Инстинкт

И снова он

   Спалось мне очень беспокойно, сны видела перескакивающие с сюжета на сюжет, каким-то калейдоскопом, постоянно меняющим свои хитросплетения, фигуры и цвета из лиц и ситуаций. Разбудил меня телефонный звонок - и кто это в такую рань, перебирала в голове я, пока тянулась еще лежа за телефонной трубкой.

- Да. - Ответила я на вызов тихо еще сонным голосом.

- Утро доброе! - Бодро на том конце произнес восхитительный бархатный голос и начал декламировать стихотворение. - Вставай красавица, проснись, открой..........

Я еще ничего не понимающая перевернулась на живот, и слушала мелодию его голоса доносившегося за столько километров как завороженная, то глядя в полутьме комнаты на часы и следя за перемещением стрелки 7:20, 7:21, 7:22, то закрывая глаза. Великолепный бархатный голос закончил стихотворный монолог и тихо сказал.

- Я не могу, поэтому звоню..., представляешь, я сплю в той маленькой комнате на кровати, не могу уйти в большую.... А что ты сейчас делаешь?

- Как что, ты меня разбудил своим звонком.

- У тебя сейчас такой грудной голос, мне кажется, ты в данный момент еще лежишь. - Подметил он.

- Угадал. - Еще мягче сказала я.

Мы говорили обо всем, и ни о чем конкретно, и снова рядом находилось спокойствие и защищенность, с которой я попрощалась навсегда полтора суток назад в Питере. В конце концов, телефонный разговор был закончен.

- Пока.

И на душе почему-то стало так приятно и тепло после разговора, и состояние отличалось от вчерашней безысходности кардинально. Никто не задавал никаких вопросов о возможных звонках, встречах, да ни о чем и соответственно не получал никаких ответов, по крайней мере озвученных, но было так спокойно и уютно....

Так и началось наше дальнейшее знакомство. Еще несколько раз Андрей умудрился позвонить за одну неделю мне домой из своего дома, далее все звонки были из офиса Павла ближе к концу рабочего дня на мой рабочий телефон, который он узнал не от меня однозначно. Звонил Андрей достаточно редко, примерно раз в неделю, видимо ощущая каким-то шестым чувством, когда это нужно сделать. Разговоры были очень мелодичны благодаря его бархатному оттенку голоса и приятны нам обоим непонятно почему и опять обо всем и ни о чем. В один из таких разговоров он с бравадой сказал мне:

- Сегодня целый день о тебе думал и вот решил, что нужно позвонить.

А я парировала со смехом:

- Только сегодня думал? Какая жалость, я думала это более регулярная процедура у тебя. Ты хотя бы хорошо обо мне думал?

И в тот момент его роскошный бархатный голос, опустившись совсем до душевных ноток трогающих сердце сказал.

- Ты себе просто не представляешь, сколько я о тебе думаю и, наверное, ты должна купаться в лучиках солнца от моих мыслей о тебе.

Я замерла.... Потом мы еще долго над чем-то шутили, передавали приветы его другу Павлу, сидевшему с ним рядом и обратно, все было ни о чем и обо всем, как обычно.... В один из таких разговоров он сказал:

- Знаешь, я скоро уеду, мне пора возвращаться, скорее всего, я не смогу оттуда звонить.

- Ну что ж, счастливой дороги.

А что я еще могла сказать женатому человеку с 12 летним сыном, едущим обратно к семье? Да ничего....

Весна пролетела быстро и распустилась свечками каштановой аллеи в парке у моего дома. Друг Андрея Павел раз в месяц регулярно звонил мне то на рабочий, то на домашний, то на телефон родителей, который я дала ему, чтобы меня было проще найти. Мы даже через раз виделись, когда он был проездом с грузом или собирал дань за 12 лет, по окончании отсрочки за товар. Он с регулярностью передавал мне приветы от Андрея, уточнял как мои дела, пытался что-то узнать обо мне, моих планах, видимо сравнивая меня с чем-то стандартным в его понимании. Я же в свою очередь вспоминала то чувство защищенности и спокойствия рядом с Андреем с дикой ностальгией и тот невозможно родной предвосхищающий все ожидания бархатный голос, от которого можно было получать бесконечное удовольствие, как с открытыми, так и с закрытыми глазами, как наяву, так и во сне.

С тем парнем с дискотеки - Игорем, мы как-то дружески породнились, с помощью серого персидского котенка. У моих знакомых персидская серая кошка была повязана с каким-то супер чемпионским персом и родила своих первенцев, из которых мне был обещан один. Но так как животное я заводить не собиралась, я предложила такое сокровище отдать Игорю. Он с радостью воспринял это известие, тем более что породистые коты в ту пору были так редки. Выбирала котенка я без сомнений и обдумываний, на основании одного лишь первого взгляда, меня привели в комнату, где стояла огромная коробка, и в ней было пять котят.

- Вот этот и этот - девочки, так что выбирай из вот этих. Раз хочешь мальчика. - Гордо сообщила мне Ирина - слуга своей кошки.

И мне ничего не оставалось, как взять то, что я хотела, темно серого пушистого котенка равномерного окраса. Ох, как жаль, что у него не бархатный голос и светящиеся глаза, сожалела тогда я. Мама Игоря, по его словам, просто визжала от счастья, когда увидела принесенный им темно-серый комочек с хвостиком морковкой. Периодически мне давали кота на несколько часов, чтобы поиграться. Игорь приносил мне его и забирал - как и было оговорено нашим договором при взятии на поруки данного животного. Его мама назвала кота Степаном, я не сопротивлялась, потому, как имя для меня не имело особое значение - он все равно на него не откликался. Степан достаточно быстро рос, не кусался, никого не царапал, не боялся шумных бытовых приборов. Позволял сушить свой мех феном, что для котов вообще феноменальное качество и самое главное - великолепно пел песни. Так практически породнившись с семьей Игоря с помощью серого мехового комочка, мы, минуя что-то другое, перешли в новое качество, предусмотрительно придуманное мной - друзья, потому как перспектив других отношения я не видела еще с восьмого марта. Хотя мы могли часами болтать по телефону просто так, рассказывая друг другу всякую ерунду и, слушая песни Степана, если они были очень громкие. Все мы души не чаяли в коте, а мне он постоянно напоминал о той безрассудной поездке в канун восьмого марта и ворошил воспоминания о волшебном бархатном голосе, светящемся взгляде его обладателя и невообразимо приятного чувства штиля со знаком "приблизительно равно".

Еще весной моя подруга Ирина, бывшая в курсе моей тогдашней безрассудной поездки в Питер, спросила:

- И что ты будешь делать с этим? - Намекая на непонятность ситуации и отсутствующий объект баснословно бархатного голоса, непонятно с какой продолжительностью и вероятностью появления в моей жизни вообще и такой необходимости в частности.

- Знаешь, может быть, он и появится снова, но он-то будет тем же что уехал, а я уже стану совсем другой. Не той что он знал раньше. - Грустно ответила я, подумав о будущем с какой-то грустью, и ощутив впереди неизвестность. - Не знаю, какой стану, но другой. Для примера, наверное, я больше никогда в жизни не буду вести себя так безрассудно.