Московский мажор

Краткость – сестра таланта

Остаток вечера я так и провел на стуле, ожидая хозяина квартиры. В голове не было и мыслей исследовать холостяцкое логово мажора. Это было бы неправильным, да я и не особо горел желанием узнать о нем что-то. Он вернулся ровно через час, как и обещал. Сняв верхнюю одежду, он направился в ванную и, через пару минут, оказался на кухне. Сел передо мной и отхлебнул из моей чашки.  

− Можешь напомнить, как тебя зовут?

Почему-то меня этот вопрос очень сильно задел. Мы встречались пару раз, когда я была с сестрой и ее женихом. Даже в этой квартире я бываю во второй раз, а он не удосужился запомнить мое имя.

− Веня, − ответил я, и зачем-то добавил, – Вениамин.

− Если не хочешь идти домой, можешь ночевать у меня. В зале есть диван.

Я знал, что дома никто не заметит, если я не вернусь. А завтра, к тому же, суббота и значит, что на учебу мне не надо.

− Не бойся, насиловать не буду. Ты для меня слишком мелкий. Все нужные вещи в шкафу. Сам смотри. Есть новые зубные щетки в ванной, полотенца тоже.

Как всегда, краткость – сестра таланта. С этими словами он вышел из кухни и направился к себе. В зале стоял диван посреди комнаты, рядом был журнальный столик и шкаф. Этот человек явно привык жить в спартанских условиях.

Я довольно быстро справился со всеми делами и лежа на чужом и, явно новом диване, думал, что сказала бы мама, если узнала бы, что я ночую у чужого человека дома. А если узнает мачеха, то будет очередной грандиозный скандал. Она ненавидит своего брата и считает его ничтожеством. Завидует, что он живет на широкую ногу и хорошо зарабатывает. Только она не говорила, чем именно он зарабатывает.

Она его всегда с пренебрежением называла “Московский мажор”. Что она этим хотела сказать, я не понимал. Возможно, ее бесило то, что он много зарабатывает и проматывает деньги, живя на широкую ногу. Дорогие машины, клубы, девушки… Так говорит мачеха. Но я почему-то не могу даже представить, чтобы у Эдварда были девушки. Он такой… Закрытый, что ли… 

Мачеха его сторонилась, сравнивала с диким зверем, которого невозможно приручить. Он сам кого хочет - приручит, а если нет, то сожрет с потрохами. Я считаю, что в этом она права. С таким человеком, как он, шутить не стоит.

Пробуждение было тяжелым. Шея ныла от неудобной позы сна. Оглядевшись, сначала не понял, почему нахожусь в этой комнате и вообще, где я. 

Взгляд зацепился за записку на журнальном столике. Слегка корявым, но понятным почерком, записка гласила о том, что хозяин квартиры позже заберет у меня ключи. Эти самые ключи, как раз лежали перед моими глазами. 

Как и где он это сделает, я понятия не имел, но квартиру я же не могу оставить открытой. Собрал вещи, которые были аккуратно сложены возле дивана, и вышел из квартиры, в которой только что провел ночь. Думаю, что это было в первый и последний раз.

Когда я вышел на улицу, то почувствовал, погода решила не наказывать меня за легкомыслие. Было тепло, солнце приятно грело. Я всегда любил такую погоду, когда нет даже намека на ветер, который вчера буквально сносил меня с ног. 

Мне хотелось перекусить где-нибудь, но в кармане не было ни копейки, пришлось вернуться домой. Ничего не оставалось, как пешком добираться до дома.

С порога, как только я снял обувь, над головой раздался хриплый голос мачехи:

− И где мы шлялись всю ночь? Вообще-то, дорогой сынок, ты мог бы и предупредить, что не придешь ночевать.

Отец, как обычно, молчал, оставаясь в стороне, словно его тут нет. Он сидел на кухне и активно делал вид, будто ничего не происходит. Мачеха как-то нервно одергивала рукав халата, что было ей не свойственно.  

− Батарея села.

Я прошел в свою комнату и закрылся. Настенные часы показывали пол десятого. Обычно, в такое время я еще спал убитым сном, но в чужом доме, особо не поспишь. Всю ночь мне снились странные сны с участием Эдварда.  

− Веня, открой дверь.

Я закинул рюкзак в угол дома и плюхнулся на кровать. Ручка двери повернулась и в комнату вошла мачеха. Красивая, высокая и статная. Они с Эдвардом чем-то похожи...  

− Я надеюсь, что это будет последний раз, когда ты, без предупреждения, не ночуешь дома.  

Становилось тесно. Снова захотелось выбежать на улицу и слоняться там как беспризорник. Быть наедине с собой и со своими мыслями. В такие моменты, я чувствую себя, более свободно. Вся это романтика одиночества так засела в голове, что я к ней привык и боялся, что кто-то вторгнется в мое пространство. До вчерашнего дня.

Я не стал отвечать. Что мне ей ответить? Она мне не мать. Я не обязан отчитываться перед этой женщиной. А если она узнает, что я ночевал у ее брата, у нее будет инфаркт.