этих шляпках, так привлекательны? - сказал он, увидев двух симпатичных красавиц из отдела шифровальных переводов.

Один профессор, самый толстый из всех, побеспокоил Тьюринга, обратившись к нему.

- Мы собираемся на обед.

Молодой учёный был занят и словно не услышал этого обращения.

- Алан!?

- Да.

- Я сказал, мы собираемся на обед.

Тьюринг не видел смысла, что-либо отвечать.

- Алан!?

- Да.

- Ты меня слышал?

- Да!

- Я сказал, что мы уходим на… я превращаюсь в попугая.

- Что такое?

- Я спросил, не хочешь ли ты с нами пойти на обед?

- Нет, ты не спрашивал. Ты сказал, что вы собираетесь на обед.

- Я тебя чем-то обидел? Я тебя не пойму!

- С чего ты это взял?

- Так ты не хочешь пойти с нами на обед?

- Я не понял! А что время обеда?

Хью Александр нервно курил в стороне и не выдержал:

- Боже, Алан!? Это просто чёртов сэндвич.

- Какой сэндвич? Я не люблю сэндвичи.

- Забудь, - сказал, самый толстый, и ушёл.

Заступиться за сотрудника подоспел Хью:

- Знаешь, чтобы вникнуть в этот гениальный механизм, нужно быть гением Алан. А мы, пока, здесь единственные, кто показывает результат.

- А, вы!?

- Да, мы! Мы расшифровали довольно много немецких сообщений, с помощью анализа, распределений частот появления букв.

- Даже сломанные часы показывают точное время дважды в сутки. Это не прогресс. Вам просто улыбнулась удача. Я проектирую машину, которая позволит расшифровать нам любое сообщение каждый день. Мгновенно.

- Кто голоден? – спросил самый молодой. – Идёмте.

Все, кроме Тьюринга двинулись к двери.

- Я голоден, - сказал Алан.

Все удивились, остановились и посмотрели на самоуверенного профессора. Именно таким видели Тьюринга коллеги.

- Что!? – спросил самый толстый.

- Питер спросил, кто хочет есть! Вы бы не могли принести мне суп!?

Толстый ухмыльнулся и они все ушли. Тьюринг, казалось бы остался у разбитого корыта, но это было не про него. Он всего-то только, что и сделал, так это подумал:

«Я сказал, что-то не так!?»

За дверями он услышал смех. Коллеги смеялись за его спиной. Но Тьюринг это знал.

«Смеётся тот, кто смеётся последним!»

Тьюринг не стал терять ни секунды и продолжил делать наброски в тетрадь. Он был внимателен и сконцентрирован на работе.

День за днём ему приходилось изучать Энигму. По утрам он делал пробежку. Ибо бег, как он считал, делает его сильнее, и голова работает точнее.

Тьюринг бегал и чертил. Вновь бегал и чертил. Он двигался всё дальше и дальше.

- Есть ещё один разрыв цепи!

И вот он сидит перед стеной, на которой размещено множество листовок с чертежами.