Как песок сквозь пальцы

Введение в экономику

— Начнем с того, что вы видите в сундуках — это не деньги, а трупики с точки зрения экономики. Деньги должны работать, как только они останавливаются, они умирают. Я выгреб у населения те излишки, что они припрятывали на черный день. И теперь они по привычке начнут пытаться заполнить свои кубышки обратно. А наличности у населения нет, вся их наличность лежит у меня мертвым грузом, и я даже не представляю, как их вернуть обратно.

— В смысле вернуть? — Салах удивился. — Вы собираетесь раздавать деньги людям?

— Нет. В этом то и проблема. Мне нет нужды в их услугах и товарах. Они не могут мне предложить ничего, за что я согласился бы платить им золотом. Да, мои работники получают зарплату, но они ее тратят в основном на еду и предметы первой необходимости, которые, заметьте, покупают не у меня. И потом это не тот масштаб, что мне необходим. Если говорить до конца честно, мне нужно не золото Сабаха, мне нужны кредиты Федерации. Я покупаю товар за кредиты, а не за золото. Золото для меня не конечная цель, а промежуточное звено. У людей в городе есть излишек товара, который образовался в связи с тем, что появился новый товар, такой, как овощи и электричество, но нет денег. А у меня есть деньги, но мне не нужен их товар. Поэтому в скором времени, когда я соберу последние медяки, мы будем просто тупо смотреть друг на друга и ждать ваших торговцев, надеясь, что у них есть деньги, а не товар для обмена. Но ваши торговцы тоже не привыкли торговать за деньги, они привыкли менять. А я менять золото на финики не согласен, мне не нужны финики. Мне нужны кредиты Федерации.

— И что же делать?

— Надо найти кого-то, кому был бы нужен товар, который производят ваши люди и при этом желательно, чтобы у этого кого-то были кредиты, а не золото. Вот такой расклад устроил бы всех!

— Но зачем нашим людям кредиты, если им нужно золото?

— Ну, так я с удовольствием обменял бы кредиты на золото, и в итоге все были бы счастливы. Я купил товар за кредиты, и у меня вновь появятся кредиты для закупки следующей партии товара! Деньги начнут работать, и тогда появится экономика! Потому что экономика в буквальном переводе обозначает ИСКУССТВО ведения домашнего хозяйства. И основной ее принцип это «деньги — товар — деньги». Сейчас у вас работает принцип натурального хозяйства — товар обменивается на товар. Это характерно для феодального строя. Для того, чтобы была экономика, надо запустить систему товарно-денежных отношений, а сейчас все деньги лежат мертвым грузом в этих сундуках! А они должны работать! Главное, найти таких людей!

Салах встал и прошелся по комнате, а потом он остановился рядом с Аланом.

— Когда я поговорил с тобой первый раз в своем доме, там на земле, — Салах смотрел тяжелым взглядом на Алана, тому стало неуютно под этим взглядом. — Я понял, что ты человек умный и поверил тебе. Когда мы летели на грузовом корабле и говорили без умолку двое суток, я понял что у тебя нестандартный ум и ты авантюрист, но авантюрист умный и честный. И вот сейчас я смотрю на тебя и вижу, что ты уже все решил, и теперь пытаешься повернуть все так, чтобы я выдал твое решение за свое. Ты старый хитрый лис! — Салах ухмыльнулся уголком рта, Алан поежился от такой ухмылки, — ты хочешь, чтобы я сам додумался до того, что ты так красиво разжевал и разложил перед моим носом. Я должен был бы почувствовать приступ счастья от того, что я такой умный и могу решить проблему, которую не можешь решить ты! Я не идиот, Алан… Да, я моложе тебя и не обладаю таким багажом знаний, как ты, но я не идиот, Алан!

