ЭНИГМА

ФАКТ 4

Turing Bombe — электронно-механическая машина для расшифровки кода «Энигмы».

Первое устройство для расшифровки кода Энигмы, — «криптологическая бомба», — было создано польскими математиками накануне Второй мировой войны. На основе этой разработки и при непосредственной поддержке её создателей в Англии был сконструирован более «продвинутый» агрегат.

Главной целью «Бомбы» была нахождение ежедневных настроек машины «Энигма» на различных немецких военных соединениях: в частности, позиции роторов. Позиции роторов определяют ключ зашифрованного сообщения.

Теоретическую часть работы выполнил Алан Тьюринг. Его работы по криптографическому анализу алгоритма, реализованного в шифровальной машине «Энигма», основывались на более раннем криптоанализе предыдущих версий этой машины, которые были выполнены в 1938 году польским криптоаналитиком Марианом Реевским. Принцип работы разработанного Тьюрингом дешифратора состоял в переборе возможных вариантов ключа шифра и попыток расшифровки текста, если была известна структура дешифруемого сообщения или часть открытого текста.

Первая Bombe была запущена 18 марта 1940 года. Машина Turing Bombe состояла из 108 вращающихся электромагнитных барабанов и ряда других вспомогательных блоков. Она была 10 футов (3,0 м) длиной, 7 футов (2,1 м) высотой, 2 футов (0,61 м) шириной и весила 2,5 тонны. Серийно выпускалась до сентября 1944 года, когда ход войны сделал ненужным увеличение их количества. Для каждого возможного значения ключа, заданного положениями роторов, машина выполняла сверку с известным открытым текстом.

Всего в «Блетчли-Парк» было установлено 210 машин типа Bombe, что позволило ежедневно расшифровывать до 3 тысяч сообщений. Это внесло существенный вклад в военные усилия Британии, в особенности в борьбу с подводными лодками в Атлантике. В числе полученной информации были и сведения о подготовке вторжения в СССР. Несмотря на риск раскрытия источника, сведения были переданы советскому правительству. Однако Сталин не придал этой информации должного значения.

«Энигма» применялась немцами лишь для переговоров по радио на оперативно-тактическом уровне. Для кодирования переговоров высшего руководства применялся другой код — «Лоренц». Этот код был намного сложнее и для его расшифровки понадобились другие методы и средства.

После войны Черчилль, из соображений секретности, приказал уничтожить все материальные следы программы Ultra, в том числе и машины Bombe.

Британские любители истории спустя более 60 лет восстановили одну машину Turing Bombe, несмотря на наличие подробных чертежей и объяснений (полный комплект собирался 2 года), они потратили на это 10 лет.

Расшифровать сообщения немецкой машины «Энигма» возможно лишь в том случае, если известен ключ, то есть положение роторов.

«Бомба» повторяет действия нескольких соединенных вместе машин «Энигма». Стандартная «Энигма» имеет три ротора, каждый из которых может быть установлен в любую из 26 позиций. Машина «Бомба» есть эквивалент 26 машинам «Энигма», каждая из которых состоит из трех барабанов. «Бомба» может одновременно работать над тремя ключами секретных сообщений.

В отличие от роторов «Энигмы», машина «Бомба» имеет барабаны с входными и выходными контактами. Таким образом, они могут быть соединены последовательно. Каждый барабан имел 104 проволочные щетки, которые касались пластин, на которые они были загружены. Щетки и соответствующий набор контактов на пластине были организованы в четырех концентрических кругах из 26. Внешняя пара кругов была эквивалентно току проходящего через «Энигму» в одном направлении, в то время как внутренняя пара была эквивалентом тока проходящего в противоположном направлении.

Во время Второй мировой войны Тьюринг работал в Блетчли-парке - британском криптографическом центре, где возглавлял одну из пяти групп, Hut 8, занимавшихся в рамках проекта «Ультра» расшифровкой закодированных немецкой шифровальной машиной «Энигма» сообщений. Вклад Тьюринга в работы по криптографическому анализу алгоритма, реализованного в «Энигме», основывался на более раннем криптоанализе предыдущих версий шифровальной машины, выполненных в 1938 году польским криптоаналитиком Марианом Реевским.

