Саламандра

Новая жизнь

  Алекс постарался идти ровно, не обращая внимание, что его дергали за руки, пытаясь поторопить. Судя по тому, что случилось на лестнице, он не подарок, а скорее боевой трофей и особо с ним никто не станет церемониться. Понять бы еще, в чем его ценность. Да и вообще, очень хотелось понимать, о чем говорят все эти люди. Может у него еще был бы шанс договориться или поторговаться, но без языка он мог только держать лицо и выглядеть невозмутимым.

   Если вспомнить тех же древних римлян, на которых все больше и больше походили все эти люди, то они любили устраивать прилюдные казни ценных пленников. А это значило, что жить ему оставалось недолго. Ну, тогда тем более надо выглядеть достойно. В голове крутилась только одна фраза, из какого-то фильма: «Я покажу тебе, как умирает царица». Хотя, вряд ли у него будет хоть какой-то выбор, жить или умереть. Ну, хотя бы чувство собственного достоинства они не смогут забрать у него! 

   За всеми этими мыслями Алекс перестал следить за дорогой, и вскоре был неожиданно ослеплен ярким светом в хорошо освещенном помещении. Особенно по контрасту после темного коридора, по которому они шли. В большом зале было много народу. Все были одеты по римской моде, в туники, перевязанные красивыми лентами. У женщин были замысловатые прически и много украшений. В воздухе пахло тяжелыми благовониями и едой. 

   На возвышении сидел пожилой человек, а возле него стоял тот самый заносчивый молодой человек, который шипел на него во дворе, которого он окрестил Наследником. Генерал, шедший впереди, сделал шаг в сторону, одновременно с этим женщины, которые тащили Алекса, вытолкнули его вперед, а сами растворились среди слуг. Алекс, невольно пробежав пару шагов, остановился перед возвышением, на котором сидел тот самый пожилой человек, по всей видимости, правитель данного места. 

   Пожилой человек что-то говорил, а потом, похоже, что-то спрашивал. Алекс и хотел бы понять, о чем речь, но от всех этих звуков казалось, что у него в ушах вата. Ему оставалось только пожать плечами и пытаться жестами показать, что он не понимает, о чем речь. Пожилой человек опять что-то отрывисто и властно говорит, и в комнате все начинают смеяться. 

   Алекса ставят на колени и надевают ему на шею кожаный ошейник раба с железным кольцом. К нему подходит Наследник, цепляет к кольцу цепочку и сразу же резко дергает, заставляя встать на четвереньки. Парень веселится, толпа смеется следом за ним. Алекс пытается встать, но его опять сбивают с ног. Он поднимается и опять падает от тычка. Наследник уже не смеется, он что-то угрожающе шипит и щелкает. Но Алексу уже все равно. Ситуация настолько глупая и безысходная, что Алекс понимает, что дальше будет только хуже. От осознания этого наваливается усталость, и Алекс понимает, что вполне готов умереть прямо сейчас. 

   Наследник в очередной раз дергает цепочку, но Алекс упрямо пытается встать на ноги. Очень не хочется умирать на коленях. И после очередного рывка он хватается за цепочку и дергает в ответ. Только вот соотношение сил не равно, наследник крупнее, тяжелее и явно сильнее его. Алекс дергает еще раз и в оглушающей тишине слышит, как его новый хозяин делает пару шагов и наносит Алексу оплеуху такой силы, что тот отлетает в сторону как сломанная кукла.

***

Пробуждение было неожиданным и, пожалуй, неоднозначным. Голова опять болела, и Алекс с надеждой посмотрел на свои конечности, к сожалению, здесь ничего так и не изменилось. Все то же тощее, малахольно-изнеженное недоразумение. Он только вздохнул. Пожалуй, придется привыкнуть к тому, что теперь он выглядит именно так. 