— Прости… — Алан закусил губу и выглядел как ребенок, которого отчитали за неудачную проделку. — Я не считаю тебя идиотом, честно. Просто ты моя последняя надежда, я пытался говорить с твоим отцом, но он отмахнулся от меня, недослушав, а твой брат похоже, прости за правду, умеет думать только в одном направлении. Сейчас все его мысли заняты только развитием сельского хозяйства и обретением свободы от Торговой Федерации, но он не думает дальше, наперед. Он продолжает жить, как феодал. Его все устраивает, он согласен принимать новое, но только если это не заставляет его менять всю систему в целом. А систему надо менять! Пора! Пойми, это можно сделать или добровольно, или принудительно.

— И ты решил, что именно ты принесешь перемены в наши дома? — Салах так страшно ухмыльнулся, что Дэйчи привстал с места, желая в случае чего прикрыть друга. — Тебе, что, слава Ошая покоя не дает? Тоже решил стать реформатором отсталого Сабаха?

— Нет! — Алан вдруг расслабился и почти засмеялся. — Сохрани меня боги от такой известности! Я всего лишь меркантильный торгаш, Салах, и я хочу выудить свои деньги обратно, те самые деньги, которые вложил в новую фирму, ну и заработать при этом, конечно!

— А что ты сделаешь, если я откажу тебе в твоей просьбе? — Салах с интересом смотрел на Алана.

— Ну, я тогда распродам остатки того товара, который уже проплачен, подобью баланс. Разделю деньги на троих. Большая часть достанется Марку, потому что помимо торговли у него еще есть деньги за работу и учебу новичков. Куплю на свои деньги караван фиников, найму охранников и буду путешествовать от одного караван-сарая до другого. Буду рассказывать людям сказки. Заведу себе младшего мужа, или двух, и буду самым богатым торговцем на этой планете! Ну, по крайней мере, пока меня не убьют, возможно, мои же мужья! — Алан горько засмеялся.

Дэйчи встал с подушки и отвесил Алану хорошую затрещину, обычно после такого горького смеха друг срывался в запой.

— Я тебе дам фиников! — Дэйчи по привычке прижал к себе Алана и погладил как ребенка по голове. — Разнылся здесь, напридумывал разного, как дитё малое! Сопельки хватит на кулак наматывать, все равно никто не пожалеет! Финики ему помешали, мужей ему подавай! Дуралей!

Салах, открыв рот, смотрел, как его Ясмин тискает постороннего мужика, как родного, и еще смеет глазками недовольно сверкать на него! На родную пару!

— Попробуешь напиться, — Дейчи на всякий случай прихватил Алана за ухо и, поджав губки, назидательно подергал, — я тебя изобью, как тогда, в первый раз! Помнишь, ты тогда кричал на меня, что я сволочь бесчувственная?

— Не буду я пить! — Алан вырвал ухо из цепких пальцев и уселся на подушку обиженный, как ребенок. — Да тут и нЕчем напиться!

— Ты мне зубы не заговаривай! — Дэйчи грозно возвышался над Аланом, уткнув руки в бока. — Свинья грязь всегда найдет! А ты, муженек, котика моего тут не обижай!

Ясмин грозно ткнул пальцем в грудь родному мужу. Салах просто опешил от такой наглости! Мало того, что тискался с посторонним на его глазах, так теперь еще и непонятно почему угрожает! Дэйчи почувствовал, что Салаха сейчас разорвет от злости, и решил объяснить.

— Я подобрал Алана на улице, как бездомного котенка. Он жил у меня дома на коврике, как кот, и я привык его защищать! Я сейчас, если честно, не понял, из-за чего вы тут завелись. Вроде говорили об умных вещах, я почти все про деньги понял, но ты отчего-то разозлился. Я, правда, не понял из-за чего…. Но ясно одно, что этот стратег на этот раз перемудрил. С ним такое бывало. Обычно после этого он, как правило, напивался до розовых слонов, а я вылавливал его из баров и учил уму-разуму. Объясни, чего ты разозлился, и где этот стратег накосячил? Ну, Салах, пожалуйста!

