Как песок сквозь пальцы

Преступление и наказание

 На столе лежали те самые два журнала, которые «взял почитать» Вилен. На первом фото Ясмин был запечатлен в библиотеке на фоне книжных стеллажей. Он был в домашней тунике, на голове у него была шейла, а в руках ‒ мелок. По всей видимости, его сфотографировали во время занятий с детьми. А вот вторая фотография была форменной катастрофой. На ней Ясмин сидел в своем кабинете, сосредоточенно набирая текст на ноутбуке. Мало того, что его сняли во внутренних покоях гарема, так он еще сидел на подушке за маленьким столиком в домашней одежде и с непокрытой головой! По законам Сабаха муж был просто обязан его наказать! Вплоть до развода!

Ясмин быстро перевернул журнал, и, тяжело сглотнув вязкую слюну, поднял взгляд на Салаха. Похоже, муж сдерживался из последних сил, чтобы выглядеть спокойным.

— Пап, правда, красивые фото? — Рон улыбался, пока не увидел, как побледнел родитель. – Пап, а что случилось?

— Я думаю, нам лучше вернуться в свой номер, — почти прошептал Ясмин.

Салах придержал его за локоть, помогая подняться.

— Вы сможете меня найти в гостиной «Мазарини»! — крикнул профессор вслед быстро удаляющейся группе.

Все молча шли в номер, только Азиз шепотом объяснял Рону, что именно произошло. У Ясмина ноги подгибались от страха. Салах ведь с ним не разведется после такого скандала? Или может он теперь решит, что не стоит иметь в мужьях такого опозоренного омегу? Разжалует его до простого наложника и наберет гарем? И ему придется сражаться за внимание альфы наравне с другими омегами? Сердце заходилось от неизвестности.

Все вошли в номер. Азиз по привычке уселся на колени возле двери. Ясмин упал на диван, ноги его уже совсем не держали. Альфы замерли в двух шагах от дивана, лица у них были суровы, а в глазах была, как ни странно, печаль. Как будто на их глазах сейчас будут наказывать несмышлёного ребенка, а они должны смотреть и не вмешиваться. Рон немедленно встал перед Салахом, загородив собой папу.

‒ Отец, папа ничего не знал! Меня Вилен попросил дать ему несколько папиных фотографий!

‒ Он сказал, зачем они ему? ‒ Салах смотрел сурово, Ясмин почувствовал, как у альфы пронеслась волна облегчения.

‒ Я не спрашивал, ‒ Рон смотрел в глаза честно. — Я не подумал, что от фотографий может быть вред. Папа не виноват, накажи меня.

‒ Разумеется, я тебя накажу. Из-за твоей неосторожности папа оказался неодетым перед посторонними людьми. Это позор в первую очередь для меня. Могут подумать, что мой супруг не дорожит семейными ценностями и не уважает меня как альфу.

‒ Но он ведь ничего не знал! ‒ заплакал Рон. ‒ Это я один виноват! Мне надо было спросить у Вилена, для чего ему нужны фото или спросить разрешения у папы. А я просто выбрал самые удачные и дал! Лучше меня накажи!

‒ Твое наказание будет соответствовать твоему возрасту, ‒ Салах подумал и хмыкнул. ‒ Когда приедем домой, я удалю из компьютера все твои игрушки и все твои аватары из игровых сетей. И заберу все игровые гаджеты и приставки. До каникул никаких игролендов, Луна-парков и прочих развлечений! Только учеба и серьезные книги!

‒ И с «Территории Титанов» удалишь? ‒ глаза Рона распахнулись, и он дрожащим голосом уточнил. — Но мой перс там глава клана! Без меня клан распадется! А как же ребята?

‒ Рональд, смысл наказания в том, чтобы ты осознал то, что натворил и больше не поступал так.

‒ Хорошо, ‒ буркнул Рон и надулся. — Ты папу не накажешь ведь?

‒ Накажу, ‒ Салах вздохнул и сурово сжал губы. Дэйчи, наверное, испугался, если бы не почувствовал накатывающую волну возбуждения альфы. Он понял, что сейчас муж просто говорит для зрителей. С тех пор, как Салах понял, что все произошло по нелепой случайности, альфа перестал злиться.

