Гнездо орла

Предыдущие романы из этой серии: «Крылья Ангела» «Замок Грёз» «Сплетенье судеб» «Петербургский ноктюрн» «Порою жизнь страшнее пьес Шекспира…»                        «Мир, где живёт любовь» «Отражения»                                                   Гнездо орла   Где птицам суждено парить, Взметнулась башня в небеса. Бойниц холодные глаза Не в силах прошлое забыть.   В них все века отражены, И битвы гром, и шум пиров… И шорох тысячи миров Их по ночам тревожит сны…                                                  Victoria                                                           Пролог   Крест накрест перечёркнутое небо… Холодный страх на сердце, как змея… И слово «быль» меняется на «небыль», И крошатся осколки бытия…                                                    Victoria   Сквозь решётку узкого окна было видно только кусочек неба – серого, с нависшими тучами, грозного неба, не предвещавшего ничего хорошего для запоздалых путников. Она смотрела на тучи, быстро несущиеся вдаль, и безумно завидовала им, завидовала их свободе. Впрочем, вряд ли тучи можно было назвать свободными. Вопреки строкам Лермонтова, они неслись по воле ветра. А по чьей воле дул ветер? Или он как раз и был по-настоящему свободен? Какие глупости лезут в голову, когда попадаешь в положение, не зависящее от тебя… Она встала и прошлась из конца в конец своей тюрьмы. Семь шагов от одной стены до другой в длину, и четыре шага в ширину. Узкая кровать с одеялом и подушкой, ведро и стул – вот и всё, что здесь находилось. И высоко под покатым потолком маленькое, зарешеченное окно, за которым неслись по мятежному небу мрачные, тёмные тучи… Всего два дня находится она в этой каменной клетке, а кажется, что целую вечность. Как выдерживали многолетнее заключение узники Средневековья? Из года в год видеть одни и те же стены и клочок неба за окном… Она поёжилась и, забравшись с ногами на кровать, натянула одеяло. В комнате было тепло, но её знобило, словно она простудилась.   Два дня назад казалось, что ужас, обрушившийся на них, скоро закончится. Она не могла не верить в это, без веры не сумела бы выжить. Зачем он привёз её сюда? Какой выкуп нужен ему ещё? Или он просто сошёл с ума и теперь жаждет крови?.. Можно бесконечно задавать себе одни и те же вопросы, но ответ знает только человек, спрятавший её здесь, в этой каменной клетке. Наверняка её ищут, только вряд ли найдут, и даже если найдут, чем это может кончиться? Ведь пистолет в его руке был вполне реален… За эти два дня она видела его четыре раза, когда он приходил, чтобы забрать и вымыть ведро и поставить на стул еду. Он не отвечал на её вопросы и не смотрел на неё сквозь прорези маски, закрывавшей всё лицо, словно боялся встретиться с ней взглядом. И от этого молчания было ещё страшнее…   Первый раскат грома раздался где-то в горах, прокатился эхом до окна, и заставил её сильнее закутаться в одеяло. Ударили по крыше крупные дождевые капли, захлестали струи сквозь решётку, и началась гроза, равной которой она не могла припомнить. Вспышки молний сменяли одна другую, гром грохотал беспрерывно, и казалось, что ещё секунда, и её темница разлетится на осколки от этого грохота, который сотрясал землю. Раньше она любила грозу, ей нравилось наблюдать из окна за потоками воды, и вспышками молний. Но здесь, в этой комнате, ставшей её тюрьмой, гроза пугала, и она чувствовала себя маленьким ребёнком, заблудившимся в непогоду. - Пожалуйста, приди за мной поскорее… - сказала она вслух, чтобы не было так страшно. Но собственный голос показался неуместным под этими сводами, и она замолчала, с тоской глядя на струи дождя, стекающие по внутренней стороне стены под окном. На каменном полу уже стояла лужа, и пришла мысль, что скоро комнату затопит вода, и она утонет, не дождавшись помощи…   Но гроза закончилась так же неожиданно, как и началась, тучи стали реже и не такими мрачными, и иногда сквозь них удавалось рассмотреть проблески солнца. И только в её душе для солнца не было места, и холод, сковывающий сердце, казался бесконечным, и уже не верилось, что когда-нибудь ему на смену придут тепло и нежность…                                                   Часть первая                                                Жизнь и сцена   Скользят секунды, как живые, Стекают каплями росы, Как наших дней сторожевые, Шуршат песочные часы…   Но в каждом прожитом мгновенье, В улыбках детских и в мечте Вновь оживает вдохновенье, Ведёт навстречу красоте.   