В начале 1940 года он разработал дешифровальную машину «Бомба», позволявшую читать сообщения люфтваффе. Принцип работы «Бомбы» состоял в переборе возможных вариантов ключа шифра и попыток расшифровки текста, если была известна часть открытого текста или структура расшифровываемого сообщения. Перебор ключей выполнялся за счёт вращения механических барабанов, сопровождавшегося звуком, похожим на тиканье часов, из-за чего «Бомба» и получила свое название. Для каждого возможного значения ключа, заданного положениями роторов (количество ключей равнялось примерно 1019 для сухопутной «Энигмы» и 1022 для шифровальных машин, используемых в подводных лодках), «Бомба» выполняла сверку с известным открытым текстом, выполнявшуюся электрически. Первая в Блетчли «Бомба» Тьюринга была запущена 18 марта 1940 года. Дизайн «Бомб» Тьюринга так же был основан на дизайне одноимённой машины Реевского.

Через полгода удалось взломать и более стойкий шифр Кригсмарине. Позже, к 1943 году, Тьюринг внес ощутимый вклад в создание более совершенной дешифровальной электронно-вычислительной машины «Колосс», использующейся в тех же целях.

Польские коллеги пытались пробить брешь в кодировке, используя ошибки немецких шифровальщиков – которые, впрочем, достаточно быстро исправлялись, – и пробуя полный перебор всех возможных комбинаций, что требовало просто нереальных затрат сил и времени. Алан Тьюринг предложил более эффективный способ: перебор последовательностей символов на основе подобранного открытого текста. Проще говоря, достаточно было ежедневно узнавать или угадывать один небольшой отрывок из сообщения – что было не так уж и сложно, поскольку, несмотря на все тайны и коды, немецкие военные общались между собой достаточно стереотипными фразами, – и механическим перебором двадцати шести символов латинского алфавита определить точное место этого отрывка в полном зашифрованном тексте. Последнюю процедуру Тьюринг придумал осуществлять, исходя из принципа исключения: известной особенностью «Энигмы» было то, что при шифровке она заменяла каждую букву любой другой, но только не такой же именно буквой.

Например, прогноз погоды всегда начинался со слов:

WETTERVORHERSAGEBISKAYA

Допустим, что шифротекст выглядит таким образом:

…QFZWRWIVTYRESXBFOGKUHQBAISEZ…

Для того, чтобы узнать соответствие букв, необходимо сопоставить эти тексты таким образом, чтобы буква не шифровалась сама в себя.

Q

F

Z

W

R

W

I

V

T

Y

R

E

S

X

B

F

O

G

K

U

H

Q

B

A

I

S

E

Z

W

E

T

T

E

R

V

O

R

H

E

R

S

A

G

E

B

I

S

K

A

Y

A

На этом примере видно, что буква S шифруется сама в себя.

Q

F

Z

W

R

W

I

V

T

Y

R

E

S

X

B

F

O

G

K

U

H

Q

B

A

I

S

E

Z

W

E

T

T

E

R

V

O

R

H

E

R

S

A

G

E

B

I

S

K

A

Y

A

Таким образом, если тексты правильно сопоставлены, мы знаем что R расшифровывается как W на первой позиции и так далее.

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

R

W

I

V

T

Y

R

E

S

X

B

F

O

G

K

U

H

Q

B

A

I

S

E

W

E

T

T

E

R

V

O

R

H

E

R

S

A

G

E

B

I

S

K

A

Y

A

Взаимосвязь шифруемых букв может быть отражена на диаграмме.

Во время работы машины «Бомба» барабаны находящиеся на верхнем ряду вращаются со скоростью 120 оборотов в минуту. После того, как они совершат полный оборот средний ряд барабанов поворачивается на следующую позицию. Таким образом, методом перебора все три ряда барабанов последовательно изменяют своё состояние. Это продолжается до тех пор, пока машина не выдаст сигнал Стоп или барабаны вернутся в своё начальное положение.

Сигнал Стоп вырабатывается в том случае, когда положение роторов принимает такое же положение как при шифровании. Вопрос заключается в том, при каких условиях происходят совпадение положений?

Тестовый регистр подключён к одному из кабелей, соответствующий наиболее часто появляющейся букве в меню. Каждой букве соответствует один провод, которые характеризуется двумя состояниями. И в то же время, тестовый регистр способен определять количество проводов, по которым течет ток.

