ТРИ МГНОВЕНИЯ ГРЕШНОГО ЛЕТА

Глава 8

Светлана давно заметила, что дочь звонит всегда точно  в одно и тоже время - в пять часов, когда у нее  уже окончательно созревает план на проведение вечера. И в угоду этой эгоистки приходится его ломать.

Так случилось и на этот раз. Вчера к ней пришло еще одно послание от мужчины. Причем, оно ее очень заинтересовало, более того, даже немного взволновало.

Большинство сообщений были очень короткими, в которых сообщался минимально  необходимый набор сведений о том, кто его отправил. Причем, некоторые не содержали даже и этот перечень, а ограничилась номерами телефонов и именем.

Это же письмо оказалось совсем иным, вернее, это было даже не письмо, а небольшой философский трактат о любви, написанный умно и изящно. И потому ей очень  захотелось познакомиться с его автором. А вдруг это тот человек, которого она столь тщетно ищет. Светлана ради этой цели даже решила пожертвовать  ночью любви с Артемом, в конце концов, он никуда от нее не уйдет. Ее же вдруг сильно потянуло к чему-то  другому, захотелось побеседовать с умным и образованным человеком. Ведь больше всего, по крайней мере, до недавнего времени она ценила в мужчинах ум. Правда, после знакомства с Артемом это мнение в ней серьезно поколебалось, и на первый план вышли совсем иные достоинства. Но это-то ей и не нравилось в себе, она не могла отделаться от ощущения, что падает в пропасть низменных страстей. И не просто падает, ей нравится это падение,  и  хочется спуститься как можно ниже, на самое дно, практически к животному состоянию. И вот, словно по заказу, появляется альтернатива. И она не может позволить себе такую роскошь, как упустить ее.

В своем послании его автор написал, что будет с нетерпением ждать ответа или звонка и готов с ней встретиться  в любой момент, так как не лимитирован временем. И она решила отдать сегодняшний вечер этому пока еще незнакомому, но судя по всему интересному человеку.

А тут звонок дочери. Да не просто звонок, Светлану  потрясла ее  бесцеремонность. Маша терпеть не могла  предисловий, даже самых коротких и всегда приступала к делу, если не с первой, то уж со второй  фразы.

-         Я договорилась, вы сегодня встречаетесь, - сказал дочь.

-         С кем, встречаюсь, по-моему, мы ни о чем не договаривались.

-         Ты просто забыла, я же тебе говорила про Жан-Пьера. Ты одна можешь помочь. Положение критическое, сегодня он сказал Клоду, что намерен выставить его из фирмы. Клод в панике: куда он пойдет? Сейчас повсюду сокращения. Мамочка, (Светлана подумала,  что в последний раз она называла ее этим именем лет пятнадцать тому назад. Значит, положение, в самом деле, аховое), ты одна можешь нам помочь. Иначе я не представляю, что будет.

-         Но как я помогу?

-         Я же тебе объясняла, - мгновенно перешла она на гораздо более привычный для себя в их разговорах раздраженный тон, - он на тебя запал. Мне что ли тебе объяснять, как надо в таких случаях себя вести. Уговори его, ты же не хочешь, чтобы Клод укатил бы в свою Францию,   а я бы осталась здесь одна. 

-         Но ты можешь поехать с ним?

-         Да, и оставить «Ласкового» здесь». Никогда! А перевозить его туда стоит огромных денег. Нам неоткуда их взять.

Боже, подумала Светлана, кого все же я воспитала. Лошадь ей дороже мужа. С мужем она готова расстаться, а вот с животным нет. Либо она перестала что-то понимать в жизни, либо всеми и всем  с некоторых пор правит полный абсурд. Если это так, что ей делать в такой ситуации?

-         И как же мы с ним встретимся?

-         Он заедет за тобой.

-         И куда же меня повезет?

-         Ну, откуда же я могу знать, куда он тебя повезет? – возмущенно проговорила дочь. – Не волнуйся, он хоть и негодяй, но никого не убивает. Опасности нет никакой.

-         Я надеюсь, - сухо проговорила Светлана.

-         Я сказала, что в семь часов ты будешь дома, и он может приезжать. Разумеется, предварительно он тебе позвонит. Я могу надеяться?