   Он сел и постарался оглядеться. Радовало то, что обстановка кардинально изменилась. Комната была красивой, даже по голливудским стандартам. Он сам лежал на широкой и мягкой как пух кровати, под полупрозрачным балдахином. В комнате приятно и вкусно пахло. В животе у Алекса жалобно заурчало, он был согласен с голодным желудком. Пожалуй, стоит встать и поискать источник приятного запаха. 

   Алекс выбрался из мягкой как облако кроватки и сразу же увидел столик, уставленный тарелками со всевозможной снедью. Покрутив головой по сторонам, он вскоре убедился в том, что в красивой комнате он сейчас один. Приступать к еде без хозяина или разрешения было нехорошо, но есть хотелось так сильно, что Алекс решил, что потом попросит прощения в случае чего, и жадно принялся за еду. Она была вкусная, только не было приборов, и поэтому Алекс таскал еду с тарелок, облизывая пальцы. После того, как был утолен первый голод, в голову пришло решение осмотреться более внимательно. Комната была большой, стены задрапированы тканью и, неожиданно, бусами. Все выглядело стильно и дорого.

   В этот момент Алекса даже не напрягло, что он ходит голый, и на нем был только ошейник с кольцом и колокольчик в пупке. Это, конечно, не одежда. Но если его оставили именно в таком виде, то хозяевам виднее. У самого Алекса никогда не было комплексов по поводу собственной наготы. Хотя раньше его тело выглядело на порядок симпатичнее, чем сейчас. Но как говорится - на вкус и цвет товарищей нет! 

   Рассматривая обстановку и облизывая пальцы, Алекс добрался до проема двери, откуда чувствовалось дуновение ветерка. Отодвинув занавесь из бус и тонкую ткань, он увидел, что комната выходит во внутренний дворик с красивым садом. Очень интересно! Но от раздумий, стоит ли выйти в сад или пойти лечь поспать на мягкой кроватке, его отвлек шелест штор в глубине и щелчок закрываемой двери. 

   В комнату вошел наследник. Он заглянул на кровать и, убедившись, что пленника там нет, стал судорожно оглядывать комнату. Алекс решил не нервировать лишний раз человека, которому, похоже, он принадлежит. Надо попробовать поговорить с ним и попытаться выяснить, что происходит. Алекс постарался мило улыбнуться и пошел навстречу наследнику. Тот обернулся, услышав звук колокольчика, который нежно позванивал на проколотом пупке, и довольно улыбнулся.

   Такое начало радовало. Алекс припомнил свой скудный запас и понял, что даже не представляет, что сказать. В голове крутились бесполезные слова: хлеб, нога, ящер, клетка, солнце, дорога… нет, да … Но, похоже, молчание было расценено наследником положительно, а возможно, от него и не ждали никаких слов. Наследник сам подошел и еще раз довольно улыбнулся. Он провел тыльной стороной ладони по лицу Алекса, а потом поймал прядь волос, которая лежала на груди. 

   Он что-то нежно сказал и ласково пропустил волосы Алекса сквозь пальцы. Его рука скользнула ниже. Пальцы поймали бубенчик на тоненьком колечке. Прихватив его в плен, он мягко потянул его на себя, заставляя Алекса сделать пару шагов вперед. Наследник потянулся навстречу и нежно понюхал его кожу за ухом. Похоже, он от этого возбудился. Алекс только хмыкнул, к гадалке не ходи, все понятно, его роль в этом доме обозначена как «мальчик для утех». Причем совершенно понятно, кто будет здесь активом. Наследник был выше его на голову и мощнее раза в два. 

