Слабость Ареса

13

Арес:

Пока Лея принимает душ, я отмываю кулаки от крови на кухне. Красного цвета вода, кричащими каплями оседает на стенках белоснежной мраморной раковины. Только сейчас прихожу в себя, умываюсь холодной водой. Если несостоявшийся жених накатает заяву, мне не видать боя, к которому я готовлюсь уже несколько месяцев. А если он двинет кони, то о профессиональной карьере придётся забыть. В таком случае мне светит только выступать в боях без правил среди заключённых, чтобы потешить тюремное руководство. Оглядываясь назад, я понимаю что перегнул палку, но по другому не мог. Воспоминания из детства мёртвой хваткой вгоняют острые зубы в сердце и сжимают челюсти. Я помню тот день, как будто это было вчера.

Оперевшись ладонями о края раковины и засунув голову под струю холодной воды, невольно предаюсь воспоминаниям.

Мне было 8. Обычный мальчик из обычной семьи, где отец любит закладывать за воротник, а мать хватаясь за любую работу пытается заработать на первый взнос за аренду небольшого помещения, чтобы открыть там точку быстрого питания. Запах метиловых испарений от отца, я запомнил на всю жизнь. Нет ничего противнее, чем аромат перегара. По синьке он мог запросто поднять руку на маму, поводом могло стать все что угодно. Задержалась на работе? Получай оплеуху. Не успела приготовить ужин и ему нечем закусывать? Кулаком в живот. Нагрубила его другу, такому же алкашу? Ну это вообще верх, надо и перед другом извиниться и пару раз по почкам ногой получить, чтобы не повадно было. Этот человек научил меня только двум вещам: 1– алкоголь зло; 2– женщин бить нельзя. До поры до времени, такие семейные устои казались нормой. Мама привыкла. А я ненавидел себя за то что слишком мал, и не могу ее защитить. В тот роковой летний день я сидел дома и смотрел мультики. Все мои друзья разъехались по бабушкам и летним лагерям. На кухне отец допивал боярышник, а мама стирала простыни в тазу в ванной.

Трррр, трррр, трррр,– доносилось из ванной вместе с ароматом стирального порошка. Так звучала стиральная доска. Мультики закончились. Мне было скучно и я слонялся по единственной комнате в поисках занятия. Гулять одному совершенно не хотелось, к тому же, на улице стояло невыносимое пекло и мама бы заставила надеть на голову дурацкую кепку с изображением Лунтика. Какой Лунтик в восемь? Чтобы меня засмеяли мальчишки с соседнего двора? Она этого не понимала, а я не хотел объяснять, чтобы не нагружать её ещё и этим.

Открыв ящик стола я наткнулся на новые школьные тетради и цветные ручки, которые мама прикупила мне к новому учебному году. Без зазрения совести, не подумав о том что я делаю что-то плохое, я взял одну из тетрадей и принялся рисовать. Это занятие так увлекло меня, что я совсем забыл о своей грусти по друзьям. Я пытался нарисовать машину своей мечты, представляя себя гонщиком формулы один. Вот я уже обгоняю соперника, трибуны ликуют! Добавляю улыбки неровным кругам изображающим лица болельщиков.

– Пиздюк, ты охуел?– пьяный голос отца вырывает меня из гонки и возвращает в комнату.– Ты охуел?– повторяет громче и жёстче. – Мы тебе, ебать, миллионеры?– разводит руками в стороны, выпучив на меня залитые глаза.– Кто тебе, говно собачье, разрешил портить тетради? Ты с чем в школу пойдешь? Я у тебя спрашиваю, ты, говноед, блять!

Вот о школе я совсем не подумал когда рисовал.

На его крики прибежала мама. Руки мокрые, с локтей пена на пол капает, лицо испуганное.

– Ты чего к нему прицепился? Боярка закончилась? Так иди еще купи!– ругается на него.

– Ты мне пасть не затыкай!– звереет отец. – Не мешай сына жизни учить!

– Чему ты его можешь научить? Как бухать?– мама с отчаянием в глазах выкрикивает эти слова, прекрасно понимая что за них придётся ответить.– Ребёнок просто рисует! Отстань от него!