-         Ты можешь надеется на то, что я с ним встречусь. Но никакого результата я гарантировать не могу.

-         И не надо, - довольно проговорила Маша. – Я не сомневаюсь, тебе удастся его уговорить. Ты же умница. 

Светлана даже не успела отреагировать на ее последние слова, так как Маша, посчитав, что задача успешно выполнена,  сразу же отключила телефон. 

 Все это выглядело столь чудовищно, что Светлана сочла за благо не рассуждать на эту тему, а воспринимать действительность так, какая она есть в реальности, не вынося ей моральных оценок. В противном случае она просто не представляет, как вести себя по отношению к дочери. Есть вещи, которые совершенно не вписываются в ее представления о том, какие  должны быть взаимоотношения между ними.

Этот день вообще выдался странным. Каким-то образом в издательстве  стало известно об их вчерашней встрече в ресторане со Стефановым. И теперь за ней закрепился совершенно не заслуженный ею статус его официальной любовницы. Это дала ей понять почти открытым текстом Тамара. И не только она. По тем взглядом, которые бросали на нее коллеги, как мужчины, так и женщины можно было сделать вывод, что это мнение уже превратилось в общепризнанное. И Светлана поняла, что если попытается каким-то образом его оспорить, то лишь только укрепит всеобщее убеждение в этом факте.  Все  это было настолько неприятно, что почти полностью лишало ее трудоспособности, что лишь укрепило убеждение  Тамары, что все так и есть. Но Светлане уже было почти все равно, ее репутация оказалась окончательно загубленной.

Светлана поймала себя на мысли, что пока ничего такого не было и в помине, она даже не думала о том, что у нее есть репутация, и что она может быть опозорена и ее надо  беречь и хранить. Но с того момента, как она  в глазах коллектива приобрела почетной или наоборот, позорный статус   любовницы начальника, что-то стало незаметно меняться  и внутри и вокруг нее. У Светланы даже возникло ощущение некого вакуума, в который она совершенно неожиданно угодила.  Внешне это почти никак не проявлялось и могла даже на первый взгляд показаться, что все осталось по- прежнему, но она постоянно обнаруживала  множество  едва заметных примет, говоривших о том, что отношение ней изменилось.  А ведь это только самое начало, первый день, когда стало все меняться. Что же будет в дальнейшем? Об этом-то даже думать как-то тревожно.

Да и сам герой-любовник вел с ее точки зрения себя не совсем адекватно. Словно для подтверждения  циркулирующих слухов, он пригласил ее в свой кабинет и затеял почти на час беседу. Причем, производственным вопросам было отведено   ней совсем небольшую долю. При этом он улыбался, сыпал комплиментами. Интересно, как бы стал вести себя Стефанов, если бы она ему вот сейчас рассказала, чем она занималась после того, как они расстались. Может быть, в этом случае сразу бы все и завершилось? 

Искушение рассказать было столь велико, что Светлана на всякий случай даже слегка прикусила язык. Когда же она  вышла из приемной директора и пошла по длинному коридору, то у  нее невольно возникло сравнение этого пути с Голгофой,  так тяжело давался ей каждый шаг под откровенно любопытными взглядами попадавшихся на встречу  сотрудников.

К приезду Жан-Пьера Светлана постаралась переделать все домашние дела. Она никак не могла решить, что ей одеть на это странное свидание. Не понятен ни его статус, ни возможный результат, ни последствия. А потому неясно, какой наряд должен ее украшать? Ясно, что она обязана ему понравиться, иначе вся затея с самого начала обречена на провал. При этом ей необходимо как-то донести до этого наглого француза, что это совершенно не тот случай, когда женщина падает в объятия, как яблока на землю. Да, задала же ей задачку доченька.

В конце концов, наряд был найден, в мере элегантный и в меру скромный. Поймет ли он  то, что она хочет ему этим сказать? А если поймет, как воспримет? Ее тело вдруг пробила насквозь холодная волна.  Если этот Жан-Пьер  все же выгонит Клода с работы, то Маша никогда ей этого не простит. Хотя ее вины в том, что случится, не будет никакой. Но разве подобный пустяк имеет  малейшее для нее значение,  она знает Машу, она может быть настолько упрямой в своей  враждебности, что не захочет иметь с матерью больше никаких дел и контактов. А она, Светлана, к такой перспективе явно не готова.  Выходит, ей необходимо сделать все возможное, чтобы все кончилось именно так, для чего и затевается вся комбинация.