Во время запуска машины «Энигма» напряжение подаётся на произвольной провод. Например провод а ставится в соответсвие кабелю E, то есть предполагаем, что букве A сопоставляется буква E, и наоборот. Через каждый провод подключенный к проводу а в кабеле E и провод e в кабеле A пойдет ток. Но предположим, что другой провод h перешел в активный режим. Более того, это означает, что буква H сопоставляется букве E, и наоборот. Но E не может быть сопоставлен одновременно двум буквам алфавита. Таким образом, изначальная гипотеза не верна.

Возникает другой вопрос: нужно ли нам проверять провод b в кабеле E для того, чтобы проверить связь букв B и E? Не нужно. Полный перебор занимал бы довольно много времени. Стоит отметить, что ключ менялся каждый день. Машина «Бомба» могла узнать ключ за пару часов работы.  В нашем примере, мы можем заметить, что ток пройдет через шифратор подключенный к A, E, H кабели к проводам подлюченные к другим кабелям.

Рассмотрим два случая. Предположим, что ,прогнав весь шифротекст, положение роторов правильное и гипотезы верны. Данный случай приведен на рисунке ниже. В таком случае вырабатывается сигнал Стоп.

ФАКТ 5

Тест Тьюринга — эмпирический тест, идея которого была предложена Аланом Тьюрингом в статье «Вычислительные машины и разум», опубликованной в 1950 году в философском журнале «Mind». Тьюринг задался целью определить, может ли машина мыслить.

Стандартная интерпретация этого теста звучит следующим образом: «Человек взаимодействует с одним компьютером и одним человеком. На основании ответов на вопросы он должен определить, с кем он разговаривает: с человеком или компьютерной программой. Задача компьютерной программы — ввести человека в заблуждение, заставив сделать неверный выбор».

Все участники теста не видят друг друга. Если судья не может сказать определенно, кто из собеседников является человеком, то считается, что машина прошла тест. Чтобы протестировать именно интеллект машины, а не её возможность распознавать устную речь, беседа ведется в режиме «только текст», например, с помощью клавиатуры и экрана (компьютера-посредника). Переписка должна производиться через контролируемые промежутки времени, чтобы судья не мог делать заключения, исходя из скорости ответов. Во времена Тьюринга компьютеры реагировали медленнее человека. Сейчас это правило тоже необходимо, потому что они реагируют гораздо быстрее, чем человек.

Хотя исследования в области искусственного интеллекта начались в 1956 году, их философские корни уходят глубоко в прошлое. Вопрос, сможет машина думать или нет, имеет долгую историю. Он тесно связан с различиями между дуалистическим и материалистическим взглядами. С точки зрения дуализма, мысль не является материальной (или, по крайней мере, не имеет материальных свойств), и поэтому разум нельзя объяснить только с помощью физических понятий. С другой стороны, материализм гласит, что разум можно объяснить физически, таким образом, оставляя возможность существования разумов, созданных искусственно.

В 1936 году философ Альфред Айер рассмотрел обычный для философии вопрос касательно других разумов: как узнать, что другие люди имеют тот же сознательный опыт, что и мы? В своей книге «Язык, истина и логика» Айер предложил алгоритм распознавания осознающего человека и не осознающей машины: «Единственным основанием, на котором я могу утверждать, что объект, который кажется разумным, на самом деле не разумное существо, а просто глупая машина, является то, что он не может пройти один из эмпирических тестов, согласно которым определяется наличие или отсутствие сознания». Это высказывание очень похоже на тест Тьюринга, однако точно не известно, была ли известна Тьюрингу популярная философская классика Айера.

Несмотря на то, что прошло больше 50 лет, тест Тьюринга не потерял своей значимости. Но в настоящее время исследователи искусственного интеллекта практически не занимаются решением задачи прохождения теста Тьюринга, считая, что гораздо важнее изучить основополагающие принципы интеллекта, чем продублировать одного из носителей естественного интеллекта. В частности, проблему «искусственного полета» удалось успешно решить лишь после того, как братья Райт и другие исследователи перестали имитировать птиц и приступили к изучению аэродинамики. В научных и технических работах по воздухоплаванию цель этой области знаний не определяется как «создание машин, которые в своем полете настолько напоминают голубей, что даже могут обмануть настоящих птиц».

К 1956 году британские учёные уже на протяжении 10 лет исследовали «машинный интеллект». Этот вопрос был обычным предметом для обсуждения среди членов «Ratio Club» — неформальной группы британских кибернетиков и исследователей в области электроники, в которой состоял и Алан Тьюринг, в честь которого был назван тест.