  Алекс задумался, что делать дальше. Проявлять инициативу самому совершенно не хотелось. Мозги все равно сопротивлялись тому, что ему придется быть принимающей стороной. Поэтому, когда наследник потянулся, явно желая поцеловать, Алекс постарался увернуться от прикосновений. Он поступил так механически, не сильно раздумывая о том, в какой ситуации оказался, а просто по старой привычке. Очень хотелось поговорить хоть немного, выяснить, что происходит и попытаться объяснить, что он ничего не помнит из прежней жизни. Говорить о перемещенном сознании и прочих заумностях тем более не получится, но хотя бы дать понять, что он не понимает, что происходит…

   Только вот наследника, похоже, взбесило такое поведение пленника. Он что-то достаточно злобно зашипел и угрожающе прищурился. Алекс попытался начать говорить и постарался примиряюще улыбнуться, но похоже, сделал только хуже. Наследник зло защелкал языком и зашипел совсем как погонщик ящеров, а следом без перехода дернул за колечко на пупке. Резкая боль обожгла тело. Алекс неожиданно высоко взвизгнул, и прижал руки к животу, пытаясь унять кровь, но только напрасно весь перемазался.

   Он покрутил головой в поисках салфетки или тряпочки, которую можно прижать к ранке, но наследник опять истолковал все по-своему. Он зло кинул Алексу бубенчик в лицо, и что-то прошипев, без предупреждения ударил его кулаком в живот. Алекс задохнулся от неожиданной боли. Он упал на колени, уткнувшись носом в пол. В глазах потемнело, вся съеденная еда сразу попросилась наружу. Хотя желудок был против расставаться со вкусняшками, но от боли все внутри сжималось судорогой. И хотя он и попытался удержать съеденное, но ничего не получилось и его мучительно вырвало на пол.

    И опять неожиданно, сильные руки бережно его подхватили и посадили на кушетку. Наследник выглядел встревоженным, он что-то проворковал и подал Алексу стакан со сладкой водой. Алекс только перепуганно пил воду и пытался сообразить, как прекратить все это садо-мазо. Может, кто-то и получает от боли удовольствие, но вот не он, это точно! Он всегда любил долгие прелюдии и нежный секс. Ну ладно, пусть он будет снизу, только вот бить-то зачем?

   Наследник подождал, когда Алекс допил воду и, забрав стакан, запустил руки в его огненно-красную шевелюру. Похоже, она очень нравилась наследнику. Он перебирал пряди и пропускал волосы сквозь пальцы, любуясь переливом цвета, и при этом что-то вдохновенно говорил. Алекс отдал бы зуб, лишь бы понять, о чем он так самозабвенно лопочет. Вскоре нежные поглаживания стали резче, а тембр голоса стал глухим и зловещим. 

   Алекс почувствовал, как сильные пальцы вцепились в волосы на затылке и потянули вниз и в сторону. Именно в этот момент Алекс подумал о том, что он намного мельче и значительно слабее этого породистого самца, который практически возвышается над ним. А еще он так некстати голый. Похоже, эта же мысль пришла и наследнику. Он напрягся всем телом и довольно улыбнулся. А дальше все понеслось стремительно и неумолимо.

   Наследник совершенно не церемонясь перевернул его кверху попой и поставил на колени на этой же кушетке. Резкий отрезвляющий хлопок по ягодице, и он притягивает бедра Алекса выше и ближе к себе. И так же без предупреждения заталкивает что-то Алексу в зад. Тот только взвизгнул от резкой боли и удивленно обернулся. Наследник на него совершенно не обращал внимания. Он сосредоточенно засовывал ему в зад пальцы. 

   У Алекса и самого как-то были партнеры, просто ради спортивного интереса. И твердо понял одно, парень – не девушка, не подготовишь – самому будет больно. Он искренне не понимал насильников, какое удовольствие делать больно другому, а заодно и себе. Рвать собственным членом чью-то задницу – удовольствие сомнительное… 

   Внутренне надеясь, что этот элитный козел придерживается того же мнения, Алекс попытался расслабиться, вспоминая весь свой боевой опыт актива. Дергаясь от боли и недовольно шипя, он старался хоть как-то подготовиться к тому, что будет, но вспышка боли просто ослепила. Было так больно, что даже заорать не получилось. Судорогой свело горло и сбило дыхание. Тот удар в живот теперь уже кажется ласковой прелюдией ко всему происходящему. 