Она старалась себя подбодрить, но все равно настроение оставалось плохим. Предстоящее свидание совершенно  не радовало. 

Все произошло, как предсказывала Маша, Жан-Пьер позвонил незадолго до семи часов. По-русски он говорил бегло, но  неправильно, казалось, он ничего не слышал о том, что существуют падежи и склонения, которые надо, хотя бы изредка,  согласовывать друг с другом. А ведь, насколько ей было известно, он живет в России никак не меньше пяти лет. И, по твердому убеждению Светланы, этого времени с избытком хватает  на то, чтобы в совершенстве научиться говорить на чужом языке. А то, что он этого так и не удосужился  сделать, говорило об его равнодушие к стране и народу, среди которого он находится  и благодаря которому между прочим зарабатывал немалые деньги.

-         Здхавствовать, Светлана Виктоховна. Мне ваша дочь сказать, что вы желать видеть меня. Я очень радоваться наша встреча.

-          Светлана почувствовала раздражение. К ней закралась даже подозрение, что он сознательно калечит язык, дабы показать свое пренебрежение к нему.

-         Давайте, мсье Лемье, говорить на французском, -  предложила Светлана.  – Мне кажется, там будет удобней нам обоим.

-         О, я буду только рад этому, - по-французски отозвался Лемье. – Только у меня тоже будет к вам одна маленькая просьба, зовите меня Жан-Пьер.

-         Хорошо, - не очень охотно согласилась Светлана. Она бы предпочла общаться с ним на более официальной основе.

-         Так я могу за вами сейчас заехать. Светлана?

-         Заезжайте.

Лемье появился в ее квартире минут через десять. Они оба, словно два противника перед дуэлью, оценивающе разглядывали друг друга. 

-         Светлана видела его лишь однажды на свадьбе дочери. Он там исполнял почетную роль свидетеля со стороны жениха. И еще тогда его внешность ей не понравилось. Нельзя сказать, чтобы он не был бы красив, скорей даже наоборот. Но в выражение его лица проступало одновременно нечто циничное и порочное. И это сразу же оттолкнуло ее от него. Сейчас же это выражение, как пятно на одежде, проступало еще отчетливей. Кроме того, он немного располнел, и это тоже не понравилось ей.

           Лемье же в свою очередь с изумлением озирал ее тесную квартирку. Он явно не ожидал, что она живет в таких стесненных условиях. Светлана поняла, что это было серьезной тактической ошибкой позволить ему заехать к ней домой. Следовало бы назначить встречу на нейтральной территории.

-         Вы здесь живете постоянно? – спросил он, словно не доверяя своим глазам.  

-         Постоянно, -  подтвердила Светлана. – Вам не нравится? – с вызовом спросила она. 

     - Мне кажется, тут слишком тесно. Хотя может быть для одного человека вполне нормально, - снисходительно добавил он после короткой паузы.  

-         К сожалению, вы правы, и для одного человека тут тесно. Что же делать, никак не могу найти человека, который купил бы мне более просторную квартиру.

Что-то моментально изменилось в лице француза, он явно пытался постичь все слои этой странной фразы.

    - Мне кажется, что для такой женщине, как вы, это не должно представлять большой  проблемы.

-         Может быть, такого человека, как вы говорите, не так уж трудно найти. Но я не могу принять такой дар у того, кто мне не нравится. В противном случае этот подарок был бы обусловлен целым рядом неприемлемых условий. 

-         А разве ради такого подарка нельзя пойти на некоторые уступки?

-         Боюсь, что  в этом вопросе нам будут трудно понять друг друга.

      Каждый из собеседников отлично сознавал подтекст разговора и пытался понять, к какой конечной точки он может их привести.

       - Мне кажется, нам пора, - напомнила Светлана. 

       - О, да, конечно. Просто редко бываешь в таких квартирах. – В его голосе прозвучали какие-то странные нотки. - Нас уже, наверное, ждут.   – Но кто ждет, уточнять он не стал. 