— Он хочет, чтобы я уговорил отца пустить в город туристов. Они будут ходить по городу, глазеть по сторонам и покупать за кредиты, а Алан потом будет менять эти кредиты на золото!

— Ну, и в чем трагедия? — омега переводил взгляд с надутого Алана, с пунцовым ухом, на взъерошенного Салаха. — Туристический бизнес, знаешь ли, очень уважаемый вид заработка на Земле. Многие городки живут только за счет туристов, заманивая их к себе всевозможными уловками. А здесь, наоборот, эмир еще может назначить свою цену за разрешение посещения города туристам. И ведь будут платить! Сейчас какую программу предлагают туристам на Сабахе? Ну, покатают по пескам, покажут бесплодную пустыню и все! В города туристов не пускают! А ведь всем интересно посмотреть именно на местный быт! Да и местные, я думаю, будут совсем не против продать ненужные торговцам поделки и залежалый товар. Все будут в выигрыше, разве нет?

— А почему нельзя было сказать об этом честно и открыто? — возмутился Салах. — Он пытался внушить мне, что я сам до всего додумался и сказал ему об этом, как о своей идее. А он бы сделал удивленное лицо и снисходительно сказал что-нибудь типа: «какой ты умный, как ты хорошо все придумал!». Похлопал бы меня по плечу и сказал, что надо бы сделать все именно так, как Я придумал! А я, как идиот, гордился бы тем, как я все здорово придумал!

— А ты его накажи за это! — Дэйчи отвесил подзатыльник надутому другу. — Обложи налогом валютные операции по обмену денег! Ну, типа, как банки платят налоги государству, так пусть и этот мошенник платит налог! А для местных введи обязательный налог на торговлю с неверными! Они тогда не будут сомневаться в том, можно ли торговать с неверными или нет. Если введен обязательный к уплате налог, значит можно!

— Но ведь тогда твоя доля прибыли упадет, — удивился Салах. — Зачем тебе все это?

— Да глупости! — Ясмин засмеялся. — Я никогда не воспринимал всю эту торговлю всерьез, лично я в нее ни копейки не вложил и ничего не делал такого, чтобы вспотеть и понять, что я работаю! Я занимаюсь переводом Лабида! Вот это да, я работаю, а все остальное для меня вроде как понарошку. Ну, как золото в компьютерной игре.

— Хорошо, я поговорю с отцом завтра на совете Дивана, посмотрим, что визирь скажет! — Салах все равно злился. — Почему ты обнимался с Аланом? Что у вас с ним было?

— С котом? — Ясмин так искренне удивился, что Салаху стало неловко за свои подозрения. — Мы с ним в преферанс играли, а еще он у меня в коридоре на старом матрасике полгода спал, — глаза Ясмина стали наполняться слезами, — а я… у меня…. Да как ты мог такое подумать!

Ясмин стремительно бросился из комнаты, за ним следом рванул Салах. Алан дернулся, было, догнать Дэйчи (став Ясмином, тот стал очень эмоциональным), но, подумав, решил, что не стоит лезть в отношения пары. Он посидел немного, потом, закрыв крышки сундуков, достал книжечку и занялся подсчетом наиболее выгодного курса обмена золотишка, чтобы не прогореть с вновь придуманным налогом.

***

Салах долго вымаливал прощение, как раз к обеду управился. Разомлевший после очередных «извинений», Ясмин, с трудом переводя дыхание, лежал на груди Салаха и решал, простить сейчас или потребовать еще один заход? В голову не пришло ни одной умной мысли, зато до сознания донесся голос Сашши, пришедшего на обед. Пришлось быстро простить альфу, чтобы успеть присоединиться к другу за обедом.

