Саламандра

Гаури

Второй день девушки все так же провели в саду, наслаждаясь солнечным деньком. Животики у них уже заметно округлились, но все равно не были слишком большими. В этот день в саду собрался весь гарем. Наложники тоже были допущены в сад, они играли на музыкальных инструментах, пели и танцевали. Алекс старался не подходить к саду, но и сидеть целый день в комнате не получалось. Тем более, что его окно-бойница выходило именно в сад. И очень не хотелось, чтобы его поймали за подглядыванием.

   В окно было видно, как танцуют наложники, пытаясь угодить господину. Очень неожиданно, но танец живота в мужском исполнении выглядел, пожалуй, даже еще эротичнее, чем в женском. Алекс, мотаясь по командировкам, побывал в различных странах и там хозяева скважин старались отблагодарить ценного специалиста, который мановением руки решал их проблемы и давал ценные рекомендации на будущее. Как правило, в такую благодарность входило застолье с обязательной «культурной программой», поэтому Алекс навидался на своем веку различных танцев. Но то, что танцевали наложники, было великолепно. Даже у него, никогда особо не заглядывавшегося на парней, в штанах заинтересованно зашевелилось. 

   Алекс сделал дополнительные упражнения на силу и довольно прислушался к собственному телу. Теперь оно уже не было таким беспомощным, как раньше. В нем уже были неплохие растяжка и гибкость, и вдобавок ко всему, Алекс решил, что теперь стоит добавить несколько именно силовых упражнений, чтобы появился рельеф мышц. Когда он вышел из комнаты, то его уже дожидался Рарх. Он показал фигурки шаха и наследника. Алекс посмеялся. Шах был толстым как бочка, с громадной чалмой на голове, а наследник наоборот, был худой как жердь и почему-то с хлыстом в руках. 

   Фигурки туры Рарх тоже вырезал с особым вниманием. Маленькие деревянные коробочки, казалось, были собраны из крошечных досок и выглядели достаточно хрупкими, но на самом деле были просто очень искусно вырезаны из цельного куска древесины. Алекс поблагодарил Рарха, а тот только махнул рукой и, собрав все фигурки в два платка, пошел к красильщикам за помощью. Рыжик не решился пойти на свою скамейку, потому что она была в саду, и не знал, чем себя занять. Он даже нашел Чоку и попросил у нее, чтобы она дала ему задание по хозяйству, но та неожиданно отказала. Оказывается, Пушан еще в самом начале запретил привлекать Алекса к домашним делам. 

    Рыжику ничего не оставалось, как пойти в свою комнату за гребнем, и в перерывах между тренировками расчесывать волосы. Единственное, что его радовало, так это одобрение в глазах Чоки. Как будто это было единственное, на что он был способен. Сама же Чока писала в свитках о домашних расходах, и Алекс, подобравшись ближе, с интересом заглянул в свиток. Алекс ожидал увидеть там римские цифры, но на удивление, они были похожи на древнеяпонские. Горизонтальные палочки и закорючки. Рыжик сразу сделал умильную моську и пристал к Чоке, чтобы она ему все объяснила. 

   Чока вначале пыталась отказаться, но Рыжик пристал как репей, в итоге кормилица сдалась и, достав из коробки небольшой кусочек папируса, стала объяснять, какие бывают цифры и какие бывают знаки в местной математике. Все было достаточно примитивно. Только плюс и минус. А если надо было сложить несколько одинаковых предметов, то их складывали по очереди. Один и еще один, и еще один, а в итоге три. Кроме этого, не было такого понятия, как ноль. 

  Когда Алекс спросил об этом Чоку, то она совершенно растерялась. Зачем показывать, если ничего нет? Ну, нет и нет… Алекс попытался объяснить, что, например, если на складе было что-то, а потом забрали, и теперь нет ничего, то как это записать? Чока разозлилась и прогнала Алекса с кухни, чтобы не мешал делом заниматься. А Алекс задумался. Математика, это ведь такой пласт знаний! Линейная математика, и векторная геометрия, это ведь так просто и сложно одновременно! Это как начало всего инженерного дела и без нее не может быть прогресса и науки!  