  Роскошная машина Лемье в отличие от ее хозяина ей понравилось с первого взгляда. Она удобно устроилась на кожаном мягком, как подушка, сиденье. Ей было так приятно, что она на какое-то время даже забыла и о своем спутнике, и о всем том неприятном, что связано с этой поездкой. Вдобавок Лемье включил магнитофон с записями французских шансонье.  А она увлекалась ими едва ли не с детства.

- Я вижу, вы любите французскую музыку, - вывел ее из блаженного состояния  голос Лемье.

  - И музыку и все, что связано с Францией.            

-         Вы там бывали?

-         Вы там бывали?

-         Всего один раз. Неделя в Париже. Зато незабываемая неделя.

- Неделя в Париже – это все равно, что вы там не были. Чтобы понять и узнать этот город, нужен год, а то и больше. 

- Увы, такая поездка мне не доступна.

Лемье покосился на нее.

- Но почему же, это не так-то сложно  устроить. Вы могли бы пожить в моей парижской квартире. А потом совершить прелестное путешествие в провинцию Шампань. Там у нас находится родовой замок. Он, правда, не в лучшем состоянии, но провести в нем  немного времени вполне  можно. 

- Так вы, в самом деле, маркиз? – Светлана вспомнила, что как-то Маша мимоходом оборонила о древнем роде Жана-Пьера. 

-         А что вас так удивляет. Наш род весьма древний, его родословная прослеживается с четырнадцатого века. Кстати, один из моих предков служил в мушкетерском полку под началом того самого Д’ Артаньяна. Вы удивлены? 

-         Да нет. Раз известно, что Д’Артаньян действительно существовал и был капитаном мушкетеров, то кто-то же должен быть его подчиненным. Почему же им не мог быть ваш достославный предок.

Лемье рассмеялся.

- В самом деле, у вас просто замечательная логика. А среди ваших предков случайно не было дворян.

-         Боюсь вас разочаровать, но они все очень скромного происхождения. Моя мама была учительница, а отец -  скромным конторским служащим.  А их родители – страшно сказать -  были крестьянами. Моя бабушка до восьмидесяти лет доила корову.

- Странно, я был уверен в вашем дворянском происхождении. В вас есть нечто такое, что наводит на такую мысль. В отличие от вашей дочери, - вдруг откровенно усмехнулся он. 

-         Вам не нравится моя дочь? – спросила Светлана.

-         А вам она нравится? Впрочем, в ней есть свое очарование. Сочетание нежной внешности и грубого поведения. Согласитесь, такое встречается не часто.  А мы как раз приехали.

        Они вышли из машины и оказались перед старинным особняком без всякой        вывески. Лемье уверенно отворил дверь и пропустил вперед Светлану. 

        Войдя во внутрь здания, она сразу же ощутила, что попала в мир богатства и роскоши. Им навстречу устремился одетый  во фрак метрдотель, который с почтением пожал руку Лемье.

-         Столик вас ждет, - на прекрасном французском сообщил он.

Зал был небольшим, зато тут действительно полновластно царила ее величество  роскошь. Но не та навязчивая роскошь, которая бьет в глаза, а мягкая и спокойная, но при этом уверенная в себе.      

  Их подвели к уже накрытому столику. От количества  и разнообразия закусок у Светланы аж зарябило в глазах. Судя по всему, маркиз хорошо подготовился к их свиданию. 

       - Я могу узнать, где мы находимся? – поинтересовалась Светлана, когда они расселись. 

       Прежде чем ответить,  Лемье откинулся на спинку кресла, не спрашивая ее разрешение,  закурил сигарету и усмехнулся.

-         А вы не знаете. Это клуб иностранных бизнесменов. Но не просто клуб, чтобы быть принятым в его члены, нужно иметь определенный уровень доходов. Видите того человека, что сидит за фонтаном. Этот Джорж Льюис, он сам стоит не менее пятьсот миллионов долларов, плюс активы, которыми он управляет, потянут еще на пару миллиардов. Чтобы сюда попасть, некоторые идут на большие жертвы.

-         Вы тоже пошли на большие жертвы?