Тьюринг в особенности занимался проблемой машинного интеллекта, по меньшей мере, с 1941 года. Одно из самых первых его упоминаний о «компьютерном интеллекте» было сделано в 1947 году. В докладе «Интеллектуальные машины» Тьюринг исследовал вопрос, может ли машина обнаруживать разумное поведение, и в рамках этого исследования предложил то, что может считаться предтечей его дальнейших исследований: «Нетрудно разработать машину, которая будет неплохо играть в шахматы. Теперь возьмем трех человек — субъектов эксперимента. А, В и С. Пусть А и С неважно играют в шахматы, а В — оператор машины. […] Используются две комнаты, а также некоторый механизм для передачи сообщений о ходах. Участник С играет или с А, или с машиной. Участник С может затрудниться ответить, с кем он играет».

Таким образом, к моменту публикации в 1950 году статьи «Вычислительные машины и разум», Тьюринг уже на протяжении многих лет рассматривал возможность существования искусственного интеллекта. Тем не менее, данная статья стала первой статьёй Тьюринга, в которой рассматривалось исключительно это понятие.

Тьюринг начинает свою статью утверждением: «Я предлагаю рассмотреть вопрос „Могут ли машины думать?“». Он подчёркивает, что традиционный подход к этому вопросу состоит в том, чтобы сначала определить понятия «машина» и «интеллект». Тьюринг, однако, выбрал другой путь; вместо этого он заменил исходный вопрос другим, «который тесно связан с исходным и формулируется относительно недвусмысленно». По существу, он предлагает заменить вопрос «Думают ли машины?» вопросом «Могут ли машины делать то, что можем делать мы (как мыслящие создания)?». Преимуществом нового вопроса, как утверждает Тьюринг, является то, что он проводит «чёткую границу между физическими и интеллектуальными возможностями человека».

Чтобы продемонстрировать этот подход, Тьюринг предлагает тест, придуманный по аналогии с игрой для вечеринок «Imitation game» — имитационная игра. В этой игре мужчина и женщина направляются в разные комнаты, а гости пытаются различить их, задавая им серию письменных вопросов и читая напечатанные на машинке ответы на них. По правилам игры и мужчина, и женщина пытаются убедить гостей, что все наоборот. Тьюринг предлагает переделать игру следующим образом: "Теперь зададим вопрос, что случится, если в этой игре роль А будет исполнять машина? Будет ли задающий вопросы ошибаться так же часто, как если бы он играл с мужчиной и женщиной? Эти вопросы заменяют собой исходный «Может ли машина думать?».

В том же докладе Тьюринг позднее предлагает «эквивалентную» альтернативную формулировку, включающую судью, который беседует только с компьютером и человеком. Наряду с тем, что ни одна из этих формулировок точно не соответствует той версии теста Тьюринга, которая наиболее известна сегодня, в 1952 учёный предложил третью. В этой версии теста, которую Тьюринг обсудил в эфире радио Би-Би-Си, жюри задает вопросы компьютеру, а роль компьютера состоит в том, чтобы заставить значительную часть членов жюри поверить, что он на самом деле человек.

В статье Тьюринга учтены 9 предполагаемых вопросов, которые включают все основные возражения против искусственного интеллекта, поднятые после того, как статья была впервые опубликована.

Блей Витби указывает на четыре основные поворотные точки в истории теста Тьюринга — публикация статьи «Вычислительные машины и разум» в 1950, сообщение о создании Джозефом Уайзенбаумом программы Элиза (ELIZA) в 1966, создание Кеннетом Колби программы PARRY, которая была впервые описана в 1972 году, и Коллоквиум Тьюринга в 1990.

Принцип работы Элизы заключается в исследовании введенных пользователем комментариев на наличие ключевых слов. Если найдено ключевое слово, то применяется правило, по которому комментарий пользователя преобразуется и возвращается предложение-результат. Если же ключевое слово не найдено, Элиза либо возвращает пользователю общий ответ, либо повторяет один из предыдущих комментариев. Вдобавок Уайзенбаум запрограммировал Элизу на имитацию поведения психотерапевта, работающего по клиент-центрированной методике. Это позволяет Элизе «притвориться, что она не знает почти ничего о реальном мире». Применяя эти способы, программа Уайзенбаума могла вводить в заблуждение некоторых людей, которые думали, что они разговаривают с реально существующим человеком, а некоторых было «очень трудно убедить, что Элиза […] не человек». На этом основании некоторые утверждают, что Элиза — одна из программ (возможно первая), которые смогли пройти тест Тьюринга. Однако это утверждение очень спорно, так как людей, «задающих вопросы», инструктировали так, чтобы они думали, что с ними будет разговаривать настоящий психотерапевт, и не подозревали о том, что они могут разговаривать с компьютером.