   Зверь врывается резко, несколькими глубокими толчками, и замирает, довольно принюхиваясь, по ногам течет. Даже смотреть не надо, в воздухе добавляется запаха крови. Как больно!! Да как такое можно терпеть?! Алекс только сейчас понял, что молчит, сжав зубы как партизан на допросе в гестапо. Боль внутри такая, будто режут и сразу прижигают кислотой. Алекс открыл рот и заорал со всей дури, раздалось чисто девчачье повизгивание, переходящее в фальцет. Но ему сейчас было совершенно пофиг, как это все слышится со стороны, он орал благим матом, матерясь и подвывая от боли, вспоминая всю ругань и проклятия, какие только вспоминались. 

   Наследник замер ненадолго, а потом, довольно рыкнув, стал вколачиваться до упора и с оттяжкой, явно получая от всего этого удовольствие. Боль пробивала по позвоночнику и отбивала в голову, казалось, еще немного, и голова просто расколется из солидарности с задницей. Член внутри, казалось, долбится куда-то под ребра прямо в желудок. Алекса в очередной раз вырвало, а потом еще и еще. Руки и ноги мелко дрожали, а из горла доносился только сип.

   Когда боль как кислота заполнила до краев, казалось, еще немного, и она начнет капать из носа как желчь, тогда сознание помутилось, пришла спасительница-темнота. Она навалилась внезапно, и Алекс встретил ее как родную. Было так легко падать и, кружась, куда-то лететь. Без боли, без страха. 

   Очередное пробуждение было просто кошмарным. Все болело. Вместе с болью пришел звук. Какая-то женщина что-то говорила, монотонно повторяя одно и то же. Услышав стон, голову Алекса приподняли, и в рот полилась вода. Во рту было горько от желчи и крови. Первый глоток вызвал спазм желудка, и Алекса опять вырвало. Его придержали за волосы, а потом напоили еще. Теперь желудок уже не возмущался. И Алекса напоили еще. После этого его продолжили обтирать влажными тряпочками. Наверное, именно от этого он и очнулся.

  Разлепить глаза удалось не сразу. Сквозь узкую щелочку удалось разглядеть белую комнату и двух женщин, которые продолжали приводить в порядок его многострадальную тушку. На удивление, сознание было четким и ясным, в отличие от тела, которому, похоже, сильно досталось. Наверное, именно это разделение сознания с телом и позволило Алексу перенести всю эту ситуацию в целом. Он понимал, что его изнасиловали самым жестоким образом. Вернее, насилию подверглось тело, чьим хозяином он сейчас является.

   Лично он сам – Александр Борисович Яворский, пятидесяти двух лет от роду, инженер-наладчик экстра-класса буровых установок, остался не задет. Немного оскорблен таким отношением, но в целом сознание так и не научилось совмещать текущую реальность с прожитым жизненным опытом. Все это было абсурдно и не подчинялось логическим умозаключениям. Он привык быть сильным и крепким парнем, впоследствии ставшим настоящим альфа-самцом. Ему нравилось так называть себя. Альфа – первый по определению.

   Отец всегда поддерживал в нем это стремление быть первым, и всячески помогал ему в этом. Неважно чем: толково составленной системой тренировок для всех групп мышц, советом по прикладной психологии или вовремя рассказанной историей из собственной жизни. Отец всегда находил для него время. И поэтому, когда родители решили развестись, он предпочел остаться с ним, а мать увезла с собой сестренку. Алекс мотался вместе с отцом по военным гарнизонам, наслаждаясь такой кочевой жизнью. Они объездили всю страну вдоль и поперек. 