После обеда Сашши повел Салаха взглянуть на свое хозяйство. Ясмин тоже пошел с ними. Было приятно пройтись по городу, хоть Салах и был возмущен, что омеги ходят по городу пешком, своими нежными ножками, но альфы — охранники, сопровождающие Сашши, уверили его, что это уже привычный для всех маршрут. Даже жители города не реагировали на омегу, идущего по городу в сопровождении альф. Только дети увязались за Салахом, но тот привычно бросил им конфеты, и дети, увлекшись ими, отстали.

Зеленые посадки под жгучим солнцем Сабаха удивили альфу. Он трогал зеленые листочки, расспрашивал о том, что именно растет и как потом это можно использовать. Арахис Салах видел, но только в жестяных баночках, чищенный и жареный. Он считал, что тот растет на дереве. Сашши наклонился и хотел вырвать кустик, но его опередил Умар. Он вырвал кустик из песка и передал омеге. Сашши показал завязь стручков арахиса и велел доставить растеньице к нему домой для контрольных обмеров. Салаху, так же как и Саиду, понравился амарант. Высокие мощные растения вымахали уже выше альфы и вольготно раскинули в стороны свои листья. Сашши прочел небольшую лекцию о его кормовых свойствах для животных и лечебных для людей. А потом, показав на поле кукурузу, рассказал, что смесь амаранта и зелени кукурузы является фантастическим кормом для животных и птиц.

Следом Салах увидел деревца, которые цвели и уже плодоносили. Некоторые плоды уже наливались желтизной. Молодой виноград радовал зелеными листиками. На удивление Сашши прижились все пять сортов, присланные из института. Сашши, глядя на них радовался как ребенок.

На обратном пути они заглянули в вечернюю школу Вилена. Самого омеги там не было, но зато было много взрослых, которые сидели группками и читали вслух тонкие книжки. Книжки были рассчитаны для детей. В них был простой текст и понятное содержание. Увидев гостей, все бросили свои занятия и склонились перед принцем-наследником и двумя омегами, которые пришли с ним. Салах стал разговаривать с людьми, его очень интересовало, почему вдруг столько желающих учиться? Ведь ясно, что писцами им не быть, так зачем им это? Их ответы удивили его и повергли в растерянность. Он молчал всю дорогу домой. До него, похоже, только сейчас дошло, что не только ему нравится учиться и узнавать что-то новое, и что не только эмиры хотят перемен в жизни.

Альфа задумчиво молчал, пока не отвел омег до дверей гарема, а потом отправился на альфью половину дворца. Там все было привычно и знакомо. Старые приятели бряцали оружием и хвастались новыми разученными приемами. Они рассказали Салаху, как Ясмин храбро вошел в стойло к Лясару и напоил его, когда жеребец захандрил. А потом о странном биби Вилене, который вроде бы и омега, но ведет себя совсем как альфа. Они расспрашивали принца, все ли омеги на Земле такие же, как Ясмин и Вилен?

Салах вначале испугался за Ясмина, когда ему рассказали о Лясаре, потом смеялся, когда рассказали о Вилене. Выслушав все, он начал в красках рассказывать свои истории о Земле, ее сумасшедших обитателях и их странных обычаях. Он поведал, что омег и альф там гораздо больше, чем бет. Он говорил о городах, которые растут, как корни деревьев под землю и о чудесах техники. Его все слушали, открыв рты. А потом Салах рассказал, что видел Ошая и даже был приглашен к нему в гости. Вопросы лились нескончаемым потоком. Салах поужинал со своими друзьями, а потом отправился с вечерней стражей посмотреть на ночной город. Ему понравилось все, что он увидел. И ярко освещенные фасады гостиниц и ресторанчиков, которые завлекали прохожих интересными блюдами, приготовленными из диковинных продуктов, выращенных за городом. И фонари, которые висели у ворот богатых домов.

А еще, проходя по базару, он видел, что в лавках горят светильники, и ремесленники продолжают трудиться под их светом. Город жил и работал, по улицам ходили довольные, улыбающиеся люди. Все это радовало сердце Салаха, но перед глазами вставали лица людей, которые читали книжки и хотели новых знаний. Они опять зашли в вечернюю школу, и Салах своими глазами увидел взрослых мужчин, которые с горящими глазами повторяли за учителем буквы алфавита.