-         Я попал сюда можно сказать малой кровью, - засмеялся Лемье. – Мне помогли кое-какие связи моего отца. Но вы в чем-то правы, членские взносы здесь чертовски сильно бьют по карману.  Правда, они окупаются возможностью завязывать очень полезные знакомства.  Хотите познакомиться с кем-нибудь из великих мира сего, от которого  в немалой степени зависит будущее человечество?

-          Спасибо за предоставленную возможность, но не вижу смысла, у меня совсем иной круг общения. И не стоит лезть туда, где мне все равно не найдется место. А на один вечер – бессмысленно. Только себя раздразнишь.

-          Вы, в самом деле, не только очень красивая, но и разумная женщина. Вы могли бы сделать хорошую партию. Между прочим, русские дамы тут пользуются бешеным спросом. Некоторые готовы выложить и выкладывают за них огромные деньги.

-          Я что-то не совсем поняла, вы говорите о женщинах или о лошадях?

      Лемье громко засмеялся.     

-         А вы полагаете, что есть большая разница. Те и другие одинаково продается.

-         Вы так в этом уверены?

-         Знаете, я еще в жизни не встречал ни одной вещи и ни одного человека, которого нельзя было бы купить. Вопрос лишь в цене.           

-         В том числе это относится и к вам?  - дерзко посмотрела Светлана на него.

-         Разумеется, - спокойно, как о само собой разумеющей вещи отреагировал на выпад Лемье. – Главное  в любой сделки – это сойтись в цене. За свою жизнь мне пока удалось дважды выгодно себя продать. И я об этом совершенно не жалею. Иначе бы мы не сидели сейчас в этом прекрасном месте и не вкушали эти замечательные яства и не пили эти изысканные вина. Кстати,  вы почти не едите.  Я заметил, что обычно мои русские знакомые, когда я их приглашаю за свой счет в ресторан, очень много едят и пьют.  А вы почему-то проповедуете воздержание?

       Этот человек не только циник, но циник, который бравирует и всячески подчеркивает свой цинизм, отметила Светлана. Ему кажется, что таким образом он возвышается над окружающим его миром.

- Я встретилась с вами не для того, чтобы есть и пить.

-         Мне известно для чего вы встретились, - бесстрастным тоном проговорил Жан-Пьер. - Вас беспокоит судьба вашего зятя – Клода. А вернее, вашей дочери. Знаете, Светлана, я человек не злопамятный, но в тоже время мне не присуще всепрощение. Я действую так, как мне выгодно. Видите, насколько я с вами откровенен. Вас это не шокирует?

-         Честно говоря, несколько шокирует.

 Лемье довольно улыбнулся. Ему явно нравилось шокировать свою собеседницу.   

-         Я вам объясню. Вы мне очень нравитесь. Вы мне понравились сразу, когда я вас увидел в первый раз.

-         Это было давно.

-         Да, давно, но, как видите, я вас не забыл. Более того, я это время тщетно искал предлог с вами как-то сблизиться.

-         Вот не предполагала, что произвела на вас столь неизгладимое впечатление.

-         Между тем, это именно так. В вас есть нечто такое, что воспламеняет мое желание. Чем больше я думал о вас,  чем сильней оно разгоралось.

   Светлана вдруг почувствовала, что краснеет. Только не хватало, чтобы этот циник заметил бы ее смущение.      

   Она решила, что сейчас самое время закурить. Курила она редко, в основном, когда испытывала волнение или ей надо было быстро сосредоточиться. А сейчас как раз тот случай, когда ее беспокоит и то и другое. 

Светлана достала из сумочки сигарету, Лемье поднес к ней зажигалку.

-         И все же я не совсем понимаю, зачем вы мне все это говорите?