   В каждом новом классе находились новые друзья и приятели. Все спокойно принимали в коллектив красивого улыбчивого парня, который выглядел старше своих сверстников. Он мог одним только разворотом плеч и уверенной грацией борца нагнать страха перед дракой. Но при этом никогда не чморил побежденных. Он всегда протягивал руку и говорил о дружбе. Он приносил с собой уверенность в том, что он лидер, и только улыбался, когда его право на пьедестал кто-либо оспаривал. Отец давал практические советы, как выявить недовольных и наладить контакт со всеми. И к Алексу всегда тянулись люди. Парни или девушки, они ходили за ним следом и заглядывали в глаза, пытаясь предугадать его желания. Он купался в морях и речках, лазил в горы, учился ездить верхом. Новые приятели показывали ему все достопримечательности и просто красивые места. А девушки сами начинали раздеваться, стоило ему только улыбнуться. 

   Отец считал, что сын будет военным, но Алекс в последнем классе увлекся геологией. И к обиде отца, вместо военной академии он поступил в Институт Геологии и Геохимии. Он жил в общежитии, привычный к такой жизни, и искренне подсмеивался над домашними мальчиками, впервые оказавшимися вдали от родителей. Учеба давалась ему легко, а когда пришло время специальных дисциплин, очень кстати оказалось то, что он сам вольно или невольно побывал в разных климатических регионах. И вскоре не только одногруппники, но и часть преподавателей посматривали на него с обожанием. 

    После третьего курса Алекс попал на практику неожиданно для всех одногруппников. Он оказался на своей первой буровой вышке посреди океана и к собственному удивлению почувствовал себя комфортно, как будто вернулся домой. Работа ладилась, коллектив был маленький и дружный. И когда он осенью вернулся в институт, то понял, что нашел свое место в жизни, и с удвоенным азартом бросился в учебу. Он вникал во все нюансы и читал много специальной литературы. Он не стеснялся просить консультаций у профессоров, и ему на удивление все шли навстречу. Такой юношеский азарт был приятен старым преподавателям. И, наверное поэтому, с трудоустройством у Алекса не было проблем.

   Работа с огоньком тоже приносила свои результаты. Алекс вносил рационализаторские предложения, и вскоре молодого специалиста заметили. А после того, как он предотвратил аварию и сохранил фирме большую сумму денег, стали продвигать по службе. К сорока годам он был специалистом экстра-класса и фирма использовала его скорее как выездного консультанта по сложным вопросам бурения и разработки. Ему нравилась такая жизнь. Перелеты, командировки, гостиницы, большие гонорары и премии. Красивые спутницы по жизни. Дорогие курорты в перерывах между командировками. Он порой чувствовал себя Джеймсом Бондом.

 Он привык быть сильным и свободным. Он привык быть первым. А тут такой облом… Тощее, немощное тельце, рабский ошейник и, похоже, садист хозяин. И, главное, совершенно непонятно, где он и что вокруг творится. М-да, ситуация…

  Женщины перевернули его тушку и принялись отмывать его спину и ноги. А Алекс попытался принять ситуацию в целом. Если это теперь его тело, и мир, что находится вокруг него, реален, то пожалуй, стоит принять его как данность и попытаться как-то в нем выжить. Главное, понять, что происходит. Очень кстати женщины раздвинули ему ягодицы и стали очищать ТАМ, периодически засовывая внутрь пальцы, смазывая и протирая. Вот теперь стало не только больно, но и стыдно. 

 Вскоре его перевернули как бревнышко на спину и, напоив еще раз, укрыли тряпочкой и оставили одного. Алекс только вздохнул с облегчением. Ситуацию, в которую он попал, стоило обдумать со всех сторон. Надо собрать побольше информации о мире, в котором он теперь находится, выяснить, как обрести свободу, и, главное, обезопасить свой зад от подобных издевательств. Но у слабого тельца были свои приоритеты, вскоре Алекс понял, что сознание опять путается, и он заснул.

