Саламандра

Храм

   - Мой дорогой мальчик! 

   Красивый моложавый брюнет в белоснежной рясе, перепоясанной шелковым шнуром, стоял посреди дороги, широко раскинув руки, и счастливо улыбался рыжику, как будто встретил любимого родственника. 

 - Иди ко мне, дай обнять тебя, дорогое дитя. Мне было откровение, что ты появишься в храме именно сегодня, вот мы и вышли встретить тебя, чтобы проводить домой! 

   Алекс мысленно прикинул, по городу они гуляют часа четыре, а процессия вышла из храма совсем недавно и даже далеко не отошла, значит, у соглядатаев было не так много времени, чтобы сообщить, что рыжик покинул дом генерала. Но с властьдержащими не спорят, и поэтому Алекс изобразил на лице восторг и умиление и сделал пару шагов навстречу, чтобы его цепко обняли крепкие, как корень дуба, руки. От священника пахло сладкими благовониями. Ряса была белоснежной и мягкой, как перышко. Только вот запах был каким-то узнаваемым, и в памяти забилась тревога, пытаясь подсказать, откуда ожидать беды. 

 - Мой дорогой, как я рад, что ты, наконец, оказался дома! Мы так переживали за тебя. - Священник с участием заглянул ему в глаза, трагично изогнув брови. - Тебя обижали? Расскажи мне о своих бедах и тревогах, теперь ты дома, а значит, в безопасности! Ты рад? 

 - Да! - Алекс постарался изобразить голосом восторг. - Я очень счастлив! Наконец-то я буду в безопасности! Так хорошо! Благодарю вас, первосвященник, за вашу доброту! 

   Неизвестно, поверил тот ему или нет, но белорясный крепко сжал плечо рыжика и, прижав к себе, развернулся в сторону храма. Свита сразу склонилась перед ними и расступилась в две стороны, как Красное море перед Моисеем. 

 - Зови меня папа, дитя мое, - брюнет ласково улыбнулся. 

 - Да, папа, - склонил голову Алекс, а у самого аж за ушами зачесалось узнать, папа – это в смысле родитель, или как Папа Римский? Но от вопросов следовало воздержаться, в надежде, что все само выяснится. 

    Храм вблизи казался еще прекраснее, чем в прошлый раз. Каменное кружево портала поражало своим мастерством. Оно было мало того, что объемным, так еще многоуровневым, когда вблизи за одним слоем кружева просматривалось другое, а за ним третье. Очень тонкая работа. Алекс невольно задержался, рассматривая его. Первосвященник его не торопил. Он с удовольствием остановился, чтобы рыжик успел впечатлиться увиденным. Такая тонкая работа вызывала не просто уважение, а даже благоговение перед титаническим трудом. 

    Внутри храм был просто колоссальным, и громадная фигура Матери-Ящерицы смотрелась здесь почти нормальной. Стены были вырезаны весьма оригинально, как будто их во влажном песке вырыла та самая ящерица, которая сейчас склонилась над алтарем для подношений. 

     Внутри храма было немало людей, которые подходили к алтарю, принося туда свои дары, а потом, подхваченные жрецами, разбредались в разные стороны. По всей видимости, по величине дара определялось, насколько опытным и взрослым будет жрец, который встретит паломника, чтобы выслушать просьбу или пожелание. Алекса вели к алтарю как жертвенного барашка, перед их процессией расступались все остальные, и только благоговейно кланялись вслед. 

     Каково же было его удивление, когда он увидел на алтаре свои отрезанные волосы, отброшенные на арене. Только тогда волосы были грязными от крови и прилипшего песка, а сейчас рыжие пряди лежали чистыми и бережно расчесанными в шелковистые локоны. Они не выглядели как кукольные букли, а скорее, как живое существо, которое свернулось в шелковистый кокон в ожидании появления хозяина. От алтаря веяло теплом и покоем, а еще сладковатым дымком, который поднимался снизу, как от курительницы благовоний. 