-         Сейчас поймете, - заверил ее Лемье.  – Я хорошо понимаю, что  вам не нравлюсь, и что у меня нет шансов вам понравиться. Более того, чем больше мы будем с вами общаться, чем менее я вам буду симпатичен. Я тут не только не питаю иллюзий, но, поверьте, меня это совсем не беспокоит. Я привык иметь дело с людьми, которым я не нравлюсь. В том числе и женщинам. Если бы я любил только тех женщин, которые испытывают ко мне влечение, я бы был вынужден жить анахоретом. К чему я совершенно не склонен. Я хочу вас, я сгораю от желания  по вам. И мы можем заключить сделку: я оставляю у себя Клода, а вы становитесь моей любовницей. Не беспокойтесь, совсем ненадолго. Мы оба сознаем, что нам вместе быть противопоказано. Но мне надо избавиться от своего желания, оно мучит меня, мешает чувствовать себя комфортно. И, кроме того, я готов вам заплатить. О, не деньгами, не беспокойтесь, но уважающий себя любовник дарит своей любовнице подарки. Что вы скажите о новом «Пежо». Очень хорошая машина. Насколько я знаю, у вас эти ужасные старые «Жигули». Не представляю, как вы на них ездите.

-         За такое предложение уважающая себя женщина дает мужчине пощечину, - спокойно произнесла Светлана. К своему удивлению, его предложение  ее совсем не возмутило, ей даже стало в чем-то интересно. У этого человека настолько извращенный ум, что с какого-то момента его проявления перестают удивлять и начинают восприниматься совершенно естественно. 

-         Ну, зачем же пощечину, мы же культурные люди и можем обойтись без таких мелодраматических жестов. Да и, в конце концов, отношения мужчины и женщины – это всегда коммерческая сделка. Каждый ищет в них свою выгоду. Просто одни это называет любовью, а я предпочитаю называть бизнесом.

-         А если я не соглашусь с вашим лестным предложением?

-          Тогда я завтра же увольняю Клода. Но не просто увольняю, поверьте, в моих силах сделать так, что его в Москве никто не возьмет на работе. Круг иностранных бизнесменов здесь не так уж широк, и между нами существует определенная солидарность. Если я попрошу не брать кого-то на работу, все так и поступят. А у меня здесь большой авторитет.  

  Светлана думала о том, что впервые в жизни сталкивается лоб в лоб с откровенным негодяем, который к тому же еще и кичится этим. И не вызывает сомнений, что он исполнит свою угрозу. А это почти наверняка приведет к распаду брака дочери.

Она вновь достала сигарету. Несколько минут они молчали.  Лемье с аппетитом ел,  иногда лишь бросая на нее насмешливые, по крайней мере, так ей казалось, взгляды.

Как бы не был противен ей этот человек, она должна это сделать для дочери.  Это ее жертва во имя материнской любви. 

-         Я согласна, - сказала она. – Но с двумя  условиями. Наша связь будет короткой. И я не приму от вас никаких подарков.

-          Как хотите. – Светлане показалось, что последнее  условие пришлось Лемье не по душе. – Вы первая, кто отказывается от подарков.  Все же русская душа остается загадочной. В таком случае поехали.

-         Как, прямо сейчас! – испугалась, сама не зная чего,  Светлана.

-         Прямо сейчас. Я очень долго ждал. И не хочу больше ждать.

В самом деле, какой смысл ждать.

-         Хорошо, поехали.

Светлана вернулась домой под утро. Жан-Пьер предложил доставить ее домой, но она отказалась и добралась на такси. Впрочем, он и не настаивал на своем предложении. У нее возникло ощущение, что он рад, что она уходит, и что не надо ее провожать. 

Эта ночь принесла разочарование им обоим. Впрочем, Светлана ничего другого не только не ждала, да и не хотела. Она чувствовала, что ей было бы неприятно, если бы ее тело взорвалось бы  оргазмом. Это было бы неправильно, так не должно было бы быть.

На ее счастье ничего такого и не случилось. Жан-Пьер был опытным, умелым любовником с большим стажем, и он добросовестно старался получить удовольствие сам и доставить его ей. Но из этой затеи ничего путного не вышло, По крайней мере, Светлана почти ничего не почувствовала, разве небольшой приятный всплеск, когда он овладел ею. Но он быстро исчез, и все дальнейшее ее просто не интересовало. Она знала правило этой игры, и по возможности старалась их соблюдать. Она даже попыталась изобразить о****м, но, судя по всему, получилось у нее это не умело. И она услышала, как Жан-Пьер прошептал: «Не надо». Больше она не старалась, а позволяла своему партнеру делать все, что заблагорассудится.

Впрочем, Жан-Пьер тоже долго не стал продолжать эту бессмысленную игру.  Он сел на кровати, достал сигарету и закурил.