   По всей видимости, тельце решило сдаться. Насколько понимал Алекс, он был в забытьи и лихорадке пару дней. Сознание всплывало на поверхность, с трудом фиксируя, где он находится и какое сейчас время суток, и опять проваливалось в забытье. Как-то раз из забытья его вывел наследник. Он бесцеремонно тряс его за плечи и что-то говорил, но голова Алекса моталась как у сломанной куклы от плеча к плечу. И тот оставил его в покое. 

    Прошла еще пара дней. Алексу стало значительно лучше, но он не торопился показывать своим тюремщикам, что раны подживают, а силы возвращаются. Его вполне устраивало, что за ним продолжали ухаживать. А главное женщины, которые не смущаясь его молчаливого присутствия, разговаривали друг с другом. Словарный запас стал значительно больше, Алекс к концу декады уже почти все понимал. По ночам он пытался подниматься и потихоньку расхаживать по комнате. 

   Наследник еще раз появился в комнате днем и убедившись, что Алекс лежит без движения, недовольный ушел прочь. Как-то в комнату зашел генерал, молча постоял рядом и так же молча вышел.

   Из разговоров женщин Алекс понял, что находится в гареме наследника. В гареме около двух сотен женщин. Хотя в основном это служанки и рукодельницы. Портнихи, ткачихи, поварихи. Алекс только хмыкнул, тоже мне царь Салтан. Самих наложниц было немного, ну, по крайней мере, по сравнению с гаремом отца. Хотя тот, похоже, предпочитал мальчиков. Алекс тогда очень испугался, значит мужеложество здесь, как и в древнем Риме, считается обычной практикой. Значит, нападение на его филей будет повторено и, похоже, не раз. 

    С собственным «выздоровлением» не стоило затягивать, чтобы они не решили, что проще будет его у***ь, а тушку скормить ящерам. Поэтому Алекс дождался, когда к нему в комнату заглянет Чока, и изобразил трепетное «прихождение в себя». Чока была здесь старшей среди женщин. Насколько Алекс понял из разговоров, она была кормилицей наследника. Она кормила грудью наследника и нянчила его в детстве, а потом так и осталась вместе с мальчиком. Когда у него появился гарем, то она стала командовать в нем до тех пор, пока у наследника не появится младший муж. 

   Алекс стонал и трепетал ресницами, всем своим видом изображая слабость и нежность. Чока, похоже, обрадовалась его пробуждению и помогла Алексу сесть в кровати. Она по-родительски нежно гладила его по лицу и волосам и говорила, что рада, что он вернулся в мир живых. Когда слуги принесли кашу, Чока сама накормила Алекса. Алекс обрадовался такой дружеской реакции и попытался поговорить с ней. 

   Чока оказалась достаточно болтливой женщиной. Она вскоре рассказала, что наследник с генералом куда-то отъехали, но вскоре вернутся и будут очень рады его пробуждению. Потом она стала рассказывать, что была кормилицей, а теперь ждет не дождется, когда у наследника появится младший муж, чтобы она могла передать ему все дела.

   Алекс удивился такому порядку вещей и попросил объяснить. Чока очень странно на него посмотрела и объяснила, что у каждого государя должна быть поддержка и опора в лице младшего мужа. Человека, который разделит с ним тяготы бремени власти и поможет с обустройством жизни и появлением наследника. Не то, чтобы наследнику нужна была конкретно в этом помощь, но кто-то должен присматривать за дворцом и гаремом. Поддерживать внутренний порядок в делах и в случае отъезда старшего оставаться беречь родимое гнездо. 

   Алекс растерянно задумался. Очень странный порядок вещей. Но его сейчас больше занимал другой вопрос, и он решился его озвучить. 

 – А за что меня все так ненавидят? – спросил Алекс. 

 – Из-за тебя началась война, – ответила Чока и недовольно поджала губы. – Погибло много народу. Разве за это можно полюбить?

