Чужая роль

Роман написан совместно с Людмилой Котляровой   Анна ничего не могла с собой поделать, но всякий раз, встречаясь с зелеными, совсем как у рыси, глазами  режиссера, ее начинала бить мелкая дрожь. И с этой секунды она уже не могла играть нормально, реплики и жесты  выходили топорными и неестественными. Это было сродни наваждению, но избавиться от него у нее не получалось.  Вот и сейчас все происходило по знакомому сценарию. - Ты играешь в профессиональном театре или в любительском кружке при ЖЭКе!  - заорал из зала режиссер. – Что это за реплика? Кто так говорит. Тебе только служанок играть со словами: «Кушать подано». Давай еще раз. Не получится, передам роль. Так и знай, Анна. Желающих достаточно. Анна с ненавистью посмотрела на Рагозина. В мире нет человека, которого она ненавидит больше, чем его. Все ее несчастья идут только от него. Будь в театре другой режиссер, она давно бы  была на первых ролях. - Что ты ждешь? У нас время идет! – снова закричал Рагозин   Анна повторила сцену, чувствуя и душой и телом, что и на этот раз получилось ничуть не лучше. И она уже знала, что не получится до тех пор, пока не освободится от гипноза этого человека. А вот как это сделать, она не представляет. С каким бы удовольствием  ушла бы из театра, уехала из города. Да никто  ее никуда не зовет. - Ну, вот что, эту роль я у тебя отбираю, - взревел разгневанный режиссер. – Иди в зал и смотри, как надо играть. -  Рагозин по очереди стал буравить взглядом нескольких совсем молоденьких актрис, которые пришли в театр в этом году. - Ольга Котова, а ну выходи на сцену. Текст знаешь? Ольга Котова, сияя, как самовар, от счастья вскочила со своего места. - Отлично знаю, Роман Анатольевич.    - Тогда к станку. Начинающая актриса заняла место на сцене, а Анна спустилась вниз. Никогда она не ощущала себя такой старой и потерянной. Она тяжело опустилась на кресло рядом со своей подругой Еленой Смольской. Та осуждающе посмотрела на нее. - Ты с ума сошла, зачем ты это устроила. Теперь ты окончательно тут ничего не получишь,  - прошептала Смольская. - Ненавижу этого бегемота, - также шепотом ответила Анна. – Когда он смотрит на меня, во мне все цепенеет. Я ничего не могу делать. - Сама виновата в такой ситуации. Еще полгода назад он готов был для тебя сделать все, что ты пожелаешь. - Да, ты права, но только при одном условии: если я стану удовлетворять его похоть. - И кто же тебе помешал заняться таким благородным деянием? - Его жирный живот. Ненавижу мужиков с отвисающими животами. Никогда с ними не кончу. - А тебе и не надо было кончать, других что ли мало, с кем это можно благополучно делать. Тебе было надо, чтобы кончал он. И тогда на всех афишах в первой строке было напечатана: главную  роль в спектакле играет артистка Анна Чеславина. А теперь ты и в общей список не попадешь.   Если дело так пойдет, дождешься, когда он тебя выставит из театра.  - Что же делать? – растерянно пробормотала Анна. – Даже если бы я согласилась стать наложницей этого борова, он бы отказался. Вон видишь, как его бесстыжие глазенки трахают эту Котову. - Вижу. И если она не дура, то этот день закончится для нее в его постели. А где закончится твой? Анна посмотрела  на Смольскую.  Да, они подруги уже много лет, вместе учились в театральном училище, вместе начинали работать в этом гребаном театре. Но если она, Анна, окончательно загубила здесь свою репутацию, пользуется славой едва ли не первой скандалисткой, то Лена не спеша, но систематически укрепляет свои позиции. И если бы Рагозин предложил ей переспать с ним, она бы и мгновения не колебалась. А вот она, Анна,  не такая.  Анне стало так горько, что захотелось плакать. Но если уж это делать, то там, где никто не видит. - Пойду я, надоело мне тут. - Ему это не понравится, - отозвалась Смольская. - Плевать мне сто раз на это. Так ему и передай. - Глупая ты, - вздохнула Смольская. - Какая уж есть. И другой вряд ли буду. Анна встала. Несколько секунд она колебалась. Из зала можно было уйти незаметно для глаз режиссера – через боковую дверь. Она направилась к главному проходу и прошествовала мимо   Рагозина к главному выходу. Он проводил ее взглядом, что-то пробормотал про себя, затем повернулся к сцене. - Ну-ка, Оленька, попробуем еще раз, у тебя хорошо получается.