     Алекс принюхался, так же пахло и от одежды первосвященника, и в мозгах сразу же раздался набат, предвещающий опасность. Он закрыл глаза и окунулся в собственные воспоминания. Сразу вспомнился улыбчивый китаец Ли Сам. Он был пожилым бригадиром на буровой и, сдружившись с молодым инженером, решил показать ему «настоящий Гонконг». Тогда вместо дорогих магазинов и выставок его протащили по кривым закоулкам, темным и душным притонам, где татуированные якудза присматривали за людьми, азартно играющими в маджонг – гибрид покера и домино, а еще в старинную игру «чет-нечет». Всегда чопорные и невозмутимые японцы и китайцы, как будто скинув чужие маски, очень азартно кричали и возмущались, когда выигрывали или проигрывали. Тот поход закончился вполне ожидаемо в опиумном притоне, где запах опиума смешался со сладким запахом трупного разложения и застарелой грязи потных вещей. 

 Именно так пахло от алтаря.

 Алекс с испугом открыл глаза и столкнулся с внимательным взглядом первосвященника. Ему потребовалось все усилие воли, чтобы улыбнуться и сделать вид, что он ничего не понимает. Священник взмахнул рукой, указывая на алтарь, там помимо волос Алекса лежали насыпью золотые и серебряные монеты, цветные необработанные камни, по всей видимости, драгоценные, а еще различные ювелирные украшения, золотые и серебряные, и даже медные браслеты. По всей видимости, каждый нес в храм, что только мог. И сквозь все эти подношения пробивались тонкие белесые струйки местного дурмана. 

 - Пришло твое время узнать свое предназначение. - Белорясный взмахнул рукавом над алтарем, посылая к рыжику удушливую волну дурмана. Алекс задержал дыхание, внутренне понимая, что все уже бесполезно. У него уже кружилась голова, а вокруг фигуры священника появлялось пятно яркого света и все цвета стали ярче и кислотнее. Алекс поднял голову, следуя за движением руки священника, и увидел, как каменная ящерица над его головой ожила и наклонила голову, с интересом рассматривая человечка. 

      Если бы он верил в богов и не понимал, как на разум действуют наркотики, то сейчас он, наверное, бился бы или в экстазе, от того, что божество ожило, или в ужасе, спасаясь от огромного ящера. Но Алекс был прагматичен до мозга костей. Он не верил в богов, он верил во вселенский разум и законы эволюции, где сильный поедает слабого, а сильный самец получает самую красивую самку. И в трудные дни он не молился о даровании чуда, а открывал справочники и энциклопедии в попытке докопаться до истоков проблемы.

     Вот и сейчас, наблюдая, как каменная статуя раскачивается над его головой и помаргивает вполне осмысленным взором, он четко понимал, что его самым бессовестным образом накачали галлюциногеном, сейчас его судьбу попытаются прогнуть под собственные желания, и надо срочно что-либо предпринять, пока не стало окончательно поздно. А как говаривала одна из его многочисленных подруг: «Если попал в безвыходную ситуацию и не знаешь, как выкрутиться, начинай косить под блондинку. Порой неадекватное поведение вкупе с невинным взглядом от всегда разумного человека может спутать все планы агрессора и дать пару минут для правильного решения».

