Как песок сквозь пальцы

Старые друзья и новые проблемы

  Последующие дни подкидывали все новые и новые проблемы. С утра у дверей дворца появился здоровенный бета и поинтересовался, как и когда он сможет забрать «ЕГО» аппараты. Марк поговорил с Аланом и, вздохнув, отправился вместе с хозяином караван-сарая в космопорт. Дэйчи получил задание составить прайс с ценами. Поскольку читать умели не все, да и многое требовало объяснений, то после долгих раздумий составили только прайс с понятными вещами: светильники, батареи — большие и маленькие, холодильник, фризер, и пончик-мейкеры. Рядом с картинкой стояли суммы, и, если читать могли не все, то цифры понимали все.

То же самое было и с работниками. Братья Азиза очень старались и хватались за все, они готовы были сидеть сутками и грызть зубами камни, но Алан просто не представлял, как научить работе кладовщиков, если они говорят только на арабском и совершено безграмотны! На выручку пришел, как всегда Дэйчи. Он сделал учетные книги с картинками и устроил вечерние курсы грамотности для всех желающих взрослых. Алан учил днем ребят, как правильно по маркировкам читать условия хранения и складирования, а вечерами Дэйчи обучал всех желающих основам межпланетарного языка с элементами грамматики и орфографии.

Филин вначале пытался выгнать их из библиотеки, но Ясмин на него так выразительно посмотрел, что бета предпочел промолчать, хотя это не мешало ему, время от времени появляясь в зоне видимости Ясмина, делать скорбное лицо и жалостливо вздыхать. Но если игнорировать Филина у Ясмина получалось, то с Виленом подобный трюк не проходил. Он был возмущен, что Дэйчи, забросив свою работу, только и занимается тем, что объясняет всем все, разрываясь между занятиями с детьми, кухней, делами с Аланом, а теперь еще и взрослыми учениками! Он выгнал Ясмина из библиотеки, пообещав при этом, что будет сам вести занятия со взрослыми!

На крыше кухни из-за увеличившегося потребления электроэнергии прибавилось и количество батарей. И когда в очередной раз Дэйчи пришел на кухню и начал объяснять, как пользоваться хлебопечкой, он неожиданно для себя наткнулся на глухое сопротивление поваров. Пропала былая легкость общения, когда все с интересом прислушивались к каждому его слову, люди недовольно ворчали себе под нос, боясь открыто показать недовольство.

Дэйчи отвел главную повариху в уголок и поинтересовался, что произошло. Повариха прятала глаза и говорила, что все в порядке. И только после того, как Ясмин пригрозил, что выгонит на улицу этих поваров и наберет других, женщина со слезами стала умолять не делать этого, у нее муж погиб в шахтах, а старшие дети работают там же, добывая горючий камень для плит. Кто будет его покупать, если у всех дома будут стоять такие плиты? И она, и большинство работников кухни имели родственников, которые работали на шахтах, и, естественно, переживали о том, не окажутся ли их родные без работы.

— Не переживайте, — Дэйчи погладил ее по плечу, которое содрогалось от рыданий. — Ошая сказал, что в мир придут перемены, хотим мы этого или нет, и мы не сможем их остановить, как бы ни старались. Ваши сыновья найдут работу в другом месте, ведь совсем нет необходимости работать именно в шахтах! Посмотрите, вот, например Сашши, он постоянно разыскивает сильных мужчин для работ в теплицах! А в городе только дети и женщины! Сашши приходится дергать альф, а ведь там могли бы работать ваши сыновья! А еще Алан ищет толковых ребят, смышленых и сильных. А еще в скором времени Марк будет набирать новых учеников на обучение электрическим работам… Перестаньте плакать, лучше вызывайте своих детей домой и посылайте их в вечернюю школу! И Алану и Марку нужны люди, которые умеют читать и писать. Вилен учит быстро, но все равно надо время, чтобы научиться! Надо не прятаться за привычным укладом, а искать новые возможности в жизни! Если Ошая сказал, что вскоре все изменится, то надо поторопиться найти новое место в жизни!

— Ну, если Ошая сказал, — женщина хлюпала носом, пытаясь успокоиться, — а вы действительно считаете, что мои мальчики смогут найти новую работу в городе? — она с такой надеждой смотрела на Ясмина, что омега невольно заулыбался.

— Если ваши дети так же трудолюбивы и умны, как их мать, то безусловно! Вон, Сашши в скором времени потребуется переносить парники с одного места на другое, рассада прижилась, и теперь она должна расти под открытым небом. А кто поможет с тяжелыми железками? Опять альф дергать?