   Алекс схватил палочку и, усевшись на скамейке, принялся вспоминать то, что он помнил со школьной программы. За этим занятием его застал Рарх, который принес готовые фигурки уже окрашенных шахмат. Поинтересовавшись, чем он занимается, сразу включился в рассказ Алекса о векторном сложении и вычитании и понятии пространственного вектора. Например, когда вещь поднимают в гору, то тогда на нее действуют два вектора: вперед и вверх, а когда бросают, то вектора будут вначале вверх и вперед, а потом вперед и вниз. 

 - И зачем все это надо? - поинтересовался Рарх. - Какая разница, какие силы действуют на летящий камень? 

 - Это важно! - возмутился Алекс. - Если понимаешь векторы силы и можешь рассчитать полет камня, то тогда сможешь точно рассчитать, на каком расстоянии надо будет поставить требушет для кидания камней! 

 - Что такое требушет? - еще больше удивился Рарх. - Ну, это такое осадное орудие, с его помощью бросают большие камни и разбивают стены противника! - воскликнул Алекс. 

 - Какое такое орудие? - раздалось почти над самым ухом рыжика. 

  За всеми этими разговорами Алекс совсем не смотрел по сторонам, оказалось, что приехал Сканд, и теперь он возвышался над ними как рок и зло сверлил Алекса глазами. Рарх только хрюкнул и осторожно сполз со скамейки, постаравшись удрать подальше от грозного генерала. У него это получилось, а вот Алекс нахально затер голой ногой надписи на песке и постарался изобразить невинность на лице. 

 - Орудие? - Алекс захлопал глазками. - О-о… какое орудие? Вы, наверное, не расслышали, мы говорили о шахматах! Мне Рарх вырезал новые фигурки для игры. Такие красивые! Хотите посмотреть? 

 - Нет, я прекрасно услышал «требушет», - Сканд схватил волосы рыжика на затылке и приподнял его над скамейкой. - Отвечай! 

 - Ты не расслышал! Я говорил «требую еще»… - рыжик спокойно посмотрел на генерала и сжал губы. - Рарх деревянных дел мастер и у него очень ловкие руки. Мне понравилась его работа! 

 - Ты говорил об осадных орудиях, которые ломают стены, кидая камни! 

 Генерал, похоже, не собирался сдаваться, но Алекс тоже был достаточно упрям. Сканд посмотрел в горящие упрямством глаза и отпихнул от себя рыжика. Он увидел на скамье два узелка, крашеные в красный и синий цвет и, развязав один из них, увидел искусно вырезанные фигурки шахмат. Он недовольно фыркнул и, швырнув фигурки на песок, отправился к брату.

 Сканд услышал от отца, что младший муж объявил начало гнездовья, и поспешил встретиться с братом. У них было несколько незаконченных дел. Они ушли внутрь дома и вскоре Чока отправила туда рабов с едой и напитками. Алекс только рассмеялся, когда увидел перепуганного Рарха, который с испугом смотрел на затертые на песке черточки и цифры. А потом тот поднял недоуменный взгляд на рыжика.

 - Но ты ведь говорил об орудии, только я не понял о каком… 

 - Тише, - Алекс прижал палец к губам друга. - Это будет моим шансом на свободу. Молчи! Это тебя могут выкупить родные, а я боевой трофей и так просто меня на свободу не отпустят. Прости, что испугал тебя, я не хотел… 

  Рарх скосил глаза на палец на своих губах, а потом улыбнулся как мальчишка. Он молча кивнул головой и прошептал как великий заговорщик: 

 - Конечно, ты говорил «требую еще», этот Сканд просто глухой пенек. Не расслышал таких простых слов! Везде ему про оружие кажется! А что бы ты хотел еще? 