Вновь сцена магии подвластна, Актёры снова правят бал, И постигая мир прекрасный, В волненье замер тёмный зал,   А в сердце – сердца перестук, Любви волшебная безбрежность, И навсегда – сплетенье рук, И душу плавящая нежность…                                              Victoria   Глава первая   Валерия   Лера вышла из кабинета врача, чувствуя себя слегка ошеломлённой. Кирилл не знал, что сегодня после репетиции жена собирается пойти на приём в консультацию, иначе заехал бы за ней и отвёз, и непременно до кабинета проводил бы. Но Леру, привыкшую к самостоятельности, иногда чуть-чуть пугало его желание постоянно опекать её. Например, узнав, в какой консультации она наблюдается, Кирилл стал настаивать, чтобы Лера срочно забрала карточку и перешла в лучшую, дорогую клинику. Может быть, если бы это случилось в самом начале беременности, она бы не противилась, но теперь уже привыкла к женщине, которая её вела, и только сегодня впервые поняла, что всё-таки следовало послушаться мужа. Татьяна Васильевна, её гинеколог, сама растерялась, внимательно осмотрев и прослушав Леру, не понимая, как во время предыдущих осмотров не определила, что она ждёт двойню. - Простите, Валерия Сергеевна, не представляю, как такое случилось. Наверное, просто не ожидала этого, вы не слишком много прибавляли в весе до сегодняшнего дня… За последние две недели всё так изменилось… Но вы не беспокойтесь, мы вас теперь на особый учёт поставим. - Спасибо, Татьяна Васильевна, только боюсь, что мне придётся последовать совету мужа. Он давно требует, чтобы я перешла в другую клинику. - Ну, как хотите… Не могу вам ничего советовать, но здесь у нас тоже хорошие специалисты работают, к тому же не приходится платить бешеные деньги. Впрочем, если деньги для вас не проблема… - Татьяна Васильевна пожала плечами, и Лера, вежливо простившись, вышла из кабинета. Поколебавшись некоторое время, решая, вызвать такси или позвонить Кириллу, рискуя выслушать суровые нотации, она всё-таки остановилась на последнем варианте и набрала номер мужа. - Слушаю, - голос звучал сдержанно, что говорило о том, что Кир занят. - Извини, я не вовремя… - Что-то случилось? – настороженно спросил Кирилл. - Ничего особенного. Просто хотела попросить забрать меня из консультации. Но я могу вызвать такси… - Глупости! Я доберусь быстрее, чем такси. Подожди меня в холле, я выезжаю через пять минут, - Кир отключил телефон, и Лера, спустившись в холл и получив свою шубку в гардеробе, села в кресло, настроившись на длительное ожидание. Сегодня она в последний раз участвовала в репетиции. Живот стал настолько заметным, что играть свои роли Лера уже не могла, а переходить на возрастные не имело смысла. Она надеялась, что не позднее, чем через полгода после родов, приступит к работе в полную силу, а в последнее время приходила в театр лишь для того, чтобы помочь молодой актрисе, которую вводили на две её роли, быстрее освоиться. По своему прежнему опыту она слишком хорошо знала, как тяжело вводиться в спектакль, когда и актёры, и зрители привыкли к исполнительнице. Сейчас, благодаря тому, что Кирилл стал щедрым спонсором театра, Лера оказалась на особом положении, и никто, в том числе и Михайлов, не рисковал диктовать ей условия. Задумавшись, Лера не заметила, как, в очередной раз распахнувшаяся дверь, впустила Кира, и подняла глаза лишь тогда, когда он подошёл к ней вплотную. - Что с тобой? Почему ты выглядишь такой подавленной? – в глазах мужа вспыхнула тревога, и Лера с грустью подумала о том, что бояться за неё он, наверное, будет