- Мамочка! - закричал рыжик и сделал вид, что целует морду ящера, - мамочка, я тебя слышу! Наконец-то ты со мной заговорила днем, а не только во сне! Я сделал все, что ты мне велела! - Алекс порылся в кошельке и выловил ослабшими пальцами стеклянную бусину, - смотри, как получилось! - он показал статуе бусину и проникновенно спросил, - нравится? Что? Говори помедленней, а то у меня голова кружится. Что? Да, да… хорошо, - Алекс сделал вид, что внимательно слушает, ему сейчас на самом деле приходилось прикладывать усилие, чтобы не упасть и держаться ровно. Не удержавшись, он покачнулся и, сразу подняв плечи, сделал вид, что ему смешно, - ой, мама, не облизывай меня, мне щекотно, мама, ну перестань, я сейчас упаду! Ну, хорошо, я сделаю, как ты хочешь! - Алекс закивал головой, в голове сразу закружилось, а перед глазами все размазалось цветными мазками. Он понял, что надо заканчивать представление и бежать отсюда, пока не стало поздно. - Хорошо, мама, я пойду прямо сейчас и сделаю все, что ты мне сказала. Не переживай, я буду хорошим мальчиком. Я тоже тебя люблю. Все, я пошел! 

    Алекс осторожно, чтобы не промахнуться мимо алтаря, положил в общую кучу свою бусину и, плавно развернувшись, отправился на выход. В голове все было, как на картинах Делоне*, полнейшая абстракция и яркие мазки краски. Алекс остатками гаснущего сознания пробирался навстречу свету, в надежде, что его там дожидается Тиро, ну или в крайнем случае, можно будет лечь где-нибудь на свежем воздухе и переждать, пока морок рассеется. 

   Предчувствие его не обмануло, стоило только оказаться на улице и попытаться оглядеться слезящимися от яркого света глазами, как он сразу услышал тихий оклик: 

- Лекс, Лекс, я здесь! - Алекс зажмурился от невыносимо яркого солнечного света и протянул руки в сторону голоса Тиро. Его руки сразу перехватили и его самого сжали в объятиях.

 - Что они с тобой сделали? Как тебе удалось вырваться от них? - Тиро, судя по голосу, был сильно обеспокоен. 

 - Я должен выполнить приказ Матери-Ящерицы, - прошелестел Алекс, чувствуя, что силы стремительно покидают его, - а пока мне бы прилечь в тихом уголочке и поспать немного. 

 - Давай я тебя на руках отнесу, - предложил управляющий, но Алекс сразу уперся в него руками, - ты чего упираешься? Ты же сейчас упадешь… 

 - Не упаду, если буду за тебя держаться, - заявил заплетающимся языком рыжик, - а на руках носить меня не смей! Я тебе не девушка, или младший, я мужик! 

 - Ну, тогда пошли, мужик, - Тиро перехватил Алекса за шиворот, спасая от падения, - вот здесь тенечек и травка есть, полежишь, про жизнь подумаешь.

   Алекса бережно положили в тенечек на травку. Тиро ему под голову положил что-то мягкое и остался рядом. Алекс закрыл глаза, чтобы не укачивало от колеблющихся фигур и ярких красок, и постарался собрать мозги в кучку. Вначале не очень получалось, но как всегда, помог счет до ста и обратно. Получилось не сразу, но когда наконец удалось собрать все цифирки в обратном порядке, то в мозгах вроде как просветление случилось. Алекс прислушался, где-то рядом разговаривали люди. Вначале можно было различить бас Тиро: 

 - Да, уважаемый… нет, уважаемый… не знаю, уважаемый, нет, он не говорил, уважаемый… 

   А позже Алекс разобрал и голос священника, он выпытывал у Тиро информацию. В основном его интересовала стеклянная бусина, откуда ее взял рыжик. Тиро честно рассказал, что Лекс ее сделал сам. Из каких материалов, неизвестно, попросил только песок и моющий порошок, вот, собственно, за покупкой порошка они и пришли в храм. Нет, никто к нему не приходил и никто не помогал делать стекло. Да, сделал сам, на кузне, а потом подарил девкам бусы из стекла, и все. Нет, он не любовник Сканда, хотя Сканд велел беречь его, как собственную душу. Да, он гость в доме, выбрал самую дальнюю спальню и ночует в одиночестве. Нет, зачем ему якорь, он не объяснял, просто сказал, что хочет купить.