— Не надо альф дергать! — повариха схватила Ясмина за рукав, — через два дня закончится неделя, и сыновья получат расчет. Скажите, сколько надо крепких мужчин для работы у многоуважаемого Сашши? Мой старший сын работает бригадиром вместо погибшего отца, он приведет столько народу, сколько потребуется!

— Спросите это у самого Сашши! — улыбнулся Дэйчи.

Похоже, проблемы Сашши решатся сами по себе. Сашши жаловался, что из него получился плохой руководитель, он даже не знает, сколько точно у него работает народу. В самом начале он показывал и объяснял всем желающим, что и как надо делать, а потом, когда надо было что-нибудь сделать, он просто брал ближайших к нему людей и отправлялся на прополку или пикировку рассады, или говорил ближайшему работнику, что вертелся рядом, о необходимости полить растения, а потом контролировал результат. Он только-только осваивал азы арабского языка, на общепланетарном говорили в основном во дворце, и то не все, а за стенами все говорили на местном, и Сашши было проще показать, что надо сделать, чем пытаться объяснить на словах.

Поэтому, когда надо было платить зарплату за работу, Сашши платил по дирхаму каждому, кто приходил за оплатой. С каждой неделей за зарплатой приходило все больше и больше народу, хотя, похоже, что реально работало намного меньше. Сашши жаловался Дэйчи, что его просто «разводят, как последнего лоха», но как быть он реально не знал. Он знал имена только десятерых женщин, с которыми работал с самого начала, и пятерых самых расторопных детишек. Все остальные аборигены были для него на одно лицо, и он не знал их имен. Сашши всегда интересовался растениями больше, чем людьми и, похоже, этим пользовались пронырливые людишки. Дэйчи не знал, чем помочь и советовал смотреть на это, как на благотворительность нуждающимся.

Дэйчи посоветовал женщине послать поскорее за сыновьями, но чтобы обязательно старший сын поговорил с ним прежде, чем займется работой. Повариха приободрилась и, прикрикнув на своих подчиненных, с большим усердием стала слушать, как выставлять температуру и таймер времени в каждом отделении хлебопечи и на радостях сразу же поставила в нее сдобу. Всем очень нравилось, что не надо долго растапливать печь, да и готовить на электроплитах нравилось намного больше, ведь плиту можно было просто взять и выключить, и не надо было думать, а хватит ли горючего камня до конца дня.

Через пару дней повариха передала через Азиза, что ее сыновья пришли в город и готовы предложить свои услуги. Старший сын поварихи был рослым мужчиной, с черными лунками ногтей и черными точечками на лице от въевшейся в кожу угольной пыли. Повариха завела его через черный ход прямо на кухню, чтобы Ясмин мог посмотреть на него и поговорить, как хотел. С ним было еще десять человек. Именно столько надо было Сашши для перестановки парников. Дэйчи объяснил, что от них помимо усердной работы требуется ещё навести порядок и дисциплину, а также помочь омеге в работе. Омега не должен так тяжело работать, как Сашши! Он должен учить и объяснять, а не стоять кверху попой на грядке! Бригадир уточнил, неужели омега сам копается в песке своими изнеженными руками и, узнав, что да, пришел в священный ужас и сказал, что постарается все исправить. Дэйчи уже говорил Сашши утром, что пришлет к нему помощников, поэтому, вручив Умару записку, он отправил того на помощь другу.

Сашши появился в обед счастливый и радостно щебечущий, как птичка. Умар, даром что бета, нарычал на всех работников почище любого альфы! Построил там всех, провел перекличку и сказал, что за леность будет выгонять безо всякой пощады. После переклички и пересчета выяснилось, что от того количества, что приходило за расчетом, работает только половина людей! Сашши на радостях объявил, что теперь будет платить работникам в два раза больше! Работа у него теперь пошла намного веселее, он объяснял Умару, что надо сделать и как, а уж Умар раздавал задания и смотрел, чтобы все работали, а не прохлаждались в тенечке.