‒ И самое обидное, что мне придется наказать любимого мужа за то, что он не совершал, ‒ альфа тяжело вздохнул и прошелся по комнате в раздумьях. — Но закон един для всех, и я его обязан соблюдать, — Салах остановился на середине комнаты и сурово обвел всех глазами. — Законы действуют только тогда, когда все перед ними равны. А с наследника и его супруга особый спрос. По закону я обязан наказать супруга перед теми людьми, которые были свидетелями его проступка. Но раз мой супруг виноват только косвенно, поэтому я накажу его по всей строгости, но наедине, — альфы хмурились, но услышав последние слова, согласно кивнули. — Оставьте нас. Рональд, ты сегодня переночуешь в комнате Азиза.

— Но это несправедливо! — Рон вскочил с места и снова встал между Салахом и папой. — Папа не виноват! Если тебе так необходимо кого-то наказать, то лучше избей меня!

— По вине и наказание! — Салах поджал губы. — Рональд, папа позволил, чтобы ты его сфотографировал в неподобающем виде, это будет и ему наукой! Сын мой, ты, как ребенок омеги, вхож во внутренние покои гарема. Но тебе кто-нибудь разрешал снимать там? Неужели ты сам не понимаешь, что все, что попадается тебе на глаза и в объектив твоей камеры, это только для внутрисемейного просмотра? Я разрешал показать твои записи Ошая лишь потому, что он сам омега и вдобавок ко всему СВЯТОЙ! Вспомни, на каждом конверте с записью для Ошая я написал, что запись конфиденциальна и предназначена только для просмотра Ошая. Я просил его, чтобы запись не попала в чужие руки. Все твои записи Ошая возвращал мне, как правило, через неделю с посыльным, который передавал их мне из рук в руки! Ты оказался беспечным, и твой папа понесет за это наказание!

Рон стоял посреди комнаты, то бледнея, то краснея. Дэйчи понимал, как напуган и негодует его ребенок, но Рону надо взрослеть и задумываться о последствиях собственных поступков.

‒ Азиз, ‒ Ясмин встал с дивана и подождал, когда бета подойдет ближе. — Присмотри за Роном до утра, чтобы он не наделал следующих глупостей! Рон! — он подошел к сыну и, подняв его лицо за подбородок, посмотрел на упрямо сведенные брови, закушенную губу и глаза, полные непролитых слез. — На тебя смотрят люди, веди себя достойно! И слушайся отца!

‒ Оставьте нас! ‒ Салах расстегнул пиджак, и вытащил из шлевок брюк ремень.

Азиз вцепился в руку Рона и потащил его из комнаты. Альфы, похоже, вздохнули с облегчением, когда поняли, что им не придется присутствовать при наказании, по сути, невиновного омеги, и постарались выскочить из комнаты, как можно быстрей.

‒ Аббас, ‒ Салах окликнул старшего из охранников, ‒ пройдите по всем магазинчикам, где торгуют газетами и журналами, и скупите все экземпляры этих злополучных журналов, что сможете найти. А потом узнайте где у них утилизатор, и проследи лично, чтобы их уничтожили.

Старший альфа кивнул головой в знак того, что все понял, и плотно закрыл за собой дверь. Как только закрылась дверь, Салах откинул ремень в сторону и, подойдя, заглянул в глаза любимой паре. Ясмин улыбнулся ему в ответ.

‒ Тебе не кажется, что ты немного перегнул палку с Роном? Он ведь себе ужасов напридумывает, один страшней другого.

‒ Ну, именно это и есть его наказание, ‒ виновато улыбнулся Салах. — Ты ведь не думал, что за подобный проступок лишение игрушек - самое оно? Когда наказывают тебя за собственную ошибку, это нормально, и порой действует не на всех, а вот когда за твою ошибку расплачивается дорогой тебе человек, вот это действительно страшно! Когда я в детстве хулиганил, отец наказывал моих друзей, предварительно объяснив мне, почему бьют не меня, а их. Он объяснил все очень просто и доходчиво. И про закон, и про ответственность, и про то, что моя беспечность на поле боя приведет к ненужным смертям.

— Так ты, что, был пай-мальчиком? — Ясмин принялся расстегивать пуговицы на рубашке мужа.