    А потом допрос опять возвращался к началу, сам ли рыжик делал стекло и кто ему сказал этот секрет. И какие отношения у него со Скандом. Похоже, священник, как любой особист, задавал одни и те же вопросы, меняя их местами и произнося в различной тональности, в надежде запутать ответчика и подловить его на лжи, или вывести оппонента из себя и услышать то, что он скрывает за маской невозмутимости. Но Тиро отвечал спокойно и давал одинаковые ответы, ни разу не сбившись. Алекс даже заслушался речью такой выдержки и спокойствия, и поэтому не торопился показывать, что не спит и все прекрасно слышит. Священник сдался первым. 

    А потом последовал новый вопрос, что сказал Лекс, когда вышел из храма. Услышав, что рыжик рвется выполнить волю Матери-Ящерицы, первосвященник только недоверчиво хмыкнул и замолчал. Алекс сделал вид, что просыпается, чтобы спасти Тиро от следующего витка допроса, да и сколько можно лежать на травке? Хотелось бы побыстрее попасть домой. Там и кроватка помягче, и опять-таки, кушать уже хочется. Поэтому он потянулся и медленно открыл глаза. 

    Сразу выяснилось, что он лежит на травке недалеко от храма, с одной стороны стоял первосвященник со своей свитой, а вот с другой стороны стоял Тиро, и за его спиной переминалось с десяток воинов. Алекс почувствовал себя мячом в регби, когда две команды приготовились и только дожидаются свистка для начала матча. Поэтому он собрался с духом и попытался сесть, но, по всей видимости, его еще не до конца отпустило, поскольку сразу повело в сторону. Священник тотчас решил воспользоваться его беспомощностью. 

 - Мальчик мой! - красавчик вцепился в рыжика, как голодный в краюху хлеба, - и что же ты на травке лежишь? Сказал бы, что устал, мы бы тебя перенесли в красивую комнату на мягкую кроватку. 

 - Нет, спасибо, - Алекс попытался оторвать от себя цепкие ручки, - мне надо торопиться домой, дел много. - Ну, куда же ты пойдешь? - ласково улыбнулся первосвященник, - храм твой дом! Ты ведь избранный, любимец богов, и жить должен с нами. Не упрямься, вставай и пошли. 

 - Я не могу, - Алекс трагично сложил бровки домиком и постарался сделать вид обиженного ребенка, - Мать-Ящерица сказала, что любит меня, но прежде, чем прийти в храм, я должен выполнить свое предназначение. 

 - Какое? - ласково переспросил священник с ледяными глазами.

- Не знаю, - вздохнул рыжик и попытался встать.

    Его сразу за одну руку подхватил Тиро, а за другую священник. Совместными усилиями они его подняли и в четыре руки отряхнули от травы и расправили одежду. Алекс сразу вцепился в Тиро, а в него точно так же вцепился брюнет. Алекс понял, что так просто от него не избавиться, и поэтому придется импровизировать на ходу.

 - Я бы очень хотел остаться в храме, но Мать-Ящерица опять меня оближет, как новорожденного, и вытолкает из храма, чтобы я сделал то, что должен. 

 - Ты должен жить в храме, ты любимец богов! - Священник вцепился в него двумя руками, как клещ. 

 - Но вначале я должен выполнить свое предназначение, - уперся рыжик и крепче схватился за Тиро. 

 - Какое предназначение? - не сдавался священник. 

 - Не знаю, - Алекс судорожно старался придумать что-нибудь грандиозное, но любая задача с конкретным окончанием может загнать его в ловушку похуже рабства. Поэтому надо было выдать что-нибудь абстрактное. - Мое предназначение будет открыто мне в нужный момент, а пока я должен делать то, что считаю правильным! А сейчас самым правильным будет вернуться в дом Сканда, там меня уже друг должен дожидаться! 

 - Какой друг? - насторожился священник. 