 - Сделай мне доску для шахмат! - сразу нашелся Алекс. - Я тебе сейчас объясню, что я хочу…

  Алекс подхватил палочку и стал рисовать шахматную доску, которая становится коробкой для хранения фигурок. Рарх заинтересовался новой работой и сразу отправился на поиски подходящей древесины в поленнице.

  На третий день в дом Пушана пришли повитуха с помощницей. В доме грели воду и разговаривали вполголоса. Младший муж даже отпустил домой кузнецов, а остальным приказал сохранять тишину. В воздухе витали напряжение и ожидание. Алекс издали увидел, как рабы заносят в небольшую комнату корзины с едой и кувшины с водой. Там была большая лежанка на полу и несколько шкур животных. Чока заказала дополнительные дрова и теперь присматривала, как их разгружают в положенное место. 

   Гаури ходил по дому празднично одетый и с корзинкой в руках. У него в косе были яркие цветные ленты. Точно такими же лентами была украшена и корзинка. Все в доме кланялись ему и желали счастливого вылупления. Рыжик тоже кланялся всякий раз, когда видел младшенького, но тот подчеркнуто его не замечал и проходил мимо. Уже к обеду в корзинке Гаури появилось первое яйцо. Оно было сравнительно небольшим и формой напоминало мяч для регби. Продолговатое и неожиданно желтого цвета в коричневую крапинку, как веснушки на носу.

  Ближе к ночи в корзинке Гаури было уже пять яиц. Они все были желтые, только вот крапинки на каждом яйце были разные. Старший муж проводил младшего до дверей, и у входа вручил ему небольшой меч. Гаури кивнул головой и очень уверенно взял в руки оружие. После того, как Пушан закрыл двухстворчатые двери, он связал ручки длинной лентой на очень замысловатый и длинный узел, который походил на плетение макраме. Расправив концы и потоптавшись у двери, он вскоре отправился в гарем, где его с повизгиванием встретили наложники.

  У двери прямо на полу оставили сидеть раба из числа тех, кто приехал с младшеньким. Ночь прошла тихо, а вот с утра Гаури заскучал, и с тех пор под его дверьми кто-то сидел и развлекал младшего хозяина дома. Это были и наложники, которые по очереди исполняли песни или играли музыку, или пожилой раб, в длинной рубахе, читавший вслух свитки. Это были поучения по поведению и ведению хозяйства для младших мужей.

   Алекс очень удивился такому выбору для чтения, но сам с интересом сидел за соседней дверью и внимательно слушал чтеца. Это было на самом деле поучительно, хотя совершенно занудно. Своим пафосом и высокоморальными поучениями это все скорее напоминало роман восемнадцатого века, когда сам сюжет порой прерывался на философские размышления о добре и зле. Но в целом это было очень поучительно, особенно для рыжика, которому очень хотелось разобраться в обычаях и порядке этого мира. 

   Когда чтеца сменяли музыканты, то Алекс уходил поесть или посидеть в саду, но стоило только услышать, что чтеца опять вызывают, то он бросал свои занятия и мчался занять присмотренное местечко неподалеку. Там его несколько раз заставала Чока, она всегда улыбалась ему и гладила по голове как ребенка, который наконец, взялся за ум, а вот от Пушана Алекс откровенно прятался. Иди, знай, что придет ему в голову от скуки. 

 К концу третьих суток Алекс понял, что чтение пошло даже не по второму, а уже по третьему кругу и он уже все слышал. Он отправился на розыски Чоки. Несколько положений в уставе для младших мужей явно требовало дополнительного разъяснения, но только вот Чока выглядела не на шутку встревоженной. Алексу пришлось приложить много усилий, чтобы разговорить ее и понять, о чем она волнуется. 

 - Гаури наверное из-за недостаточного опыта не позаботился о кормилице для ребенка. Меня привели в дом еще до того, как младший муж правителя стал собирать яйца для кладки. Кормилиц в богатые дома всегда покупают заранее. Не у каждой женщины бывает много молока, и поэтому рабыням разрешают высмотреть свое яйцо и потом кормить ребенка. Если ребенок становится полненьким, то значит, у нее много молока, и тогда ее выставляют на торги как кормилицу. Причем продают вместе с ребенком, чтобы молоко не пропало, пока вылупится кладка господина.