Работа Колби — PARRY — была описана, как «Элиза с мнениями»: программа пыталась моделировать поведение параноидального шизофреника, используя схожий (если не более продвинутый) с Элизой подход, примененный Уайзенбаумом. Для того чтобы проверить программу, PARRY тестировали в начале 70-х, используя модификацию теста Тьюринга. Команда опытных психиатров анализировала группу, составленную из настоящих пациентов и компьютеров под управлением PARRY, используя телетайп. Другой команде из 33 психиатров позже показали стенограммы бесед. Затем обе команды попросили определить, кто из «пациентов» — человек, а кто — компьютерная программа. Психиатры лишь в 48 % случаев смогли вынести верное решение. Эта цифра согласуется с вероятностью случайного выбора. Эти эксперименты не являлись тестами Тьюринга в полном смысле, так как для вынесения решения данный тест требует, чтобы вопросы можно было задавать в интерактивном режиме, вместо чтения стенограммы прошедшей беседы.

Почти все разработанные программы и близко не подошли к прохождению теста. Хотя такие программы, как Элиза (ELIZA), иногда заставляли людей верить, что они говорят с человеком, как, например, в неформальном эксперименте, названном AOLiza, но эти случаи нельзя считать корректным прохождением теста Тьюринга по целому ряду причин:

Человек в таких беседах не имел никаких оснований считать, что он говорит с программой, в то время как в настоящем тесте Тьюринга человек активно пытается определить, с кем он беседует.Документированные случаи обычно относятся к таким чатам, как IRC, где многие беседы отрывочны и бессмысленны.Многие пользователи Интернета используют английский как второй или третий язык, так что бессмысленный ответ программы легко может быть списан на языковой барьер.Многие просто ничего не знают об Элизе и ей подобных программах, и поэтому не сочтут собеседника программой даже в случае совершенно нечеловеческих ошибок, которые эти программы допускают. В 1980 году в статье «Разум, мозг и программы» Джон Сёрль выдвинул аргумент против теста Тьюринга, известный как мысленный эксперимент «Китайская комната». Сёрль настаивал, что программы (такие как Элиза) смогли пройти тест Тьюринга, просто манипулируя символами, значения которых они не понимали. А без понимания их нельзя считать «разумными» в том же смысле, что и людей. «Таким образом, — заключает Сёрль, — тест Тьюринга не является доказательством того, что машина может думать, а это противоречит изначальному предположению Тьюринга».

Такие аргументы, как предложенный Сёрлем, а также другие, основанные на философии разума, породили намного более бурные дискуссии о природе разума, возможности существования разумных машин и значимости теста Тьюринга, продолжавшиеся в течение 80-х и 90-х годов.

В 1990 году состоялась сороковая годовщина публикации статьи Тьюринга «Вычислительные машины и разум», что возобновило интерес к тесту. В этом году произошли два важных события.

Одно из них — коллоквиум Тьюринга, который проходил в апреле в Университете Сассекса. В его рамках встретились академики и исследователи из разнообразных областей науки, чтобы обсудить тест Тьюринга с позиций его прошлого, настоящего и будущего. Вторым событием стало учреждение ежегодного соревнования на получение премии Лёбнера.

Ежегодный конкурс «AI Loebner» на получение премии Лёбнера является платформой для практического проведения тестов Тьюринга. Первый конкурс прошел в ноябре 1991 года. Приз гарантирован Хью Лёбнером. Кембриджский центр исследований поведения, расположенный в Массачусетсе (США), предоставлял призы до 2003 года включительно. По словам Лёбнера, соревнование было организовано с целью продвижения вперед в области исследований, связанных с искусственным интеллектом, отчасти потому, что «никто не предпринял мер, чтобы это осуществить».

