Любить как зверь

Глава 11. Право Луны

— Если ты не будешь слушаться, ты будешь наказана, — произнесла Анастасия.

— Ну, раз уж ты позволяешь себе угрожать Луне, то может пойдешь и скажешь тоже самое в лицо Альфе?!

Она уставилась на меня сквозь стиснутые зубы, потом с трудом открыла рот, чтобы что-то пробормотать:

— Что? Да как ты!..

Девушка выглядела так, словно была готова наброситься на меня и далеко не в человеческом облике. Её гладкие руки покрылись легкой, рыжей шерстью, волосы неестественно зализались назад, а глаза искрились природной жестокостью. Я сделала шаг назад, готовая совершить побег от монстра в женской шкуре.

— О, вся семья собралась здесь, — послышался женский голос.

— М-мама? Чего ты вышла? Я ведь заварила для тебя чай, — Мария тут же спустилась с крыльца к пожилой даме.

— Не нужен мне чай в одиночестве, — бабушка Вероника перевела взгляд на заплаканную меня. — Луна.

Мое сердце дрогнуло. Ко мне впервые обратились с уважением.

— Б-бабушка, — у меня началась икота от холода или от нервов.

— Не составите мне компанию за чашечкой малинового чая? Знаю, что у вас на западе не принято проводить чаепитие, потому могу угостить ароматным кофе.

Мария все пыталась переубедить бабушку, пока озлобленная Анастасия скрылась внутри дома.

— Я с радостью пойду с вами, — прошептала старушке, что игнорировала свою дочь и всех вокруг.

— Дай мне руку, осенью меня всегда одолевает усталость и слабость. Хочется есть жирные мясные стейки и пить много сладкого чая, — посмеялась бабушка Вероника, аккуратно взяв меня под локоть.

— Мама! — Пискнула Мария.

Вероника повернулась к дочери со строгим взглядом, а после указала рукой куда-то в сторону домов, где до сих пор толпилась стая.

— Отнесите вещи Луны в дом. Разложите все аккуратно в её комнате, обустройте все там, чтобы наша уважаемая Луна пришла после меня домой и отдыхала в нем.

— Но, бабушка! — Возмутился кто-то из мужчин.

— Вы думаете, что Луна до смерти будет защищать честь стаи, где её ставят ниже собственной чести? Все забыли поговорку о том, кого в конце съедает волк? Кто-то желает по силе сразиться с моим внуком? Коль нет, рты свои собачьи закрыли!

— Матушка.

— Мария, ты моя единственная дочь.

— Мама?..

Слова бабушки казались бездонными и бесконечными:

— Семья... как долго она формируется и как быстро может быть потеряна.

Бросив эти слова в самое женское сердце, бабушка потянула меня за собой в соседний дом. Я не оборачивалась, стараясь смотреть только на старческую грустную улыбку, что Вероника дарила для меня. Несмотря на холод и жжение в глазах после слез, я почувствовала тепло.

— Заходи, Катенька. Может бабушка тебя так называть?

— Вам можно, — проходя вслед за ней на кухню, прошептала. — У вас так тепло.

В гостиной горел камин. На кухне пахло малиной. Казалось, что все произошедшее на улице, было просто страшным сном.

— Катенька. Я знаю, что быть Луной трудно для тебя, как для обычной девочки.

— Вы правы. Моя жизнь, кажется, перевернулась с ног на голову.

— Душевные тяготы тяжелее, чем физические.

Я глубоко вдохнула аромат горячего чая, что бабушка поставила для меня.

— Бабушка, я не думаю, что мне здесь место. Не думаю, что кто-то из стаи примет меня.

Женщина молча кивнула.

— Я знаю, что вам кажется, будто я просто слабая и мне...

— Катенька, — Вероника похлопала меня по плечу. — Срезанный цветок, что ни делай, останется мертвым. Да, мой внук худший из тех, кого можно представить из мужчин на всю свою жизнь. Но он хочет быть с тобой. Прости его за этот эгоизм Альфы, но таково его бремя.

— Мы любим...

— Не надо врать бабушке, — посмеялась Вероника, — я вижу ведь своими старыми глазами, что не любовь вас связывает. Потому не надо рвать себя, милое дитя, как цветок. Дай себе время на осень уснуть, а к лету вновь проснуться и расцвести.

— Я не думаю, что справлюсь.

Чай был допит.

— Что хуже: испытывать на себе ненависть других или ненавидеть себя за их ненависть? Кто знает? Но я точно знаю, Катенька, что сначала дело, потом плакать.

Слезы навернулись на глаза, но бабушка стала их вытирать, смахивать. Словно я не плакала вовсе, а мне так казалось. Старческие руки убирали следы моей слабости, улыбаясь на каждую новую слезинку.

— Ничего не было, Катенька. Мы просто попили чай, — заверила Вероника, когда я успокоилась. — Тебе пора идти в свой новый дом и принять роль Луны. Не знаю, что задумал мой внук, но мне нравится, что эту роль выбрали для тебя.

— Вас совсем не злит, что я не волчица?