После того, как теплицы были перенесены на новое место, все в восхищении замерли перед новым чудом. Среди песка, на ранее пустом месте теперь зеленели побеги, растения цвели и готовились плодоносить: арахис, сорго, батат, кукуруза, картофель, кормовой амарант. Люди, которые сами заботились о побегах, смотрели, как завороженные на зеленые поля и удивлялись содеянному. В это время созрели первые овощи в парниках. Как ни хотелось Сашши накормить ими своих работников, но Дэйчи предупредил строго-настрого, чтобы он и не думал предлагать их работникам. Весь урожай должен быть отправлен во дворец! И не потому, что он там нужнее, а просто, чтобы люди поняли, что это деликатес и сами захотели отведать овощи. Сашши понимал, что запретный плод всегда вкуснее, и работники всегда при желании могли попробовать то, что растили. Главное, чтобы у них самих появилось желание это есть.

Первый урожай Дэйчи полностью забрал во дворец. И там, на кухне уже вспоминал все возможные рецепты супов, салатов, горячих и холодных закусок, которые только можно было приготовить из выращенных овощей и зелени в сочетании с местными продуктами. Дэйчи снял с лица шейлу и, поставив на входе в кухню мелкого поваренка, который должен был предупреждать альф, чтобы те не появлялись на кухне, начал с радостью готовить и сразу же объяснял, почему надо делать так, а не иначе. Заодно он показывал, как можно украсить то или иное блюдо. На кухне, как по волшебству, сразу же появились Айдан с Амином и еще несколько наиболее любопытных наложников. Они тоже сняли с лица покров и с удовольствием дегустировали все новинки.

Глядя на сияющее и довольное лицо Айдана, Дэйчи ловил себя на мысли, что никак не может дать Айдану его настоящий возраст. Тот всегда был самым бойким и жизнерадостным из всех местных омег. Он первым принимал все новинки, и с удовольствием пробовал сейчас на кухне все, что готовил Дэйчи. По нему было видно, что он наслаждается всем происходящим, совсем как ребенок. Он, как оказалось, частенько заходит на кухню и в курсе всех новинок.

Вот и сейчас жада стоит у края стола, едва не подпрыгивая на месте от нетерпения, и дожидается, когда Ясмин закончит украшать петрушкой очередное блюдо. Когда все было готово, и тарелку поставили перед омегами, Айдан с азартом положил тонкими пальцами в рот очередной кусочек и с интересом смаковал новый вкус. Облизав в очередной раз пальцы, он выразительно посмотрел на Амина, а тот так же многозначительно кивнул ему в ответ. Айдан довольно улыбнулся и сказал.

— Мы решили пригласить гостей в наш дом. Я сегодня поговорю с сыном, и думаю, что уже завтра мы отправим приглашение Саиду и его гарему, — он самодовольно улыбнулся. — У нас есть чем угостить и удивить гостей!

Новость о том, что скоро прибудут гости, переполошила не только дворец, но и весь город. Все сразу занялись уборкой в домах и на улицах. Сашши рассказывал, что над улицами натягивают веревки с разноцветными флажками, а перед воротами богатых домов выставляют вазоны с цветками вереска. А в это время Алан принес в комнату Дэйчи видео-картинки: на одном мониторе плавали рыбки, на другом — щебетали птички. Картинки были интерактивные, и, если поднести палец к экрану, то рыбки подплывали ближе, а птички подлетали и начинали стучать клювом в стекло экрана. Такие экраны ставили в дома престарелых, а иногда в детские сады, где не было возможности держать живых питомцев.

Как ни упирался Дэйчи, но его недовольство разбивалось о железную логику Алана. Нет лучшей рекламы, чем то, что их увидят в комнатах гарема. И доказательством тому послужило то, что за Аланом прибежали из гарема Айюба с пожеланиями заполучить такие картинки в каждую комнату. Алан сразу же притащил и помог развесить все необходимое. Теперь в комнате у каждого наложника висело по картинке, а в комнате Амина сразу две! Когда Дэйчи спросил Алана, как он собирается брать с Айюба оплату, тот только со смехом махнул рукой.

— Во-первых, считай это налогом на торговлю, во-вторых, сколько там омег приедет с Саидом? То-то же!

Пока Дэйчи переваривал информацию, бета удрал из комнаты, счастливо потирая руки. Алан теперь каждый вечер приходил в комнату к Ясмину. Он поставил у него в кабинете большой сундук, куда складывал дневную выручку. Он сказал, что это самое безопасное место в городе для хранения наличности. По мере того, как сундук наполнялся, Алан становился все более тихим и задумчивым.