Серебряная (текстовая) и золотая (аудио и зрительная) медали никогда ещё не вручались. Тем не менее, ежегодно из всех представленных на конкурс компьютерных систем судьи награждают бронзовой медалью ту, которая, по их мнению, продемонстрирует «наиболее человеческое» поведение в разговоре. Не так давно программа «Искусственное лингвистическое интернет-компьютерное существо» (Artificial Linguistic Internet Computer Entity — A.L.I.C.E.) трижды завоевала бронзовую медаль (в 2000, 2001 и 2004). Способная к обучению программа Jabberwacky побеждала в 2005 и 2006. Её создатели предложили персонализированную версию: возможность пройти имитационный тест, пытаясь более точно сымитировать человека, с которым машина тесно пообщалась перед тестом.

Конкурс проверяет способность разговаривать; победителями становятся обычно чат-боты или «Искусственные разговорные существа» (Artificial Conversational Entities (ACE)s). Правилами первых конкурсов предусматривалось ограничение. Согласно этому ограничению каждая беседа с программой или скрытым человеком могла быть только на одну тему. Начиная с конкурса 1995 года это правило отменено. Продолжительность разговора между судьей и участником была различной в разные годы. В 2003 году, когда конкурс проходил в Университете Суррея, каждый судья мог разговаривать с каждым участником (машиной или человеком) ровно 5 минут. С 2004 по 2007 это время составляло уже более 20 минут. В 2008 максимальное время разговора составляло 5 минут на пару, потому что организатор Кевин Ворвик (Kevin Warwick) и координатор Хьюма Ша (Huma Shah) полагали, что ACE не имели технических возможностей поддерживать более продолжительную беседу. Как ни странно, победитель 2008 года, Elbot , не притворялся человеком, но всё-таки сумел обмануть трёх судей. В конкурсе проведенном в 2010 году, было увеличено время до 25 минут при общении между системой и исследователем, по требованию спонсора. Что только подтверждает, программы подросли в имитации человеку и только лишь при длительной беседе появляются минусы, позволяющие вычислять собеседника. А вот конкурс проведенный 15 мая 2012 года, состоялся впервые в мире с прямой трансляцией беседы, что только поднимает интерес к данному конкурсу.

Появление конкурса на получение премии Лёбнера привело к возобновлению дискуссий о целесообразности теста Тьюринга, о значении его прохождения. В статье «Искусственная тупость» газеты The Economist отмечается, что первая программа-победитель конкурса смогла выиграть отчасти потому, что она «имитировала человеческие опечатки». (Тьюринг предложил, чтобы программы добавляли ошибки в вывод, чтобы быть более хорошими «игроками».) Существовало мнение, что попытки пройти тест Тьюринга просто препятствуют более плодотворным исследованиям.

Во время первых конкурсов была выявлена вторая проблема: участие недостаточно компетентных судей, которые поддавались умело организованным манипуляциям, а не тому, что можно считать интеллектом.

Тем не менее, с 2004 года в качестве собеседников в конкурсе принимают участие философы, компьютерные специалисты и журналисты.

Стоит заметить, что полного диалога с машиной пока не существует. А то, что есть, больше напоминает общение в кругу друзей, когда отвечаешь на вопрос одного, а следом задаёт вопрос другой или как бы на твой вопрос отвечает кто-то совершенно посторонний. На этом и можно ловить машинную программу, если проверять её по тесту Тьюринга. Можно отметить, что судейство на конкурсе премии Лёбнера — очень забавное занятие, позволяющее с интересом скоротать время.

Судейство на конкурсе очень строгое. Эксперты заранее готовятся к турниру и подбирают весьма заковыристые вопросы, чтобы понять, с кем же они общаются. Их разговор с программами напоминает допрос следователя. Судьи любят, например, повторять некоторые вопросы через определенное время, так как слабые боты не умеют следить за историей диалога и их можно поймать на однообразных ответах.

Существуют, по крайней мере, три основных варианта теста Тьюринга, два из которых были предложны в статье «Вычислительные машины и разум», а третий вариант, по терминологии Саула Трейджера (Saul Traiger), является стандартной интерпретацией.

Наряду с тем, что существует определенная дискуссия, соответствует ли современная интерпретация тому, что описывал Тьюринг, либо она является результатом неверного толкования его работ, все три версии не считаются равносильными, их сильные и слабые стороны различаются.

