Великое Делание-2, или Битва за Пентатерру

V

5    Дверь распахнулась – и передо мной предстал…

   - Фальканд Майо, друг мой! – Я вскочил на ноги так быстро, как только позволило состояние моего здоровья, и заключил приятеля в объятия. Фальканд отослал тюремщика, чтобы мы могли поговорить наедине. На глаза мне навернулись слёзы, и я тайком смахнул их. (На случай, если Судьба занесёт вас в Пентатерру, знайте: рундашир должен обладать железной волей и доподлинно суровым нравом.)

    - Какими ветрами, Фальканд? Решил справиться обо мне – или же некие, неизвестные мне, прегрешения, стали причиной, по которой ты отныне составишь мне компанию в этой тесной и, как ты видишь, скромно обставленной обители?

    - Типун тебе на язык, Боэмунд! Я пришёл освободить тебя, и, если ты желаешь, дабы так случалось и впредь, думай трижды, прежде чем говорить подобное!

    Фраза «…и впредь» неприятно покалывала, как кинжал, упёршийся в бок. Впрочем, я решил, что в данных обстоятельствах неразумно испытывать терпение благодетеля, явившегося по доброй воле.

    - Фальканд, брат мой! Товарищ во стольких славных сражениях, благородный сын досточтимого отца и украшение всеми уважаемого семейства, неужели ты явился, дабы вернуть мне свободу? – Слова эти, большей частью заимствованные у классиков, произвели на Фальканда должное впечатление. Он чуть отстранился и, подарив мне пристальный, отчасти ироничный взгляд, на мгновение умолк.

    - Ха-ха-ха, Боэмунд! Цветастые речи, что я слышу, под стать члену Совета Семидесяти двух – и даже более того… Правда, ты не внесён в Золотую Книгу, но брак с девушкой из достойной семьи всё может исправить. – Он оборвал свои мысли вслух, словно сболтнул лишнее. – Ладно, всё это – вопрос будущего, и, будем надеяться, достаточно скорого!

    - Когда меня освободят, Фальканд? – Я надеялся, что прервал своего друга не слишком резко, однако вопрос этот, как вы понимаете, имел для меня немаловажное значение. Его украшенные перстнями пальцы разжали мои, возможно, излишне цепко сжимавшие парчовую ткань его дорогого камзола.

    - Боэмунд, друг мой… Хм, ты убил трёх человек вчера, трёх граждан Пентатерры!

    Я убил много людей в этом мире, но до вчерашнего дня не воспринимал их смерти близко к сердцу.

    - Одного грабителя, схватившегося за нож, и двух убийц, вооружённых до зубов! Они напали на меня со спины!

    - Да, я знаю. – Фальканд поморщился. – Ты поселился в Гнилой Щели – и к тому же имел безрассудство явиться туда пьяным, имея при себе полный кошелёк золота!

    - Разве это не оправдывает меня?

    Он рассмеялся:

    - Из тебя мог бы получиться отличный законник, Боэмунд – и, поверь мне, если бы ты смог заявить это на месте, тебя бы даже не задерживали!..

    В моей памяти смутно зашевелились воспоминания о событиях прошлой ночи – то, как я был не в состоянии произнести ни одного слова, лишь периодически вскрикивая и пытаясь кинуться на арестовавших меня стражников.

    Нервы, как и в амфитеатре талвов, вновь подвели меня.

    - На тебя пали подозрения. Подозрения, что, напившись, ты переступил черту – и нет ни одного свидетеля, который дал бы оправдывающие тебя показания.

    Проклятье! Я даже не подумал об этом.

    - Боэмунд, друг мой, благодари Единого за то, что имеешь  влиятельных друзей, способных заступиться за тебя. – Фальканд Майо надменно подбоченился, словно позируя. – Я явился так быстро, как только смог – и едва не загнал лучшего своего коня!

    - О, Фальканд, ты даже не представляешь себе, сколь много сделал для меня, как обрадовал одним своим появлением. – Я крепко обнял друга, впрочем, вполне искренне, и думал только о том, не обижается ли он за то, что обходится без поцелуев?

    - Ох, не надо, ты сломаешь мне рёбра. – Фальканд Майо отступил на шаг и снова бросил на меня чуть насмешливый взгляд из-под полей своей шляпы, украшенной страусиным пером. – Ты выйдешь на свободу тотчас же, если сможешь назвать начальнику тюрьмы своё имя, чин и причины, по которым ты убил тех людей. Да и чёрт с ним – достаточно просто смолчать; я выдам тебя за онемевшего от потрясения – но ни за что не впадай в безумие вновь, умоляю тебя!

    - Я вновь в здравом уме! Клянусь, я всё объясню, и, если понадобится, на суде тоже, – воскликнул я. – И знай: во втором случае речь шла о покушении на мою жизнь!

    Фальканд отмахнулся от меня.

    - Уверен, это тоже неудавшееся ограбление; бандиты просто решили не церемониться с тобой – обычное дело, когда они сталкиваются с жертвами, имеющими при себе оружие.