- Так ты была рабыней? - удивился Алекс. - И у тебя был ребенок! 

 - Да, - Чока улыбнулась рыжику. - У меня была чудная дочка, пухленькая и сладенькая, как конфетка. После того, как кормилица выкормит ребенка, ей по закону полагается свобода. И, как правило, ее сразу берут нянькой для ребенка. Она собирает деньги и потом выкупает своего ребенка, а если очень повезет, и своего мужчину. - Увидев немой вопрос в глазах у рыжика, она продолжила свой рассказ. - И я, конечно, выкупила свою дочку, поскольку она была еще ребенком, то она мне стоила недорого, а потом все деньги тратила на нее. А мужчину мне выкупать было незачем, поскольку яйцо у меня было от предыдущего хозяина. 

 - А где сейчас твоя дочка? - поинтересовался Алекс и пожалел о неуёмном любопытстве, когда Чока печально поджала губы. 

 - Она умерла во время первых родов. Яйцо было живое и переношенное, а ее муж не подумал нанять повитуху заранее, и моей дочке не смогли помочь. Из яйца вылупилась девочка, маленькая и слабая, и она не пережила даже и года. Но на то, как видно, воля Матери-Ящерицы, - печально вздохнула Чока и задумалась. - Может, мне поговорить с Пушаном? Он ведь может мне доверить выбрать кормилицу для наследника? 

 - Я думаю, не стоит, - Алекс покачал головой. - Для начала, мы не знаем планов Гаури, а вдруг в его городе принято отдавать ребенка матери, или отдавать его той из наложниц, у которой будет больше всего молока? У них ведь появится молоко? 

 - Появится на тридцатый день после того, как отложено яйцо. Они все пока спят после родов. На пятый день они отдохнут и начнут много кушать, чтобы восстановить потерянную форму, а на тридцатый день, как раз к вылуплению, появится молоко. Ну, я не знаю, возможно, ты прав и не стоит паниковать заранее. В крайнем случае, кормилицу можно будет взять в тот день, когда наследник вылупится. На рынке рабов всегда есть кормилицы на продажу. Бывает ведь, что и у простых горожанок не хватает молока, или оно пропадает раньше времени. 

 Алекс после этого постарался отвлечь Чоку и задал ей интересующие его вопросы. У младшего мужа было много прав в доме старшего мужа. Именно он принимал все решения, что касались ведения дома и, так сказать, «подсобного хозяйства», все мастерские были целиком и полностью в его подчинении. Он решал все вопросы, которые касались дома, в том числе, покупка и продажа рабов. В этом месте Чока посмотрела на Алекса внимательно и уточнила ему, что он не является домашним рабом, поэтому у него и нет дел по дому, он является личной собственностью Пушана, как боевой трофей и подарок от родного брата.

   Алекс только нос повесил, если у него и появился план, чтобы Гаури его продал, то теперь и этот план провалился, так и не начавшись. А Пушан его из ручек так просто не выпустит, это и ежу понятно… 

   Сам Пушан тем временем резвился с гаремными мальчиками, как будто оголодал. Алекс только поражался такому сексуальному аппетиту. Они бегали за ним хвостиком по всему дому, а он их вытрахивал на всех горизонтальных и вертикальных поверхностях. И в атриуме под жгучими лучами полуденного солнца, и в купальне, благо, что вода там была теплая целыми днями и ночами (ведь теплая комната гнездовья отапливалась без перерыва), и в супружеской спальне и даже в саду, нисколько не заботясь, что это станет видно случайным зрителям.

 Однажды он прислал наложника, чтобы тот привел Качшени, но стоило тому только оказаться на коленях перед членом Пушана, Алекс сразу стал икать, как будто его сейчас вырвет. В итоге, ему достались полновесная оплеуха и ехидные комментарии от наложников. Хорошо, что ему шипели в спину и никто не видел, как он довольно улыбается, выходя из комнаты.