Все это заставило задуматься о словах Алана о том, что перемены неизбежны. Салах уже видел эти перемены. Пусть они и не бросались в глаза, как свет фонарей, но огонь в глазах людей уже зажегся, и отрицать это было бы крайне глупо. Как учил отец, если табун лошадей понесся вскачь, возглавь его, а не плетись в конце. Возглавив табун, ты сможешь вовремя увести их в сторону от опасности и сберечь им жизни. А если будешь плестись в конце, то разобьешься о скалы вместе с ними! Только приняв на себя ответственность и возглавив происходящие перемены, можно будет управлять ими, взяв под контроль новое будущее.

Салах пришел домой задумчивым. Ясмин дожидался его уже лежа в кровати с журналом, который он читал в ожидании альфы. Омега видел смущенного альфу, но он не бросился к нему с расспросами, а просто молча обнял. Они какое-то время полежали в тишине, а потом Салах рассказал все, что видел в городе и что понял сам. Они проговорили почти до утра, а потом уснули, обнявшись, как два ребенка.

Проснулся Салах уже один, Ясмин, позавтракав, ушел в библиотеку заниматься с детьми. Альфа не спеша поел в тишине и одиночестве и, проигнорировав приглашение оми, отправился на заседание Дивана. Надо было обсудить с отцом и визирем все то, что он увидел в городе и то, что, по его мнению, следовало бы сделать для развития экономики в эмирате Ад-Дин. Визирем был один из сыновей Айюба. Он был бетой и помогал Айюбу с тех пор, как Саид ушел с поста визиря, отправившись наследником в соседний эмират. Подразумевалось, что место визиря, достигнув совершеннолетия, займет Салах, но наследника отправили на учебу, и поэтому бета так и остался на посту визиря, служа опорой отцу.

Салах пересказал на заседании Дивана разговор, который у него произошел с Аланом, потом рассказал, что увидел и понял вчера, когда гулял по городу и разговаривал с жителями. Советники Айюба вначале стали возмущенно возражать появлению в городе чужестранцев. Но как ни странно, эмир и визирь поддержали новую идею. Диван сегодня собирался по единственному вопросу — как пополнить казну. Приближалась «зима» на Сабахе, время межсезонья, когда не хватало еды, и эмиры, как правило, в преддверии этого периода закупали продукты, чтобы поддержать население и не допустить голода в городе. Идея пустить туристов в город и дать возможность людям самим заработать была новой, неожиданной, но достаточно перспективной. Вдобавок ко всему, идея с налогом на торговлю с неверными, давала возможность наполнить казну без усилий со стороны эмира.

Вызвали Алана, и разговор пошел по второму кругу. Алан опять рассказывал об экономике и «мертвых деньгах». Потом бета повел эмира с визирем в кабинет Ясмина и показал три сундука, доверху заполненных золотыми монетами. Айюб выглядел равнодушным, но вот у визиря загорелись глаза. Алан потом всю свою речь строил из расчета на его алчность, и расчет оказался верным. Визирь сам стал уговаривать пустить туристов в город. Он находил все новые и новые аргументы для совета и, в конце концов, совет разрешил пустить туристов в город.

Глашатаи на площадях города объявили жителям волю эмира. Людям рассказали, что в город придут неверные, посмотреть, как хорошо живется людям под мудрым руководством эмира, который правит, соблюдая заветы Аллаха и его пророка. Жителям предписывалось в этот день надеть праздничные одежды, навести порядок на улице и радушно встречать гостей. Кроме этого, сообщалось, что за торговлю с неверными с торговцев будет сниматься дополнительный налог, когда они будут менять деньги неверных на правильное золото.