Тьюринг, как мы уже знаем, описал простую игру для вечеринок, которая включает в себя минимум трех игроков. Игрок А — мужчина, игрок В — женщина и игрок С, который играет в качестве ведущего беседу, любого пола. По правилам игры С не видит ни А, ни В и может общаться с ними только посредством письменных сообщений. Задавая вопросы игрокам А и В, С пытается определить, кто из них — мужчина, а кто — женщина. Задачей игрока А является запутать игрока С, чтобы он сделал неправильный вывод. В то же время задачей игрока В является помочь игроку С вынести верное суждение.

В той версии, которую С. Г. Стеррет (S. G. Sterret) называет «Первоначальный тест на основе имитационной игры» (Original Imitation Game Test), Тьюринг предлагает, чтобы роль игрока А исполнял компьютер. Таким образом, задачей компьютера является притвориться женщиной, чтобы сбить с толку игрока С. Успешность выполнения подобной задачи оценивается на основе сравнения исходов игры, когда игрок А — компьютер, и исходов, когда игрок А — мужчина:

«Теперь мы спросим: «Что произойдёт, если машина выступит в качестве игрока А в этой игре?» Будет ли ведущий принимать неправильные решения, когда игра ведётся таким образом, также часто как если бы в игре принимали участие мужчина и женщина? Эти вопросы заменят наш первоначальный: «Могут ли машины думать?»

Второй вариант предложен Тьюрингом в той же статье. Как и в «Первоначальном тесте», роль игрока А исполняет компьютер. Различие заключается в том, что роль игрока В может исполнять как мужчина, так и женщина.

«Давайте рассмотрим конкретный компьютер. Верно ли то, что модифицируя этот компьютер с целью иметь достаточно места для хранения данных, увеличивая скорость его работы и задавая ему подходящую программу, можно сконструировать такой компьютер, чтобы он удовлетворительно выполнял роль игрока А в имитационной игре, в то время как роль игрока В выполняет мужчина?», — Тьюринг, 1950, стр. 442.

В этом варианте оба игрока А и В пытаются склонить ведущего к неверному решению.

Главной мыслью данной версии является то, что целью теста Тьюринга является ответ не на вопрос, может ли машина одурачить ведущего, а на вопрос, может ли машина имитировать человека или нет. Несмотря на то, что идут споры о том, подразумевался ли этот вариант Тьюрингом или нет, Стеррет считает, что этот вариант Тьюрингом подразумевался и, таким образом, совмещает второй вариант с третьим. В это же время группа оппонентов, включая Трейджера, так не считает. Но это все равно привело к тому, что можно назвать «стандартной интерпретацией». В этом варианте игрок А — компьютер, игрок В — человек любого пола. Задачей ведущего является теперь не определить кто из них мужчина и женщина, а кто из них компьютер, а кто — человек.

Существуют разногласия по поводу того, какой же вариант имел в виду Тьюринг. Стеррет настаивает на том, что из работы Тьюринга следуют два различных варианта теста, которые, согласно Тьюрингу, неэквивалентны друг другу. Тест, в котором используется игра для вечеринок и сравнивается доля успехов, называется Первоначальным тестом на основе имитационной игры, в то время как тест, основанный на беседе судьи с человеком и машиной, называют Стандартным тестом Тьюринга, отмечая, что Стеррет приравнивает его к стандартной интерпретации, а не ко второму варианту имитационной игры.

Стеррет согласен, что Стандартный тест Тьюринга (STT — Standard Turing Test) имеет недостатки, на которые указывает его критика. Но он считает, что напротив первоначальный тест на основе имитационной игры (OIG Test — Original Imitation Game Test) лишен многих из них в силу ключевых различий: в отличие от STT он не рассматривает поведение, похожее на человеческое, в качестве основного критерия, хотя и учитывает человеческое поведение в качестве признака разумности машины. Человек может не пройти тест OIG, в связи с чем есть мнение, что это является достоинством теста на наличие интеллекта. Неспособность пройти тест означает отсутствие находчивости: в тесте OIG по определению считается, что интеллект связан с находчивостью и не является просто «имитацией поведения человека во время разговора». В общем виде тест OIG можно даже использовать в невербальных вариантах.

Тем не менее, другие писатели интерпретировали слова Тьюринга, как предложение считать саму имитационную игру тестом. Причем не объясняется, как связать это положение и слова Тьюринга о том, что тест, предложенный им на основе игры для вечеринок, базируется на критерии сравнительной частоты успехов в этой имитационной игре, а не на возможности выиграть раунд игры.