    - Ограбление действительно не удалось. – Я повёл бровью, словно делая намёк. – Я сохранил свои ценности.

    - Они сосчитаны, Боэмунд. – Фальканд поспешно кивнул. – Тебя немедленно освободят, если ты дашь десять «консуло» начальнику тюрьмы…

    - Он их получит, этот мелкий взяточник!

    - А я хочу дневник Дисфета! – Тон Фальканда указывал на то, что он просто оказывает мне услугу – и берёт более чем умеренную плату, не очень-то ему необходимую.

    Я охотно согласился. Дневник этот станет сплошным разочарованием для моего друга, если он решил научиться по нему магии.

    - Хорошо, – прошептал он и кивнул. – Роберо!

    Торопливые, чуть подпрыгивающие шаги приблизились к двери моей камеры, и на пороге возник Роберо; его руки, сжимавшие ключи и уже знакомую мне дубинку, по обыкновению, свисали чуть ли не до пола.

    - Нам необходимо увидеться с начальником тюрьмы, и, уверен, тот уделит нам несколько минут своего бесценного времени.

    - Конечно, конечно, благородный господин Майо, – подобострастно закивал Роберо. – Пойдёмте, я проведу вас – и вашего беспокойного товарища.

    Проходя мимо Роберо, я не удержался и нахмурился; руки мои сжались в кулаки. Фальканд, всё заметив и, видимо, разгадав подлинную причину моего гнева, удостоил Роберо таким взглядом, что тот сник и отступил на два шага, покорно склонив голову.

    - Не пристало благородному, – с этими словами в грудь мне упёрлась тыльная сторона ладони Фальканда, – опускаться до уровня простолюдинов и мериться с ними физической силой.

    В глазах моего друга мелькнуло нечто, смесь осуждения и сочувствия, что принудило меня повиноваться. Я кивнул и, не удостаивая Роберо более ни эргом моего внимания, прошёл вслед за ним.

    Начальник тюрьмы был полный, круглолицый мужчина невысокого роста с седеющими волосами и блестящей, как бильярдный шар, розовой лысиной. Звали его Журде, и, как и обещал мне Фальканд, он немедленно освободил меня, едва завидел бумаги, подписанные членами Совета Восьми Гизультом Майо и Этельвультом Ладжори. Там подтверждались мои имя и звание – и давались рекомендации относиться ко мне со всевозможным уважением и, если потребуется, пониманием.

    Я получил обратно свои шляпу, плащ, сломанную шпагу и талвский кинжал, а также – это поражало более всего – кошелёк, в котором находились все монеты до единой. Дневник, тут же переданный Фальканду, меня более не интересовал; другое дело – матерчатый мешочек с золотыми «консуло». Мне казалось излишеством прибавлять деньги к письменным рекомендациям, но настороженный взгляд моего друга положил конец этому приступу жадности.

    Рассыпавшись в извинениях, перемежаемых комплиментами и благодарностями, я передал начальнику Журде стопку звонких монет. Он буквально расцвёл и на радостях предложил даже как-то зайти ещё, но я отказался.

    Вскоре мы шагали по набережной Объединения – я, Фальканд и его конь по кличке Бегун, – и я узнал новости, имевшие, судя по всему, немалое значение.

    - Многое изменится в городе в ближайшие дни. Ладжори требует выборов в Совет Семидесяти двух и осуждения видного представителя семейства Дуилло – Турберта. – Фальканд заговорщицки блеснул глазами. – Он хочет конфисковать всё имущество и земли Дуилло в пользу Республики.

    Я заподозрил, что дело не обойдётся без кровопролития, и осторожно высказал данное мнение.

    - Ты совершенно прав, друг мой Боэмунд! – Фальканд показал свои белоснежные зубы – улыбка эта, однако, больше напоминала звериный оскал. – Дуилло и их сторонники так просто не сдадутся – но их дни сочтены, это ясно всем и каждому в этом городе! Когда дело дойдёт до драки, нас поддержит простой народ и…  

    Он сделал многозначительную паузу и испытующе посмотрел на меня.

    - И мои клинки! – ответил я со всей возможной бравадой.

    - Отлично! – Фальканд хлопнул меня по плечу. – Мы будем править этим городом!

    Он всё время говорил «этот город» – так, будто ненавидел его всеми фибрами души.

    Что ж, он добился, чего хотел – заполучил и дневник Дисфета, и меня, и моих рундаширов. Я чувствовал себя так, будто только что опять продулся в тинколо.

    От его внимательного взора ничто не ускользало; Фальканд, впрочем, сразу разгадал нехитрую загадку – ведь ответ так легко читался на моём недовольном лице.

    - Отбрось тоску-печаль, мой друг! Нас ждёт власть, женщины, богатство! Обещаю, и двух недель не пройдёт, как ты займёшь высокую должность!

    Лучше пребывать у власти, чем становиться жертвой её произвола, это я отлично понял после разговора с Роберо. Я улыбнулся Фальканду, стараясь растянуть рот до ушей.

    Любопытно, многие ль простятся с жизнью, чтобы сбылись его мечты?