Стол! На нём величайшее шифровальное изобретение, которое называют Энигма. Вокруг стола стоят шесть молодых профессоров и руководство сверхсекретного проекта.
- Представляем вам Энигму! – сказал капитан Дэнистон и продолжил. – Подробности каждой атаки. Каждого секретного конвоя. Координаты каждой подлодки в чёртовой Атлантике, проходят через эту штуку. На выходе получается тарабарщина.
- Она прекрасна! – заметил Тьюринг.
- Это кривая рука смерти собственной персоной. Женская служба ВВС перехватывает тысячу сообщений в день. Но для этих молодых леди, эти сообщения полная околесица, - подметил капитан и швырнул листок бумаги на стол.
Молодые профессора поспешили узнать, что за сообщения на этом клочке бумаге. Кроме, конечно, Алана Тьюринга. Он решил не спешить.
- И только, если их ввести обратно в Энигму, тогда можно узнать смысл.
- Но у нас есть сама Энигма, - сказал один из профессоров.
- Польские разведчики контрабандой вывезли её из Берлина.
- Так в чём проблема!? Надо, просто, вести перехваченные сообщения, через…
- Ведь ни всё так просто. Ладно!? - заметил Тьюринг и перебил другого профессора. – Даже, если у вас есть эта машина. Она не поможет расшифровать сообщения.
- Прекрасно мистер Тьюринг, - сказал Дэнистон. – Чтобы расшифровать сообщения, нужно знать установки этой машины. Немцы меняют настройки ежедневно. Ровно в полночь. Обычно мы перехватываем первые сообщения около шести утра. Поэтому для взлома кода остаётся ровно восемнадцать часов в день! Пока он не изменится и всё начнётся сначала.
- Пять роторов, десять выходов соединений для проводов, - оценил устройство Тьюринг.
Тут оживились и остальные профессора.
- Один… тысячу миллионов. Это миллион миллионов.
- Получается ста пятидесяти миллион-миллионов настроек.
- Весьма неплохо! – заметил капитан.
- Сто пятьдесят девять! Если вы хотите точности, то сто пятьдесят девять миллионов! Комбинаций. Каждый божий день.
- Господа! Познакомьтесь с Хью Александром. Я лично назначил его руководителем этого отдела.
Кто-то хотел было возразить, но Дэнистон не прекращал восхвалять молодого профессора:
- Мистер Хью, чемпион Великобритании по шахматам!
- Двукратный!
- Тьюринг! Вы не единственный, кто хорошо играет в игры.
- Так нам придётся вместе работать? Я бы предпочёл иметь личный кабинет.
- Теперь вы команда и работаете, как единое целое.
- У меня нет времени себе объяснять. И, боюсь, эти люди будут только мешать, и тормозить работу.
- Если вы не можете работать вместе, то не сможете работать и вовсе.
- Это Стюарт Мэнфис из МИ-6! – сказал капитан и представил второго руководителя в этом кабинете.
- В военной разведке, только пять подразделений. МИ-6 не существует, - заметил самый лысый и старший по возрасту профессор.
- Точно! Так-то! Мистер Тьюринг! Вам известно, сколько британских военнослужащих погибло из-за Энигмы!?
- Нет! Не известно.
- Трое!
Сказать честно, Алана, как и всех, присутствующий, в кабинете, эта цифра слегка удивила.
- За время нашей беседы.
Стюарт Мэнфис посмотрел на часы и даже показал Тьюрингу, при этом дополнил:
- Смотрите, ещё один. Остаётся надеяться, что семьи у него нет. Войну, о которой говорит капитан Дэнистон, мы проигрываем. Взломайте шифр. Тогда у нас будет, хотя бы, шанс. Не оставить ли наших детишек наедине с их новой игрушкой!?
Дэнистон ухмыльнулся.
Руководство поспешило покинуть кабинет.
Оставшись, одни с Энигмой, вступительное слово взял на себя назначенный руководитель отдела Хью Александр.
- Что ж господа! Давайте поиграем.
Алан Тьюринг был против этого назначения.