Торговцы услышали глашатаев, но поняв только то, что будет торговля и новые налоги, пришли за разъяснениями не к эмиру, а к Алану. Алан разговаривал с ними как с визирем, на языке денег и прибыли. Он рассказал, что туристы это такие люди, которые любят тратить деньги на сувениры. А сувениром может стать любая вещь, которая им понравится. Туфли местного производства, тарелки из белой глины с синим узором, ковры, мелкие поделки из полудрагоценных камней, которых было много на карьерах. Главное, чтобы вещь радовала глаз. Достаточно просто дополнительно украсить обычные туфли, и их сразу купят туристы. По поводу цен на товары, Алан посоветовал поднять цены в два раза, для того чтобы туристы могли поторговаться и уйти счастливыми от того, что им хорошо уступили в цене.

Торговцы все это поняли. Торговаться они умели и любили. Они разошлись по лавкам в предвкушении новых приключений. К приезду туристов город был убран, как перед приездом дорогих гостей. Все сияло чистотой, а люди ходили в красивой и нарядной одежде. Лавки были заполнены всевозможной дребеденью, которая раньше валялась по углам и была мало кому нужна. Обычные вещи типа туфель были украшены, как жеребцы на праздник — кистями и бубенцами. Мелкие кошели и сумки были разукрашены и выставлены на самые видные места. В карьеры послали детей, чтобы те набрали всевозможных цветных камней, из которых взрослые изготавливали различные фигурки животных или просто бусы и браслеты.

Когда в городе появились первые туристы, все настороженно замерли в ожидании чудес. И туристы не подвели! Они сметали из лавок все! При этом не забывали фотографироваться и радоваться, что они увидели, наконец, аборигенов.

Местные побежали узнавать сразу у учителя Вилена, кто такие аборигены? Это обидное слово или нет? Но Вилен на полном серьезе сказал, что это хорошее слово, оно обозначает «уважаемый местный житель», и торговцы успокоились. Единственное что огорчало торговцев это то, что туристы совершенно не торговались. Привыкшие все покупать в маркетах люди даже не думали торговаться, они просто платили сказанную сумму и радовались, что такая хорошая вещь явно ручного труда досталась им так задешево!

Туристы платили за поделки кредитами федерации. Алан накануне показывал и рассказывал, как считать нули на купюрах, и сколько местных монет стоит та или иная цветная бумажка. Идея бумажных денег не укладывалась в головах у торговцев, и они после того, как автобус с туристами покинул город, напряженно пришли с ворохом «бумаг» к Алану, чтобы обменять их на настоящие деньги. Алан с удовольствием менял кредиты на золото, и когда торговцы увидели в своих руках полновесный металл, который они получили с их точки зрения, ни за что, то они оказались в шоке. В головах людей произошла небольшая революция, и когда приехали следующие туристы, они бросались к ним навстречу, как к любимым родственникам.

В конце дня, когда туристы собирались уже уезжать, вдруг выяснилось, что пропал один омега! В городе начался настоящий аврал. Буквально все бросились на поиски пропавшего. Все торговцы поняли, что торговля с туристами это очень прибыльная вещь, а если что-либо отвратит туристов от поездок в город, то это будет конец такой вкусной торговли! Поэтому все бросились на розыски. Альфы — охранники метались в поисках потерянного гостя. Но в городе побывало слишком много омег и альф, чтобы по запаху можно было определить, куда делась пропажа.

Пропажа нашлась сама, когда вышла довольная из ювелирной лавки! Омега был в экстазе, он купил столько всяких украшений за копейки! А в лавке плакал торговец. Местные его отпаивали водой и успокоительным. Оказывается бедолага, хоть и поднял цену в два раза, но оказался совершенно не готов к тому, что один человек может купить у него почти половину товара. У него такой выручки не было бы, даже если бы он торговал целый год! Ну, сколько обычно покупали местные! Ну, браслет на праздник или серьги в подарок, но не столько же!