Они долго пребывали в молчание,  и  Светлана была этому рада. Говорить с ним ей совершенно не хотелось, и она была даже ему немного благодарна за то, что и он молчит.  Она попыталась определить, какие же владеют ею чувства, но к своему удивлению вынуждена была констатировать, что их просто нет.  Такой пустоты внутри себя она и не помнила, когда ощущала в последний раз. Может, это было во время похорон Михаила или сразу же после них.  Но тогда, если ею  и владела  пустота, то совсем другая, не похожая на ту, что заполнила ее сейчас.

Она лежала на кровати, прикрывшись одеялом, хотя и не испытывала никакого смущения и легко могла бы  сбросить его  с себя.   Она вдруг поняла, что этот человек из той когорты людей, которые для нее не существуют. Они живут рядом, ходят по одним с ней улицам и даже коридорам, разговаривают с ней и даже, как показали события,  занимаются с ней любовью. Но при этом они не затрагивают в ее душе ни одну струну, по большому счету даже не вызывают  отвращения, презрения или негодования. Если бы не история с дочерью, она бы ни за что не согласилась и на пятиминутную встречу с этим Жан-Пьером, несмотря на всю его богатство. Она совсем скоро покинет эту огромную роскошную квартиру и забудет навсегда об его хозяине.

Внезапно Жан-Пьер затушил сигарету и обернулся к Светлане.

-         Вы, наверное, меня презираете? – вдруг проговорил он.

-         Вовсе нет. Я понимаю ваше желание. Со мной пару раз случалось нечто подобное, я очень желала какого-то человека, хотя мы были едва знакомы.

-         И вы удовлетворяли свои желания? – с интересом спросил Лемье.

-         Нет, у меня не было возможности это сделать. Не могла же я подойти  к этому человеку и сказать, что хочу ему отдаться. Хотя если бы я на это решилась, то весьма вероятно пережила бы замечательные минуты. Но есть вещи, которые казались мне абсолютно невозможными.

-         А для меня таких вещей нет. В этом главное отличие между нами.

Светлана пожала обнаженными плечами. Она подумала, что на самом деле главное отличие между ними в другом. Но говорить об этом ему она не стала.

-         Я знаю, чего вы опасаетесь, - проговорил Лемье, что я не выполню своего обещания. – Не беспокойтесь, Клода я не выгоню. Так что вы не напрасно провели пару часов в моей  постели.

-         В таком случае моя миссия завершена, и я могу  покинуть этот дом. 

Она опасалась, что он станет возражать, попытается ее задержать, но он не произнес ни слова. Вместо этого встал и обнаженным зачем-то прошелся по комнате. Невольно Светлана отметила, что его фигура обрюзгла, вперед начинает все сильнее выступать дряблый и рыхлый живот. Еще пару годков такой разгульной жизни, и он окончательно превратится в толстого, с выпирающим брюшком мужчину. А ведь когда она видела его в первый раз, он был  по-спортивному подтянут и строен.

  Лемье снова сел на кровать. Светлана же встала с нее и начала одеваться. Он пристально наблюдал за ней с каким-то непонятным ей любопытством. Если бы ему было бы лет шестнадцать, она бы подумала, что он впервые видит, как это делает женщина. Но он присутствовал при этом, наверное, сотню раз.  Тогда чего он пялится? Может быть, он все-таки какой-нибудь маньяк?  Мало ли какое у него тайное пристрастие? Ей захотелось как можно скорей убраться отсюда, причем желательно по добру и по здоровому.  

Она почувствовала себя в относительной безопасности лишь тогда, когда оделась. Лемье, все так же голый, пошел ее провожать к двери.  

-         Не волнуйтесь, вы больше мне не понадобитесь, - на прощанье сказал он. – Прощайте, Светлана, - усмехнулся он. – И больше не попадайтесь таким, как я.

   Приехав домой, несмотря на то, что было уже ранее утро, а она еще этой ночью не спала, Светлана долго стояла под душем. И все же, когда  вышла  из ванной, то не была уверенна, что полностью очистилась от скверны. Ей остается только надеяться, что никто и никогда не узнает о случившимся. Пусть это навсегда останется ее тайной.