***
«Игра была довольно простой. Каждое немецкое сообщение, каждый штурм, каждая бомбёжка, каждая атака подлодок, которые просто витают в воздухе. Радиосообщения, которые может перехватить любой школьник с радиоприёмником. Хитрость в том, что они зашифрованы. Существовало сто пятьдесят девять тысяч квадриллионов возможных настроек Энигмы. И нам придётся проверить каждую. Но, даже, если десять человек проверяли бы одну настройку по минуте двадцать четыре часа, семь дней в неделю. Сколько дней, думаете, заняли бы все эти проверки, каждой из возможных настроек!? Нет! Нужны не дни, а годы. Нужно двадцать миллионов лет! Чтобы предотвратить ближайший налёт. Нам нужно сделать миллионлетнюю работу с комбинациями. За двадцать минут!»
***
Молодые профессора не теряли времени зря. Каждый из них занимался решением неразрешимой задачей. У каждого на столе были ещё не изучены десятки томов энциклопедий. Такая работа не каждому по душе. Несмотря, даже на то, что это любимое дело.
- Я проголодался, - сказал самый молодой из шести профессоров. Он затушил сигарету и обратился к другим. – Обед!?
Хью Александр посмотрел в окно.
- Господи! Почему женщины в этих шляпках, так привлекательны? - сказал он, увидев двух симпатичных красавиц из отдела шифровальных переводов.
Один профессор, самый толстый из всех, побеспокоил Тьюринга, обратившись к нему.
- Мы собираемся на обед.
Молодой учёный был занят и словно не услышал этого обращения.
- Алан!?
- Да.
- Я сказал, мы собираемся на обед.
Тьюринг не видел смысла, что-либо отвечать.
- Алан!?
- Да.
- Ты меня слышал?
- Да!
- Я сказал, что мы уходим на… я превращаюсь в попугая.
- Что такое?
- Я спросил, не хочешь ли ты с нами пойти на обед?
- Нет, ты не спрашивал. Ты сказал, что вы собираетесь на обед.
- Я тебя чем-то обидел? Я тебя не пойму!
- С чего ты это взял?
- Так ты не хочешь пойти с нами на обед?
- Я не понял! А что время обеда?
Хью Александр нервно курил в стороне и не выдержал:
- Боже, Алан!? Это просто чёртов сэндвич.
- Какой сэндвич? Я не люблю сэндвичи.
- Забудь, - сказал, самый толстый, и ушёл.
Заступиться за сотрудника подоспел Хью:
- Знаешь, чтобы вникнуть в этот гениальный механизм, нужно быть гением Алан. А мы, пока, здесь единственные, кто показывает результат.
- А, вы!?
- Да, мы! Мы расшифровали довольно много немецких сообщений, с помощью анализа, распределений частот появления букв.
- Даже сломанные часы показывают точное время дважды в сутки. Это не прогресс. Вам просто улыбнулась удача. Я проектирую машину, которая позволит расшифровать нам любое сообщение каждый день. Мгновенно.
- Кто голоден? – спросил самый молодой. – Идёмте.
Все, кроме Тьюринга двинулись к двери.
- Я голоден, - сказал Алан.
Все удивились, остановились и посмотрели на самоуверенного профессора. Именно таким видели Тьюринга коллеги.
- Что!? – спросил самый толстый.
- Питер спросил, кто хочет есть! Вы бы не могли принести мне суп!?
Толстый ухмыльнулся и они все ушли. Тьюринг, казалось бы остался у разбитого корыта, но это было не про него. Он всего-то только, что и сделал, так это подумал:
«Я сказал, что-то не так!?»
За дверями он услышал смех. Коллеги смеялись за его спиной. Но Тьюринг это знал.
«Смеётся тот, кто смеётся последним!»
Тьюринг не стал терять ни секунды и продолжил делать наброски в тетрадь. Он был внимателен и сконцентрирован на работе.
День за днём ему приходилось изучать Энигму. По утрам он делал пробежку. Ибо бег, как он считал, делает его сильнее, и голова работает точнее.
Тьюринг бегал и чертил. Вновь бегал и чертил. Он двигался всё дальше и дальше.
- Есть ещё один разрыв цепи!
И вот он сидит перед стеной, на которой размещено множество листовок с чертежами.