Отцу только это и нужно было, для полного счастья. Он хватает её за волосы, нагибает и бьет по лицу кулаком. Я чувствую свою вину, ведь это я виноват. Это я без спроса изрисовал тетрадь. Это я! На этот раз он бьёт её дольше, чем обычно. Мама плачет, её губы в крови. Мне кажется что он её убьёт. Я чувствую что должен что-то сделать! Остановить это! Защитить её! Но я слишком мал для того чтобы кидаться на него. Я бегу на кухню и беру со стола нож. Возвращаюсь, а он все ещё бьёт её, орёт не своим голосом. Кровь уже капает на ковёр и сливается с красным орнаментом. Не раздумывая, вонзаю нож ему в ногу и замираю от страха, ожидая что будет дальше. Я даже смирился с мыслью что меня посадят в тюрьму как настоящего преступника. Отец отпустил маму. Я не успел порадоваться, как он спокойно вытащил нож из ноги и кинулся на меня. Мама с криком бросилась ему на спину, из-за чего лезвие прошло мимо моего живота и вонзилось в пах, ближе к левой ноге…

Я лежал в луже собственной крови, которой казалось слишком много, но боялся не этого. Я видел как он пинает маму ногами. Слышал, как с каждым ударом из её груди вырывается истошный крик. Он пинал её слишком сильно и долго, и она перестала кричать. Мне казалось что она умерла. А я ничего не мог сделать. Ни-че-го.

Я до сих пор помню это состояние. Это самый ужасный мой кошмар. Это мой личный ад. Видеть как любимому человеку наносят увечья, и не иметь возможности защитить. Это моя фобия. Которая успешно лечится боксом. Пока я в форме, я не боюсь что моим близким могут навредить. Я уверен что смогу за них постоять.

– Ты как?– голос Леи возвращает к реальности.

Выключаю воду. Она накидывает на мою голову сухое полотенце.

– А ты?– спрашиваю вытирая волосы и шею.

– Не могу уснуть. Побудешь со мной?

Поднимаемся к ней в комнату. Она ложится под одеяло и ждёт когда я лягу рядом. Это все до ужаса странно. Я ещё не лежал в постели с девушкой просто так, чтобы ей лучше спалось. Снимаю футболку с грязными штанами и запрыгиваю к ней под одеяло. Лея поворачивается ко мне спиной, уткнувшись попой в мой пах. Обнимаю ее, покрепче прижав к себе. От неё пахнет весенними цветами и свежестью после душа. От неё пахнет нежностью и искренней любовью. Пахнет счастьем, которое она может мне подарить. Могу ли я позволить себе это счастье? Нет.

Она легонько гладит мою руку, вызывая потоки тёплой нежности струящиеся под кожей. Зарываюсь носом в ее затылок, дышу ароматом рыжих волос. Если чувствовать себя слабым – это мой ад. То Лея– мой рай. Она пахнет как рай.

Она поворачивается и смотрит в мое лицо. Трогает пальчиками мой нос, брови, веки, проводит по щекам и касается губ. Целую её пальцы в ответ на эти прикосновения. Она убирает руку от моих губ, под одеялом ложится сверху и целует. Обнимаю ее, пригвоздив руки к её спине. С каждой минутой все сильнее возбуждаясь и распаляясь. Она целует мои губы, подбородок, шею. Слегка поскуливаю и закусываю щеку. Ещё немного и я сорвусь. Это слишком сильно приятно, и слишком сильно возбуждает. ОНА, меня возбуждает, как никто прежде.

Переворачиваюсь, уложив её на лопатки.

– Что ты делаешь?– спрашиваю.

– Я хочу тебя,– произносит и тут же краснеет. Из ее невинных уст эти слова звучат нелепо.

– Забудь об этом, ты ещё маленькая.– Отпускаю её и сажусь на край кровати.

Лея садится позади, обнимает, целует шею. Кусает плечи. Гладит холодными ладонями грудь.

– Мне скоро восемнадцать,– шепчет.

– Вот когда будет восемнадцать, тогда и поговорим.– Убираю её руки от своей груди, разрываю кольцо объятий и выхожу из комнаты.

От её поцелуев в штанах пожар. Пока я сам себе запрещаю думать о том что с ней можно переспать, она в безопасности. Я не хочу её портить. Не хочу пользоваться её влюблённостью. Ей всего семнадцать, я и сам в ее возрасте сходил с ума от любви к однокласснице. Но пройдёт время и эти чувства испарятся. Она повзрослеет и поймёт что совершила ошибку. Будет меня ненавидеть. А так как наши родители намерены создать крепкую образцово-показательную семью, то видеться мы с ней будем часто, и мне не хочется чтобы она меня ненавидела.

Стою в коридоре в одних трусах со стояком. Одежда осталась в ее комнате. Вернуться хочется. Залезть к ней под одеяло, обнять и просто быть рядом.

– Молодой человек, не подскажите, где проходит кастинг на роль в самом горячем фильме?– спрашивает Ксюша. Её рабочий день давно окончен, и вместо формы, на ней тонкая шёлковая пижама серого цвета. Скорее всего она шла ко мне в спальню, иначе как она здесь очутилась? Весь обслуживающий персонал живёт в комнатах на первом этаже в правом крыле.

Скольжу взглядом по ее стоячим соскам, в то время как она томным взглядом оценивает выпуклость на моих трусах.

– Подскажу,– улыбаясь притягиваю ее к себе.– И даже провожу.– Обнимая за талию, веду её в свою комнату.