Когда день закончился, в каждом доме обсуждали только одно: как раздобыть товар для следующих туристов. Запасы мелочевки были не бесконечны. Местные торговцы не покупали столько однотипного товара. Сколько кошельков или туфель надо человеку на год? Поскольку торговля всегда велась в замкнутом пространстве, то торговцы всегда держали примерно одинаковое количество товара. Надо было срочно найти сырье и, главное, изготовить товар к приезду любимых туристов! Из шахтерского городка были отозваны все мужчины, которые могли работать руками. Их всех посадили за изготовление сувениров!

Во дворце тоже были очень впечатлены мешком золота, который лег на стол перед эмиром в конце дня. Визирь посадил своего человека рядом с Аланом, тот контролировал, чтобы расчет был верен. Чтобы не было ошибок при расчёте с торговцами, а главное, при исчислении налога, который взимался сразу при обмене денег! Когда служащий визиря в конце дня подсчитал полученную сумму, то Алану пришлось приводить беднягу в чувство!

Если глину и поделочные камни можно было раздобыть в карьерах, то количество кожи и тканей было ограничено! Поэтому все в нетерпении дожидались прибытия каравана. Когда очередные торговцы приехали в город, то у них не меняли товар на товар, а просто скупили все, что было! Все, подчистую. И ткани, и кожу, и вещи, все, что было на продажу. Стоимость каждой вещи была уже давно обговорена. По законам шариата стоимость можно было поднимать только, если это было обосновано. Цена мешка фиников всегда была одна и та же, вне зависимости от того, был ли год урожайным или нет. В рулоне ткани всегда было одинаковое количество метров, и стоил он всегда одинаково. Чтобы поднять на нее цену, надо было вначале доказать, что у тебя качество лучше, чем у других. Любая спекуляция приравнивалась к воровству и жестоко наказывалась. Именно поэтому торговцы предпочитали меняться, чтобы избежать вероятности торговаться и взять непомерную цену, а потом быть обвиненным в спекуляции.

Другое дело торговля с неверными! Алан специально притащил на рынок кади и выспросил у того все, что было написано в Коране о торговле с неверными. В Коране ничего не было сказано о туристах и сувенирах. И в конце разговора Алан договорился с кади о том, что торговцы не продают туристам мешки с финиками втридорога или вещи повседневного спроса. Ведь никто не станет ходить в туфлях с бубенчиками. А если вещь дополнительно украшена, то за украшения можно взять дополнительные деньги, и это не спекуляция, а это изготовление сувениров! И потом, то, что торговцы называют высокие цены, это совсем не значит, что покупатели не могут торговаться. Но если туристы согласны покупать такие дорогие вещи, то это уже их забота. Ведь торговцы согласны уступить в цене, если те сами об этом попросят, ведь именно в этом и есть смысл торговли. Хотеть максимальные деньги, но сойтись на минимуме!

После этого все торговцы успокоились. Если все это законно, то надо постараться заработать побольше! Они специально бегали к Алану за советом, что может понравиться туристам. Алан показал им портмоне и чехол для ключей. У местных не было портмоне, потому что монеты было удобнее носить в кошеле с завязками. А мелких ключей у них отродясь не было! Ключи, если и были, то большие и кованные, под стать массивным дверям! Все ремесленники старались изготовить что-нибудь новенькое, такое, что понравилось бы туристам!

Пока местные осваивали новые предметы для торговли и назначали им цены, приезжие торговцы ходили по городу в замешательстве. Они полностью продали свой товар, а вот купить что-либо не получалось! В любой лавке и магазине на них смотрели и честно говорили, что у них нет товара для продажи. Караванщики были в смятении. Уезжать с пустыми руками было недопустимо, надо было обязательно что-то привезти в следующий город. Поэтому все караванщики, походив безрезультатно по городу, оказывались в магазине Алана, у него единственного в городе был товар на продажу. Торговцы, тяжко повздыхав, оставляли у него свое золото и увозили в другие города электроплиты, фонари и фонарики.