 - Рарх, он деревянных дел мастер, и мы вместе с ним должны сделать для Сканда божественное оружие! 

 - Какое оружие? - растерялся брюнет. 

 - То, которое мне показали во сне боги! - Алекс постарался выглядеть таинственно, но все впечатление было испорчено тем, что Алекс почувствовал тошноту и едва успел добежать до ближайшего дерева, чтобы попытаться там стошнить.  Но в животе было пусто, и после нескольких сухих спазмов Алекс обессиленно вцепился в дерево, чтобы не упасть, - я хочу домой! Отпустите меня, пожалуйста. 

 - Ладно, - первосвященник недовольно сжал губы, - только скажи, откуда у тебя эта бусина? - Я сам сделал, мне во сне рецепт приснился, как надо делать, - Алекс смотрел честными глазами невинного ребенка, - теперь я могу пойти домой? 

 - Хорошо, я навещу тебя позже, дитя мое, иди и береги себя. - Священник постарался сделать вид, что последнее слово за ним, а потом сурово посмотрел на Тиро. - Ты отвечаешь за него собственной головой, Тиро! Если с ним что-нибудь случится, я с тебя шкуру живьем сниму, себе на сапожки! А теперь идите! 

 - Да, господин… - Тиро склонился в поклоне перед священником, как и воины за его спиной, а после подхватил Алекса и потащил по широкой аллее. 

 - А что они все так к этому стеклу привязались? - спросил рыжик, стоило только отойти от храма на приличное расстояние. Тиро ожег его недовольным взглядом, но все же решил ответить. 

 - Стекло нам всегда привозили торговцы из-за моря. Они его продают по весу серебра. Украшения из стекла ненамного дешевле драгоценных камней. У нас торговцы покупали зерно и прочие продукты. Они всегда держали на него цену, но если ты будешь изготавливать стекло здесь, то торговцам придется рассчитываться с нами золотом, а это значит, что казне будет явная прибыль. Да и цены на стекло упадут, а на драгоценные камни поднимутся, и, как следствие, горные мастера будут богаче. 

 - Хм, - задумался Алекс. 

  Он собирался продать рецепт стекла одновременно и кузнецам, для изготовления эмали, и гончарам, для глазури. А теперь стоило подумать, как избежать появления стекловаров раньше времени. Он, как бы, сам собирался заниматься изготовлением стеклянных изделий и зеркал, но как тогда сохранить секрет? Хотя, если подумать, то при продаже рецепта простого «песочного» стекла можно просто утаить часть процесса. И для эмали и для глазури нужно толченое стекло. А стекло, разлитое в холодном месте и оставленное остывать просто на улице, сразу же начнет трескаться от внутреннего напряжения. Прекрасно! Тогда стоит только промолчать, что стекло стоит после разлива нагревать повторно, и появления стекловаров можно будет избежать. Если кто и решит быть самым умным и попытается делать те же бусы сам, то будет неприятно удивлен, когда его бусы будут трескаться и разваливаться на куски. Ибо нефиг! Это секрет мастера! 

 - О чем ты так напряженно задумался? - Тиро внимательно отслеживал эмоции на лице рыжика, и увидев, как тот в конце довольно улыбнулся, уточнил: - опять что-то задумал? Поделись, о чем думаешь? 

 - Как рыбку съесть и на ящере покататься! 

 - Ты что, голодный? - удивился Тиро, - как вообще можно в такой момент думать о еде и развлечениях? Тебя чуть в храм не забрали! Я вообще впервые видел, как с Кирелем кто-то осмелился спорить. Даже император всегда соглашается с ним… 

 - Я не спорил… просто не соглашался… - Алекс задумался, - а кто он, этот Кирель? 