всегда, и этот страх может осложнить их совместную жизнь. - Я просто задумалась, Кир, никакой подавленности… - она успокаивающе улыбнулась. - Тем не менее, новости у меня есть, и весьма шокирующие. - Тогда выкладывай прямо здесь, - Кирилл присел рядом с ней в соседнее кресло. - Если в машине ты сообщишь мне шокирующую новость, могу не вписаться в поворот. - Кир, я решила принять твоё предложение… - О чём ты? – он удивлённо вскинул брови. - Я согласна на то, чтобы ты устроил меня в хорошую клинику. - Так… - взгляд Кирилла стал тяжёлым. - Тебя чем-то обидели? Лера, если тебе или нашему ребёнку причинили вред… - Успокойся, - перебила его Лера. – Никакого вреда мне не причинили, просто после сегодняшнего осмотра я усомнилась в компетентности Татьяны Васильевны, хотя, возможно, и другие врачи ничего бы не поняли. - Чего не поняли? Господи, да не томи ты меня! - Кир, у нас будет двойня. Извини, так получилось… - Двойня… - повторил он, изумлённо глядя на Леру, и вдруг расхохотался. Лера до сих пор не могла привыкнуть к тому, что Кир научился смеяться – задорно, как мальчишка, и радостно улыбнулась в ответ, спросив, тем не менее: - Что тебя так рассмешило? - Это реакция на радость. Ты меня так напугала, детка. А двойня – самая лучшая новость! Два малыша вместо одного, настоящее чудо. Документы мы заберём немедленно, и завтра ты поедешь со мной в отличную клинику, где тебя будут вести настоящие специалисты. - Скажешь ещё, что ты спонсируешь эту клинику? - Совершенно верно, - кивнул Кирилл. – Понимаешь, там… Димка родился. Когда у меня появились деньги, я стал спонсором клиники, потому что помнил замечательных врачей, в самом деле, замечательных, неравнодушных. У Лены роды были тяжёлые, и, если бы не врачи, может быть, Димка родился бы инвалидом… Кирилл замолчал, помрачнев и глядя прямо перед собой, потом тряхнул головой, словно пытаясь сбросить тяжесть: - Извини… - За что? – грустно спросила Лера. - За воспоминания. - Кир, прошлое остаётся с нами до конца жизни, и избавиться от него невозможно. Ты всегда будешь помнить жену и сына, так и должно быть. И извиняться не нужно. Лишь бы ты и меня любил. - Ты знаешь, что люблю… Ладно, посиди ещё немного, а я заберу твою карточку, и сразу поедем. Он быстро пошёл к регистратуре, и Лере показалось, что сейчас Кир сбежал от неё, чтобы справиться с болью, и она испугалась, что постоянное посещение клиники, где даже стены будут напоминать ему о прошлом, ранит его ещё сильнее. Он вернулся быстро, и, очевидно, прочитав беспокойство во взгляде Леры, ободряюще улыбнулся ей: - Всё в порядке, милая, у тебя нет повода для волнений. Я выстроил новое здание, и ничто не напоминает о прежнем, весьма скромном роддоме. Даже территориально клиника расположена в другом месте. Уже по пути домой, в машине, Лера сказала: - Мне иногда кажется, что ты видишь меня насквозь. Стоит подумать о чём-то, а ты уже знаешь… - Это плохо? - Нет, хорошо. Ты успеваешь успокоить меня до того, как я начинаю всерьёз переживать… Я тебя ужасно люблю, просто ужасно… - Ужасно любить нельзя, - усмехнулся Кирилл. - Любовь и ужас - диаметрально противоположные вещи. - Ты прав… Впрочем, как всегда, - согласилась с ним Лера. - Только слово «ужасно» значительнее, чем слово «очень» или даже «очень-очень». - Ужас есть ужас… - Кирилл опять помрачнел. - Меньше всего мне хочется, чтобы ты когда-то испытала это чувство…   И надолго замолчал, словно отгородился от Леры стеной, за которую она не могла ступить, и которую до сих пор не удалось разрушить. Иногда её всерьёз пугали эти неожиданные смены настроения, это молчание, вносящее тревогу в их отношения. Пугали даже больше, чем ночные кошмары, которые до сих пор терзали Кирилла. Лере было бы легче, если бы Кир делился с ней своей болью, но он избегал тем о прошлом, периодически уходя в себя, как сейчас, и в такие моменты ей становилось очень страшно, и мир их казался сделанным из хрупкого стекла. Она подавляла эти чувства, вспоминая, как убеждала его, что будет счастлива рядом с ним и примет таким, как есть - с воспоминаниями и болью. Она не лгала тогда, она верила в это всем сердцем и во время того разговора, и теперь. Просто сейчас, на пятом месяце беременности, полнея и, как ей чудилось, становясь некрасивой, она чувствовала себя очень неуверенной, и внимание мужа было нужно вдвойне.   - Не молчи, пожалуйста… - не выдержала Лера долгой паузы. - Не уходи от меня… - Ну, что ты, малыш, я здесь, с тобой. Просто немного задумался, извини. Что у тебя в театре? - он смотрел на дорогу, и Лера заметила, что руки его сжимали руль чуть-чуть сильнее, чем обычно. - Наверное, больше не буду ездить на репетиции. Надя уже освоилась, всё поняла, и в ансамбль вписалась нормально, так что мне там и делать нечего. - Нужно что-то придумать, чтобы ты дома не скучала. - А почему я должна скучать? Мне всегда времени не хватало для того, чтобы просто почитать книги, послушать музыку… да мало ли дел интересных… - Я постараюсь чаще бывать с тобой. - Кир, не нужно под меня подстраиваться. Не сомневайся, я вполне самодостаточная особа и сумею себя занять. - Хочешь сказать, что не нуждаешься в моём обществе? - усмехнулся он. - Вот ведь знаешь, что сейчас сказал глупость, - сердито возразила Лера. - Каюсь, извини…   Вечером за ужином, приготовленным их приходящей домработницей и кухаркой Анной Семёновной, под осуждающим взглядом Рика, которому в этот раз не досталось ничего со стола из-за аллергии, Кирилл налил по бокалу лёгкого вина. - Я хочу выпить за тебя, дорогая, - он улыбнулся Лере над пламенем свечей, горевших на столе. - Ты можешь только пригубить… Сегодня ты сделала меня вдвойне счастливым человеком, и я пью за это счастье, за то, что ты дала мне вторую жизнь. За тебя, родная! Он осушил бокал, и, отодвинув свечи, дотянулся до Леры и поцеловал её. - Ты, в самом деле, счастлив оттого, что у нас будет двойня? - Ещё бы! Я смотрю сейчас на тебя и думаю о том, что в тебе три моих жизни - ты и наши дети… Я не умею говорить, Лера, я знаю, что тебе нелегко со мной… - Глупости, - перебила она. - Без тебя мне было бы в тысячу, миллион раз тяжелее. Я не стану утверждать, что всегда понимаю тебя, но я люблю тебя таким, какой ты есть, и я верю, что с каждым днём ты будешь сильнее привязываться ко мне, и со временем твоя боль уменьшится… - Она и сейчас не так сильна, как до встречи с тобой. Но совсем избавиться от неё трудно… - Наверное, даже невозможно. Лишь бы ты не чувствовал себя постоянно несчастным… А ощущение полного счастья… Пусть оно иногда входит в нашу жизнь, этого будет достаточно. - Через две недели Новый год, - сменил Кирилл тему разговора. - Что бы ты хотела? Может быть, поедем в Париж или в Венецию? - Нет, только в твой загородный дом. Лететь куда-то с моим животом совсем не хочется, да и не думаю, что это полезно для близнецов… - Решено - празднуем в нашем доме. Заметь, дорогая, в нашем, а не в моём. Хочешь кого-то пригласить в гости? - Если ты не возражаешь, можно пригласить первого или второго января Ярослава с Ангелиной и Мишей. - А почему я должен возражать? Конечно, пригласим. - Ой, а ещё Гореловых, Светлану и Виктора. И всё, с моей стороны больше никого. - Ну, а мне и вовсе некого приглашать. Всех друзей, если они и были когда-то, я растерял давно, так что теперь твои друзья станут и моими.   Клиника, в которую на следующий день Кирилл привёз Леру, располагалась на окраине Москвы, окружённая старым парком. Парк входил и в часть её территории, только ухоженный и наверняка очень красивый летом. Даже сейчас заснеженные деревья радовали глаз, и Лера любовалась причудливыми формами, которые принял снег, задержавшись на ветвях елей и раскидистых дубов. Внутри всё сверкало чистотой и поражало простором и какой-то положительной атмосферой тепла и доброты, потому что уже с вестибюля пациента окружали заботой. Возможно, Лере, как жене спонсора, уделили больше внимания, чем другим женщинам, хотя в таком дорогом заведении наверняка никто не был обижен. - Это всё внешнее, - отмахнулся