   «Вот это прикол! Я здесь типа Елена Троянская?» подумал Алекс. Он посмотрел на Чоку, но та молчала. По всей видимости, она считала что Алекс и так все знает. Только вот эту ситуацию надо было прояснить до конца. Благо, что она разговаривает с ним.

– А что я такого сделал, что война началась? – удивился Алекс. Чока посмотрела на него еще более странно и ответила, что он сам это знает лучше остальных. - Я ничего не помню… Меня по голове ударили так сильно, что я все забыл. – Алекс постарался сделать жалостливую гримаску и выглядеть паинькой. – Я даже не помню, как меня зовут и кто я такой. Расскажи мне все с самого начала. 

    Чока что-то прошипела и выскочила из комнаты как ошпаренная. Вскоре в комнату к Алексу вошли Наследник и генерал. Алекс только мысленно хмыкнул, посторонний мужчина в чужом гареме, или он евнух или близкий родственник. Хотя на братьев эти двое не были похожи. Генерал был крупнее и выглядел как алабай возле добермана. Наследник прищурился и злобно защелкал, хорошо, что Алекс уже более-менее освоился с языком и поэтому все понял. 

  - Что за новую игру ты затеял, КАЧА? – Алекс только мигнул, раздумывая. «Кача» это ругательство или его имя? А наследник в это время продолжил. – Ты хочешь сказать, что забыл свое имя? Еще скажи, что не знаешь, как нас зовут. 

 Алексу хотелось сказать, как он их зовет, но слова все были на матерном, а значит, совершенно непереводимы на этот язык. Он еще раз перетряс свои познания о местной флоре и фауне, и вдруг подумал, что у этого народа совсем нет кошек, собак и обезьян. Все животные у них были исключительно ящерицами. Вместо кур и то по двору бегали мелкие хвостатые дряни с острыми зубками. А на местных деревьях вместо соловьев свистели гибриды птеродактилей и летучих мышей. 

 – Тебя я зову злобным ящером, – Алекс нахально улыбнулся, когда увидел, как сжался зрачок от ярости в глазу Наследника, и кивнул на второго, – а его зову тупым ящером. 

 – Ну, язык у него до сих пор такой же острый, – вдруг рассмеялся генерал. – Не сердись на него, брат, теперь, когда у него вырвано жало, он может кусаться сколько влезет. Все равно зрителей у этого злобного зверька больше не будет.

   У Алекса, похоже, от удивления вытянулось лицо, и он растерянно подумал, что возможно, бывший хозяин этого тела успел насолить всем, и стоило вести себя более мягко. Но Генерал не следил за его мимикой, его больше заботил брат, который, похоже, опять злился. Он положил руку ему на плечо и продолжил очень задушевным тоном.

– Помнишь, я тебе рассказывал, что во время пути он вел себя странно. Помалкивал и даже помогал детям. Делился с ними водой и сухой лепешкой. И даже когда маленький ребенок пачкал его одежду, то не причинял вред ребенку, а просто молча отряхивался. Ты можешь представить, чтобы Кача так себя вел? Может действительно боги лишили его памяти и воспоминаний, и теперь это другой человек? 

 – Ты ему веришь? – Наследник горько скривил губы, – эта поганая ящерица сбросит хвост и не задумается о чести. Он может говорить все, что угодно, я ему не верю. - Наследник опять бросил на Алекса полный презрения взгляд и вышел из комнаты.

 Генерал хотел уйти следом, но Алекс схватил его за руку. 

 – Подожди! – Алекс отдернул лапку, когда генерал ожег его взглядом. – Пожалуйста, поговори со мной! Со мной никто не хочет разговаривать. Ну, скажи хотя бы, Кача – это мое имя? 