‒ Нет, ‒ Салах раздевал омегу, постепенно освобождая его от ненужных сейчас вещей. ‒ Просто, прежде, чем начать каверзу, я тщательно просчитывал все варианты, чтобы не попасться! Отец с детства учил меня обдумывать даже спонтанные решения и ничего не давать на откуп слепому случаю! Он развивал у меня стратегическое мышление, чтобы бросаясь в бой, я не забывал о том, что кто-то должен прикрывать мою спину! И этот кто-то должен быть надежным!

— А ты будешь со мной суров? — Ясмин позволил, чтобы альфа снял с него брюки и с нежностью растрепал его волосы. Салах в ответ сделал суровое лицо и, быстро развернув омегу, прижал его к груди.

— О, да! — Салах горячо зашептал, прихватывая зубами мочку. — Я заставлю тебя кричать и молить о пощаде! Мне очень нравится слушать, как ты стонешь! Я очень хочу услышать твои стоны вот на этом диванчике!

Ясмин, сделав вид, что очень испугался, безуспешно забарахтался в его руках, тяжело дыша и чувствуя, как обжигающими волнами накатывает возбуждение. Он уже не мог определить чьё это возбуждение, альфы или его собственное. Он подставлялся жадным рукам Салаха, ловко заползшим под расстёгнутую, но так и не снятую рубашку и, выгнув шею, тянулся губами к сладким умелым губам, мучительно желая продолжения.

Салах спустил рубашку с плеч, позволив ей прикрывать омежью спину наподобие шали, и подтолкнул мужа к диванчику. Ясмина не надо было просить дважды, он встал на диван коленями и уперся в спинку руками. Глянув через плечо, облизнулся и по-кошачьи изогнулся, принимая удобную позу. При виде демонстративно выставленной попы, Салах только глухо застонал сквозь сведенные судорогой зубы.

С тех пор, как Ясмин понял, что наказывать его будут самым желанным способом, гуляющий по крови адреналин смел все страхи и сомнения, оставив лишь чистейшей воды желание отдаться ‒ горячо, страстно, как в последний раз. Как отдавался сегодня утром под жалостливую просьбу Салаха: «Ну, Ясмин, ну, последний раз на дорожку». Он повел бедрами, показывая степень готовности, и тотчас почувствовал, как Салах заполняет его, приятно растягивая эластичные стенки ануса.

Войдя до конца, альфа вдруг замер и вместо того, чтобы начать двигаться, судорожно прижал к себе супруга и быстро зашептал тому в шею:

‒ Прости, прости меня, ‒ омега попытался развернуться, чтобы посмотреть на мужа, но его прижали крепче и продолжили исповедоваться. ‒ Я на какой-то момент усомнился в тебе. Мне вдруг показалось, что ты и вправду мог так поступить со мной! Я ведь совсем не обращал внимания на твою научную работу, мне было достаточно того, что ты ждешь меня дома и всегда радостно встречаешь. Мне показалось, что ты так решил мне отомстить за то, что я совсем не интересовался твоими делами. Прости меня!

Ясмин, вывернувшись, посмотрел в виноватые глаза мужа. Глупый мальчик! Но честный… Он поцеловал его в ответ. Ну, что тут скажешь? Дэйчи уже давно был самодостаточным. Да ему просто в голову не приходило грузить мужа, студента первокурсника, молодого человека, с азартом говорящего об охоте и компьютерных игрушках, своими проблемами. Интриги научных коллег, извечных конкурентов, подковерные игры, лживые улыбки в глаза и презрительные слова, как кинжалы, брошенные в спину. Он сам не хотел об этом думать! Вот и сейчас не даст себе отвлечься от такого приятного занятия!

Ясмин качнул бедрами, требуя продолжения. И Салах продолжил! Нежно и неторопливо, выглаживая и обцеловывая все, до чего мог дотянуться альфа, погружаясь в омегу, как мушка в жидкий и теплый мед. Пока ноги не задрожали, пока Ясмин вместо дыхания мог только постанывать. Ему было так сладко принимать в себя желанного мужчину, наслаждаясь каждым миллиметром плоти внутри себя, иногда срываясь на крик, когда было особенно остро и хорошо.