В своих работах Тьюринг не поясняет, знает ли судья о том, что среди участников теста будет компьютер, или нет. Что касается OIG, Тьюринг лишь говорит, что игрока А следует заменить машиной, но умалчивает, известно ли это игроку С или нет. Когда Колби, Ф. Д. Хилф, А. Д. Крамер тестировали PARRY, они решили, что судьям необязательно знать, что один или несколько собеседников будут компьютерами. Как отмечает А. Седжин, а также другие специалисты, это накладывает существенный отпечаток на реализацию и результаты теста.

Сильной стороной теста Тьюринга является то, что можно разговаривать о чем угодно. Тьюринг писал, что «метод вопросов и ответов кажется подходящим для обсуждения почти любой из сфер человеческих интересов, которую мы хотим обсудить». Джон Хогеленд добавил, что «одного понимания слов недостаточно; вам также необходимо разбираться в теме разговора». Чтобы пройти хорошо поставленный тест Тьюринга, машина должна использовать естественный язык, рассуждать, иметь познания и обучаться. Тест можно усложнить, включив ввод с помощью видео, или, например, оборудовав шлюз для передачи предметов: машине придётся продемонстрировать способность к зрению и робототехнике. Все эти задачи вместе отражают основные проблемы, стоящие перед теорией об искусственном интеллекте.

Сила и привлекательность теста Тьюринга исходит из его простоты. Философы сознания, психологии в современной неврологии не способны дать определения «интеллект» и «мышление», насколько они являются достаточно точными и вообще применимы к машинам. Без такого определения, в центральных вопросах философии об искусственном интеллекте не может быть ответа. Тест Тьюринга, даже если и несовершенен, но по крайней мере, обеспечивает то, что это действительно может быть измерено. Как таковой, это является прагматическим решением трудных философских вопросов.

Стоит отметить, что в советской психологии Выготский Л. С. и Лурия А. Р. дали вполне четкие определения «интеллекта» и «мышления».

Несмотря на все свои достоинства и известность, тест критикуют на нескольких основаниях.

Направленность теста Тьюринга ярко выражена в сторону человека (антропоморфизм). Проверяется только способность машины походить на человека, а не разумность машины вообще. Тест неспособен оценить общий интеллект машины по двум причинам:

Иногда поведение человека не поддается разумному толкованию. В это же время тест Тьюринга требует, чтобы машина была способна имитировать все виды человеческого поведения, не обращая внимания на то, насколько оно разумно. Он также проверяет способность имитировать такое поведение, какое человек за разумное и не посчитает, например, реакция на оскорбления, соблазн соврать или просто большое количество опечаток. Если машина неспособна с точностью до деталей имитировать поведение человека, опечатки и тому подобное, то она не проходит тест, несмотря на весь тот интеллект, которым она может обладать. Некоторое разумное поведение не присуще человеку. Тест Тьюринга не проверяет высокоинтеллектуальное поведение, например, способность решать сложные задачи или выдвигать оригинальные идеи. По сути, тест требует, чтобы машина обманывала: какой бы умной ни была машина, она должна притворяться не слишком умной, чтобы пройти тест. Если же машина способна быстро решить некую вычислительную задачу, непосильную для человека, она по определению провалит тест.  

Стюарт Рассел и Питер Норвиг утверждают, что антропоцентризм теста приводит к тому, что он не может быть по-настоящему полезным при разработке разумных машин. «Тесты по авиационному проектированию и строительству, — строят они аналогию, — не ставят целью своей отрасли создание машин, которые летают точно так же, как летают голуби, что даже сами голуби принимают их за своих». Из-за этой непрактичности прохождение теста Тьюринга не является целью ведущих научных или коммерческих исследований (по состоянию на 2009). Сегодняшние исследования в области искусственного интеллекта ставят перед собой более скромные и специфические цели.

«Исследователи в области искусственного интеллекта уделяют мало внимания прохождению теста Тьюринга, — отмечают Рассел и Норвиг, — с тех пор как появились более простые способы проверки программ, например, дать задание напрямую, а не окольными путями, первой обозначить некоторый вопрос в чат-комнате, к которой подключены и машины, и люди». Тьюринг никогда не предполагал использовать свой тест на практике, в повседневном измерении степени разумности программ; он хотел дать ясный и понятный пример для поддержки обсуждения философии искусственного интеллекта.