Московский мажор

Тот самый момент

Мне хотелось плакать от досады. Лучше бы он молчал сейчас. Мне никогда не было так хорошо, а теперь он говорит, что все это случилось по ошибке…

Наверное, я повел себя как полный идиот… Я со всех ног бросился в ванную и закрылся там. Теперь сижу и осознаю мир заново... 

Мне порой кажется, что мир сходит с ума. То что со мной что-то не в порядке, я понял уже очень давно.

Но все окончательно встало на свои места после того, как я встретил его. Теперь я не знаю, кто я. Все стало так запутано.

Наверное в тот самый момент, когда он обнимал меня и нежно целовал, родился новый “Я”. И когда он ласкал меня, я окончательно понял, чего я всю жизнь искал. Теперь я еще больше потерян, потому что едва обретя смысл жизни, я сразу же его потерял. То, как Эдвард испугался и как он смотрел на меня, черт, но он ведь реально видит во мне мелкого пацана! Маленького мальчика, заблудшую душу, бездомного котенка… Кого угодно, но только не человека, который сходит по нему с ума.

Я уже час сижу в ванной и не могу успокоиться, в какой-то промежуток времени меня начинает трясти, а затем приходит опустошение. Каждый раз вспоминаю этот взгляд, полной недоумения, и слезы начинают снова течь из моих глаз. Если бы он хотел меня больно ранить, то лучше возможности он бы не смог найти.

Но я не могу его винить, все что случилось утром – это действительно недоразумение.

– Открой дверь, давай поговорим как взрослые люди! – Эдвард периодически пытается до меня достучаться, но я не хочу его видеть сейчас.

Боюсь наделать еще больше глупостей. Сейчас я просто хочу раствориться исчезнуть, может быть тогда он хоть что-то почувствует ко мне?

Я не понимаю, неужели я настолько уродливо жалок, что не достоин ничего большего, кроме жалости? Меня тошнит от его жалости! Она мне не нужна! Пусть идет к черту со своей жалостью!

– Иди к черту! Я тебя ненавижу! - Внезапно кричу на всю ванну. 

– Ты ведешь себя как неуравновешенный псих, давай просто сядем и поговорим, обсудим то, что произошло. Я тебе все объясню, и ты все поймешь.

Эдвард разговаривает со мной, словно я реально идиот! Ну что он мне будет объяснять? Что он меня спутал с каким-то парнем, который ему нравится?

Мне это не нужно, я не хочу знать ничего про его отношения с другими парнями. Я даже представить не могу в воображении, что он может ласкать кого-то другого.

– Если ты сейчас не откроешь, я выломаю мою дверь! Последнее предупреждение! – Кричит Эдвард из-за двери.

Подхожу к двери из резко открываю защелку, затем прыгаю снова в угол, сажусь на пол и сворачиваюсь в клубок, складывая голову на колени и закрывая ее руками.

– Мелкий, пойдем на кухню, я тебе сделаю шоколад, мне тебе нужно кое-что важное рассказать.

– Сам пей свой шоколад, я просил не называть меня так! – Поднимаю на него заплаканная глаза и вижу снова эту чертову бесконечную жалость. Боже, он издевается надо мной?!

– Свалился же ты на мою голову, идиот малолетний… Что мне с тобой делать? – Сочувственно произносит Эдвард и садится рядом. – Давай не будем ругаться? Иди сюда, – он нежно обхватывает меня и прислоняет к груди.

И снова это волшебное чувство, словно я лечу. 

Сладкая истома окутывает все тело, мне так нравится это нежное чувство, я словно лечу, совершенно не ощущая тяжести тела.

– Ты должен понять, что в жизни бывают всякие недоразумения. Человек, когда спит, часто не контролирует себя…

О, боже, лучше бы он заткнулся! Не хочу слышать весь этот бред. Он еще больнее бьет по нервам, заставляя сжимать зубы. Это так больно! Физически больно ощущать, что все произошедшее — недоразумение. 

Он прижимает меня к себе, а я ощущаю биение его сердца. Оно успокаивает и обнадеживает. В какой-то момент рождается слепая надежда, а может быть...

А после этого случая начался мой личный ад. Я полностью потерял голову. Эдвард избегал меня. Я сторожил его возле подъезда, но он словно знал, когда я приходил. Я сидел возле подъезда ночами, но не мог его увидеть.

Я даже не знал, что скажу ему. Да это было и неважно. Мне нужно было просто увидеть его глаза. Услышать его голос. Хоть какую-то часть Эдварда я должен был получить, иначе мне сложно было жить, сложно было мыслить и даже дышать.