Доведя супруга до полнейшего изнеможения, Салах унес зацелованного и заласканного лапочку в ванную, где еще разок качественно отлюбил под видом помывки. И только после того, как омега решил прикорнуть прямо в душе, бережно вынес в спальню и, нежно обтерев, уложил под одеялко.

Дэйчи любил засыпать в такие моменты. Когда ссора перетекала в жаркий секс, а муж путем простых телодвижений сбрасывал ненужное напряжение и негативные мысли. Все-таки альфы во многих вопросах достаточно просты и примитивны, как штыковая лопата! После секса муж расслабленно и умиротворенно мурчал рядышком, вместо недовольного бурчания и ненужного ковыряния в ситуации. А так и муж доволен, и попа цела, ну почти!

Дэйчи бы искренне удивился, если бы узнал, что в голове у Салаха бродили точно такие же мысли, пока он с нежностью рассматривал засыпающего супруга. Все-таки его супруг, несмотря на весь его ум, прежде всего омега. А омеги достаточно простые существа, и для счастья им надо совсем немного. Просто присматривать за ними, чтобы никуда не вляпались, и время от времени заниматься с ними любовью так, чтобы в голове не оставалось грустных мыслей, только сладкое попискивание. И вот посмотрите на него, вместо того, чтобы злиться и обижаться, лежит и довольно сопит на подушке! Ну, что за лапочка!

Чуть позже Салах заказал ужин в номер и закатил сервировочный столик в спальню сам. Он не хотел, чтобы на расслабленного супруга, пусть даже вскользь, смотрели посторонние люди. Он принадлежит только ему! Они пропустили время обеда, а вот перед бурной ночью стоило основательно подкрепиться. То, что ночь будет бурной, Салах ни минуты не сомневался, вон как супруг глазками сверкает! Главное, успеть покормить и омегу, и хищника внутри себя, а то, не ровен час, искусает сладкого омежку к утру!

Ясмин сладко потянулся на пока еще чистых простынях, и подумал, что к утру, они уже будут пахнуть не цветочной свежестью, а их телами. То, что Салах серьезно настроен на сегодняшнюю ночь, говорило хотя бы то, с какой торопливостью он ел, как будто боялся не успеть перед очередным гоном. Он предвкушающе улыбнулся и еще раз сладко потянулся.

‒ А можно я все же взгляну на те журналы? ‒ Ясмин улыбнулся, увидев, как поперхнулся Салах.

Но альфа быстро взял себя в руки и принес из гостиной причину всеобщего негодования. Ясмин быстро проштудировал оба. В некоторых журналах ранее уже печатали статьи Дэйчи. Но на этот раз это было похоже на сказку. В первом журнале подробно рассказывалось о найденном раритете, который считался утерянным для потомков. Было трогательно описано жизнеописание Лабида и таинственная история уничтожения последней книги. И сделан акцент на то, что это были последние стихи великого поэта, который больше не написал ни строчки, а вместо этого стал учителем в школе.

Потом была восторженная статья о нахождении книги известным (!) ученым-востоковедом Сталински. Ясмин прочел о себе очень восторженную статью, он и не знал, какой он на самом деле замечательный! Оказывается, он не только работает в архивах научной библиотеки, но и занимается научными изысканиями, и даже время от времени преподает в институте студентам. Дэйчи отвлекся от статьи и подумал, что его жалкие потуги подзаработать пару копеек на пончики, оказывается, можно было трактовать еще и так! Обучение молодых дарований! О, как!

Кроме этого в журнале была фотография книги на весь разворот. Как раз тот разворот, что он прислал ученому совету, как подтверждение подлинности книги. Разворот журнала совпал по формату с размером книги, поэтому иллюстрация была в натуральную величину. Ясмин с нежностью провел по развороту журнала. Какая красота!

— Надо будет натравить на издательство юристов из посольства! — Салах мстительно улыбнулся. — Они напечатали практически интимную фотографию без согласия самой модели! Это можно раздуть в громкий скандал!

— Я думал, ты захочешь замять эту историю, — Ясмин потянулся, чтобы забрать второй журнал из рук мужа.