   Пушан продержался дома еще пару дней, а потом вечером велел подать свой паланкин и отправился в гости. Вернулся он домой под утро. Пьяный и, скорее всего, укуренный какой-то местной дрянью. По крайней мере, рабы доставали его из паланкина совсем без чувств. Пушан пришел в себя к обеду и, только успев помыться и привести себя в порядок, сразу же умчался на следующую попойку, после которой вернулся только на следующий день. Чока опускала глаза и только посылала служанок, чтобы те убирали за хозяином. 

 На следующий день после того, как Пушан ночевал вне дома, Гаури отправил от своей двери всех. Теперь дома было тихо, как в склепе. Вот теперь даже слуги на кухне когда ели, старались говорить шепотом. Пушан слонялся по дому полусонный. Он время от времени подходил к закрытой двери и заговаривал с младшим мужем. С той стороны ему отвечали нарочито дружелюбно и жизнерадостно. Алекс в этот момент даже восхитился выдержкой блондинчика. Лично он наплевал бы на яйца в этот момент и, вырвавшись из комнаты, попросту набил бы морду любимому старшему мужу, чтобы сидел дома и делал то, что положено, а не шлялся неизвестно где…

   Вот так в тишине закончилась первая декада, Алекс только прикидывал, насколько хватит Пушана, пока он сорвется в очередной загул, но тому привезли бумаги из магистратуры и наследник, вызвав писаря, углубился в разбор бумажных дел. Все в доме вздохнули с облегчением, похоже, кризис у старшего мужа миновал, и все дальнейшее время он спокойно просидит дома, как и положено обычаем в это время. Но к середине декады случилось настоящее горе. 

   Ранним утром в теплой комнате гнездовья раздался страшный вой, как будто на Гаури напали и смертельно ранили. Пока Алекс протирал глаза и спросонья пытался сориентироваться, что случилось, по дому раздался топот множества ног. Алекс выскочил из комнаты, сам не понимая почему, но уж больно страшным был вой для такого раннего утра. Выскочив из комнаты, он понял, что все бегут в сторону гнездовья, и побежал туда же. 

 Двери гнездовья были распахнуты настежь, вокруг толпились не только слуги, но даже и несколько стражников с ворот. Алекс растолкал зевак и осторожно заглянул внутрь. Там сидел Пушан, который держал в объятиях подвывающего Гаури. Из комнаты откровенно пованивало стоялой мочой и какой-то тухлятиной. Покрутив головой, Алекс увидел перевернутый кувшин, который местные использовали для сбора мочи, он валялся на боку и из него вылилась "ароматная" лужа. Алекс стал искать причину второго запаха, на глаза попадались объедки и огрызки, но это все было не то. 

 - Наши дети! - подвывал Гаури. - О-о, мои дорогие малыши!! Сегодня утром, когда я проснулся, я увидел, что последнее яйцо потемнело! Мне пришлось прервать его мучения! За что? За что боги так с нами несправедливы? 

  Алекс попытался понять, что происходит, но Пушан подхватил на руки рыдающего мужа и вынес из комнаты в купальню, все молча стали расходиться. Вскоре возле покинутого гнездовья остались Чока, Алекс и несколько пожилых рабов, которые тяжело вздыхали и ждали распоряжений от старшей по дому. Чока велела принести тряпки и ведра и заняться наведением чистоты. Кто-то подхватил корзины с недоеденной едой, кто-то кувшины с мочой. Оставшуюся воду выливали в ведра и сразу начали замывать дурно пахнущее пятно на полу.

 Чока подошла к брошенному гнезду и осторожно откинула край теплой шкуры. В комнате сразу разнеся запах аммиака и сладковатый запах разложения. Алекс хотел было рвануть на выход, но любопытство победило, и он постарался дышать ртом и не думать о том, чем именно пахнет в комнате. Чока увидев, что именно лежит в гнезде, быстро закрыла рот руками и безмолвно разрыдалась. 