 – Нет. – Генерал недобро ухмыльнулся. – Тебя зовут Качшени Чаш Чики Шаа. – Это значит солнце, встающее над пустыней. И ты всегда был надменным, как солнце в зените. Увидев, как по лицу Алекса пробежали сомнение и тревога, он развернулся и решил пояснить недоумевающему парню. – Наши страны всегда воевали. А потом решили помириться. И когда у твоего отца родился второй сын, его пообещали отдать младшим супругом моему брату. В знак того, что теперь мы союзники. Так и было, мы воевали не друг с другом, а с другими врагами плечом к плечу как братья. Ты рос красивым ребенком, но очень избалованным. Брат присылал тебе дорогие подарки и красивых рабов. Но ты всегда был недоволен и капризничал. Когда пришло время твоей второй линьки, брат приехал за тобой, чтобы быть с тобой вместе, а потом забрать тебя себе. Мы уже готовились к свадьбе. Но ты вдруг заявил, что не хочешь видеть моего брата. А потом очень зло высмеял его перед всеми соседями, которые собрались на праздник второй линьки, и за подарки и за то, что столько лет терпеливо ждал, когда ты повзрослеешь. Ты заявил, что никогда не переступишь порога нашего дома. И брат никогда не прикоснется к тебе. Что ты слишком хорош для него и он тебя не достоин. Брат вернулся домой злой и с разбитым сердцем. Ну, а я собрал армию и пошел воевать с бывшими союзниками. Я разбил их наголову. Моя армия убила всех ваших воинов, и теперь ваше государство легкая добыча для ленивых. Я был так зол за обиду брата, что разорил твой дом и убил твоего отца! Потому что он потакал всем твоим капризам вместо того, чтобы воспитать как положено младшему супругу. Ну, и что ты теперь скажешь? Кто теперь злой ящер?

   Алекс от подобной истории растерянно открыл рот. Генерал только зло свистнул и вышел из комнаты. Но Алекс этого не увидел. Он пытался понять, что произошло, и осознать масштабы катастрофы всего случившегося. Теперь все становилось понятным. И злость народа за развязанную войну, и ненависть наследника. Много смертей, и боли и все из-за одного мелкого склочника.

  Слова генерала о том, что он убил его отца, совершенно его не задели. Его отец умер очень давно, в больнице, и Алекс был с ним до последнего вздоха. А смерть одного правителя меркла перед войной двух народов, которые мирно жили рядом друг с другом. Алекс только застонал и закрыл лицо руками. Окажись он на месте Наследника, он бы тоже не убил быстро обидчика, он бы растянул месть на годы, чтобы успеть насладиться муками. И неизвестно, насколько изощренным окажется местный народец. Так что то изнасилование было может и первым, но явно не последним. И надо готовиться к мучительной смерти. Может, вскрыть себе вены по-тихому? И пусть они потом обижаются на него, что он так быстро слинял от их наказания?

 А потом голову опалила фраза, так просто сказанная между делом: «вторая линька»! Это как? Это значит, что первая была раньше? И разве люди линяют как змеи? Или может, они не люди? И что это все значит? Алекс опять стремительно разделся и принялся судорожно себя оглядывать. Он человек или нет? Он осмотрел внимательно пальцы и кожу. Ногти были розовые и твердые, но в основном абсолютно обычные. Кожа тоже была такой, как обычно. Только покраснела и слегка шелушилась от того, что столько времени он провел на солнцепёке. Ни хвоста, ни жаберных щелей или перепонок между пальцами. Все как у обычных парней, может только, член маловат. Но это только по сравнению с тем, что было у самого Алекса в старом теле. Стоило только дамам увидеть его «орудие», как они с радостным повизгиванием были согласны на все. А этот маленький член и членом-то можно было назвать с большой натяжкой, так себе «писюнчик», впрочем, как раз подстать остальной малахольной тушке. 

   В комнату вошла Чока. Она казалась одновременно и расстроенной и рассерженной. Алекс посмотрел ей в глаза и вздрогнул всем телом. У Чоки был вертикальный зрачок, как у кошки или как у змеи.