Кирилл, когда Лера восторженно отозвалась о клинике. - Главное, что здесь работают лучшие специалисты. Тебя будет вести молодой врач Александр Владимирович Коршунов, и я не сомневаюсь, что он тебе понравится. Несмотря на молодость, Коршунов, в самом деле, произвёл на Леру очень хорошее впечатление. Попросив Кирилла подождать возле кабинета, провёл осмотр и очень удивился, узнав, что лишь на пятом месяце беременности смогли определить, что Лера ждёт двойню. - Хотите узнать пол детей? - спросил он. - На этом сроке уже можно один раз назначить ультразвук. - Это не повредит малышам? - Нет, не беспокойтесь. Если бы была какая-то опасность, я не стал бы предлагать вам такой осмотр. Давайте спросим вашего супруга, - и, не дожидаясь ответа от Леры, он пригласил Кирилла в кабинет. - Вы уверены, что ультразвук не причинит вреда? - задал Кирилл тот же вопрос, что и Лера. - Я уже сказал вашей жене, что не стал бы предлагать эту процедуру, если бы не был убеждён в том, что она безвредна. - Ну, хорошо… - неуверенно сказал Кир. - Пожалуй, мне бы хотелось знать, кто у нас будет - два мальчика или две девочки… Но если ты, детка, не хочешь… - Почему не хочу? - улыбнулась Лера. - Очень хочу. По крайней мере, буду знать, какого цвета покупать ползунки и распашонки. - Прекрасно! - кивнул Александр Владимирович, вставая. - Тогда вперёд. И через пятнадцать минут в другом кабинете Лера и Кирилл с замиранием сердца смотрели на экран, где двигались их будущие дети.   - Ну, что ж… - весело объявил Коршунов. - Вам повезло, дорогие родители. - То есть?.. - голос Кирилла звучал сдавленно, словно ему было трудно говорить. - Вы получаете сразу и мальчика, и девочку. - Не может быть… - Почему не может? - удивился врач. - Такое случается, хотя чаще рождаются однополые близнецы. - А вы не ошибаетесь? - Нет, что вы, это же совершенно очевидно. Присмотритесь сами, Кирилл Александрович. - Да… наверное… А с ними всё в порядке? - Всё в полном порядке! Отлично развитые детишки. Вот только рожать вам будет тяжелее, чем, если бы был один ребёнок. Но если возникнут проблемы, сделаем кесарево сечение. - Я справлюсь, - возразила Лера. - Надеюсь, что справлюсь. - Я тоже на это надеюсь, - улыбнулся врач, отключая аппаратуру. - Главное, соблюдайте режим, не нервничайте, как можно больше позитивных впечатлений. Вы ведь актриса? - Да, но я до родов не буду работать. - Но вы же можете бывать в театре, как зритель. - Вы правы, можно посмотреть спектакли, на которые не хватало времени. - Вот и замечательно! Не сомневаюсь, что Кирилл Александрович с радостью составит вам компанию. - Да, конечно… - Лера взглянула на Кирилла и увидела, что он до сих пор не пришёл в себя от новости и выглядит потрясённым. Только в машине, выкурив на улице сигарету, Кирилл успокоился. - Извини, разволновался не на шутку… - Я заметила, - улыбнулась Лера. - Надеюсь, это было радостное волнение. - Ещё бы… Слушай, давай заедем в ювелирный магазин. - Зачем? - Хочу купить тебе какую-нибудь побрякушку, что-то красивое в память об этом дне. - Кир, у меня достаточно украшений, не нужно никуда заезжать. Я ужасно не люблю магазины. - Ты нетипичная женщина, - усмехнулся он. - Ну, хорошо, куплю потом на свой вкус. На другой день Лера получила в подарок изящную бриллиантовую подвеску: на тоненькой цепочке висели две прозрачные капли-слёзки. Гарнитур дополняли точно такие же серьги. Лера залюбовалась их игрой, когда Кир поднёс украшение к свету. - Какая прелесть! - Видишь, их две, в этом весь смысл, - объяснил Кирилл, застёгивая цепочку на шее Леры. - Я поняла, - улыбнулась она. - Очень красивый гарнитур, спасибо тебе. Только, Кир, я прошу - ради Бога, не совершай набеги на ювелирные магазины слишком часто. - Лера, как ты не понимаешь, что мне хочется баловать тебя? - В этом нет нужды, дорогой. Главное, что ты рядом, а все эти прелестные вещицы важны для меня лишь потому, что подарены тобой. Но их уже более, чем достаточно. - Обещаю дарить украшения только по праздникам, - пошутил Кир, целуя Леру.