Большим спросом пользовались маленькие «походные» плиты, которые Алан продавал по одному золотому. Их с удовольствием покупали приезжие торговцы. В подарок к ним Алан раздавал маленькие садовые фонарики. Лучшим рекламным ходом этой продажи была большая фотография Ошая, который варит кашу на электроплите, помешивая в кастрюльке деревянной ложкой. Алан нашел эту фотографию на фансайте Теодора, и теперь всякому, кто покупал дюжину плит, дарил такую же фотографию, только маленького формата, который позволял принтер Дэйчи.

Кроме этого, с новой поставкой Алан получил несколько больших и многофункциональных багги и несколько маленьких гоночных. Теперь дорога до космопорта занимала полтора-два часа вместо привычных пяти-шести! И к особому восторгу Марка больше не надо было садиться в седло! Теперь просто привычный руль и две педали — газ и тормоз! Местные смотрели на них вначале с большим подозрением, но когда работники Алана разукрасили их кистями и мишурой, как скакунов, и стали гонять в космопорт и обратно, местное население взглянуло на них с интересом.

А когда в город приехали первые грузовые багги, груженные под завязку, все жители прибежали посмотреть и поохать. Караванщики, которые были в городе стояли молчком и внимательно смотрели на то, как их разгружали, и на то, как молодой бета лихо вырулил из ворот ангара, а, выехав за ворота города, резво прибавил скорость и, подпрыгивая с пустым кузовом по барханам, умчался за горизонт быстрее любого из скакунов. Алан рассчитывал поговорить с караванщиками, но они так и не решились подойти. Алан только хмыкнул им вслед. Его работники заулыбались, они уже знали, что хозяин после подобного хмыканья всегда поднимает цену.

***

Через несколько дней появился большой караван. Вначале шли молодые альфы, они отбивали дробь на маленьких барабанах, закрепленных на поясе. Следом в окружении охранников на мощном жеребце ехал Саид, а за ним следовало множество паланкинов, шли груженые лошади и бежали слуги. Местные жители, стоя на улице, громко приветствовали въезжающих. Все помнили Саида, он долгое время был принцем-наследником Айюба и его верным визирем. Сопровождающие Саида бросали в толпу конфеты и золотые монеты, от этого сразу образовывался небольшой людской водоворот, и приветственные крики становились еще громче.

Гарем Саида расположили неподалеку от комнат Ясмина. Теперь внутренний садик делили сразу три гарема. Как только кортеж въехал во двор дворца, началась церемония приветствия. Амин с причитаниями обнимал своего старшего сына-альфу, а потом так же эмоционально тискал его супруга. Ясмин издали наблюдал, как все происходит, искренне радуясь, что от него не требуют немедленного знакомства. У Саида было четырнадцать наложников и любимый супруг. Во внутреннем дворе была толчея, как в магазине в день распродажи, омегам помогали выбраться из паланкинов и со всеми предосторожностями провожали в отведенные покои.

Во внутреннем дворе стало шумно, слуги в разноцветных жилетках сновали по двору, занося багаж, время от времени слышались визгливые омежьи голоса. Ясмин только вздохнул. Похоже, в ближайшие дни о покое и тишине можно будет только мечтать. Он достал копию книги и открыл ее наугад.

Гадала я всю жизнь, гадала,

Но не видала никогда

Такой тоски в глазах я не видала.

Написано: ходить тебе всегда

В любви по лезвию кинжала,

Быть одиноким, как улитка,

Плакучей ивой, грустью быть,

И в море страсти выходить

Без парусов: с душой — открыткой.

Написано тебе: любить мильоны раз, и все напрасно,

И возвратиться, как король, несчастным.

Она сидела за столом, гадала на кофейной гуще,

Судьбу пыталась предсказать.

Мой мальчик, не грусти, послушай,

Что я хочу тебе сказать:

Написано тебе: любить всю жизнь.

Кто умер, безрассудно полюбив, — шахид.*

Дэйчи захлопнул книгу. Она всегда, как по волшебству, угадывала его мысли. Тоска навалилась среди всей этой кутерьмы. Дэйчи позвал Азиза и попросил, чтобы тот принес пару пончиков и кофе, который заказывали специально для него. Он сел поближе к выходу, так чтобы, оставаясь в тени, смотреть за всей этой кутерьмой. Айдан и Амин вчера штурмовали Ясмина, пытаясь заставить надеть на себя пару килограмм украшений. Они уверяли его, что не подобает мужу наследника ходить только с одним брачным браслетом! Это просто неприлично! Ведь все решат, что Салах его просто не любит! Вот и сейчас Дэйчи наблюдал, как горделиво вышагивают омеги, обвешанные драгоценностями, не заботясь о стиле и сочетании камней.