 В гнезде лежало пять уничтоженных яиц. Самое маленькое яйцо было проткнуто несколько раз уже сравнительно давно, потому что желток внутри уже почти высох, а края кожистого яйца стали заворачиваться внутрь. Следующие два яйца были вскрыты одним движением, и в прорезь было видно, как к желтку прилепился почти сформированный эмбрион человечка. Самое крупное яйцо было почему-то черным и ужасно пахло, а еще одно яйцо показывало, как внутри него лежал почти полностью сформированный ребенок, у которого пуповина крепилась к желточному мешочку. 

 - Чока, не плачь… - Алекс погладил кормилицу по руке. 

 - Ты это видишь? - Чока спросила шепотом, с опаской оглядываясь на слуг. 

 - Вижу, - пожал плечами Алекс. - Но что тут сделаешь? На все воля богов! 

 - Нет, посмотри внимательней! - Чока придвинула Алекса ближе к яйцам, того передернуло от запаха, но он постарался взять себя в руки и присмотрелся внимательней, пытаясь понять, о чем говорит кормилица. 

 - Первое яйцо слишком маленькое, - пришло в голову рыжику, - как будто его порезали сразу же в первый день, как положили в гнездо, - догадался Алекс. - Оно совсем не выросло! 

 - Да, - кивнула головой Чока, а потом показала на второе и третье яйца, - и этим нет даже декады, к концу декады дети должны были выглядеть вот так, - и показала на яйцо с уже сформированным ребенком. - А черным яйцо становится, если нарушить скорлупу и внутрь яйца попадет воздух, тогда ребенок задохнется и умрет, и яйцо почернеет. Дырочка может быть совсем маленькая, потом можно начать с этой дырочки резать скорлупу, и тогда никто не докажет, что скорлупа была нарушена заранее. 

 - Чока, ты понимаешь, что ты говоришь? - Алекс схватил кормилицу и утащил подальше от рабов, которые убирали все вокруг и делали вид, что ничего не слышат, - молчи лучше, если жизнь дорога! Ведь тогда получается, что младший с самого начала не планировал закончить кладку вылуплением! Он и кормилицу не брал поэтому, потому что знал, что ребенка не будет! 

 - Да… - Чока смахнула слезы с глаз. - Он хотел наказать Пушана за его поведение. Первое яйцо он разрезал, когда за ним закрыли дверь и обрекли на вынужденное одиночество. Потом он уничтожил два яйца, пока старший муж кувыркался по всему дому с наложниками, а последние два, когда Пушан не приехал ночевать домой из гостей. Одно яйцо он просто разрезал, а второе осторожно вскрыл и пустил внутрь яйца воздух, так, чтобы ребенок помучился пару дней и погиб. И сегодня, увидев, что последнее яйцо безвозвратно пропало, вскрыл его, начиная с прошлого прокола, и теперь изображает вселенское горе… 

 - Чока, заклинаю тебя Матерью-Ящерицей, молчи о том, что увидела сегодня. Пушан тебе не поверит, он поверит мужу, а тот не простит, если ты расскажешь старшему, что он совершил с первой кладкой. Умоляю тебя, молчи! Будет еще кладка, тогда все будет хорошо. А сейчас давай представим, что оба мужа оказались не готовы к своему первому гнезду. Гаури неправильно посчитал дни, вернее, он забыл о Капитолийских скачках, когда сказал наложницам готовиться к гнездованию, а Пушан не был готов просидеть в тишине возле своего гнезда и отказаться от удовольствий жизни, пока младший оказался закрытым в теплой комнате… 

 - Неужели можно у***ь детей лишь потому, что хочется попасть на скачки? - отшатнулась Чока, - нет, я должна рассказать обо всем хозяину, он должен знать, кого он пригрел в своем доме! 

 - Чока, нет, умоляю, молчи! - Алекс схватил Чоку за руку, но та решительно сбросила ее и пошла к хозяину.