— Волчица волчице — рознь. Как и человек человеку. Что теперь, судить всех по их происхождению?

— Спасибо вам. Я... Я могу к вам еще зайти?

— Конечно, Катенька.

Я нервно смочила губы языком, открывая входную дверь и покидая уютный дом. На улице уже стемнело, все же мы долго ехали в стаю, так что и день закончился быстро. В домах уже горел свет, все готовились ко сну.

— Может вернуться к бабушке? — Прошептала, сделав шаг на первую ступень лестницы.

Моих вещей уже не было на улице, видимо приказ Вероники был исполнен.

— Александр? — Приоткрыла входную дверь, но на первом этаже было темно. — Видимо, мне придется самостоятельно найти свою комнату.

Сначала мне показалось, что это нелепая идея, но оставаться внизу не хотелось. Глубоко вздохнув, я направилась на второй этаж. Я нервничала, что могу споткнуться на ступенях, но каждая из них имела легкую белую подсветку, упрощая путь. Открывая первую дверь на лестнице, это оказалась гардеробная. Вторая дверь была заперта, как и третья.

Сердце заколотилось в груди, когда я открыла очередную дверь и это оказалась комнатой Альфы. Я завороженно смотрела на его красивое лицо, что освещалось лампой возле кровати и обнаженную верхнюю часть тела, что была прикрыта книгой в его руках.

— Моя дорогая жена, — произнес хриплый-уставший голос.

Я сделала глубокий вдох и наклонилась вперед, закрывая за собой двери. Приблизившись к кровати, на которой он лежал, я услышала его низкое, слегка обеспокоенное дыхание.

— Меня пригласили на чай.

— Да, я слышал истерику матери о поступке бабушки, — Александр слабо улыбнулся, все не отрываясь от книги. — Только я совершенно не осведомлен о том, почему возле крыльца такой бардак? Тебе разонравились вещи, раз половина из них ушла в мусорное ведро?

Я знала, что мне не поверят.

— Да, — лживо кивнула. — Это проблема?

— Не думаю, что это лучший способ понравиться стае.

— Ты не говорил, что я не могу делать то, что мне хочется.

— Ты думаешь, кто-то из стаи поверят, что я влюбился в тебя с первого взгляда с таким характером?

— Это не мое дело, — мысленно извинившись, я вскочила с угла кровати. — Будто им вообще может понравится такая, как я.

Я услышала легкий удар падающей книги на пол и крепкую хватку на себе. Рука, сжимавшая мое предплечье, резко потянула меня назад и бросила на кровать. Оказавшись зажатой между кроватью и Александром, мне ничего не оставалось, как крепко зажмуриться. Казалось, если он будет вглядываться в мои глаза, то узнает всю правду о ненависти и явно примет не мою сторону.

— Катерина.

— Что?

— Открой глаза.

— Нет.

— Посмотри на меня.

Он будет презирать меня за ненависть, что испытывает ко мне стая. И кто знает, что произойдет в конце его терпения, когда я не могу выполнить единственную просьбу? Условие для свободы. Может, он тоже опустится до избиения? Построит из меня временную послушную куклу используя силу?

Мое сознание крутилось, как веретено от исходящего мужского тепла, даже жара. В ноздри проникал терпкий мужской одеколон с запахом его тела и обжигающей температуры. Словно он был как чай, что недавно пила, только намного-намного больше.

— Ну, хорошо.

— А?..

Я почувствовала, как Александр повернулся в сторону и выключил остаток света.

— Что ты делала у бабушки?

Мое тело было дальше зажато, только уже одной рукой. Мужчина спокойно разложился в кровати, прижимая меня к себе. Видимо, думает, что я от ненависти ко всему здешнему, просто сбегу ночью.

— Она не верит, что между нами может быть любовь.

— Это проблема.

— Ты в этом виноват.

— Почему твои слова прозвучали как пощечина? — Он хрипло посмеялся. — Что же я делаю не так?

Отверженность. Отчаяния. Надежда. Столько эмоций смешалось на моем сухом языке от нервов.

— Ты не улыбаешься мне на людях. Не обнимаешь на людях. Часто оставляешь одну. Не сделал ни одного подарка на общее обозрение, да и не ведешь ты себя, как влюбленный человек, — выпалила все на одном дыхании. — Лучше бы ты вел себя нагло, когда мы окружены взглядами, а не одни. Мы ведь играем любовь, зачем нам скрывать чувства, которых нет?

Александр взял меня за руку с обеспокоенным выражением лица.

— Мне не нравится это ноющее чувство, Катерина.

На мой недоуменный взгляд, Альфа встал с кровати.

— С тобой довольно раздражительно находится рядом долгое время. У меня сердце сжимается и голова трещит от проблем, так еще и ты, — отчитывал меня фиктивный муж. — Меня мучает необъяснимое чувство вины и адская головная боль, когда я думаю о том, как тебе тяжело последние дни.

— Александр!

— Доброй ночи, Катерина, — покидая комнату, произнес мужчина.

— Ты дурак! — Прокричала ему вслед.