Гарем Айюба соперничал с ними, как на ярмарке тщеславия. Еще с раннего утра омеги Айюба понадевали множество драгоценностей на тонкие пальцы, кисти и шеи. Дэйчи утром впервые увидел перстни для пальцев ног и парные браслеты для щиколоток. Для таких украшений надевали специальные открытые туфли, которые крепились тонкими тесемками к ногам, чтобы не закрывать украшения. Дэйчи только вздохнул. Из тени выскользнул Азиз с маленьким подносом, на котором стоял кофейник и чашечка с наперсток. Дэйчи все время пытался объяснить, что ему нужна чашка больше, чем на один глоток, но каждый раз ему приносили маленькие чашки. Кроме этого, на подносике стояла тарелка с пончиками и креманка с мороженым, украшенным кусочками фруктов. Дэйчи улыбнулся, на кухне все были уверены, что, если Ясмин знает, как делать мороженое, то, значит, обязательно его любит, и всякий раз добавляли розетку с мороженым к любой еде, предназначенной для него.

— Вы переживаете, что у вас нет украшений, чтобы показать, как сильно вас любит господин? — поинтересовался Азиз. — Но он ведь вас любит, это все знают! Вам, что, ваша вера запрещает носить украшения?

— Нет, не запрещает, — Дэйчи улыбнулся, — просто я не хочу привыкать к роскоши. Два года пролетят быстро, и я потом вернусь к своей прежней жизни. У меня не было драгоценностей, и привыкать к ним я не хочу. После смерти своего первого супруга, я жил в бедности. У меня был только мой сын и мои книги. Когда срок контракта истечет, со мной по-прежнему останутся мой сын и моя работа!

— И вы сможете оставить господина? — Азиз выглядел потрясенным. — Он же вас любит!

— Брысь отсюда, — Дэйчи болезненно скривился, — без тебя тошно. Встреть Сашши у входа, а то он растеряется среди этой суматохи!

Когда Азиз пулей выскочил из гостиной, Дэйчи отодвинул поднос. Есть уже не хотелось, пить не хотелось, дышать не хотелось. Руки опять потянулись к книге. Он вздрогнул, когда прочел:

Даруй любовь и попроси любви взамен,

Куда же боле?

Ты мой сладчайший плен,

Сладчайшее безумие неволи.

Ты тень кинжала на моей груди,

Ты сгусток крови, приступ боли,

Ты корабля крушенье.

О, море, погоди

Тянуть меня в свою пучину.

Моя кончина —

Предвкушенье.

Воскрешенье впереди.**

Ясмин только обреченно застонал. Кто сказал, что на расстоянии любить невозможно? Если сложить все то время, что они провели с Салахом вместе, то не наберется и месяца! А он уже не представляет, как жить без него. Во всей этой ситуации было столько нелепостей! Дэйчи всегда считал себя здравомыслящим человеком, но в данной ситуации он вел себя, как влюбленный подросток, высчитывая, сколько дней осталось до каникул, и когда будет ближайший рейс.

Дэйчи скучал по сыну, но стоило только вспомнить о Салахе, то его будто кипятком всего обливали. И спрятаться от себя в работу, пока здесь гости, не получится. С тех пор, как стало известно, что к ним едут гости, вечерние занятия со взрослыми пришлось перенести в другое здание. Взрослых, желающих научится грамоте, с каждым днем становилось все больше и больше. Ясмин обратился за помощью к Айюбу, и тот выделил им пустующий дом неподалеку от дворца. И теперь после обеда туда в сопровождении двух альф ходил Вилен. Он уже разбил учеников на две группы и занимался с каждой по два урока в день. Вначале он учил их арабскому языку. Он сам недавно стал учить этот язык и теперь вместе со своими учениками разбирал по слогам арабскую азбуку, а потом он учил их общепланетарному языку. Тот был сродни эсперанто, только еще более упрощенный, поэтому учился легко, и писать на нем было намного проще.

Дэйчи оставил себе только утренние занятия с детьми. По утрам он еще мог спокойно улыбаться, вглядываясь в сосредоточенные детские личики, склоненные над тетрадными листами. И каждый вечер он зачеркивал очередную клеточку на расчерченном листе и пересчитывал оставшиеся дни. Уже скоро начнутся каникулы, уже скоро…

Примечания:

Из сирийской поэзии Низар Каббани: *-"Гадалка",**-"Твое тело - мое государство"