— Не совсем. Скандал мне действительно не нужен, но их надо проучить. Здесь, на центральных планетах Федерации с их многобожием, люди уже совсем забыли, что существуют религии с очень строгими правилами поведения. Умалчивать об этом тоже не стоит! Надо будет напомнить мусульманам Федерации о правилах поведения, чтобы они не стеснялись выделяться из усредненной толпы!

— Я думаю, издательство само попробует замять назревающий скандал, — Ясмин задумался. — Можно будет вытрясти из них в качестве компенсации азбуки и учебники на арабском. Издательство большое, им это вполне по силам!

— Какая красивая фотография! — Салах рассматривал обложку второго журнала. — Ты здесь красивый и сосредоточенный. Знаешь, ты, когда сильно увлечен, то волосы за уши закладываешь. Видишь? Интересно, у Рона есть сама фотография? — Салах с интересом смотрел на супруга.- Я бы в рамочку поставил на письменный стол.

‒ Не удивлюсь, если Рон после подобного наказания удалит все фото и записи, ‒ хмыкнул омега.

‒ Нет! Я с ним поговорю. Фото чудесные, просто они не для посторонних глаз. Этот журнал практически весь посвящен чудесным открытиям. Написана статья и о ранее практически закрытой для посторонних планете Сабах. Об истории колонизации нашей планеты и о закрытом обществе. И о том, что в последнее время на планету допускают иноверцев. А в эмирате Ад-Дин даже проводят экскурсии для туристов! Если верить этому журналу, то мы раньше были дикарями, и сейчас только-только встали на путь цивилизации! ‒ Салах выглядел обиженным.

‒ Не обижайся на них, ‒ Ясмин погладил его по плечу. ‒ Вы, действительно, ведете достаточно замкнутый образ жизни, а если люди чего-то не знают или не понимают, то начинают домысливать, придумывать то, что от них скрыто! Так рождаются мифы, но теперь, когда город посещают туристы, многие из них исчезнут сами по себе.

‒ А еще здесь есть фотографии наших городских стен и базара. А еще фото мечетей. И много статей о тебе! Твои коллеги пишут, какой ты талантливый и умный! ‒ Салах смотрел с восторгом. ‒ У тебя столько друзей! Они хвалят твои переводы, и почти все намекают на соавторство? Вот я не понял, как они могут быть соавторами, если даже книги в глаза не видели?

Салах удивленно посмотрел на то, как Ясмин сжал губы в ниточку.

‒ Друзья, как же! Напрасно они губу раскатали, я уже им всем ответил, что делиться находкой ни с кем не собираюсь! Это моя личная Золотая Рыбка! Надо будет отдать книгу на экспертизу в несколько лабораторий, чтобы они не смогли объявить книгу подделкой! Когда они поймут, что я никого не возьму в соавторы, то постараются сорвать мне защиту диссертации и обвинить в мистификации научного сообщества! Эти статьи воистину медвежья услуга со стороны Вилена!

— О-о-о, Вилен! — Салах зловеще засмеялся. — Моя месть ему будет поистине страшна!

— Ты его передашь семье? — Ясмин весь превратился в слух.

— Нет! — Салах улыбнулся. — Это было бы слишком просто! Кого Вилен боится больше, чем бубонной чумы?

— Жениха? — растерялся омега. — Ты его отдашь Юстасу?

— Нет! — альфа сверкнул глазами. — Я поступлю тоньше. Я разрешу Юстасу открыть в эмирате первую типографию. Маленькую и с условием, чтобы Юстас рабочих набрал из местных! Вилен так горит печатным делом? У Юстаса конечно же возникнет проблема с квалифицированным персоналом. Перед Виленом встанет дилемма или забросить идею с печатаньем книг и еженедельной газеты, или начать помогать Юстасу! Хочешь, не хочешь, а ему придется с ним общаться. Писать статьи, редактировать и все такое, что там еще делают в типографии? Помнишь, он всегда злился, что его не воспринимают как профессионала, и считают вздорной омегой? Это его шанс доказать что он профессионал, а не капризный мальчишка! Как говорится, за что боролся, на то и напоролся!

— Какой ты коварный, тигренок! — Ясмин потянулся за поцелуем. — Уверен, что к твоему воспитанию приложил руку жада! Узнаю знакомые методы!

— Хочешь соус? — улыбнулся альфа.