 - Он младший муж императора Шарпа и его младший брат. Он всегда был себе на уме и крутил старшим братом, как хотел. А после того, как они стали мужьями, так вообще попытался сместить Шарпа с власти и встать на его место. Шарп тогда много воевал, и злые языки говорили, что старший просто боится домой возвращаться, чтобы его не отравили. А потом родился Пушан, а спустя какое-то время нашли Сканда. Во дворце был знатный скандал! Говорят, визг Киреля был слышен даже за стенами дворца!

   Тиро посмеялся, а потом купил у пробегающего лоточника душистую булочку и дал ее рыжику. Лекс с довольным урчанием вцепился в нее ровными зубками, вызвав улыбку у управляющего. 

 - Кирель хотел, чтобы Сканда считали младшим, но Шарп впервые отказал младшему мужу. Он сказал, что возьмет Пушану младшего из другого города, и Сканда у***ь не позволит. Сканд в то время уже был значительно крупнее Пушана, и это бросало тень на выбор Киреля. Он ведь выбрал Пушана из кладки в пятьдесят яиц! А тут вдруг случайно выживший ребенок – и крупнее избранного Пушана! Одним словом, тогда Шарп и Кирель знатно поругались, а ночью Кирель вырезал всех наложниц императора и сказал, что они больше императору не понадобятся, поскольку у него уже есть два сына. А потом ушел в храм. Его не было видно несколько лет, а потом он появился в белых одеждах, как первосвященник и Первый Хранитель Материнской Кладки и заявил, что у******о детей в кладках младшими мужьями – это грех перед лицом богов. Каждое яйцо должно получить шанс на вылупление. И после этого появилась новая мода в старинных семьях, не брать младших мужей и иметь только одну жену, яйца которой все остаются живыми. И если рождается несколько сыновей, то каждому выделяют деньги и содержание. Не все старинные рода с таким согласились. Дробить земли и состояние? И вообще, как можно править домом и имением без верной руки младшего мужа? Оставлять дом на женщин? Как у простолюдинов? 

 - Так получается, что у императора нет наложниц? - удивился рыжик, - а как же… Чаречаши пообещал императору мою сестру? Ее что, тоже убьют? 

 - Император согласился взять ее женой, а не наложницей. Это для начала, но она еще маленькая, ей от силы лет десять. Даже если Чаречаши и пришлет ее Шарпу в ближайшее время, то она пока будет просто, как ребенок, жить с няньками и воспитателями. Но скорее всего, твоя сестра пока будет жить в доме брата. И если Чаречаши и привезет ее ко двору, то не больше, чем показать, и заберет обратно. Хотя, возможно, и оставит, - Тиро посмотрел на Лекса и тихо добавил, - после того, как ты отказался выходить за Пушана, как подрос, возможно, император решит, чтобы девочка взрослела в его доме. Не знаю, на все воля богов. 

 Тиро вздохнул и задумался, а Алекс вдруг вспомнил и подпрыгнул от неожиданности. 

 - Порошок! Мы забыли купить порошок! 

 - Не переживай… - Тиро обреченно махнул рукой, - Кирель приставил к тебе прислужника, скажешь ему, что надо, и он все принесет. 

 - Мне? Кого? - Алекс попытался рассмотреть среди крупных воинов, кого там приставил к нему Кирель, но ноги опять стали заплетаться, и Алекс решил, что познакомится со шпионом Киреля позже, тем более, что они уже дошли до дома. 

 Первым, кого Алекс увидел в проеме открытой калитки, был растерянный Рарх. Рыжик забыл о заплетающихся ногах и бросился к другу. 

 - Рарх! Как хорошо, что ты здесь! Я так рад тебя видеть! - Алекс без раздумий обнял его и расцеловал в обе щеки. 

 - Так все-таки, вы любовники! - довольно хмыкнул генерал, - а говорил «друг, друг», а я уже и поверил! 

 - Друг… - Алекс отлип от Рарха и церемонно пожал ему руку, а потом не выдержал и обнял его еще раз, - просто самый лучший друг на свете!